Тени прошлого и звездная пыльХогвартс, кабинет древних рун. Полночь.
Снег за окнами кружил в причудливом танце, цепляясь за витражи мерцающими кристаллами. Гермиона провела пальцем по странице фолианта с обугленными краями, её тень на стене дрожала в такт пламени свечи. Чернила на пергаменте перетекали, образуя новые символы — руны, которых не было в учебниках.
— Это не просто защитные знаки, — тихо сказала она, переводя взгляд на Гарри. — Это карта. Карта крови.
Рон, сидевший на подоконнике с кружкой какао, фыркнул:
— Крови? Теперь и ты заговорила как Снейп. Может, хватит рыться в этих мрачных книжках? Джинни уже неделю не выходит из лазарета, а ты...
— Джинни связана с Камнями, — резко оборвала его Гермиона. — Её руна «Анкх» — это ключ. И если Грин-де-Вальд доберётся до неё... — Она замолчала, заметив, как Гарри сжимает Камень Вечности так, что костяшки пальцев побелели.
Он стоял у камина, его лицо освещалось всполохами пламени. В глазах — не детская решимость. Взгляд сорокалетнего мужчины, видевшего смерть слишком близко. Причем, свою собственную, что вдвойне неприятно.
— Нам нужен Сириус, — произнёс он неожиданно. — Его семья хранила секреты Чёрных. Родовая магия может перевесить чашу.
Рон чуть не пролил какао:
— Сириус? Тот, который в Азкабане? Да он же...
— Жив, — перебил Гарри. — И не в Азкабане. Дамблдор спрятал его там, куда даже Грин-де-Вальд не заглядывал. — Он щёлкнул пальцами, и Карта Мародёров развернулась в воздухе, показывая метку «Пёс» где-то за пределами замка.
Гермиона вскочила:
— Ты всё это время знал?! Почему молчал?
— Потому что доверять нельзя никому. Даже вам. — Гарри повернулся, и в его зелёных глазах мелькнуло что-то чужое — отсвет пламени или тень Волан-де-Морта. — Но теперь выбор сделан. Собирайтесь. Мы едем в Норвегию.
Гермиона и Рон обиделись, и Гарри пришлось потратить довольно продолжительное время на извинения и объяснения, что он имел в виду легилименцию, различне шпионские заклинания и прочее, в общем, он вспотел, пока делал хорошую мину при плохой игре. В какой-то момент он даже подумал, а нужны ли они ему вообще, но решил не рушить канон судьбы, как бы чего не вышло, и так появления Грин де Вальда хватило, не к ночи будет сказано.
Лесной домик на краю фьорда. Три дня спустя.
Аппарировать в эту глушь было невозможно, метлы тоже барахлили, и пришлось добираться попутными каминами да магловским транспортом. Аппарировать втроем Гарри было сложновато в силу малолетства, хотя, если бы Рон расщепился и потерял по дороге руку — ничего страшного, руки то две. Наконец, они прибыли.
Стены хижины, сложенные из чёрного базальта, дышали древней магией. На пороге их встретил мужчина в потрёпанном плаще, с глазами, как у загнанного волка. Сириус Блэк пах дождём, порохом и безумием. Да и выглядел не лучше.
— Привет, крестный, — Гарри шагнул вперёд, не дав ему моргнуть. — Ты должен научить меня Танцу Теней.
Сириус замер. Его рука дрогнула у сердца:
— Ты... знаешь. Как?
— Знаю, что Чёрные не просто чистокровные фанатики. Вы хранили ритуалы старше Хогвартса. — Гарри достал из сумки медальон с выгравированным фамильным гербом — ворон, разрывающий луну. — Лили нашла это в развалинах вашего поместья. Перед смертью.
Сириус схватил медальон, его пальцы дрожали:
— Этот артефакт... он должен был уничтожить Волан-де-Морта. Но Джеймс отказался. Сказал, что цена слишком велика.
— Цена — душа, — кивнул Гарри. — Но моя уже давно не моя. — Он расстегнул рубашку, показав шрам в виде спирали над сердцем. След от Камня Вечности.
Рон ахнул. Гермиона закрыла рот ладонью. Даже Сириус отступил на шаг.
— Что ты наделал, мальчик? — пробормотал он.
— То, что должен был. — Гарри улыбнулся без радости. — Теперь учи. Пока Грин-де-Вальд не нашёл последний Камень.
Блэк грязно выругался. Азкабан немного испортил его манеры.
Полярная ночь. Ритуальный круг.
Они стояли в кольце менгиров, покрытых рунами. Сириус чертил кинжалом по снегу, напевая что-то на забытом языке. Воздух звенел, как натянутая струна.
— Танцующие Тени — это не заклинание, — объяснял он, завязывая Гарри глаза тканью, сотканной из паутины. — Это договор. Ты отдаёшь память предков, они дают силу. Но если дрогнешь... — Он провёл лезвием по ладони Гарри, и кровь капнула на снег. — Они заберут больше, чем можешь отдать.
Первый удар барабана заставил землю содрогнуться. Гарри шагнул в круг, повторяя движения Сириуса. Его тень разделилась на семь частей — семь поколений Поттеров. Они зашептали:
«Кровь за кровь, пепел за пепел. Ты носишь наш долг, мальчик, который выжил...»
Гермиона наблюдала, записывая руны в блокнот. Внезапно её перо сломалось, чернила растеклись кровавым пятном.
— Рон, — она схватила его за рукав. — Посмотри на небо!
Звёзды двигались. Собирались в спираль, как гигантский зрачок. Из темноты вышла фигура в плаще из северного сияния — женщина с лицом Лили и глазами Грин-де-Вальда.
— Мать-Зима, — прошептал Сириус. — Она пришла за платой.
Гарри упал на колени, его крик смешался с воем ветра. Тени предков впились в него когтями, вырывая клочья души. Но когда туман рассеялся, на его груди сиял новый шрам — созвездие Ориона.
— Теперь ты можешь видеть их, — сказала Мать-Зима, касаясь его лба. — Тени прошлого. Используй это... прежде чем они используют тебя.
Хогвартс, кабинет Дамблдора. Рассвет.
Локхарт развалился в кресле, жонглируя хрустальными шарами. На его запястье блестел браслет из звёздной пыли — подарок Грин-де-Вальда.
— Ваш протеже в опасности, Альбус, — напел он. — Маленький Поттер играет с огнём, который даже вы не смогли укротить.
Дамблдор наблюдал, как в зеркале Еиналеж Гарри разговаривает с тенью Джеймса. Его голос звучал устало:
— Мы все играем, Гилдерой. Но ты забыл главное правило магии — каждое заклинание оставляет след. — Он повернулся, и в его глазах вспыхнул огонь Феникса. — Как твой сын?
Локхарт замер. Хрустальный шар разбился о пол.
— Вы... не имеете права...
— Имею, — Дамблдор встал, его тень накрыла Локхарта, как саван. — Потому что я тот, кто дал Грин-де-Вальду твоё имя. Ты думал, это совпадение, что он выбрал именно тебя?
За окном прокричала сова. Где-то в глубине замка зазвенели разбитые зеркала. Игра вступала в финальную стадию. Дамблдор съел лимонную дольку и улыбнулся. Старый интриган не собирался шевелить и пальцем, ведь у него был Гарри Поттер.
Ложное сияние и кромвийские клинки
Где-то в шотландских корчах
Локхарт шагал по хрустящему снегу, напевая мелодию из забытого мюзикла. Его плащ, расшитый серебряными нитями, сливался с заиндевевшими ветвями. В руках он крутил странный артефакт — треугольный кристалл, внутри которого пульсировала капля чёрной крови.
— Прекрасный день для предательства, не правда ли? — он бросил камень в сугроб, где тот тут же пророс щупальцами льда, образовав портал. Из тьмы вышла женщина в шкурах медведя, с лицом, покрытым синими рунами.
— Сольвейг из рода Кромви, — представилась она, касаясь клинка на поясе. Лезвие, выкованное из метеоритного железа, звенело как живое. — Ты опоздал на три фазы луны, лжец.
Локхарт приложил руку к сердцу с театральным вздохом:
— Вините в этом шотландскую погоду! Моя бедная метла превратилась в сосульку ещё у границ Тронхейма.
Она схватила его за горло, руны на её предплечьях вспыхнули кровавым светом:
— Где Клинок Ночи? Ты обещал артефакт в обмен на помощь с ритуалом.
— Ах, этот милый кинжальчик! — Локхарт щёлкнул пальцами, и из воздуха материализовался чёрный клинок с гравировкой в виде спирали Млечного Пути. — Но сначала — информация. Где Грин-де-Вальд прячет последний Камень?
Сольвейг провела лезвием по ладони, кровь зашипела на металле:
— В Храме Без Зеркал, под ледником Йостедальсбреен. Но войти туда может лишь тот, кто видел собственную смерть. — Твой мальчик-герой... он подходит.
Локхарт улыбнулся, но в его глазах не было привычного блеска:
— О, он давно не мальчик. Спасибо, дорогая. А теперь беги — твои братья уже идут сюда с топорами.
Когда портал схлопнулся, он достал из кармана смятое письмо с гербом Поттеров, коотрое он позаимствовал в развалинах их дома. Чернила светились ядовито-зелёным:
«Гарри, если читаешь это — я уже мёртв. Но Камни нельзя уничтожить, только уравновесить. Найдите хранителей: кромви, йотун и...»
Ниже строки были выжжены. Локхарт усмехнулся:
— Уравновесить, говоришь? Мы посмотрим.
Хижина Блэка, глушь, полночь.
Гарри вдыхал пары зелья, в котором плавали осколки звёздного кварца. На столе перед ним лежала карта Норвегии с отметками Сириуса — три креста у фьордов, четыре у ледников.
— Йотуны не просто великаны, — объяснял Сириус, чертя руну Эйваз на пергаменте. — Их магия вплетена в саму землю. Если кромви — мечи, то йотуны — щиты. Но они презирают волшебников...
Рон перебил, разглядывая амулет с медвежьим клыком:
— А почему мы до сих пор не позвали Дамблдора? Он же...
— Он часть проблемы, — резко оборвал Гарри. В его зрачках мелькнуло двойное отражение — своё и Волан-де-Морта. — Дамблдор ведёт игру, где мы — пешки. «Похоже, Рон стучит Дамблди», — запоздало подумал Поттер, — «Слишком часто он его упоминает. А может вообще давно под Империусом. Хотя, деду достаточно поставить ему закладки — много сил не надо, там всего две извилины — еда и квиддич».
Дверь распахнулась, впуская Гермиону с обгоревшим свитком:
— Локхарт вёл переписку с Грин-де-Вальдом ещё в 70-х! Здесь упоминается «Проект Равноденствие» — они хотели сместить ось магического мира, используя Камни как рычаги.
Сириус побледнел, насколько может бледнеть анимаг — черная собака:
— Равноденствие... Джеймс говорил, что Лили интересовалась ритуалами солнцестояния. Если они соединили...
Гулкий удар сотряс стены. На каменном полу взметнулись щупальца льда, и из портала вышла Сольвейг. Её клинок был направлен на Гарри:
— Ты идёшь со мной, Носящий шрам. Хранители ждут.
— Тётя, нельзя так пугать, — сказал Гарри, опуская обе палочки, — тут и дети есть. Но я готов.
Храм Без Зеркал, сердце ледника.
Стены пещеры сверкали чёрным льдом, в котором застыли тени давно умерших магов. Грин-де-Вальд стоял у алтаря, держа в руках Камень Вечности. Рядом с ним парил Локхарт, его пальцы выписывали в воздухе руны кромви.
— Поздно, мальчик, — Грин-де-Вальд не обернулся. — Ритуал уже начался.
Гарри ощутил, как шрам на груди загорелся. Тени предков зашептали:
«Кровь на камне, пепел на ветру...»
Сольвейг бросила клинок к его ногам:
— Только Иггдрасиль может разрушить связь. Режь корни!
Локхарт рассмеялся, разворачиваясь к ним:
— О, милая Сольвейг, ты действительно думала, что я не подделал твой артефакт? — Он щёлкнул пальцами, и клинок рассыпался в ржавую пыль. — Время выбора, Гарри. Присоединись к нам — или станешь топливом для нового мира. Ты же в курсе, что герои — топливо войны?
Перед Гарри встал Выбор:
Ударить по Камню силой Танцующих Теней (рискнув душой).
Использовать руну Матери-Зимы (но разбудить древнего йотуна).
Призвать Сириуса через фамильный медальон (жертвуя памятью предков).
Гарри отступил, и шагнул в портал. «Да ну нахер» — была его последняя мысль.
Лабиринт зеркал, вне времени.
Локхарт шёл по коридору из разбитых стёкол, напевая. В руках он нёс шкатулку с надписью «Для Альбуса, с любовью от Геллерта». Внутри пульсировала капля тьмы — последний фрагмент Камня.
— Интересно, — он улыбнулся своему отражению, которое вдруг моргнуло красным глазом, — станет ли Дамблдор рыдать, когда узнает правду?
Где-то вдалеке завыл ветер. Игра продолжалась.
Змеиное логово и трещина в реальности
Из портала Гарри выбросило прямо в гущу событий.
Он огляделся и осознал, что находится в Тайной комнате.
Гул воды смешивался с шипением и трением чешуи о камень.
Гарри увидел Джинни и подбежал к ней. Он прижал окровавленную Джинни к стене, её пальцы впились в его рукав. Василиск извивался в центре зала, жёлтые глаза слепяще сверкали сквозь дымчатые очки Фоукса.
— Он везде! — крикнула Джинни, её голос сорвался в истерический смех. — Том в стенах, в воде, в моих...
— Заткнись! — рыкнул Гарри, швырнув в чудовище обломок статуи Салазара. Камень Вечности на его груди пульсировал синхронно с ударами сердца. "Не сейчас, чёрт возьми, не сейчас..."
Василиск рванулся вперёд, челюсти щёлкнули в сантиметре от лица Гарри. Он упал на спину, выхватив из кармана кромвийский клинок — подарок Сольвейг. Лезвие, выгравированное рунами Йотунхейма, вонзилось в чешую.
— Реддл! — заорал Гарри, уворачиваясь от хвоста. — Ты прячешься за девочкой? Трус!
Из воды поднялся туман. Тень с алыми глазами и лицом Тома Реддла материализовалась над дневником.
— Ты наивен, Поттер, — заговорил Реддл, его голос звенел, как лёд под сапогом. — Уничтожь дневник, и что? Ты лишь откроешь дверь для большей силы.
Гарри перекатился под ударом хвоста, выхватив клык василиска из раны на боку. Кровь смешалась со слизью.
— Джинни! — он швырнул ей клинок. — Режь дневник!
Девушка застыла, держа оружие дрожащими руками. Тень Реддла обвила её шею:
— Ты же любишь меня, Джинни...
— Нет! — она вонзила клинок в пергамент.
«Вот зараза, а мне ведь тоже говорила, что любит, как бы не ткнула так же, — невпопад подумал Гарри, — ну точно надо брать в жены Герми».
Взрыв чёрного света отбросил Гарри к стене. Василиск взвыл. Из разорванного дневника вырвался вихрь теней — уже знакомый красноглазый силуэт, но теперь с двойным шрамом в виде молнии.
— Ты думал, это конец? — засмеялся Реддл, его форма колебалась, как пламя. — Камни уже пробуждаются... Он придёт!
Гарри вскочил, сжимая клык. Шрам-спираль на груди горел, рисуя в воздухе руну Отила.
— А мы будем готовы, — он вогнал клык в сердцевину тени.
Пространство треснуло. На полу проступил символ Камней Душ — треугольник, пронзённый линией, окружённый кольцом древних рун. Из трещины выполз паук размером с ладонь, неся в лапках кристалл цвета лунного света.
— Смотри... — прошептала Джинни, указывая на зеркало в дальнем углу.
В отражении стоял Грин-де-Вальд. Его пальцы касались стекла, оставляя инеистые узоры:
— Хороший ход, Гарри. Посмотрим, чья магия сильнее.
Тайная комната. Воздух гудел, как натянутая струна, пропитанная запахом сырости и древней крови.
Василиск всё еще извивался в центре зала, его чешуя отсвечивала ядовито-зелёным, а глаза выискивали жертву.
«Где сраный феникс, клюющий глаза? — размышлял Гарри, уворачиваясь от взгляда как мог, — опять Дамби гадит».
Джинни лежала у стены, её пальцы впились в треснувший камень, а из разорванного дневника на полу поднимался туман с алыми искрами — тень Тома Реддла, смеющегося сквозь завесу.
Внезапно, как ответ на мысли Гарри, в комнате материализовалась его птичка — полуфеникс Ирида, и набросилась на глаза василиска с такой яростью, что куда там Фоуксу. И как раз вовремя.
Гарри стоял на коленях, сжимая в одной руке кромвийский клинок, в другой — фамильный медальон Поттеров. На груди пылал шрам-спираль, рисуя в воздухе руны предков. Три голоса звучали в его сознании, как три нити Судьбы:
Голос Теней (шелест листьев Иггдрасиля):
«Используй нас, потомок. Отдай часть души — и мы разорвём змею на атомы. Но помни: каждый удар станет каплей тьмы в твоей крови.»
Видение: Гарри в чёрной мантии, его тень пожирает василиска, но глаза становятся змеиными щелями.
Голос Матери-Зимы (звон льда):
«Активируй руну на полу — и я пошлю тебе йотуна. Но его голод не утолится одним чудовищем. Хогвартс станет гробницей.»
Видение: Ледник раскалывается, выпуская гиганта с глазами как полярные звёзды. Замок превращается в ледяную пустыню.
Голос Сириуса (эхо из медальона):
«Призови меня. Я разорву связь с предками, и мы победим. Но ты забудешь их голоса... и голос Лили.»
Видение: Портреты в поместье Поттеров гаснут один за другим. Гарри остаётся в тишине.
Том Реддл материализовался над дневником, его форма дрожала от смеха:
— Выбирай, Поттер! Смерть через предательство, безумие или одиночество. Всё равно ты проиграешь!
Василиск рванулся вперёд, челюсти щёлкнули в сантиметре от лица Гарри. Яд капнул на пол, прожёг камень дырой в бездну.
Гарри вонзил клинок в пол, активируя все три руны одновременно.
— Я не ваша пешка! Сдохните все!
Танцующие Тени обвили василиска, вырывая клочья чешуи.
Руна Матери-Зимы призвала ледяные шипы, сковавшие хвост чудовища.
Медальон Сириуса взорвался светом, и призрак крестного схватил Реддла за горло:
— Ты забыл, Том... Любовь сильнее страха!
Гарри упал, кровь хлестала из носа. Шрам на груди треснул, выпуская золотой свет. Стены Тайной комнаты запели на языке древних рун.
Василиск, пронзённый льдом и тенями, рассыпался в прах. Реддл, задыхаясь в руках Сириуса, выкрикнул:
— Это ещё не кон... — Его разорвало вихрем памяти, втянутым в медальон.
Джинни подползла к Гарри, её руки дрожали:
— Твои глаза... Они как у Фоукса. Золотые.
— Он сдох?
— Кто, Фоукс?
— Дура, Реддл!
— А, да. Еще как. И василиск. И Грин де Вальд куда-то делся. Мы одни. Извиняйся за дуру.
Гарри немного подумал и отключился.
Лазарет. Три дня спустя.
Гарри проснулся от голосов новых предков — тех, кого спас от забвения. На столе лежали: Чёрное перо (дар Теней), Ледяной цветок (последний след йотуна), Пустой медальон (голос Сириуса теперь звучал только в его сердце).
Дамблдор стоял в дверях, его лицо не выражало ни радости, ни печали:
— Ты переписал правила, Гарри. Но игра теперь опаснее.
Гарри оглядел подарки. «Странно, что бородач их не заграбастал».
За окном, в Запретном лесу, завыл ветер. Где-то там смеялся Локхарт, собирая осколки Камней.
Гарри лежал и думал. Он сохранил душу, но потерял связь с частью наследия. Йотун, вызванный руной, сбежал в леса. Локхарт получил доступ к энергии Реддла.
Пришла Джинни, села на кровать, и сказала, перевязывая его руку: «Ты видел? Когда выбрал всё сразу... Ты стал больше человека.» И у тебя зеленые глаза — признак новой силы, смеси магии Поттеров и Моргенштернов.
— Гарри (смотря в зеркало): «Или перестал быть человеком вообще. Странный глаза какие-то. А куда делся золотистый?»
Ветер принёс запах жасмина. «Опять этот проказник Локхарт».
Война перешла в тишину.
Гриффиндорская гостиная. После выписки Гарри
Рон обнимал Джинни, закутанную в плед. Гермиона изучала кристалл через увеличительное стекло:
— Йотунский кварц. Камень Памяти... Но как он попал сюда?
Гарри стоял у окна, сжимая обожжённую ладонь. На подоконнике лежал обрывок пергамента с почерком Локхарта:
"Поздравляю с первым актом, дорогой Гарри! Второй акт требует... жертвенного коня. Выбор за тобой. Ты конь, или рыцарь?"
За стеклом метель выписывала в небе спираль — точную копию его шрама.
