Глава 17Город… Конечно, городом и назвать нельзя, но на карте, кажется, дыру эту отметили жирной красной точкой, а не маленькой чёрной, как какое-нибудь мелкое поселение.
Серые домишки за грубо сколоченными серыми заборами, серые разбитые дороги, а вот серая дворняга высунула узкую морду из-под серых ворот…
Дьюн погрозила собаке кулаком, и та, отрывисто гавкнув, скрылась. Дьюн подумалось, что, кроме Матьяша и сторожевой псины, она на этих улочках не видела ни единой живой души.
- Может, они все тут чёртовы призраки, - сказала Дьюн, и сама испугалась своего хриплого голоса. Прибавив шагу, она дошла до угла, и, свернув, увидела в конце улочки ту самую вокзальную площадь.
Дьюн заметила тревожно, что окна здания вокзала, выкрашенного в грязно-салатовый цвет, были темны, а часы над его дверями, обклеенными какими-то листовками, остановились на четверти двенадцатого.
Четыре колонны, по две справа и слева от входа, так же, как и двери вокзала, использовались как афишные тумбы. Единственным человеком, находившимся здесь, был сутулый человек в шляпе с обвислыми полями и с метлою в руках, читавший наклеенные на одну из колонн объявления.
Дома, окружавшие площадь, выглядели пристойней, чем в остальной части города. Они были, по большей части, двухэтажными - на первых этажах помещались лавчонки или забегаловки, на вторых, очевидно, жили хозяева. Все окна вторых этажей оказались плотно занавешены, не выдавая никаких признаков жизни, и только из окна над парикмахерской выглядывал рыжий кот с круглой, как по циркулю вычерченной мордой.
Словно обозначая собой центр вокзальной площади, в пыли лежало треснувшее тележное колесо. Других украшений, кроме разве что двух чёрных фонарей, один из которых слегка покосился, здесь не было.
Дьюн быстрым шагом пересекла площадь и легко взбежала по гранитным ступеням. Дотронувшись до плеча незнакомца, она подумала мельком, что второй встреченный ей здесь человек держит в руках метлу.
- Здравствуйте, - сказала она, и мужчина дёрнулся так, как если бы Дьюн ткнула ему под рёбра раскалённой спицей.
- Здрасьте, - выдавил он, поворачиваясь всем телом и выкатывая на Дьюн водянистые глаза.
На вид ему было лет семьдесят. Покрытая старческими пятнами кожа обвисла, как у брыластой собаки, и голова слегка подёргивалась.
- Вы тут работаете, да? На вокзале?
Старик переложил метлу из одной руки в другую, затем повторил маневр, сосредоточенно жуя нижнюю губу.
- Вроде нет, - задумчиво протянул он, почёсывая пегую щетину на шее. – Я у ювелира работаю. Дворник я у него. А ранее у его сиятельства князя Алмоши был сторожем. Двадцать без малого лет служил, да. Двадцать.
Дьюн нахмурилась и поглядела на наручные часы.
- Мне нужно как можно быстрее позавтракать. И как можно быстрее сесть на поезд… У вас здесь есть буфет, да?
Кривые пальцы старика переползли на впалую щёку. Медленно поскрёбывая её разбитыми лиловыми ногтями, старик растерянно взглянул на дубовую дверь вокзала.
Всю её украшали жёлтые полицейские листовки с огромными буквами «В.В.!» и тёмными портретами под ними.
«Внимание всем», - расшифровала эти буквы Дьюн и поёжилась. Десятки глаз пристально следили за ней с дешёвой бумаги.
- Ну… Вроде так, вроде есть буфет, - пробормотал старик и добавил: - Только он закрыт. И поездов у нас нету.
Он произнёс эту фразу с неловкой усмешкой, как будто говорил о чём-то вроде меню из того же самого буфета. Вот восьмая позиция – куриный бульон с гренками. Обычно он бывает, но… Но сегодня его нет. Прошу извинить. Можете заказать что-нибудь другое, например, жареную картошку или яичницу с помидорами. Позиции десятая и третья соответственно. Но их… Их, знаете ли, сегодня тоже нет в наличии.
- Яичницу с помидорами, - сказала вслух Дьюн и встрепенулась – смысл стариковых слов дошёл до неё только сейчас. – Поездов нет? Это как понимать?
- Обыкновенно, - произнёс старик, разводя руками.
Дьюн стащила со спины свой рюкзак, и, немного порывшись, вытащила из него нужную карту. Бросив рюкзак к ногам, она развернула её и для удобства прислонила к колонне поверх мрачно глядящих лиц – лиц разыскиваемых преступников.
Вот синее пятно водохранилища. Вот лесок - зелёное пятно. Вот жирная красная точка – ошиблись ли в департаменте картографии, указав на карте эту дыру как город?..
- Чего это у тебя такое, не пойму, - спросил старик недоверчиво. – Ты чего, шпионишь?
Дьюн ткнула пальцем сначала в карту, а потом в сторону тележного колеса, валявшегося на площади.
- Это Ларнцгран? Да? Мы с вами в Ларнцгране находимся?..
Старик вытер нос тыльной стороной ладони и утвердительно кивнул, глядя на Дьюн с тем же подозрением.
- Ларнцгран, - сказал он осторожно, - уезд Двила… Владения его сиятельства князя Алмоши. А ты чего… Ты чего, шпионишь тут, да?
Дьюн свернула карту в трубочку и в упор посмотрела на старика с метлой. Подбородок его дрожал, беззубый рот был чуть приоткрыт, светлые глаза нервно бегали по её лицу, словно избегая прямого взгляда.
- Это карта железных дорог вашей провинции. Стоимость – тридцать четыре новых имперских гроша, или семьдесят один старый. Можете купить себе такую же у картографа. Или… Или, наверное, здесь. На вокзале они должны быть. Понятно?
Чуть помешкав, старик кивнул и надвинул шляпу на затылок.
- Мне карты ни к чему, - сказал он виновато. – Я только своё имя разбираю, да подписать могу. И ещё имя князя нашего, его сиятельства Алмоши. И императора – да продлит года его святая Ута – его имя тоже разберу. А в картах я ничего не смыслю.
- Это мне ясно, - устало сказала Дьюн, прислоняясь к колонне. – Мне не ясна эта ваша фразочка – про поезда. Которых нет. Впрочем… Впрочем, не важно.
Сунув карту, так и свёрнутую трубкой, в рюкзак, Дьюн улыбнулась старику и взялась за медную ручку вокзальной двери.
Дверь не поддалась.
Отбросив рюкзак, Дьюн упёрлась ногами в гранит площадки, и, схватившись обеими руками, с силой потянула отполированную до блеска ручку двери на себя.
- И не откроется, - сказал старик, качая головой. – Не откроется она, хоть надвое разорвись.
Ах, если бы вырвать эту медную штангу, да и опустить на обтёрханную старикову шляпу… И ещё раз, и ещё, и ещё раз, и ткнуть его в беззубый рот, и навалиться, и дать под рёбра…
Обросшее шерстью худое лицо прыгнуло ей в глаза, оскалившись.
Режь.
Грызи.
Коли.
Пинай.
Вскрикнув, Дьюн разжала пальцы и слетела с лестницы, ударившись спиной о землю так, что перехватило дыхание.
Отбросив своё помело, старик неуклюже сбежал со ступеней, и, нависнув над нею, застонал.
- Господь вседержитель, да чего же ты?..
