Глава 17Глава 17: Подземный цирк, или Зеркало — мудак
Третий этаж. Запретный коридор. Дверь была уже приоткрыта. Из-за неё доносилось низкое, прерывистое рычание и… музыка? Тихая, дребезжащая мелодия какой-то флейты.
Я замедлил шаг, прислушиваясь. Квиррелл уже здесь. И он уже усыпил Пушка — того самого трёхголового пса. Я приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Пушок лежал, раскинувшись на полу, все три его головы мирно посапывали. Рядом валялась маленькая арфа, всё ещё наигрывающая колыбельную. И люк в полу был открыт. Тёмный, зияющий проход вниз.
«Ну что ж, — подумал я. — Приехали».
Я бесшумно проскользнул внутрь, перешагнул через одну из лап Пушка и заглянул в люк. Внизу была тьма. И тишина. Я прислушался. Ни звука. Квиррелл уже спустился.
Я не стал лезть вслепую. Достал палочку.
—Люмос Максима, — прошептал я, и яркий шар света вырвался из кончика и устремился вниз, освещая путь.
Я спустился по грубой каменной лестнице. Внизу оказалась узкая каменная галерея. В воздухе пахло влажной землёй и… чем-то цветочным. Дьявольские силки. Я помнил их. Они опутывали жертву и душили, если сделать неверное движение. Но я тоже помнил, как их обойти. Нужно было прижатьсь к стене и пройти крайне аккуратно.
Я прошёл, затаив дыхание. Ловушка осталась позади. Впереди была дверь. Я толкнул её, и она со скрипом открылась.
Следующая комната была высокой и тёмной. И наполненной тихим шелестом крыльев. Я поднял палочку выше. Сотни, тысячи ключей парили под потолком, как стая серебряных птиц. И среди них — один, с подломанным крылом. Правильный ключ.
Но дверь на противоположной стороне комнаты была уже открыта. Квиррелл не стал играть в эту игру. Он просто взломал её. Ленивый уёбок.
Я пробежал через комнату, даже не глядя на ключи, и влетел в следующую дверь.
Здесь пахло пылью и старым деревом. Гигантские шахматные фигуры стояли на доске, перекрывая путь. Несколько из них были разбиты вдребезги. Квиррелл прошёл силой. Я посмотрел на обломки. Чёрные. Он играл за чёрных и пожертвовал несколькими фигурами, чтобы прорваться.
Я обошел доску по краю, стараясь не трогать фигуры. Они смотрели на меня своими пустыми глазами, но не двигались. Игра уже была закончена.
Следующая комната… здесь пахло кровью и чем-то кислым. На полу лежал огромный, уже бездыханный тролль. Тот самый, с Хеллоуина. Его голова была неестественно вывернута, а рядом валялась огромная дубина. Квиррелл не стал церемониться. Волан-де-Морт давал ему силу.
Меня передёрнуло. Бедный тупой ублюдок. Даже он не заслуживал такого.
Я перешагнул через тело тролля и подошёл к следующей двери. За ней была тьма. И тишина. Но я знал, что там. Логическая загадка. Зелья.
Я вошёл. Комната была освещена лиловым пламенем, пылающим в камине на одной стене, и чёрным — на другой. Посредине стоял стол с семью бутылочками разной формы и размера.
И… там никого не было. Квиррелл уже прошёл. На столе лежал клочок пергамента с загадкой, но он был смят и брошен. Рядом с двумя бутылками остались пустые места. Он выпил то, что нужно, и двинулся дальше.
Я даже не стал смотреть на загадку. Я и так помнил, какое зелье вело вперёд, а какое — назад. Маленькая бутылочка, похожая на пузырёк с чернилами — вперёд. Круглая, зелёная — назад.
Я схватил пузырёк с чёрным зельем, отпил глоток (оно было ледяным и противным) и шагнул сквозь чёрное пламя.
Оно обожгло кожу, но не причинило вреда. И я очутился в последней комнате.
Она была круглой и совершенно пустой. И в центре её стояло то самое зеркало. Зеркало Еиналеж. Высокое, до самого потолка, в богатой позолоченной раме. И перед ним… стоял Квиррелл. Он был один. Его тюрбан снят, и он смотрел в зеркало с таким напряжением, что дрожал всем телом.
— Я не вижу его! — прошипел он. — Покажи мне его! Я должен отдать ему камень!
Я замер у входа, стараясь дышать тише. Он ещё не заметил меня.
— Мастер, я пытаюсь! — вдруг заговорил Квиррелл другим голосом. Высоким, шипящим. Это был уже не он. Это был Том. — Но зеркало… оно не слушается! Оно показывает мне что-то другое!
Я сделал шаг вперёд. Камень под ногой скрипнул.
Квиррелл резко обернулся. Его лицо было бледным и искажённым безумием. А на затылке… на затылке было лицо. Бледное, змеиное, с узкими красными глазами. Лицо Волан-де-Морта.
— Поттер, — прошипел Квиррелл своим голосом.
—Квиррелл, — кивнул я. — И… компания. Неплохо выглядишь, Том. Новое лицо тебе идёт. Особенно то, как оно сочетается с затылком этого идиота.
Квиррелл вздрогнул, а лицо на затылке зашевелилось, его тонкие губы растянулись в улыбке-гримасе.
—Мальчик… — прошипел Волан-де-Морт. — Ты пришёл. Как предсказано.
— О, отстань со своими предсказаниями, — я махнул рукой. — Это уже скучно. Я здесь, чтобы забрать то, что моё.
— Камень не твой! — крикнул Квиррелл, вытаскивая палочку. — Он нужен моему Мастеру!
— Твоему Мастеру нужна хорошая терапия и, возможно, кремация, — парировал я. — А тебе — отпуск и, может быть, успокоительное.
Я подошёл closer к зеркалу, не спуская с него глаз. Я помнил. Чтобы получить камень, нужно было хотеть найти его, но не использовать. Нужно было желать защитить его.
Я посмотрел в зеркало. И увидел… себя. Себя взрослого. Себя сорокалетнего. Я стоял в моём старом кабинете в Министерстве. Я был жив. Цел. И… счастлив? Нет. Не совсем. Но спокоен. И один. Очень одиноко.
Я моргнул. Это было не то. Не то, что нужно.
— Что ты видишь? — прошипел Волан-де-Морт. — Что показывает тебе зеркало?
— Ничего интересного, — соврал я. — Просто старые воспоминания.
Я сосредоточился. Не на себе. Не на камне. На них. На родителях. На всех, кто погиб из-за этого ебаного камня. Я должен был защитить его. Не для себя. Для них.
И тогда образ в зеркале изменился. Я увидел их. Джеймса и Лили. Они стояли behind меня, улыбаясь. И Джеймс подмигнул мне и поднял руку. В его ладони лежал кроваво-красный камень. Он подмигнул ещё раз и сунул камень в карман моих джинсов.
Я почувствовал, как в кармане что-то тяжёлое и тёплое появилось. Камень. Он был у меня.
— Он получил его! — взвизгнул Волан-де-Морт. — Забери! Убей его!
Квиррелл рванулся вперёд, его палочка была направлена на меня.
—Авада Кедавра!
Я отпрыгнул в сторону, и зелёная молния ударила в зеркало. Оно не разбилось, лишь задрожало, как поверхность воды.
— Неудачно, — я вытащил камень из кармана. — Ищете это?
Квиррелл завизжал от ярости и снова бросился на меня. Он был быстрее, чем я ожидал. Он схватил меня за руку, ту, в которой я держал камень, и его пальцы обожгли меня, как раскалённое железо.
— Аааа! — я закричал от боли и surprise. Его прикосновение… жгло!
— Держи его! — орал Волан-де-Морт. — Не отпускай!
Квиррелл схватил меня обеими руками, и везде, где его кожа касалась моей, возникала дикая, адская боль. Я почувствовал, как моя сила уходит, вытекает через эти точки контакта.
— Что… что происходит? — застонал я, пытаясь вырваться.
— Любовь, мальчик, — прошипел Волан-де-Морт. — Любовь твоей матери. Она защищает тебя. Она горит в моих жилах! Но я могу преодолеть это! Я стану сильнее!
Я понял. Моя кровь. Ему была нужна моя кровь, чтобы преодолеть защиту. И сейчас он её получал. Через Квиррелла.
Я из последних сил упёрся ногами в пол и оттолкнулся, падая на спину и увлекая Квиррелла за собой. Мы грохнулись на каменный пол, и я оказался сверху. Я всё ещё держал камень в одной руке, а другой пытался оттолкнуть его лицо.
Мои пальцы вцепились ему в лицо. И тут же его кожа под моими пальцами начала… гореть. Дымиться. Он закричал — дикий, нечеловеческий крик — и отлетел от меня, катаясь по полу и пытаясь сбить пламя, которого на самом деле не было.
— Больно! Мастер, больно! — он плакал и корчился от боли.
Я поднялся на ноги, тяжело дыша. Мои руки горели, но я был жив. Защита сработала.
— Ничтожество! — завопил Волан-де-Морт. — Встань и убей его!
Но Квиррелл уже не мог. Он лежал, свёрнувшись калачиком, и тихо стонал. Его кожа покрывалась волдырями и чернела там, где я к нему прикоснулся.
Я подошёл к нему и посмотрел в глаза Волан-де-Морту на его затылке. Те красные глаза полыхали ненавистью и бессильной яростью.
— Видишь, Том? — сказал я тихо. — Любовь. Она всегда сильнее. Даже после смерти. Especially после смерти.
— Это ещё не конец, Поттер, — прошипел он. — Я вернусь. Я всегда возвращаюсь.
— Maybe, — я пожал плечами. — Но не сегодня.
Я поднял палочку. Не чтобы убить. Чтобы обезвредить.
—Петрификус Тоталус.
Белый свет ударил в Квиррелла, и он замер, превратившись в статую. Его глаза были широко раскрыты от ужаса. Глаза Волан-де-Морта закрылись.
В комнате воцарилась тишина. Я стоял, тяжело дыша, и смотрел на поверженного врага. В руке я всё ещё сжимал философский камень. Тёплый, живой.
Вдруг за моей спиной раздались шаги. Я резко обернулся, снова поднимая палочку.
В дверном проёме стоял Дамблдор. Он выглядел спокойным, но его глаза были серьёзны.
— Всё кончено, Гарри, — сказал он мягко. — Ты сделал это.
— Где ты был? — выдохнул я, опуская палочку. — Наблюдал из-за кулис? Наслаждался шоу?
— Я был там, где должен был быть, — ответил он, подходя closer. — И ты был там, где должен был быть. И сделал то, что должен был сделать.
Он посмотрел на замершего Квиррелла и покачал головой.
—Бедный Квирнус. Он так хотел славы… а нашёл только это.
— Он нашёл то, что искал, — буркнул я. — Как и все мы.
Дамблдор взглянул на камень в моей руке.
—Ты намерен оставить его?
Я посмотрел на камень. Искушение было велико. Вечная жизнь. Богатство. Всё, о чём можно мечтать. Но я уже видел, к чему это leads. К безумию. К одиночеству. К боли.
— Нет, — я протянул камень ему. — Он yours. Destroy его. Или спрячь получше. Мне это дерьмо не нужно.
Дамблдор взял камень, и его глаза блеснули.
—Мудрое решение, мой мальчик. Очень мудрое.
— Не называй меня мальчиком, — я устало протёр рукой лицо. — Я уже давно не мальчик.
— Нет, — согласился Дамблдор, глядя на меня с тем же пронзительным пониманием. — Не мальчик. Кто же ты, Гарри Поттер?
Я посмотрел на него, на поверженного Квиррелла, на зеркало, которое снова показывало лишь моё отражение. Одиннадцатилетнего мальчика с усталыми глазами старика.
— Я тот, кто выжил, — наконец сказал я. — Снова. И, надеюсь, в последний раз.
Я развернулся и пошёл к выходу. Мне нужно было поспать. Выпить. Забыть. Хотя бы на одну ночь.
За спиной я слышал, как Дамблдор что-то шептал, и тело Квиррелла поднималось в воздух. Пусть разбирается. Моя работа была сделана.
Я вышел из подземелья и поднялся наверх. В замке было тихо и пусто. Рассвет уже заглядывал в окна, окрашивая стены в розовый свет.
Я вернулся в гриффиндорскую башню, плюхнулся в кресло у камина и закрыл глаза. В кармане что-то тяжело лежало. Я достал это. Фотография родителей. Они улыбались мне.
«Помни».
— Я помню, — прошептал я. — Я всегда помню.
И впервые за долгое время я позволил себе просто сидеть и смотреть на огонь. Не думая о будущем. Не думая о прошлом. Просто… будучи. Ненадолго.
Потому что я знал — это был только beginning.
