Глава 18- Погляди-ка на неё. Щуплая какая, и мелкая. И всё лицо в веснушках… Я её точно раньше не видела.
- И я не видел.
- Да ты молчи, ветошь!.. Ты и жёнку свою, упокой её душу Господи, не вспомнишь. Вот какие у неё глаза были, а, Еспер? Какие?..
- Э-э…
- Вот видишь… Нет, девчонка нездешняя.
- Знамо дело, нездешняя – у неё карты какие-то в сумке. Кто по Ларнцу с картами ходить станет? Наши точно не будут.
- А ты в сумку к ней залезть успел?
- Нет, Дина. Нет, она сама достала большую такую, разворачивает, а там линии, линии всё, и пальцем тычет в неё, в карту-то... Говорит: «Это тут Ларнцгран?» А я ей: «Ага, это Ларнц, Йохимом Ларной основанный, и во владении его сиятельства князя Алмоши находящийся». Видишь, как я много помню? Я всё помню. Всё помню, Дина, не ругай меня.
- Я и не ругаю. Не ругаю.
- Как бы она не отбила себе чего… Молодая девка-то.
- Да уж помоложе тебя, старая кочерыжка. С лестницы вокзала, говоришь, свалилась?
- Ага, с неё самой. Ох, и не открывает глазыньки-то…
- Так там падать-то… Вот когда мой деверь пьяным с каланчи пожарной навернулся – вот это да, в лепёшку. А тут… Очухается. Она вишь бледная какая… Небось из столицы уезда. А не то из… Из самой столицы провинции. Они там все такие хлипкие. Глянь на руки-то на её.
- Ну.
- Чего «ну»? Она ни в жизнь ничего тяжелей ложки чайной не держала. И это… Чего её к вокзалу потащило? А?
- Уехать хотела.
- Уехать?! С вокзала нашего?.. Вот те на… Сразу видно – нездешняя девка.
- Ну. Я ей и говорю: «Зря тут околачиваетесь, дамочка, поезда через Ларнцгран, уезд Двила, владение его сиятельства князя Алмоши, уже, почитай, год не ходят». Так и сказал. А она – нет, говорит, не верю тебе, старый Еспер. За ручку хвать. И как её молнией – раз!.. И на спину – бух.
- Бух. Ну-ну. Не рассчитала мальца, значит. Перестаралась. Я, помнится, в пятнадцать лет пьяного отца – упокой, Господи, его душу, великий был грешник, – на закорках домой тащила, а он, если ты помнишь, что твой боров весил. И ничего – во второй этаж втащить могла. Мы тогда жили на Малой Черепичной, над Люгрисами. Помнишь?
- Помню. Девчонка-то глаза не открывает.
- Дышит она. Всё в порядке будет. Она хоть и как вобла сушёная, да очухается. Если у неё селезёнка не лопнула. Бывает такое от натуги, я слыхала. А тебя-то самого что понесло к вокзалу?.. Ты же у ювелира работаешь. Это ведь в проулке, а не на площади.
- Я поглядеть пошёл.
- Поглядеть? На что это?
- На него.
- На кого, Еспер?.. Ты… Ты что говоришь?
- Да там же лица, Дина, много лиц. И написано под ними что-то – я грамоте не разумею, поэтому просто гляжу. Я там чёрта этого нашёл однажды, слышишь? Чёрта этого нашёл, Дина. Нашёл чёрта этого…
- Я помню, Еспер. Я подавала жалобу. С моих слов его полицаи нарисовали.
- С твоих?.. Ну вот потому он и ни капли не похож! Ни капли не похож, как брат твой на твоего отца…
- Заткнись!.. Не доводи до греха!..
- Прости, Дина. Но и вправду не похож рисунок… Где он? Я ведь принёс его тебе…
- Я его сожгла. Ты не должен был его сдирать, дуралей. Это полицейский документ. Там все приметы. Кто-то бы прочитал, и вспомнил бы его, и сдал бы его властям, слышишь? И его бы арестовали и сунули за решётку.
- А сжигать?! Сжигать полицейский документ можно, что ли?..
- Я… Это другое. Я смотреть не могла на лицо это. А если бы Торстейн увидел? А? Мало кошмаров ему, да? Ты всю голову ребёнку забил этим бродягой…
- Это не бродяга. Это чёрт. Диавол. Во плоти.
- Это беглый преступник какой-то, или псих натуральный.
- Вышел из тьмы…
- Забрался в мой дом…
- …кровью истекал на моих глазах!..
- …сожрал мои котлеты…
- Из горла лилась, из ноздрей лилась, из глазниц пустых лилась…
- …и вылакал мой суп!
- Дух нечистый!
- Бродяга вонючий. Всё, Еспер, замолчи. Ты меня разбудил, а если Торстейна разбудишь… Знаешь же, как он плохо спит. Забил ему голову этими россказнями… Ребёнку!.. О крови какой-то из глаз рассказывать!
- Дина…
- И слышать не хочу. Зачем ты туда снова потащился?
- Поглядеть на него. Как его с твоих слов нарисовали. А ты его описала человеком. Человеком описала.
- А кто он, по-твоему?.. Хотя нет, молчи. Молчи, говорю тебе. А полицаи-то… Хороши наши защитники! Налепили эти бумажки на брошенное здание… Никто, кроме тебя, их и не смотрит. Никогда его не поймают.
- Его и не поймать. Не та он материя.
- Ой, замолчи. Тебе твой ювелир не за болтовню платит, а за выметенный двор. Иди к нему. Иди, говорю. Я пригляжу за девчонкой.
- Ювелир, да. А ранее старый Еспер его сиятельства князя Алмоши дом охранял. Вот как. Охранял. Да.
- Охранял, пока не двинулся по пьяни. Черти ему привиделись, кровь из глаз… Тьфу ты!.. Иди, иди, Еспер! Не доводи до греха…
