Глава 18. Фальшивый галеонНа следующий день Гарри удалось-таки усилием воли выдворить из головы посторонние мысли и взяться за учебу. Но, стоило ему разложить перед собой учебники и прочитать задание, как к нему подошел Джастин Финч-Флетли:
- Эй, О'Рахилли, там к тебе посетитель!
- Ни на минуту в покое не оставят, - пробурчал слизеринец и направился к холлу, силясь угадать, кем может оказаться этот гость. Выходило, что все, кто мог пожелать его видеть, были в данный момент либо тут, в школе, либо в Министерстве…
В холле на скамье у стены сидел человек в светло-серой мантии и шляпе, поля которой закрывали пол-лица, оставляя на обозрение лишь тонкие губы, острый подбородок и белесые пряди. При появлении ученика посетитель поднялся и, поправив шляпу, открыл остальную часть бледного лица с длинным острым носом и ярко-голубыми глазами. Гарри тут же вспомнил, где видел этого человека: на похоронах отца этой весной!
- О’Рахилли, верно? – сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно. – Вылитый отец, - прибавил он, рассматривая студента со вниманием, достойным разве что призовой головоломки.
- Да, сэр, - только и нашелся ответить Гарри, но и это послужило своей цели, так как оторвало незнакомца от созерцания и побудило представиться.
- Фредерик Эштон. Некогда я был хорошо знаком с твоим отцом.
Из-за того, что он упорно не называл О’Рахилли по имени, у Гарри зародилось смутное сомнение, о нем ли вообще говорит его собеседник.
- На днях я получил письмо от Лоэгайре, - продолжил посетитель, разрушая мимолетное впечатление. – Его птице не сразу удалось меня разыскать. Он писал, что обеспокоен твоими проблемами со сном, – Эштон едва заметно усмехнулся, и Гарри живо представил себе, в каких именно выражениях передавалось это беспокойство, - и поинтересовался моим мнением на этот счет.
Проходивший мимо Невилл неожиданно остановился напротив них.
- Мистер Эштон, вы ко мне? Что-то случилось? – В его голосе зазвучала неподдельная тревога.
- Все в порядке, Невилл, - заверил его маг. – Я приехал к Гарри.
Бросив удивленный взгляд на однокурсника, гриффиндорец удалился. Проводив его взглядом, Эштон заметил:
- Славный малый. Но наверняка выращивает коноплю под кроватью и, как следствие, хочет стать мракоборцем… А ты? – Он устремил обличительный взгляд на Гарри.
- Н-не знаю, - пробормотал тот. – Я еще не определился с профессией.
- Ну-ну, - отозвался Эштон. – Не слишком-то с этим затягивай, а то это может перерасти в привычку. Один мой… знакомый решил пойти в Аврорат семидесяти лет отроду. Только в таком возрасте туда уже не берут, вот в чем штука. Я ему и сказал как честный человек: мол, это и в твои юные годы было бы не слишком хорошей идеей, а сейчас тебе лучше бы разводить нюхлеров - все какая-то польза. Нюхлерам, знаешь ли, наплевать, сколько тебе лет… Впрочем, тебе, судя по твоим родителям, предстоит выдающееся будущее.
Гарри выдавил кислую улыбку, решив, что это надо расценивать как комплимент.
Тут их уединение было нарушено Люпином, который тут же издал удивленный возглас:
- Зимородок! Ты-то что здесь делаешь? И за каким дементором тебе понадобился Гарри?
- Вообще-то, он – сын моего старого друга, видеть которого я сейчас лишен возможности, - с упреком отозвался Эштон. – Потому что, как я посмотрю, тут это нормальная практика – чтобы преподавателей забирали в кутузку. Говорил я ему: «Лоэгайре, тебе не следует работать с людьми: не ровен час, потеряешь над собой контроль, и…» Да, кого он на этот раз?
- Я, конечно, не понимаю, о чем ты, - недовольно отозвался Люпин, покосившись на Гарри, - но на сей раз все живы-здоровы. Его арест – чистой воды недоразумение.
- Как сейчас помню, - хмыкнул посетитель и продекламировал: - Уложение о чрезвычайном положении, пункт восемнадцатый: «Под термин «недоразумение» подходят все правонарушения, которые, хоть на их основании производились аресты, никогда не упоминались в законодательных актах», или, проще говоря, были придуманы мракоборцами за неимением лучшего. А ты, как я посмотрю, тоже в преподавание подался? Надеюсь, что нынешние подопечные слушаются тебя лучше, чем предыдущие.
- А как твоя работа? – решил сменить тему профессор ЗОТИ.
- Никак, - с напускной беспечностью отозвался Эштон. – Вообще-то на днях меня уволили.
- Напрасно, - с сожалением отозвался оборотень.
- Только они об этом еще не догадываются, - согласился гость. – Я уже подумал было: не удариться ли и мне в педагогику?
- Надеюсь, ты не за этим сюда явился? – без особого энтузиазма отозвался Люпин.
- Нет, эта идея пришла мне спонтанно. Кстати, кто у вас теперь за главного? Я слышал, Дамблдор смотал удочки.
- Келтхайр, - поморщился профессор. – Помнишь такого?
- А то как же, - хмыкнул Эштон, - кто не знает этого славного борца за права родного народа? Старый пень решил опять сыграть за Министерство?
С интересом прислушивавшийся к их беседе Гарри был отвлечен возгласом:
- Рахилли! Марш на отработку!
Вскочив с сиденья, Гарри торопливо заметил:
- Профессор, ко мне пришли…
- Главное, что не за вами, - рассудил приблизившийся Снейп и, увидев Эштона, издал удивленный возглас:
- БК? А ты что здесь забыл?
- Полагаю, ты рад будешь услышать, что я не к тебе, - сухо отозвался посетитель.
Истолковав это по-своему, зельевар обратился к коллеге:
- Люпин, что здесь делает это лабораторное недоразумение?
- Преподавателю не помешало бы побольше сдержанности, - заметил Эштон. – Хочешь, подскажу хороший рецепт успокаивающего зелья?
- Спасибо, обойдусь, - скривился зельевар. – Помнится, твой последний пациент вообразил себя третьим Темным Лордом.
Гость пожал плечами:
- Если бы ты знал, кем он считал себя до этого, то понял бы, что прогресс налицо… А такие подозрительные личности, как ты, обычно травятся дистиллированной водой – это все эффект самовнушения.
- Если не возражаешь, - с плохо сдерживаемым раздражением заметил профессор Снейп, - мою смерть мы обсудим позже. Так что ты здесь потерял?
- А ты так и не научился задавать корректные вопросы, - покачал головой Эштон. – Если я что здесь и терял, я не настолько наивен, чтобы надеяться отыскать это спустя столько лет. Напротив, я пришел кое-чем поделиться. В частности, советами.
- Никому здесь не нужны твои советы! – неожиданно раздался громовой раскат с другой стороны.
- О, мистер Келтхайр! – Эштон торопливо поднялся с сидения. – Вернее сказать, профессор. Вас можно поздравить с назначением на новую должность?
- Ты прибыл сюда за этим? – На лице старого волшебника отразилось что-то близкое к удивлению.
- Если официально, то да. А если честно, то нет. Вообще-то, Министерство направило меня, чтобы я освидетельствовал психическое здоровье преподавателей.
Последовала пауза, на протяжении которой профессора бросали друг на друга удрученные взгляды. Наконец Келтхайр крикнул:
- Кормак! Куда это ты запропастился? Ну-ка, объясни нам, что там еще придумали эти чудилы из Отдела образования!
- Не знаю, учитель, - недовольно отозвался невесть откуда появившийся ассистент.
- Шэннон! – радостно воскликнул гость. – Как я посмотрю, вид у тебя еще анемичнее, чем раньше – дефицит железа налицо. Да-а-а, мальчик мой, ты так долго не протянешь, - удовлетворенно заключил он.
- В самом деле? – растерялся глава Комиссии.
- Даже не знаю, что тебе посоветовать… Попробуй погрызть кочергу. – Он оглядел собравшихся. – Вы что, совсем шуток не понимаете? Психическое здоровье преподавателей Хогвартса – честно говоря, ничего более забавного я в жизни не слышал.
Профессор Келтхайр издал натянутый смешок, после чего поинтересовался:
- Насколько я понял, единственной целью твоего посещения было поднять нам настроение своим первосортным юмором?
- Скорее, мне хотелось немного отдохнуть от запахов лечебных зелий в изысканной компании. – Эштон растянул тонкие губы в улыбке. – Но, как я погляжу, вы очень занятые люди, и было бы эгоистично злоупотреблять вашим вниманием… - Уловив мимолетное движение бровей старого волшебника, он быстро добавил: - На самом деле, я здесь по просьбе мистера О’Рахилли. Мне нужно кое-что передать этому молодому человеку, - он кивнул в сторону Гарри, - только и всего. Возможно, ты, Северус, будешь столь любезен, что предоставишь нам свой класс на четверть часа? Ведь, насколько я понимаю, мистер О’Рахилли-младший в эту минуту должен находиться именно там.
Профессор Снейп развернулся и, не говоря ни слова, двинулся по направлению к подвалу. Любой, кто знал его не слишком хорошо, принял бы это за красноречивый отказ, но Эштон как ни в чем не бывало отправился за ним, провожаемый недружелюбно-подозрительными взглядами двух профессоров и главы Комиссии.
В коридоре, ведущем к классу зельеварения, Эштон вновь подал голос:
- И все-таки, Северус, я бы на твоем месте…
Но профессор Снейп распахнул перед ними дверь аудитории и двинулся дальше, не задержавшись ни на секунду. Пожав плечами, Эштон пробормотал:
- Потрясающее нежелание принимать действительность, - и прошел в класс вслед за Гарри. – Уверен, что ты не понимаешь своего счастья, Гарри: столько неординарных личностей, как в этой школе, тебе потом за всю оставшуюся жизнь не встретить.
- Не сомневаюсь, - буркнул Гарри. – Малфой, мой однокурсник, считает, что по материалам биографии наших профессоров можно написать дюжину романов ужасов.
- В самом деле? Какая странная мысль, - нервно усмехнулся Эштон.
- Ему еще и не такие в голову приходят.
- Наверно, это от излишней начитанности, - предположил маг.
- Да уж, мало кто в библиотеке столько времени сидит, сколько они с Гермионой… Это моя подруга, но она-то там хотя бы учится…
- Целыми днями, говоришь?
- Да он и сейчас там, готов поспорить, - отмахнулся Гарри. – Так вы хотели что-то сказать мне про мои сны?
- Да, поговорим о них, - поспешно согласился Эштон. – Расскажи-ка поподробнее, особенно о тех, что снились в последние годы.
- О том, как со мной разговаривал директор? – переспросил Гарри.
- Нет, с этим все ясно, обыкновенная телепатическая связь. Сначала о более ранних, а потом разберемся и с этим.
Гарри начал описывать сны с участием Темного Лорда, и при этом обнаружил, что они почти полностью стерлись из памяти. Кое-как, чуть ли не с чужих слов, ему удалось восстановить картину. Эштон слушал, не прерывая, и только когда Гарри запнулся, припоминая, как первый раз увидел во сне Уолтера, он спросил:
- А почему эти сны прекратились, как ты сам думаешь?
Слизеринец озадаченно взглянул на гостя: откуда ему знать, если до конца этого не понимает сам Дамблдор!
- Ну, думаю… Тогда, в Министерстве, Волдеморт схватился с Дамблдором и побывал в моей голове… Наверно, из-за этого, ведь потом…
Гарри снова призадумался: все бы хорошо, но сон с участием Уолтера все путал. Забот в начале прошлого учебного года было слишком много, чтобы он заскучал по сомнамбулическим свиданиям с Темным Лордом; но сейчас, когда со времени последнего прошло больше года, это и впрямь показалось странным.
- Дело в том, - Гарри нахмурился, - что я понятия не имею, почему они вообще начались. До того лета, перед пятым курсом, их не было… - И тут его поразила внезапная догадка: - Хотя постойте… Это… воскрешение было в конце четвертого курса! Выходит, все дело в том, что моя кровь…
- Какое воскрешение? – встрепенулся Эштон.
Гарри вкратце пересказал происшествие в день окончания Турнира трех волшебников, о котором волшебник знал только понаслышке. Ему показалось, что гость несколько помрачнел, но Эштон не стал останавливаться на этом и спросил:
- Ну а последний сон, что случилось после него?
- Сплошные дементоры, - буркнул Гарри. – Может, дело в этом: я бы на месте Волдеморта тоже не стал бы соваться в голову человека, застрявшего в таком основательно задементоренном месте.
- Все может быть, - хмыкнул Эштон. – Значит-таки ничего не происходило?
- Я бы так не сказал, - фыркнул Гарри. – Не каждый день студента вышибают с Гриффиндора на Слизерин за здорово живешь.
- Определенно, не каждый, - рассеянно отозвался Эштон. – Но ведь на ваши сны этот студент повлиять не мог…
- Еще как мог, - отозвался слизеринец, - особенно если учесть, что это я сам и был.
- Вы? – Маг уставился на него в недоумении.
- Ну, возможно, вы кое-чего не заметили, - насмешливо заметил студент, - но я теперь ношу эмблему Слизерина, чувствую себя в этих чудных подземельях как дома, а профессор Снейп относится ко мне с прямо-таки отеческой нежностью…
– А ведь Лоэгайре мне об этом ни слова не сказал, – пробормотал Эштон. – Как же так вышло?
- А чему тут удивляться, при таких-то родителях? – скопировал интонацию профессора Снейпа Гарри. – Странно, что я с подобной наследственностью еще не попытался прибить Малфоя, хотя соблазн был велик…
- Гарри Поттера перевели на Слизерин? – все еще не верил своим ушам волшебник.
- Именно Гарри и именно Поттера, а чтобы не будоражить общественность, заодно сменили ему фамилию, - степенно кивнул слизеринец.
- А почему? – растерянно спросил Эштон.
- Вы будете смеяться, если я скажу, - уклончиво заметил Гарри.
- Вряд ли, - пожал плечами гость, - по-моему, самое смешное уже позади.
- А вот и нет. Потому что я ушел из команды по квиддичу. Я был ловцом, как Джеймс Поттер. Видимо, поэтому все решили, что я больше не достоин носить его славную фамилию, и мне по-быстрому подыскали другого отца.
- Значит, это произошло в середине весны?
- Ну, вообще-то, не очень по-быстрому, - поправился Гарри. – На Слизерин меня в первую же учебную неделю отправили…
Эштон нахмурился, словно что-то припоминая, но, видимо, безуспешно, поскольку вслух он сказал только:
- Вот как. Ну, что же, картина более-менее ясна. Можно надеяться, что эти сны и впредь тебя не побеспокоят, после такого перерыва. Теперь насчет связи с директором: я полагаю, тебе самому известно, чем это чревато.
- Вообще-то, не очень, - осторожно заметил студент.
- Да, в принципе, ничем особенным. – Эштон побарабанил пальцами по крышке парты. – Расстройство рассудка, к которому она приводит, легко лечится, да и срок дают небольшой…
Пропустив первую часть предложения, Гарри подскочил на скамье:
- Какой еще срок?
- Строго говоря, это противозаконно, - повел плечами маг. – Но ты, вроде, несовершеннолетний, так что, к тебе…
Смерив его подозрительным взглядом, Гарри спросил:
- То есть, меня тоже могут посадить в любой момент?
- Меня тоже, если тебя это утешит, - беспечно заявил Эштон. – И твоего дорогого декана. Другое дело - кому мы нужны? – Он хохотнул, но слизеринец не поддержал его, продолжая буравить гостя тяжелым взглядом.
- Вот это новости.
- Да, и твоего директора, чуть не забыл… Ведь ментальная связь была установлена по его инициативе?
- А он сам-то об этом знает? О том, что это противозаконно?
- Сомневаюсь, - покачал головой Эштон. – Все эти законы закопаны довольно-таки глубоко в библиотеках Министерства, здесь нужно проявить особую настойчивость… Зато, если уж постараться, можно засадить самого Министра магии с его подручными.
Несколько успокоенный тем, что подвергается не большей опасности, чем первое лицо магического мира, Гарри спросил:
- А… умственные расстройства? Что мне с этим делать?
- Поскольку их у тебя пока что нет, то ничего. Уж поверь мне, я бы заметил. Ну а если проявятся, то… - Эштон скорбно вздернул брови: - Запомни пару вещей, на всякий случай: ни при каких обстоятельствах не пей собственноручно приготовленных зелий и не посылай в друзей Непростительных заклятий; вообще-то, лучше ни в кого не посылай, если не уверен на сто процентов, что это не твои друзья. Ну, и не лезь в Запретный лес без особой надобности. Все остальное поправимо.
Гарри кивнул, недоумевая, как ему вообще могут прийти в голову подобные идеи.
- А в остальном, в общем-то, тебе решать, стоит продолжать эти снотворные контакты или нет. Но Дамблдор без особой надобности на чужой сон не покушается, это точно.
Слизеринец снова согласился, несколько удивившись тому, что посетитель в отличие от остальных волшебников не пытался выведать содержание их с директором беседы.
- А еще… - осторожно начал он, - мне в последнее время иногда снится какая-то несуразица, не сны, а сущий винегрет. Даже толком поспать не удается, так это утомительно…
- Вот как, - повторил Эштон и задумался на пару секунд. – Пожалуй, у меня одна вещица, которая может тебе помочь.
По правде говоря, Гарри ожидал от него чего-нибудь более значительного и уж во всяком случае более необычного, чем извлеченный волшебником золотой галеон, который тот торжественно протянул слизеринцу.
- Но, мистер Эштон, я не нуждаюсь в деньгах… - смущенно пробормотал тот.
- Это – не обычная монета, Гарри. На самом деле, ей цены нет. И помни, что лучше уничтожить ее, чем позволить ей попасть в чужие руки. Не давай этот галеон даже родному отцу и смотри, чтобы о нем никто не узнал: немало нечистых на руку людей мечтают его заполучить.
- Тогда, может, не стоит давать его мне? – опасливо покосился на золотой кругляшок Гарри.
- Поверь мне, - произнес Эштон, настойчиво всовывая ему в руки монету, - он тебе обязательно понадобится, а меня, скорее всего, рядом не будет. К тому же, я должен отдать галеон кому-нибудь на хранение… по ряду причин.
- А почему бы не положить его в Гринготтс? – спросил Гарри. – Если что, можете дать мне ключ…
- У меня есть основания сомневаться, - уклончиво отозвался маг.
Гарри повертел монету перед глазами: галеон как галеон…
- А в чем его необычность?
- Думаю, будет лучше, если ты сам поймешь, как он действует. – Эштон забрал монету из рук слизеринца, подкинул в воздух, поймав, бросил на нее мимолетный взгляд, после чего отдал Гарри. – Ну а теперь мне пора идти – у тебя, вроде как, отработка.
Он махнул рукой Гарри, который все еще озадаченно рассматривал свое приобретение, не успев даже попрощаться – и исчез в коридоре. Слизеринец едва успел положить монету в карман, когда в класс зашел профессор Снейп.
- Сэр, я как раз хотел вас искать… - пробормотал Гарри.
- Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, - буркнул Мастер зелий. – Так или иначе, вы меня уже нашли, а потому соблаговолите приступить к отработке.
Гарри налил воды в котел и принялся раскладывать ингредиенты перед собой, когда любопытство профессора все-таки возобладало:
- И о чем же он говорил с вами?
- Мистер Эштон? – переспросил студент.
- А вы в мое отсутствие успели принять еще пяток-другой посетителей? – вздернул брови зельевар. – Далеко пойдете, мистер О’Рахилли…
- Да ничего особенного, - повел плечом Гарри. – Сказал, что мое состояние в норме. Ну, вы же знаете моего отца, он не отстал бы…
- Можете мне об этом не рассказывать, - поморщился Снейп. – И все?
- В общем, да… - не слишком уверенно ответил Гарри.
Как ни странно, профессор не уловил его заминку, лишь пробормотал под нос:
- Довольно-таки странно… - но после этого потерял всякий интерес к студенту, предоставив тому спокойно варить зелье.
Покинув кабинет зельеварения, Гарри побрел в сторону столовой, нащупывая в кармане увесистую монетку. Навстречу ему попался Гойл, который, остановившись прямо перед ним, наморщил невысокий лоб, словно в былые времена, когда он силился исторгнуть из темных глубин своего мозга какую-нибудь язвительную остроту в его адрес.
- Тебя желал видеть профессор Снейп… у себя в кабинете… и Люпин… в преподавательской… и Келтхайр… у Астрономической башни… В общем, целая делегация, я хотел было записать, но они все так тараторили…
Немного подивившись странному выбору исполняющего обязанности Дамблдора, Гарри рассудил, что не дело престарелому волшебнику болтаться в продуваемом ноябрьскими ветрами сооружении в ожидании юного студента, а Люпин, по крайней мере, сидит в тепле и покое и наверняка заедает шоколадом очередную чашку чая, и поэтому направился прямо к башне. Однако все мысли о Келтхайре вылетели у него из головы, когда в пустой аудитории у подножия лестницы он услышал голос Эштона.
- Я понимаю, что вам непросто на это решиться, - донеслось до ушей Гарри. – Но другого выхода я не вижу. Можете рассчитывать на мою помощь.
- Но, мистер Эштон, - услышав неуверенный голос Малфоя, Гарри остановился у двери как вкопанный, - почему вы считаете, что он поверит?
- Уж в этом можете на меня положиться, - хмыкнул волшебник. К тому же, если не поверит мне, придется попросту забыть об этой затее.
- А если у меня ничего не выйдет? – В голосе Драко послышались столь знакомые Гарри, особенно в последнее время, панические нотки.
- Уолтер не мог ошибиться. Обмозгуйте это хорошенько. Я дам о себе знать, когда все будет готово.
В этот момент Гарри в который раз был застигнут врасплох внезапно открывшейся дверью. Он едва успел отпрянуть - видимо, опыт все же давал о себе знать.
- Э-э-э, мистер Эштон, вы что, еще не ушли? – пробормотал он.
Остановившийся в дверном проеме волшебник нахмурился:
- Не говори так, Гарри, а то ты начинаешь напоминать мне твоих преподавателей, которые только и мечтают, чтобы я поскорее убрался отсюда.
- Ну, вообще-то, - смутился слизеринец, - я искал профессора Келтхайра.
- Здесь? – Эштон в неподдельном изумлении оглядел темный коридор.
- Да, - окончательно смешался Гарри, чувствуя, что это объяснение вовсе не выглядит убедительным. – Мне Гойл сказал, - обратился он к Малфою, - что профессор ждет меня где-то здесь…
- Кажется, он немного перепутал, - буркнул Драко.
- Э-м-м, извините, что помешал, - бросил Гарри.
- Ничего страшного, я все равно уже ухожу, - заверил его Эштон. – Мистеру Малфою потребовалась небольшая консультация в вопросах дементорологии, ведь его единственный преподаватель сейчас вне зоны досягаемости. – Он бросил взгляд на Драко, тот кивнул с кислым видом. – Ну а теперь, похоже, меня здесь ничего больше не держит; можете сообщить профессору Келтхайру, что я окончательно и бесповоротно покинул сии гостеприимные стены.
Когда он вышел, Гарри обратился к однокурснику:
- Вы только о дементорах беседовали?
- Нет, прежде всего, о здоровье твоей бабушки, - раздраженно отозвался Малфой. – О чем же еще, спрашивается? – Судя по его тону, состоявшийся разговор изрядно потрепал ему нервы. Слизеринец сгреб книги со стола, выронив при этом свиток пергамента; быстро нагнувшись за ним, Драко рассыпал все свои фолианты, а Гарри, наклонившись было, чтобы помочь ему собрать вещи, успел заметить, что написанное на пергаменте явно не относится к его родной речи.
- Ты что, опять?! – Он обвиняющим жестом указал на пергамент, который Драко уже успел засунуть в карман мантии.
- Что - опять? – огрызнулся тот. – Я и не давал тебе клятвенных обещаний, что не буду ей писать!
- Только не говори…
- Эвин сейчас нужна поддержка, - отозвался Драко, спешно собирая книги с пола, чтобы ретироваться. – Ее родители не в восторге от того, что жених оказался под следствием, и думают о том, чтобы расторгнуть помолвку…
- А это не ты случайно…
- Откуда мне было знать, что им это еще неизвестно? – Малфой вновь выронил книги, заметив, что однокурсник схватился за палочку.
Но тут в голову Гарри внезапно пришли слова Эштона: «…Ни при каких обстоятельствах не посылай в друзей Непростительных заклятий», и, пока он соображал, можно ли причислить Малфоя к числу друзей, тот успел довольно бодро произвести тактическое отступление. Пробормотав: «Я с тобой еще разберусь», Гарри побрел в сторону лестницы. Оглядевшись, он, как можно было предполагать, не обнаружил вокруг ни следа Келтхайра, после чего решил, что Гойл и впрямь чего-то напутал, и отправился в преподавательскую.
К счастью, с Люпином все оказалось правильно: тот в одиночестве сидел в помещении, проверяя эссе студентов. Увидев Гарри, он нахмурился:
- Что тебе наговорил Эштон? На тебе лица нет. В любом случае, половина из того, что он городит – чистой воды выдумки, не стоит принимать этого близко к сердцу…
- Это не Эштон, - процедил Гарри, - это Малфой. – Усевшись в кресло, он поведал о низком коварстве своего слизеринского однокурсника.
- Не волнуйся так, - поспешил успокоить его оборотень, - все эти ирландские помолвки – молодые люди не могут считаться толком обрученными, если до этого раз пять не успели разойтись. Я уверен, О’Рахилли все уладит. Правда, нужно ли ему это – уже другой вопрос… Но ты лучше скажи, Эштон сказал тебе что-нибудь любопытное?
- В общем-то нет, - не покривил душой Гарри: действительно, ничего особенно нового он не узнал. – Разве что сообщил, что меня теперь вполне могут посадить за телепатическую связь с директором…
Люпин вздохнул:
- У него, как бы тебе сказать… в некоторой степени юридическая паранойя. Некогда он сам попал в нешуточный переплет, вот теперь и не может успокоиться, все выискивает способ доказать, что его взяли в оборот незаконно. Только пока что результатов это не принесло: его опять уволили, готов поспорить, все из-за того же.
- Кажется, ему приписывали пожирательство смерти? – припомнил Гарри разговор с отцом.
- Обвинение-то ему представили ого-го, какое, - мрачно отозвался Люпин. – И показания свидетелей тоже были ого-го. Вообще-то, ему еще удалось легко отделаться. Другое дело, что в этой истории, помимо Эштона, были замешаны очень большие люди, которые, грубо говоря, все свалили на него, а сами вышли сухими из воды. Рахилли, как ты, наверно, понял, считает, что Эштон – сама невинность. Не знаю, может, оно и так, но в таком случае его грандиозно подставили.
- А почему профессор Снейп называет его БК? – Гарри вспомнил, что слышал это от зельевара еще летом. – Какое-то школьное прозвище?
Профессор усмехнулся:
- Он зарегистрирован как анимаг. А превращается в белую крысу. Лабораторную.
- Как Петтигрю?
- Почти. Кстати, ты заметил, что он похож на кое-кого?
- Нет, - подумав, ответил Гарри, хотя какое-то смутное узнавание действительно свербило его во время разговора с посетителем.
- Совсем? – хмыкнул оборотень. – Впрочем, когда его дядя был помоложе, сходство проявлялось сильнее… Он – двоюродный племянник Дамблдора, Гарри.
- Правда? – поразился студент, удивляясь, как это он раньше никогда об этом не слышал.
- Но они не очень-то ладят, поэтому предпочитают не вспоминать о родстве. Кажется, Эштон до сих пор не может простить нашему директору, что тот не поддержал его в трудные времена. Ну а Дамблдор недолюбливает племянника за то, что тот избрал себе весьма странный род занятий. Хотя вполне очевидно, что сходства между ними куда больше, чем противоречий…
