Писательство в крови. Как освободить внутреннего писателя

Сила деталей

Я в шоколадной лавке города Оватонна, штат Миннесота. Напротив сидит моя подруга. Мы съели по греческому салату и вот уже полчаса пишем в тетрадях среди стаканов с водой, полупустой банки с колой и кружкой кофе с молоком.

Столики с сидениями здесь оранжевого цвета, а рядом с кассой тянутся ряды кремовых конфет, политых шоколадом. На той стороне улицы стоит банк - творение Луиса Салливана, учителя Фрэнка Ллойда Райта. Свет в вестибюль банка проникает через большие витражные окна и падает на огромную фреску коровы.

Наши жизни одновременно заурядные и сказочные. Мы живем и умираем, стареем красиво или со множеством морщин. Просыпаемся утром, покупаем желтый сыр и надеемся, что нам хватит денег расплатиться за него. В то же время у нас потрясающие сердца, которые бьются несмотря на все прожитые горести и зимы.

Мы значимы и наша жизнь значима. Это изумительно. И каждая мельчайшая деталь стоит того, чтобы ее записать. Вот как писателям стоит думать, вот с каким настроем нужно сидеть с ручкой в руках.

Мы были здесь. Мы – человеческие существа. Вот, как мы жили.

Позвольте узнать об этом другим. Земля крутилась до нас и будет крутиться после, но детали наших жизней важны. Иначе, если это не так, можно прямо сейчас сбрасывать бомбу на планету.

В Иерусалиме стоит памятник Холокосту, Яд ва-Шем. Внутри находятся целые библиотеки, в которых отсортированы имена шести миллионов мучеников. Там хранятся не только их имена, но и информация о том, где они жили и родились. Все, что можно узнать об этих людях.

Они существовали, и это имеет значение. Яд ва-Шем, кстати, переводится как «памятник имени». Мы говорим не о безымянных массах, отправленных на убой, мы говорим о людях.

В Вашингтоне стоит Мемориал ветеранов Вьетнама. На Стене перечислены пятьдесят тысяч имен – полных имен – американских солдат, убитых во Вьетнаме. Реальные люди были убиты и их дыхание покинуло этот мир.

Там есть имя Дональда Миллера, моего друга второкурсника, который рисовал танки, солдат и корабли на полях всех своих тетрадей по математике.

Возможность узнать их имена помогает нам помнить.

Имя – то, к чему мы привязаны всю жизнь. Мы откликаемся на него с начальной школы до выпуска, днем и ночью.

Важно называть все, что нас окружает, и записывать каждую деталь наших жизней.

«Я жила на Коал-стрит в Альбукерке рядом с гаражом и таскала бумажные пакеты из бакалейного магазина в конце Лид Авеню. Один человек посадил свеклу той весной, и я наблюдала, как растут их красные/зеленые листья».

Мы жили. Каждый момент бесценен. Вот что значит быть писателем. Быть тем, кто запишет все детали, составляющие историю, - такие как оранжевые столики в кофейной лавке города Оватонна.

Фиксирование подробностей наших жизней – своего рода контр-мера против бомб с их массовой способностью к убийству, с их огромной скоростью и эффективностью.

Писатель должен говорить жизни «Да». Всей жизни: стаканам воды, скидкам в 50%, кетчупу на прилавке. Писатель не должен говорить: «Это глупо жить в маленьком городке и есть в кафе, когда можешь поесть вегетарианскую еду дома».

Священная обязанность писателя – говорить «да» реальным вещам, ровно таким, какие они есть. Настоящей правде: что в нас есть несколько килограмм лишнего веса, за окном серая холодная улица, на витрине рождественская мишура, а за оранжевым столиком сидит еврейская писательница, напротив – ее подруга блондинка, у которой черные дети.

Мы должны стать писателями, которые принимают вещи такими, какие они есть. Полюбить детали и шагнуть вперед с «да» на наших губах, чтобы больше не было «нет» в мире. «Нет», которое лишает жизнь силы и мешает деталям существовать дальше.