Глава 16: Домашние правилаМордред все никак не мог вспомнить, как варился картофельный суп: с двумя зубчиками чеснока или с гвоздикой, и с каждым мгновением это раздражало все больше и больше. Вдруг раздался стук в дверь. Возмущенный Мордред отправился в коридор. Пока что день был донельзя ужасен.
Несмотря на то, что первая доза опиума подействовала на Лиэн, сам Мордред все никак не мог уснуть и в четвертом часу утра попросту бросил всякие попытки. Однако шифровать исследования тоже не получалось, поэтому он позволил себе зачитаться «Предсказаниями» Парацельса. Сразу после девяти к нему неверной походкой зашла Лиэн, которой явно было плохо, и попросила приготовить Ризе завтрак.
Мордред был рад, что она все же заботится о дочери, а не посвящает весь день общению с пустынным богом, хотя и совершенно не рассчитывал на то, что завтрак придется готовить ему.
Теперь Лиэн была в кровати. Рядом с ней стоял таз и валялись незаштопанные вещи. Когда Мордред заглянул в комнату, Риза сидела у мамы в ногах, представляя, что это крепость, которую осаждают ее оловянные солдатики. Лиэн же нехотя исполняла роль Фюрера. Вид собственной жены, ведущей себя, как подобает матери (даже если она попросту никуда не могла уйти), почти стоил всех неудобств с приготовлением ужина.
Однако Мордред не слишком радовался еще одному вынужденному перерыву, а потому открывал дверь нехотя.
На пороге стоял поджарый мальчишка в очках и поддерживал Роя за худые плечи.
— Доброго дня, сэр, — произнес он. — Ему нездоровилось, так что я решил проводить его до дома.
Рой выглядел напуганным. Его лицо почти утратило все краски, а под глазами залегли похожие на синяки тени.
Непривычная волна жалости захлестнула Мордреда. Конечно, ему случалось видеть Роя и в гораздо худшем состоянии, но отчего-то в этот раз все было по-другому. Теперь это был не грязный дикарь в лохмотьях и не босоногий попрошайка в рубашке с чужого плеча, а просто тощий ребенок. Но фоне долговязого наглеца, у которого явно не было проблем со здоровьем, он выглядел совсем жалким.
Мордред аккуратно провел Роя внутрь дома, а когда тот слегка споткнулся, помог ему устоять на ногах. Он дрожал, и нетрудно было догадаться, отчего. Ему пришлось пропустить завтрак по вине Лиэн, да еще небось обеда ему тоже не досталось.
— Давай-ка мы тебя чем-нибудь накормим, — сказал Мордред и оглянулся на незнакомого парнишку. — Хочешь зайти?
Тот вытянул шею, словно пытаясь высмотреть, что за секреты мог скрывать этот дом, а потом пожал плечами.
— Не, я лучше пойду. Если я скоро не вернусь, у Гарета лопнет терпение, — незнакомец махнул рукой на прощание. — Увидимся завтра? — напоследок окликнул он Роя.
— Увидимся, — прошептал тот.
Когда незнакомец направился прочь от дома, Мордред закрыл дверь. Рой вздрогнул от щелчка замка, и Мордред за плечи увел его на кухню.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил он, усадив ребенка на его обычное место.
— Я в порядке, сэр.
Мордред нахмурился: не было похоже на то – легкая испарина на лбу и дрожащие губы выдавали врунишку. Тогда он налил молока в деревянную кружку. Рой жадно накинулся на угощение, сделав три огромных глотка почти без остановки.
— Осторожнее там. Подавишься еще, — нарезая кусок вчерашнего хлеба кубиками, добавил Мордред. — Что говорит учительница?
Рой печально смотрел на дно кружки, явно не собираясь отвечать на вопрос. Мордред не стал настаивать, вместо этого он залил кусочки хлеба молоком, после чего добавил немного черной патоки и поставил миску перед Роем.
— Ешь медленно. Я так понимаю, миссис Хоукай тоже неважно себя чувствовала с утра.
Рой бросил в его сторону перепуганный взгляд, как будто боялся говорить что-либо плохое о Лиэн, и Мордред неловко пожал плечами.
— Это не ее вина.
Рой не отрывался от еды, очень медленно, но жадно разжевывая каждый кусочек. Почувствовав, что следует сказать что-нибудь еще, Мордред продолжил:
— Это ее новое лекарство... оно помогает от бессонницы, но плохо влияет на желудок. Ей было плохо, — отрезал он. — Она не хотела отсылать тебя в школу без обеда специально.
Вот он и сделал это. Извинился перед маленьким попрошайкой, которого подобрал с улицы и спас от голода и болезней. Мордред не смог бы объяснить, почему, но эта мысль порядком его раздражала, и всякое сочувствие к Рою мигом пропало.
— Тебе еще нужен твой лайм. Доктор говорит, ты их не любишь. Это правда?
— Нет, сэр, — слишком быстро ответил Рой.
Мордред нахмурился: может, ему есть, что скрывать? Он взял один из нескольких оставшихся лаймов и порезал его на дольки.
— Как школа? Ты хорошо стараешься?
— Школа... нормально, — с некоторой задержкой ответил Рой. — Я... Я очень стараюсь.
Его голос немного срывался, но он тут же сунул в рот целую ложку хлеба с молоком. Мордред развернулся к кастрюле: нужны две щепоти гвоздики, раздраженно подумалось ему. В конце концов, картофельный суп – аместрийское блюдо, а не аэругское. Если положить два зубчика, они все будут вонять чесноком еще целый месяц. Взяв большой нож, Мордред принялся мелко нарезать чеснок. Он терпеть не мог готовить. Это походило на хаотичную, неточную и скучную алхимию.
— С-сэр, — робко начал Рой, — сэр, а Риза знает, как писать буквы?
Мордред едва удержался от улыбки.
— Нет, она пока слишком маленькая для этого, — поморщившись от того, что запах заставлял глаза слезиться, он бросил порезанный чеснок в суп. — Можешь попробовать научить ее, если хочешь.
Рой ничего не ответил, и Мордред продолжил резать овощи. Позади раздалось жадное чавканье – кажется, его подопечный принялся за лайм. Затем – тишина.
— Если закончил кушать, иди переоденься в домашнее, — велел Мордред. — А потом займись чем-нибудь тихим до ужина.
— Да, сэр, — прошептал Рой и, громко клацнув ботинками о пол, вышел вон.
— Гар? — эхом разнесся голос, заставив позванивать сковородки, дуршлаги и чайники, свисающие с потолка тесной повозки, и заглушая мерный скрип веревок, держащих гамаки.
Из темноты внизу раздалось сонное ворчание:
— Ты все еще не заснул? — то ли сердито, то ли удивленно простонал Гар.
— Неа, — ответил Маэс Хьюз и оттолкнулся босой ногой от потолка, отчего гамак закачался из стороны в сторону. — Я тут подумал. Может, вся эта затея со школой не так уж и хороша.
— Мы уже об этом говорили, и если вкратце, то тебе нужно образование.
— Это еще почему? Когда ты был в моем возрасте...
— Я все еще ходил в школу. Сворачивай спор и спи.
— Да, но Тиаф...
— Десятилетнему Тиафу пришлось бросить школу, только потому что кому-то нужно было приглядывать за тобой! — ответил Гарет. — Если бы мы могли заставить его вернуться, мы бы это и сделали.
— Но...
— Слушай, Айра закончил школу, и Эли тоже, и я бы закончил, если бы не пошел в подмастерья, так в чем проблема-то?
— Да училка – дура, — Маэс заложил руки за голову.
Сквозь открытую дверь можно было разглядеть искры, летящие от костра, и сгорбившуюся над ним темную фигуру. Бен все еще бодрствовал. Когда Маэс был помладше, он всерьез считал, что самый старший из его пяти братьев вообще никогда не спит.
— Все девушки – дуры. С чего бы им еще выходить замуж за солдат? А теперь спи.
— Она на тебя глаз положила, — не сдался Маэс. — Надеюсь, ты уймешься на этот раз и не будешь... Она достала меня своими вопросами, все ли у меня в порядке с уроками. А уж что может случиться, если между вами проскользнет искра...
— Если тебе от этого станет легче, у меня нет на нее никаких планов. Просто чуть-чуть пофлиртовал, и все. Если она хочет чего-то серьезнее, то это к Эли.
— Фу! — не сдержал негодования Маэс.
— Если не хочешь, чтобы задевали твои нежные чувства, мистер, то нечего начинать болтать посреди ночи, — раздраженно отозвался Гарет. — Спи, сказал, а не то напихаю в рот муки.
Угроза не была серьезной, и они оба это знали. Маэс улыбнулся. Гарет лучше всех. Эли, Тиаф и Айра высмеивали авторитет старшего брата и дразнили его за чрезмерное беспокойство и манеру всеми командовать, но Маэс не возражал. Конечно, иногда Гарет походил на наседку, особенно когда волновался и задавал бесконечные тупые вопросы, но Маэс понимал – это проявление заботы. В конце концов, Гар переживал за всех них, и больше всех – за самого младшего, но это не мешало ему оставаться хорошим другом. Они могли разговаривать о чем угодно, а не со всеми братьями так бывает.
— Я бы мог учиться, — предложил Маэс, — если бы Эли мне помог.
— Эли пойдет утром к той женщине, к доктору, — заметил Гарет. — И у него будет достаточно работы и без того, чтобы пытаться заставить бездельника вроде тебя сесть за уроки. Так или иначе, ты идешь завтра в школу, так что спи.
— Да, но... — Маэс замолчал в сомнении: конечно, Гарету можно было рассказать что угодно, но вот только хотелось ли ему об этом говорить?
Снизу донесся раздраженный вздох.
— Но что?
— Просто такое дело, я... гм... ослушался ее сегодня, очень сильно, — робея, признался Маэс.
Гарет застонал от раздражения.
— Черт тебя дери, Маэс... — начал он.
— Эй, погоди, послушай! — поспешно перебил его тот. — Это все из-за этого другого парнишки...
Гарет засмеялся: кажется, нынче ночью им сон не грозит.
— Эй, подожди!
Удивившись дружелюбному оклику, Рой развернулся, чтобы увидеть спешащего за ним новичка. Тот улыбнулся и ускорил шаг.
— Хочешь пойти куда-нибудь? — подойдя, спросил он.
— Куда?
Как и обычно, Рой Рой после уроков шел домой. Сегодня выдался не самый плохой день. Учительница игнорировала его, а ещё удалось запомнить стишок до того, как его вызвали, и правильно решить почти все примеры по арифметике. На переменах мальчишки были слишком заняты тем, что торговались с новичком, чтобы обратить внимание на кого-либо еще. Ему даже удалось съесть весь свой обед, пока Карл и остальные кидались шариками и дразнили друг друга. Словом, все сложилось гораздо лучше, чем вчера.
— Не знаю, куда угодно, — пожал плечами новичок. — Можно спустится с утеса и поплавать в речке. Или прогуляться в город, вдруг там есть что-то интересное. Или попробовать поймать дикую курицу. Еще можно спросить бондаря, вдруг у него остались обручи. Ну, короче, заняться чем-нибудь интересным.
Рой не знал, как быть. С одной стороны, все это походило на то, как другие мальчишки проводили свое свободное время. С другой стороны, он всегда просто шел домой к Хоукаям, где переодевался в старую рубашку и играл с Ризой.
Должно быть, растерянность отразилась на его лице, потому что новичок по-дружески хлопнул его по плечу:
— Ну давай пойдем поиграем!
— Мне нельзя играть, пока я в одежде Дэвелла, — покачал головой Рой. — И мне нужно уже идти домой. Не хочу опаздывать.
— Значит, я пойду с тобой, — легко сказал новичок и отобрал у него коробку от обеда и хрестоматию – ее он понес на сгибе локтя вместе со своей книгой. — Ты нормальный, а вот остальные... не очень-то дружелюбные.
Рой кивнул в знак согласия. Не то слово – «не очень-то дружелюбные». Они были злыми задирами. Какое-то время они шли в тишине, пока Рой не собрался с духом, чтобы задать вопрос, который мучил его с прошлого вечера. Как раз с того момента, как он задал его своей маленькой защитнице.
— Скажи, мм...
— Маэс, — отсалютовал ему новичок. — Замечательный цыган Маэс Хьюз к твоим услугам!
— Маэс, — отважился продолжить Рой, — ты умеешь писать буквы?
— Чего, алфавит, что ли? Конечно. А что, кто-то не умеет?
«Да, кто-кто не умеет», – печально подумалось Рою, и он сильнее прижал грифельную доску к груди: «Никогда больше не задам этот вопрос». Сначала мистер Хоукай, а теперь и новый знакомый заставили его почувствовать себя глупо.
Когда они добрались до дома Хоукаев, Маэс попросту прошел следом за Роем. Дверь в кабинет была закрыта, а со второго этажа доносился ритмичный скрип – наверное, миссис Хоукай сидела в своем кресле-качалке. Рой ожидал, что вот-вот навстречу выбежит радостная Риза, но этого не случилось. Слегка расстроенный, он прошел в гостевую комнату.
Маэс тихо присвистнул, завидев громоздкую мебель и драпировку на окнах.
— Ничего себе местечко, — прокомментировал он.
Взяв одну из рубашек, в которых разрешалось играть, Рой уселся, чтобы снять ботинки. Наверное, Маэс заметил, что он едва справляется, и присел на корточки, чтобы помочь.
— Не люблю ботинки, — поделился Маэс. — И никогда не ношу: и зимой-то не самая приятная штука, а летом так вообще с ума сводят!
— Мне нужно носить ботинки Дэвелла в школу, так мистер Хоукай сказал.
— Ха, если бы мой отец так сказал, я б ему затрещину отвесил. Но мне повезло, что ему нет особого дела, как я одеваюсь, лишь бы выглядел прилично.
Рой неуклюже возился с пуговицами на рубашке. Любой другой мальчик, особенно такой худой, мог бы постесняться раздеваться перед кем-либо, но ему подобная стыдливость была чужда. В его глазах одежду носили только потому, что нагишом холодно и неудобно, вот и все.
Когда Рой снял рубашку, Маэс беззастенчиво принялся его разглядывать и даже присвистнул.
— С ума сойти, ну ты и тощий!
Рой посмотрел на свои торчащие ребра, и волна стыда накрыла его с головой. Он как можно быстрее надел сменную рубашку.
— Прости, — заговорил Маэс. — Я не хотел... эй, я же тоже худой. Просто, ну, не настолько.
Краска залила щеки Роя. Все всегда говорили, какой он худой: доктора Беллу это волновало, мистер Хоукай называл это противоестественным, а миссис Хоукай использовала как оскорбление, когда выходила из себя. Однако сам Рой никак не мог с этим справиться. Он ел всю еду, которую ему давали, но его ручки так и оставались похожими на палки, а бедра казались уже коленей.
Пытаясь справиться со смущением, Рой принялся неуклюже складывать вещи.
— Теперь понятно, чего все вещи на тебе так висят, — заметил Маэс.
— Они не мои, они Дэвелла.
Рой сложил одежду на прикроватный столик, и аккуратно поставил ботинки на пол, засунув в них носки.
— Ты спишь прямо здесь? — кивнув на покрывало и подушку, спросил Маэс. Рой кивнул. — Один? — Рой кивнул снова, и Маэс присвистнул. — Я бы заскучал от одиночества. Мы с Гаром вчера полночи трепались.
Рой не знал, что ответить.
— Можно мне хрестоматию Дэвелла, пожалуйста? — спросил он, пытаясь говорить вежливо, как того требовала миссис Хоукай.
— Да не вопрос.
— И его доску? — задал следующий вопрос Рой, когда книга была аккуратно уложена на столик.
Маэс скорчил рожицу в ответ.
— Ты носишь вещи Дэвелла, у тебя его книга и доска. Здесь вообще есть что-нибудь твое?
На этот раз Рой гордо улыбнулся и залез под диван, куда прятал свои сокровища.
— Это мое, — он показал книгу, подаренную дедушкой Ризы, а потом подобрал три из восьми недавно приобретенных шариков, — и это тоже.
Хотя это была целая гора сокровищ по меркам мальчика, который большую часть жизни владел только лохмотьями, Маэса все это не впечатлило.
— А что случилось со всеми остальными? — спросил он. — Я не гений арифметики, но точно помню, что давал тебе восемь.
— Я отдал их Ризе. Они ей очень нравятся.
— Риза – это такая малышка, да? Тиаф сказал, у нее красные глаза.
— Они как этот шарик, — согласился Рой, показывая один из шариков глубокого буро-красного цвета.
Маэс нагнулся к нему поближе.
— А ты когда-нибудь видел его, ну, за алхимией?
Вдруг со стороны раздался кашель, и Рой чуть не задохнулся. Маэс развернулся в сторону пришельца. Стоящий в дверях мистер Хоукай неодобрительно хмурился.
— Я же ясно сказал, что играть в гостевой комнате нельзя, — глядя на Роя, сказал он, а затем перевел взгляд на Маэса. — Полагаю, тебе пора идти.
Тот перевел взгляд с Роя на мистера Хоукая и поднялся на ноги.
— Да, все равно скоро уже пора ужинать. Увидимся в школе, Рой.
Рой просто кивнул, слишком испуганный, чтобы говорить. Он не знал, что именно сделал не так на этот раз, ведь они не играли, а просто разговаривали.
— В будущем, — начал мистер Хоукай, вернувшись в комнату после того, как закрыл входную дверь за Маэсом, — спрашивай разрешения, прежде чем приводить незнакомцев в дом. Миссис Хоукай плохо себя чувствует, и я не хочу, чтобы тут был проходной двор. Я ясно выражаюсь?
— Д-да, сэр.
Мистер Хоукай кивнул и, развернувшись на каблуках, вышел. Оставшись один, Рой аккуратно спрятал свои немногочисленные сокровища обратно под диван. Он все понял. Нельзя приводить людей домой.
