Глава 17
Мелисса и мечтать не могла о том, что получит такой роскошный подарок: три безоблачных года. Конечно, мелкие житейские неприятности вроде сломанного запястья после игры в догонялки на метлах или порыжевшие волосы как итог неудачного опыта с зельями — это не в счет.
Попытка убийства полукровки Эштон дорогого стоила Волдеморту: несколько старинных аристократических семей, которые раньше остались бы в стороне, а то и присоединились бы к его движению, теперь были решительно настроены против. Никому не было дозволено вмешиваться в их внутренние дела.
Теперь он прочно застрял в Европе, ход на острова был ему заказан. Там его ждали авроры, имеющие к нему массу вопросов, и многочисленные чиновники бдительно следили за делами в министерстве, докладывая о любых подозрительных поползновениях заместителю министра, Ивэну Розье. О, Волдеморт не раз проклял неудачника Лестранжа, подложившего ему такую свинью! Не справиться с сопливой девчонкой! Теперь ему оставалось только собирать сторонников в европейских странах и готовить вторжение в Англию.
Почему именно Англия — он сейчас и сам не смог бы объяснить. После изготовления пяти крестражей он мыслил уже не как обычный человек. Не всегда его логика была понятна сторонникам, но дар убеждения выручал: никто из последователей не сомневался в своем Лорде. Он перестраховался: если изначально его Метка была задумана как средство созыва и признак избранности, принадлежности к его прямым вассалам, то теперь он мог наказывать с ее помощью и даже убивать. Ему еще не приходилось прибегать к подобным средствам, но вдруг...
Англия была местом, где все началось. Именно с нее должна начаться и его империя, его государство. Волдеморт отчаянно пытался что-нибудь исправить, его доверенные особы пытались вербовать молодых отпрысков знатных британских семей, но без толку — осторожные расспросы показывали, что никто из них не захочет идти против объединившихся старинных семейств. Оставалось довольствоваться отбросами, изгоями, с радостью соглашавшимися пойти на службу к Волдеморту, потому что честная жизнь казалась им слишком скучной и неприбыльной.
Никому из них впоследствии Волдеморт не предложил принять Метку.
Иные страны, иные рычаги давления... Здесь было сложнее, потому и времени ушло дольше.
Но все же армия была собрана.
Три года. Келвин и Кристофер уже бойко сражались игрушечными мечами и летали на детских метлах — наперегонки с Биллом и Чарли Уизли. Пухленькая кудрявая Вега, сводная сестра Люциуса, обожала смотреть, как бабушка Лорейн работает в саду — и ее стихийная магия подчас заставляла сорняки вытаскивать корни из земли и уходить прочь.
Андромеда вполне спокойно сочеталась браком со своим любимым Теодором Тонксом, и если Вальбурга и поворчала немного, то Друэлла заткнула ей рот всего одним предложением: «Одна моя дочь уже выходила замуж за чистокровного, и это ничем хорошим не закончилось». В благодарность за это Андромеда назвала дочь именем Эридан — вполне в духе Блэков, вот только Мелисса была не совсем уверена, что это женское имя. Впрочем, все звали девочку Эри.
Мелисса не могла отделаться от мысли, что вот-вот последует расплата: за эти тихие дни, наполненные запахом старых книг, и ароматом духов Беллатрикс, которые случайно создал Северус, экспериментируя — терпковатым и одновременно сладким, цветочным. За то, что они вот так спокойно сдавали свои экзамены, беспокоясь лишь о том, в каком настроении сегодня экзаменатор. За то, что в «Ежедневном пророке» не печатали пока жутких некрологов, и Метка была еще неизвестна обывателям.
Пятый курс принес ей другую проблему. Конечно, по сравнению с Волдемортом Эванс была просто ничтожна, но встречать ее испепеляющий взгляд было все-таки неприятно. Их соперничество, казалось бы, угасшее за несколько месяцев до конца первого курса, вспыхнуло с новой силой. Ну, как вспыхнуло...
Все началось с того, что Мелисса похвасталась Северусу и Ремусу книгой, не далее как сегодня утром полученной от леди Лорейн. "Тысяча причесок на все случаи жизни" - так она называлась, и Эштон уже хотела было предложить друзьям наложить заклятье спиральных кудрей на противного вороватого кота гриффиндорки Эмилии Джонс, как проходившая мимо с подругами Лили презрительно бросила:
- И что все находят в этой пустышке? - имея ввиду, конечно же, своего бывшего приятеля Северуса. Она так и не могла простить ни ей, ни ему того памятного разговора в "Хогвартс-экспрессе".
- Массу того, чего нет у тебя, Эванс, - бросил Принц, даже не глядя на нее. - Мозги, например.
К несчастью, добрая половина студентов Рейвенкло слышали их перепалку, а табели свидетельствовали о том, что Эштон и правда учится немного лучше Эванс - хотя Мелисса давно перестала так вгрызаться в знания, как на первом курсе. Если бы не зрители, Эванс, скорее всего, отступила бы, но теперь она не могла не оставить последнее слово за собой.
- О, надеюсь, твои мозги компенсируют тебе нехватку всего остального, Эштон, - ядовито бросила она. Мелисса непонимающе посмотрела на сокурсницу:
- Лили, ты что, объелась громокорня? Ты начинаешь скандал на пустом месте, - удивленно сказала она, надеясь утихомирить непонятно отчего разошедшуюся девушку. Эванс зло ухмыльнулась:
- Да неужели? Ты до сих пор делала все, чтобы показать, что я хуже тебя. Ты поссорила нас с Северусом, ты постоянно соперничаешь со мной на зельеварении... Конечно, я магглорожденная, но ты-то и вовсе ублюдок!
Все, кто слышал этот выпад, просто ахнули. Мелисса, бледная как мел, встала и смерила взглядом противницу:
- Твое счастье, что у меня, как сказал Северус, есть мозги. Иначе ты сегодня же узнала бы, насколько я лучше тебя в зельях, да и в прочих науках тоже. Ты, - ткнула она рыжую пальцем в грудь. - Ты просто глупа, если не понимаешь одной простой вещи: все, что я делаю, я делаю не для того, чтобы произвести впечатление. И мне очень жаль, если ты учишься не для того, чтобы узнавать новое, а для того, чтобы получать высокие оценки и производить впечатление. И дружишь не затем, чтобы чувствовать рядом плечо, а чтобы было кому тебя обожать. И любишь потому, что любят тебя.
В Большом зале на несколько секунд воцарилсь тишина. Лили покраснела, и уже открыла было рот, собираясь что-то выпалить в ответ, но хорошо поставленный голос Макгоннагал ее опередил:
- Пятьдесят баллов с Гриффиндора за бесстыдную, беспричинную ссору. Мисс Эванс, я хочу видеть вас в своем кабинете сегодня после занятий.
- И пятьдесят баллов Рейвенкло за потрясающее самообладание и замечательную жизненную позицию, - улыбнулся Дамблдор. Мелисса поблагодарила его кивком и села, все еще не до конца понимая, что сейчас произошло. Красная от гнева и стыда Эванс выбежала из Большого зала, никто не последовал за ней.
Мелисса была растеряна. Все, знавшие Эванс в том, первоначальном варианте будущего, отзывались о ней как о невероятно доброй, чистой душе, неспособной на подлость или хитрость. Что пошло не так? Неужели для того, чтобы быть доброй, ей с малых лет было необходимо чувствовать себя заступницей Северуса? Неужели оттого, что у нее отняли первый объект благотворительности, Лили сделалась пустой эгоистичной девчонкой, которую радовали лишь похвалы и почитание?
Но, в таком случае, чем конкретно мешала ей Эштон? Мелисса была практически замужем, и с самого начала не претендовала на внимание юношей Хогвартса - произнесенная клятва обязывала ее быть верной жениху, даже независимо от желания самой девушки. Преподаватели любили Эштон, но не потому, что она старалась произвести на них впечатление - нет, у нее и в мыслях не было подобного. Конечно, ей ничего не стоило помочь сокурснику разобраться в свежем материале, поделиться записями или подсказать, в какой книге искать материал для эссе – но разве это было плохо? Утешить ревущую
первокурсницу, одолжить перо, чистый свиток... Беда была в том, что самой Мелиссе это не составляло никакого труда, и потому она и не задумывалась раньше, насколько популярна в школе. Ну да, ее и Ремуса назначили старостами... Вероятно, это еще одна причина, по которой Эванс ей голову откусить готова.
Страшная догадка обожгла Мелиссу: каким-то образом она стала той, кем должна была стать Эванс. Заняла ее нишу.
Тогда, выходит, ответственность за эту Эванс, вспыльчивую и мелочную, лежит целиком и полностью на ней...
- О, Мерлин, - застонала она, обхватив голову руками. Северус осведомился:
- Что? Наконец-то осознала всю бренность и тщету бытия, Эштон?
Ремус рассмеялся:
- Вряд ли. Скорее уж решила, что должна наставить Эванс на путь истинный.
- Против желания самой Эванс? - удивленно поднял бровь Северус. - Я надеюсь, мое имя не фигурирует рядом с именем Лили в твоих планах.
Ремус снова хихикнул:
- Да уж, она, наверное, считает Мел виновной в том, что ваша дружба рухнула. Кто знает, вдруг мисс Эванс уже готовилась бы стать леди Принц...
Несуеверный Северус сплюнул и трижды постучал Ремуса по лбу:
- Мерлин упаси! Ты глупее Дракучей ивы, Люпин, если всерьез полагаешь, что я купился бы на ее уловки?
- А давайте запрем Эванс в кладовке с Поттером, - предложила Мелисса. - Полшколы в курсе, как он на нее смотрит. Глядишь, Лили переключится с Северуса на Джеймса и обретет свое маленькое счастье с этим придурком.
- М-да, - протянул Принц. - В Купидона мы еще не играли. Будет забавненько...
Сердечные переживания Поттера действительно не были секретом ни для кого в Хогвартсе, кто имел глаза или уши. Джеймсовы серенады в пять утра, полная лилий гостиная Гриффиндора и другие подобные выверты здорово злили его софакультетчиков, но на замечания Поттер не реагировал, а до рукоприкладства не доходило — кому охота связываться с отпрыском такого рода? МакГоннагал, до которой доходили жалобы гриффиндорцев, сперва пыталась повлиять на своего студента, писала его родителям, но и это было бесполезно. Оставалось пустить все на самотек и ждать, когда уступит высокомерная мисс Эванс... ну или настырному мистеру Поттеру надоест осаждать столь неприступную крепость.
Сказано — сделано. В этот же вечер мисс Эванс и мистер Поттер были заперты до утра в пустой каморке, которыми изобиловал Хогвартс. Рейвенкловцам даже не пришлось ничего делать: Ремусу оказалось достаточно шепнуть пару слов на ухо Поттеру. Утром несчастных узников вызволила МакГоннагал, и рыжая красотка больше не шипела на единственного наследника древнего рода, хотя до полного согласия было еще далеко. Но начало было положено, и Мелисса с чистой совестью посчитала проблему решенной.
Ее куда больше школьных будней сейчас занимало собственное исследование.
Как ни странно, но среди магических книг она не нашла ни одной, отвечающей на вопрос: как наследуется магия? Все знали, что есть маги и магглы, у магов иногда рождаются сквибы, но никому в голову не приходило подробно изучить механизм наследования тех или иных магических признаков. Древние трактаты не в счет — предположения средневековых колдунов были слишком детскими, наивными, вроде этого: если женщина во время беременности часто и подолгу смотрит на огонь, ребенок может родиться с предрасположенностью к пирокинезу. Ну несерьезно же!
К своему глубокому сожалению, Мелисса убедилась также в несостоятельности собственной теории: к пятому курсу выяснилось, что нельзя судить о силе студента только по его результатам экзаменов. Раньше все казалось ей очень простым, теперь же пришло понимание, что множество факторов влияют на магов, заставляя их не полностью проявлять свои способности. Многие полукровки и чистокровные, которые уже мало-мальски определились с тем, чем они станут заниматься после школы, бросали все силы на изучение трех-четырех предметов еще до сдачи СОВ, и лишь немногие, обычно — магглорожденные, старались охватить побольше, поскольку магический мир был им незнаком, и они пока не могли сказать, что заинтересует их больше всего. Сама Мелисса, с таким рвением вгрызавшаяся в учебники на первом курсе, сейчас больше интересовалась зельями и чарами, а ввиду угрозы войны дополнительно изучала боевую магию. Не то, чтобы она была в восторге от разучивания заклятий, размягчающих кости противника или заставляющих его в жутком кашле выплюнуть собственные внутренности, но она боялась слишком сильно для того, чтобы обойтись Инкарцеро, Петрификусом или Экспеллиармусом.
Северус, само собой, не вылезал из лаборатории Слагхорна, да и Ремус, глядя на товарищей, тоже много времени проводил у котелка. Но если Принц интересовался также древними рунами и посещал факультативы по изучению редких языков вроде армейского и египетского, чтобы иметь возможность читать старинные трактаты на языке оригинала, то энергия Ремуса требовала выхода. Он с удовольствием летал на метле, играя за рейвенкловскую квиддичную команду, часто заглядывал в дуэльный клуб, учрежденный еще Финнеасом Найджелусом Блэком, руководителем которого сейчас был Флитвик, но больше всего он любил трансфигурацию. «Мне нравится созидание», - говорил он, и правда: вещи, которые он создавал, не только были долговечны и хорошо выполнены, но еще и красивы. Не предметы быта, а произведения искусства, изящные животные, прелестные украшения... МакГоннагал неоднократно называла его своим лучшим студентом.
С ним Мелисса тоже здорово ошиблась. Она считала его подтверждением своей теории, того, что магглорожденные сильнее полукровок, но теперь ей приходилось признать: либо силен сам Ремус, как таковой, и это случайность, либо его магию подпитывает звериная сущность, обитающая внутри юноши. Стоило Ремусу научиться безболезненно менять форму в полнолуние, а спустя еще полгода — менять ее независимо от фазы луны, как ему пришлось купить новую палочку. Старая оказалась слишком слабой, и искрила излишками магии после каждого заклятья, так что Олливандер подобрал ему палочку помощнее, «с более твердым характером», как выразился мастер.
Трещавшая по швам теория требовала вдумчивого и тщательного исследования, и Мелисса в конце-концов рассказала о ней Беллатрикс — единственной, кого она могла назвать подругой. Миссис Малфой была не слишком обременена домашними хлопотами: домовики и свекровь с превеликим удовольствием занимались малышкой Вегой, а сама Белла предпочитала верховую езду и соколиную охоту. Она сама была еще слишком ребенок, чтобы воспитывать дочь, хотя и не имела ничего против общения с ребенком, и часто играла с ней — но кормить ее или сажать на горшок было слишком сильным испытанием для нервов юной женщины.
Нередко изнывающая от скуки Белла с энтузиазмом ухватилась за идею Мелиссы. Теперь она часто и подолгу засиживалась в библиотеке, изучала те главы кодексов старинных семейств, в которых шла речь о заключении браков и рождении наследников. Беллатрикс заявила, что было бы любопытно опубликовать результаты и посмотреть, каков будет ответный ход Волдеморта, когда общественности станет известно, от чего в действительности зависит магическая мощь колдуна: расположения планет ли, происхождения, или питания матери во время беременности(одна старинная книга на полном серьезе предлагала женщинам отказаться от мясной пищи, если они не хотят родить агрессивного, склонного к боевой магии ребенка).
