Глава 17Глава 17
– Но в сердце твоем я была ведь?
– Была:
Блаженный избыток, бесценный излишек…
– И ты меня вытоптал, вытравил, выжег?..
– Дотла, дорогая, дотла.
– Неправда. Нельзя истребить без следа.
Неясною тенью, но я же с тобою,
Сквозь горе любое и счастье любое
Невольно с тобою – всегда.
Мария Петровых, 1943
POV Марлин МакКиннон
Это с самого утра был паршивый день, надо было догадаться, что так он и закончится.
Я замерла на месте, медленно оборачиваясь и сжимая в руке палочку. Прямо ко мне приближались пятеро слизеринцев в развевающихся мантиях, и, стоило им подойти поближе, как я разглядела все знакомые лица Мальсибера, Эйвери, Розье, Гойла и… Регулуса Блэка. Вспомнив, как Сириус переживает за братца, я задержала на нем свой пристальный взгляд, а затем резко повернулась и посмотрела на Эйвери, который здесь был вроде старшего. Тоже мне банда.
Его темные глаза нехорошо сверкнули, видимо, он уже представлял, как выкрикивает заклинания в мою сторону, но я не испытывала страха. Пусть не ждут, что я сдамся без боя, в конце концов, это никогда ко мне не относилось.
– Я спрашиваю, далеко собралась? – осклабился слизеринец, остановившись в двух шагах от меня. Остальные замерли у него за спиной, точно свита, и я насмешливо скривила губы.
– Сейчас так взяла и сказала, – с вызовом отозвалась я, выхватывая палочку. Ярость темным клубком взвилась внутри меня. – Надеюсь, ты на это не рассчитывал, ублюдок! Пора бы тебе напомнить, что ты уже окончил школу и давно должен был свалить к чертям собачьим!
Эйвери стиснул зубы, а затем хищно провел языком по тонким губам. Его взгляд неотрывно следил за каждым моим движением, пытаясь угадать, что я буду делать. Не то чтобы у меня был план, но примерное развитие событий я представляла неплохо.
– У грязнокровки длинный язык, – с презрением выплюнул Розье.
– Думаешь, она тебе поможет? – пренебрежительно осклабился Мальсибер, кивнув на мою палочку и испепеляя меня взглядом, полным ненависти.
– Оставьте девчонку, – с каким-то предостережением прошипел Регулус. – Она нужна Ему. Да и с Поттером связываться неохота.
– Боишься старшего братца, Рег? – нехорошо усмехнулся Гойл, обернувшись к младшему члену компании. – Так и скажи, здесь ведь все свои.
– Никого я не боюсь! – вспыхнул Регулус, однако в его глазах я видела обратное. Ведь когда-то они очень дружили, я слышала много историй про их детство. Нет, сейчас я не стану об этом думать. Рег сомневается, я видела это на его лице. Может, стоит сыграть на этом?
– Вот и прекрасно, – ласково пророкотал Розье, окинув меня снисходительным взглядом и резко вскидывая палочку, но я была готова.
–
Импедимента! – выкрикнула я, обездвижив слизеринца, и тут же выставила щит, увидев зеленую вспышку.
Наверное, все-таки не стоило быть такой самоуверенной, в конце концов, их-то пятеро. Четверо, тут же поправила я себя, увидев, как младший Блэк нервно следит за действиями своих друзей и в то же время незаметно шагает назад, не участвуя в нападении. Попытка обезоружить Гойла не удалась, и я чувствовала, что не успеваю уследить за всеми сразу.
Миг спустя к ним вновь присоединился Розье, ставший еще злее и решительней, это я видела по злорадной усмешке и потемневшим глазам. Они были злы, но явно не ожидали встретить меня здесь, а значит, что-то идет не так у них самих, иначе бы им хватило пары порезов на моей коже или скверных обзывательств. Но парни всерьез настроились если не убить, то серьезно ранить меня, и только младший Блэк все так же оставался в стороне, похоже, всерьез чего-то опасаясь. Чего, интересно? За мной никто не придет, потому что никто не знает, что я здесь.
–
Протего! – быстро произнесла я, успевая лишь обороняться. Увидев приближавшихся Мальсибера и Гойла, я выкрикнула заклинание почти с отчаянием, даже не рассчитывая на попадание, уж слишком подвижна была моя цель. –
Инкарцеро!
К моему огромному удивлению, оба тут же споткнулись и запутались в многочисленных веревках, привязавших их друг к другу. На них-то я и отвлеклась, чего делать не стоило ни в коем случае. Краем глаза увидев отрывающуюся от палочку зеленую вспышку, я быстро обернулась к Эйвери, но не успела.
–
Эверто Статум!
Зеленый луч ударил в бок, и я тут же отлетела назад, больно ударившись о корень ближайшего дерева. Зачем, спрашивается, я полезла к Запретному Лесу в такое время? Впрочем, какой смысл отвечать, похоже, отсюда я уже не выберусь, подумала я, ощущая что-то вроде вспышки страха. Наверное, в этот же момент я перестала испытывать ярость, голова закружилась, но я упрямо стиснула зубы, пытаясь подняться.
– Лежать, грязнокровка, – рявкнул Розье, поставив ботинок мне на шею. Мерзкое ощущение, а я ненавидела чувствовать себя побежденной. Свободной рукой слизеринец оттолкнул Регулуса в сторону, а другой направил на меня палочку. – Развяжи их! – презрительно бросил он младшему Блэку. – Идиоты!
–
Аратас! – выкрикнул Гойл, находящийся вне поля моего зрения. Сверкнула зеленая вспышка, сопровождаемая раздраженным вздохом Эйвери.
Секунды две я так ничего и не чувствовала, а потом вздрогнула от пронзившей меня боли. Как будто что-то взорвалось внутри, медленно растекаясь по всему телу. Каждый удар сердца сопровождался резкой пульсирующей болью, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Это не
Круциатус, вряд ли они бы решились, но заклинание определенно темное и просто отвратительное по ощущениям. Правда, боль тут же прекратилась, и я вновь услышала раздраженное шипение Эйвери.
– Совсем спятил, придурок? – рявкнул он, бросив колючий взгляд на Гойла. –
Петрификус Тоталус! – не глядя, бросил он, и я снова откинулась на землю, не чувствуя ног. Словно кукла.
– Идемте отсюда! – закричал Регулус, и в его голосе звучали и ярость, и страх одновременно. Он чувствовал себя не в своей тарелке, издеваясь надо мной. Бедный, запутавшийся мальчик. – Сейчас сюда все сбегутся!
– Кому она нужна? – с презрением прищурился Розье, окинув меня пренебрежительным взглядом. Я попробовала вложить в ответный взгляд как можно больше ненависти и презрения, и слизеринец тут же надавил ботинком на шею. – Уже никому, верно? – Его глаза сверкнули чем-то темным, и я сильно пожалела, что не могу ему врезать, как следует. Оставалось надеяться, что кто-нибудь сделает это за меня... – Давай-ка ты, Рег. Заодно еще раз убедимся в твоей верности нашему делу. Ты же видишь, сучка так и рвется сдохнуть.
Чтоб
ты сдох, ублюдок.
Младший Блэк заметно побледнел и бросил на меня быстрый взгляд, мне даже вновь стало жаль его. Остальные в нетерпении наблюдали, и я знала, что Регу все равно придется, как бы он ни сопротивлялся. Иначе никто не пожалеет уже его, тут можно было не сомневаться в циничной слизеринской политике. Регулус решительно выхватил палочку и направил на меня. Его рука чуть дрогнула, но он сжал палочку так крепко, что побелели костяшки пальцев, и выкрикнул:
–
Секо!
За секунду до того момента, как заклинание достигло цели, мне показалось, что Регулусу отчаянно хочется зажмуриться. Руку пронзила боль, и я едва удержалась от крика, до крови закусывая губу. Он выпустил заклинание мне в руку, хотя мог причинить гораздо более серьезные повреждения. Или же у него просто дрогнула рука, не суть. Они не услышат от меня того, чего так добивались, что бы они со мной ни сделали, но я испытывала что-то вроде острой благодарности маленькому слизеринскому засранцу. Я почувствовала, как что-то липкое и теплое стекает по руке, впитываясь в землю и окрашивая снег красным. Это всего лишь рука. Эйвери не выдержал и, толкнув Рега в сторону, выскочил вперед:
–
Круц… – И подавился собственными словами.
– Только попробуй договорить, ублюдок!
Все пятеро резко обернулись, тут же возобновились вспышки заклятий, вербальных и невербальных. Эйвери и Розье тут же отлетели в стороны, вмиг оказавшись связанными, а я силилась разглядеть, кто же нашел меня в столь отдаленном месте. Кто мог знать?.. Но ничего увидеть все равно не могла, мешали деревья и слепящие глаза вспышки.
Через несколько секунд Мальсибера отбросило так, что он ударился о дерево, стоящее в четырех метрах от него. Гойл ухмыльнулся, взмахивая палочкой, которая в тот же миг, вырвавшись из его руки, оказалась в руках моего спасителя. Слизеринец тут же бросился бежать, даже не оглянувшись. Выручать «друзей» у них тоже не принято, как говорится, каждый за себя. Я быстро зажмурилась и снова открыла глаза, боясь представить, что еще мне придется увидеть. Да и вообще, уж не галлюцинация ли это? Кому взбрело в голову спасать меня от пятерых слизеринцев? Что за безумная идея. В конце концов, хотелось просто встать и помочь этому сумасшедшему, кто только что спас меня от возможной мучительной смерти.
Или же они не собирались меня убивать?
–
Фините Инкантатем!
Едва услышав эти действительно волшебные слова, я тут же попыталась встать, однако пришлось подождать, пока пройдет головокружение. Мир вращался перед моими глазами в течение нескольких секунд, и пришлось закрыть глаза, чтобы привести его в равновесие. Затем, слегка поморщившись, я оттолкнулась от земли и вскрикнула от резкой боли. Переведя взгляд на руку, я увидела длинный глубокий порез, из которого сочилась кровь. Ну, конечно, а я уже почти забыла о нем. Это всего лишь рука.
– Что, Рег, доигрался? – раздался рядом жутко знакомый голос, и я резко обернулась, переставая дышать. Все мои мысли о рассеченной руке мгновенно улетучились, едва я увидела Сириуса. Сириус здесь.
Сердце, едва успевшее замедлить ритм, пустилось вскачь, и я неожиданно поняла, что мне нечем дышать. Воздух отказывался поступать в легкие, потому что, увидев его, я совершенно забыла, что нужно дышать. Бродяга стоял напротив младшего брата с перекошенным от ярости лицом и держал Рега на прицеле. На несколько мгновений наши взгляды встретились, он оглядел меня с головы до ног и тут же вновь повернулся к брату.
Так значит, это он… он тот безумец, который спас меня? Конечно. Проклятье, это так похоже на Сириуса Блэка.
Я быстро перевела взгляд на Рега, не позволяя себе задумываться об этом.
– Это не игра, – буркнул Регулус, мрачно глядя на старшего брата. – Тебе бы стоило это понять, хоть ты и предал нашу семью.
– Неужели тебе это нравится? – недоверчиво спросил Сириус, неопределенно кивнув в мою сторону. Я невольно поежилась. – Убивать людей?
– Грязнокровок, – машинально поправил Регулус, и тут же вскинул на брата почти испуганные глаза. Все-таки было здесь что-то, даже не сам по себе страх, а, скорее, боязнь быть… непонятым?
– Они такие же люди! – взорвался Сириус, яростно сверкая глазами. – Ничем не хуже тебя! Есть в тебе хоть что-то человеческое?!
– А в тебе? – с вызовом отозвался Рег, склоняя голову набок. – Какого черта она шляется здесь одна?
Я только молча переводила взгляд с одного на другого, не скрывая недоумения, граничащего со стадией шока. Наверное, Регулус пережил одно из самых ужасных событий в своей жизни, а Сириус был слишком зол, чтобы заметить его страх. Быстро взглянув на него, я заметила, что и ему тоже досталось. На шее и щеке был длинный глубокий порез, из которого сочилась кровь, рубашка испачкана и порвана, видимо, кому-то все же удалось сбить его с ног. Ненадолго, разумеется.
– Да не хотел я трогать твою грязнокровку! – вдруг заорал Регулус, заставляя меня оторвать взгляд от старшего Блэка. Взгляд слизеринца замер на конце палочки брата, и я почувствовала, что сейчас происходит то, чего не должно было произойти в принципе. Что-то в очередной раз неправильное, но, с другой стороны, то, что все равно произойдет.
– Не смей ее так называть!
Я дернулась в сторону Сириуса, но он не глядя оттолкнул меня каким-то невербальным заклинанием. Его глаза постепенно темнели, в них появилась какая-то мысль. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас бросится на младшего брата и просто врежет ему без помощи палочки. Но в следующий миг Сириус застыл, ошарашено глядя на Регулуса. Казалось, он просто не верит в происходящее, хотя Сириуса сложно чем-то удивить. Все краски схлынули с его лица, оставив место лишь ужасу и отчаянию.
– Испытание! Это был ты… – совсем тихо произнес Сириус, вглядываясь в такое же бледное лицо брата. – Это ты, ты, чертов ублюдок, убил второкурсницу! Ты выпустил это долбаное заклинание! Как ты мог, Рег?!
Я остолбенела, не сводя с Сириуса потрясенного взгляда. Испытание... Софи. Бродяга казался потрясенным не меньше, более того, он был в отчаянии.
Вспылив, Регулус дернул рукав рубашки так, что с манжета отлетела пуговица. Резко выбросив руку вперед, младший Блэк с вызовом уставился на Сириуса. Бродяга недоверчиво взглянул на руку брата, на его бледном лице мелькали самые разные выражения. Я больше не могла на это смотреть и предприняла еще одну попытку подойти. Блэк-старший резко обернулся ко мне, и его взгляд не хуже заклятия заставил меня замереть.
– Убирайся отсюда! – рявкнул он, и я вздрогнула, увидев на его лице настоящую злость, почти ненависть. – А ты… – Он тут же кинулся к Регулусу, схватил его за мантию и, с силой сжав пальцы, процедил: – У меня больше нет брата. Вали, и дружков своих прихвати! – Сириус с глубочайшим презрением сунул Регу в руку палочку Гойла.
– Отпусти меня! – крикнул Регулус, с испугом взглянув на брата, который не отводил палочки от его горла. И вдруг выдохнул, словно понимая, что терять уже нечего: – Это все из-за тебя, Сириус! Это ты не оставил мне выбора! - Слова Рега зло отдавались даже в моем сознании. Но Сириус не двигался с места, все так же держа брата на прицеле.
– Бродяга! – пересилив себя, громко позвала я. Он дернулся, будто я его ударила, и обернулся ко мне. Сделав вдох, я постаралась сдержать дрожь в голосе – глаза Сириуса не выражали ничего, кроме слепой ярости, отчаяния и беспомощности. Последнее он ненавидел больше всего, и я когда-то была одной из тех людей, кто имел право видеть его в таком состоянии. – Оставь его, Сириус! Пожалуйста, – как можно спокойнее произнесла я. – Выдохни, ладно?.. Отпусти его.
Я видела эту борьбу в его глазах, он просто смотрел на меня, словно не узнавая, но мой голос будто отрезвил его. Бродяга резко опустил руку и отошел от брата, а затем, ни на кого не оглядываясь, пошел прочь в сторону Леса. Не думая о том, что делаю, я бросилась следом, успев лишь опасливо взглянуть на только что очнувшегося Мальсибера. Он озирался по сторонам и, увидев меня, попытался найти палочку. Регулус застыл на месте, не сводя глаз с уходящего Сириуса. В какой-то момент мне показалось, что младший Блэк сейчас просто кинется за ним и скажет, что искренне сожалеет о том, что сделал и сказал, но ничего этого не произошло.
Я все-таки не выдержала и бросилась за Сириусом бегом, что не очень-то получалось. В конце концов, после того, что случилось, у меня совсем не осталось сил, я то и дело спотыкалась, но упрямо продолжала идти, опираясь рукой на стволы деревьев. Острые ветки царапали руки и отбрасывали угрожающие тени в свете заходящего солнца, но я не обращала внимания ни на что, кроме своей почти исчезнувшей цели.
Я догнала его уже в роще, где было довольно темно. Сириус сидел, привалившись спиной к дереву, и я тут же замерла, внезапно испугавшись. Что я ему скажу? Зачем я вообще пришла? Ведь стоило лишь взглянуть на его лицо, и мысль, что сейчас за ним лучше не ходить, сама приходила в голову. То есть, должна была прийти, но не пришла. Я просто… хотела быть рядом, зная, что сейчас в его душе разворачивается настоящая буря.
Однако кто сказал мне, что он захочет меня видеть? Это же я стала причиной, по которой он ввязался во все это, я обязана ему жизнью. Уже разворачиваясь назад, я случайно наступила на какую-то сухую ветку и сама же вздрогнула от резкого звука, разнесшегося по затихающему Лесу.
– Что ты здесь делаешь?
Да, Марлин. Ты все прекрасно знала. Ты знала, что последовав за ним, ты непременно испытаешь то чувство, которое не испытывала давно. Но ты также знала, как ведет себя Блэк, когда не хочет, чтобы его видели. Чтобы его видел кто-то чужой, с болью подумала я. Это ощущение никак не было связано с раненой рукой, да и вообще с болью физической. Я просто слишком остро осознала, что сейчас действительно ему не нужна.
Набравшись храбрости, я обернулась и невольно отпрянула назад, увидев его лицо. Что-то острое кольнуло в боку, заставив меня вздрогнуть. Мне было страшно. Мне было страшно именно теперь, ни тогда, когда мне действительно грозила мучительная смерть от рук слизеринцев, а сейчас, глядя в эти синие глаза, которые я так любила. Они не выражали ничего, лишь гнетущая пустота гипнотизировала мое гаснущее сознание. Мерлин, зачем я вообще сюда пошла?..
Мне страшно. Мне страшно, Бродяга!
– Я хотела сказать спасибо, – едва слышно выдохнула я, но как бы ни хотела, не могла оторвать от него глаз, как ни странно, сухих и внимательных.
– Не за что, – бесстрастно отозвался он, вновь отворачиваясь. Какого черта, Блэк? «Не за что»?!
Я медленно развернулась, мечтая оказаться в своей уютной маленькой комнате, уткнувшись в плед. Лили наверняка уже беспокоится…
Развернулась. И действительно уже собралась уходить, но вдруг решительно повернула назад, переборов страх, но не отчаяние. Долгое время мне не удавалось справиться именно с ним. Со временем боль прошла, исчезла обида, чуть угасло волнующее непонимание. Но отчаяние, непредсказуемое и неконтролируемое, иногда не давало мне спать по ночам.
– Сириус, ты…
Я беспомощно смолкла, пытаясь понять по его лицу, что именно я сделала не так. Да, сейчас не время и не место, да, меня вообще не должно было здесь быть, но я просто хотела знать. Что я здесь делаю? Вопрос, конечно, хороший. Но что здесь делал он? Серые глаза смотрели с мольбой, в них живым огнем поднимался вопрос, который я никогда не осмелюсь задать.
Ты слышишь, Бродяга?.. Я рядом. Я всегда буду рядом, хочешь ты этого или нет.
Я быстро моргнула, и слезы безмолвно скатились по щекам, царапины будто обожгло огнем, но я едва ли это почувствовала. Я просто смотрела на него, и на какую-то долю секунды наши взгляды пересеклись, даря мне мимолетную надежду. Но она погасла одновременно с вспыхнувшим гневом в синих глазах. Неожиданно он вскочил и вскинул палочку, глядя на меня совершенно чужим взглядом. Я не хотела верить своим глазам, я не верила, что он способен напасть на меня именно сейчас, после того, как он только что спас мне жизнь.
– Если ты сейчас же не уйдешь, я заставлю тебя это сделать, – холодно произнес Блэк, а затем дрожащим от ярости голосом крикнул: – Убирайся отсюда, МакКиннон!
– Так чего же ты ждешь? – закричала я, вглядываясь в его лицо и стараясь отыскать в нем что-то знакомое. Изо всех сил старалась. Слезы жгли свежие царапины будто огонь, горло сдавило отчаяние. Я крепко зажмурилась, стараясь не забывать дышать, но боль не уменьшилась. – У тебя в руке палочка, Блэк! – Даже себе я казалась несколько неадекватной, но ничего не могла с собой поделать. Я чувствовала, что он прячется за своей маской, прячется от меня, и это просто не могло оставить меня равнодушной. – Какого черта ты делаешь? – заорала я, не пытаясь сдерживать злые слезы. Обо всем, что зрело во мне все эти дни, недели, месяцы, я была готова рассказать ему в подробностях. – Ты спас мне жизнь! Тебе не может быть все равно! – Я шагнула вперед, но Сириус тут же отшатнулся от меня, словно я чужая. Он молча смотрел на меня, словно только что начал осознавать, что происходит. Но моя решимость уже оставила меня, и я готова была провалиться в сон прямо здесь. Собрав все оставшиеся силы, я резко развернулась, с усилием отрывая взгляд от его лица.
– Я не верю тебе, – тихо произнесла я, качая головой. – Ни тогда, ни теперь, после всего, что произошло здесь, слышишь?
Сириус резко дернулся в мою сторону, и прежде, чем я успела сделать хоть что-то – отскочить, ударить его, что угодно – его губы яростно накрыли мои. Поцелуй был короткий, властный, в нем было столько мучительной ярости, и все-таки в это было невозможно поверить. Он не понимал, что делает, и я тоже.
Резко оторвавшись от меня, Сириус мотнул головой почти с досадой.
– Какого черта ты пришла сюда одна? – процедил он, нахмурившись. И вроде бы голос такой же, как прежде, но я едва ли потом вспомню, что он говорил. – Все равно… Все равно?! Я никогда не говорил, что мне все равно, слышишь, МакКиннон!
Я не могла больше стоять на месте, чувствуя приближающуюся истерику. Все пережитые эмоции нахлынули на меня, и я, не чувствуя под собой ног, бросилась прочь. Я не сдерживала рыданий, которые вырывались откуда-то изнутри. В них все: пережитый страх, физическая и душевная боль, отчаяние и злость на себя. Я переоценила свои силы и была сполна наказана за чрезмерную самоуверенность, однако последнее его действие добило меня окончательно.
POV Лили Эванс
После того, как я оббежала всю школу в поисках Марлин, меня осенила ужасающая мысль, на миг заставившая меня замереть на месте. Мерлин, ну не могла же она действительно уйти одна, зная, что происходит?.. Я провела рукой по лицу, мысленно выругавшись. Я должна была понять, что что-то не так по ее бодрому, непривычно безмятежному голосу, которым она отвечала в нашей с Джеймсом беседе, как лучше назвать котенка. Котенка! Я почувствовала отвращение к себе за собственную невнимательность. Как я могла даже подумать, что, едва услышав об исчезновении Сириуса, МакКиннон не побежит его искать? Несмотря ни на что…
Я в мгновение ока оказалась у выхода из замка, и, едва успев накинуть куртку, выскочила наружу, лихорадочно оглядываясь. Где, где ее теперь искать? Мысли путались из-за безотчетного страха за подругу, которая, возможно, бегала где-то здесь одна, а ведь уже совсем темно. Думать было некогда, и я бросилась к хижине Хагрида, надеясь узнать, не видел ли он Марлин. Но, стоило мне выйти на открытое пространство, как я резко обернулась и увидела знакомый силуэт недалеко от Запретного Леса. Со всех ног бросившись туда, я чувствовала, как к горлу подходит настоящий страх, практически сжимающий все внутри. Шумно выдохнув, я замерла, разглядев Сириуса.
Стоя ко мне спиной, он подхватывал с земли камни и с силой швырял их в сторону Леса, рыча, будто раненое животное. Прижав ледяные пальцы ко рту, я остановилась, практически парализованная этой немного жуткой картиной. Что-то случилось, тут не нужно было даже думать. Что-то серьезное и действительно ужасное.
– Бродяга! – крикнула я, но он даже не обернулся, хотя наверняка слышал.
Больше всего я сейчас боялась, что он превратится в собаку и со всех лап бросится в чащу, не оставив мне ни единого шанса ему помочь. А я не могла просто взять и уйти, несмотря на то, что последнее время старалась его избегать.
– Бродяга! – срывая голос, закричала я. – Бродяга, пожалуйста! СИРИУС!
Он, наконец, обернулся, и я невольно отпрянула от его резкого голоса и надменного выражения лица. Настоящий Блэк.
– Чего тебе надо, Эванс?! – крикнул он, глядя на меня пылающим взглядом. – Что ты здесь забыла? Какого черта в этом мире все посчитали своим долгом именно сегодня меня достать?!
Я тоже рада видеть тебя, Сириус Блэк. Я рада, что ты жив. Что с тобой почти все в порядке, не считая этих царапин. Только вот одного не понимаю. Где Марлин?
Не церемонясь с ним больше ни секунды, я подскочила к Блэку и молча притянула его к себе, думая, что ему не составит никакого труда меня оттолкнуть. Однако ничего подобного не произошло. Сириус неожиданно затих, а я, последний раз обеспокоенно проведя рукой по его спине, медленно отстранилась и заставила его сесть. Докатились.
– Я думал, ты ненавидишь меня, сестренка, – сдавленно произнес он с каким-то непонятным выражением лица.
Изнутри вырвался приглушенный раздраженный вздох. Что за привычка у него делать выводы за других?
– Я вовсе не ненавижу тебя и никогда не думала начинать, – не медля, отозвалась я и присела рядом с ним. – Ну, то есть, мы не берем в расчет прошлые годы, верно?
– Сейчас ты подумаешь, не сомневайся. Ты была права, Эванс. Все, что я делаю... я делаю не так.
Я быстро оглядела его и мысленно дала себе пощечину. Он выглядел так, как будто… я не знаю, это невозможно было описать словами. Рубашка в нескольких местах порвана, на руках царапины, лицо и одежда грязные, будто он валялся на земле, бледный как мел, а в синих глазах плескались боль и отчаяние.
– Что случилось? – прошептала я, нерешительно потянувшись к нему и, не встретив сопротивления, сжала его ладонь.
– Я как раз шел к Хагриду, чтобы забрать у него твоего низзла, когда услышал звуки, – без выражения произнес Сириус. Губы его чуть дрогнули. – Эти ублюдки нашли себе новую игрушку. Я бросился на звук, думая, хоть бы это оказалась не ты… Да. Это действительно была не ты. – Не поворачиваясь ко мне, он неотрывно уставился в одну точку.
– Марлс… – простонала я, прижимая ледяные пальцы к горящим щекам. – Вот же дурочка, все-таки пошла. Мерлин, как я могла оставить ее одну…
– Они хотели использовать
Круциатус, – процедил Сириус, с силой запустив руки в волосы. – И мне больше ничего не оставалось, кроме действия. У меня просто не было выбора! – Он неуловимым движением занес руку и ударил ею по стволу дерева.
– Сириус, успокойся, – торопливо заговорила я, хватая его за руку. – Ты ведь все сделал правильно…
– Да нет, сестренка, – неожиданно усмехнулся он и обернулся ко мне. – Рег – Пожиратель смерти. Именно эта новость и сбила меня с мысли. Как будто земля ушла из-под ног. Едва увидев ее… я просто испугался, что больше не смогу…и…
– И ты прогнал ее. – Это был не вопрос, а утверждение, сорвавшееся с моих губ вместе с грустным вздохом.
– Я прогнал ее. – Бродяга странно усмехнулся, и я уставилась на него во все глаза. – Но прежде чем сделать это, я наговорил ей кучу бессмысленных вещей напополам с самыми важными. Я поцеловал ее, Эванс, и, черт возьми, ты имеешь полное право сейчас уйти, – произнес Сириус, запрокинув голову назад, и я вновь резко обернулась к нему.
– Я не собираюсь никуда уходить! – сердито воскликнула я, сильнее сжимая его руку. – Сириус, когда я узнала, что Северус – Пожиратель,я просто… испугалась, да, но и... было такое ощущение, что все, во что я верила, рушится. – С сожалением посмотрев на него, я уверенно произнесла: – Я знаю, что ты чувствуешь. Но видеть, как ты тонешь в своем отчаянии, я больше не могу. Ты… вы оба. Ты думаешь, что она тебя ненавидит, она думает, что ее ненавидишь ты. Это… – Я замолчала, подбирая слово, но затем бросила это дело и сказала, как есть. – Это глупо, Сириус.
– Теперь она уже точно меня ненавидит, Эванс, – произнес он все с той же кривой усмешкой. – Потому что она умница, такая, как и всегда. Она должна ненавидеть меня.
– Она никогда не будет тебя ненавидеть, ты ведь понимаешь это? – устало спросила я, взглянув на него с легким непониманием. – Но иногда мне кажется, что ты хочешь, чтобы так было.
– Ей было бы легче, – просто ответил он.
Я вздохнула, бросив взгляд на темное небо, а затем вновь обернулась к нему и тихо спросила:
– А тебе?
Сириус не ответил, сжимая свободную руку так, что побелели костяшки пальцев. Затем разжал ее и бросил на меня немного затуманенный взгляд. На ладони лежал шнурок с небольшой подвеской в форме черной собаки. Я много раз видела его у Марлин.
– Потеряла? – негромко спросила я.
– Лежал на земле, – отозвался Сириус, вновь сжимая ладонь. – Неужели, она действительно его носила? – Он бросил на меня неожиданно жадный взгляд.
– Она его не снимала, просто прятала, – твердо ответила я, взглянув ему прямо в глаза. – Помнишь, что я сказала тебе тогда, когда ты рассказал мне свою историю? – Дождавшись его кивка, я продолжила: – Я не беру своих слов назад, Сириус. Она любит тебя. И ты это знаешь. И именно поэтому тебе срочно нужен другой план.
Я вспомнила тот день, в который рассказала Сириусу о том, что слышала в ночь, когда Снейп разговаривал со мной в последний раз. Уже тогда слизеринцы говорили о каком-то испытании для младшего Блэка, и Сириус сразу направился к нему. Тогда они серьезно поругались, но Сириус старался что-нибудь придумать, чтобы вытянуть Рега из созданных его же руками неприятностей. Но младший Блэк был упрям в той же степени, что и старший. Бродяга злился, срывался на любом, кто к нему подойдет, но сделать ничего не мог. Теперь уже точно.
К слову о Снейпе. Я не видела его вот уже несколько дней, на уроках зельеварения, которые у нас были совместные, он не появлялся. Меня жутко раздражало то, что профессор Слизнорт неустанно задавал мне один и тот же вопрос: «Мисс Эванс, моя дорогая, где же пропадает ваш друг?» Собирая по крупицам все свое терпение, я предельно вежливо отвечала, что я с ним давно не общаюсь, на что Слизнорт лишь вздыхал, а на следующем уроке все начиналось заново.
Мне не давали покоя его последние слова. Я раздумывала над ними при любой свободной минуте, а иногда мысли сами врывались в голову, заставляя все другие темы для размышления мгновенно испариться. Временами я просто думала о том, чтобы найти его самой и все выяснить, раз и навсегда расставив точки над i. Северус что-то знал, в этом я была уверена, и чем дольше я об этом думала, тем сильнее становилось желание действительно пойти и выяснить, не дожидаясь очередной трагедии. Я до сих пор боялась спросить, знал ли мой бывший друг что-то о смерти отца Джеймса, и если знал, то как же он мог…
Я тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли. Не знаю, сколько мы так просидели, думая каждый о своем, но постепенно становилось все холоднее, и вот настала пора уходить. Я опасливо взглянула на Сириуса.
– Бродяга… – нерешительно позвала его я. – Пойдем в замок? Здесь становится холодно…
Сириус перевел на меня задумчивый взгляд и вдруг усмехнулся.
– Прости, сестренка. Кажется, холодает.
– Все нормально, – в ответ улыбнулась я, поднимаясь с земли.
POV Марлин МакКиннон
Она стояла прямо передо мной, глядя так, будто действительно видела меня так же хорошо, как и остальных. Ее длинные черные волосы и темные безумные глаза резко контрастировали с бледной кожей. Рот кривился в ухмылке, которую можно было бы посчитать даже радостной, если бы не выражение этих глаз.
Вокруг то и дело раздавались вскрики, заставляя меня каждый раз оборачиваться в ту или иную сторону. Я снова находилась в том странном помещении, где однажды уже видела сражение двух сторон. Вокруг мелькали светлые и темные тени, проносящиеся так стремительно, что я едва их замечала.
Она отвернулась и, неожиданно обратившись в непроглядный черный туман, сбила меня с ног. От ее хохота по коже пробегал мороз. Я не успела даже вскрикнуть, как оказалась прижатой к холодному полу. Она схватила меня за шею, заглядывая прямо в глаза, отчего я буквально увязла в черном омуте ее взгляда. Я попыталась повернуть голову, но она тут же впилась ногтями мне в кожу, заставляя замереть.
– Моя милая… грязнокровка, – протянула она, проведя длинным ногтем по моей щеке. Я слышала эхо от ее слов, жуткое и обволакивающее подобно паучьему кокону. – Вот мы и встретились снова…
Я не могла выговорить ни слова, лишь глядя в ее черные глаза и напряженно думая, что она имеет в виду. Вроде бы с ней, слава Мерлину, я никогда не встречалась. Что-то в ней самой было смутно знакомым, но я никак не могла понять, что же именно.
– Продолжай бороться, дорогая, – зашептала она, радостно сверкнув глазами. В ее руке тут же появилась палочка. Тряхнув черной гривой, Пожирательница уставилась на меня во все глаза, медленно проводя палочкой по воздуху. Кожу на шее как будто обожгло, и я вскрикнула от неожиданности. Если бы она не прижимала меня к земле, я бы подумала, что она захлопает в ладоши от восторга. Казалось, что от моих мучений она получает искреннее удовольствие.
Неожиданно она вцепилась в меня еще сильнее, жадно заглядывая прямо в глаза. Я почувствовала, что дрожу всем телом, и неожиданно оказалась в довольно мрачной комнате, где от одних только серебристо-зеленых стен веяло холодом. Оглядываясь по сторонам, я резко отшатнулась назад, увидев, что она выжидающе замерла прямо передо мной. Мой взгляд скользнул вдоль стены и наткнулся на головы эльфов-домовиков, насаженных на острые пики, торчащие из стен. Проследив за моим взглядом, она мерзко усмехнулась и каким-то знакомым движением склонила голову набок. В голове мелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла.
– Если кто-то не слушается, – растягивая слова, лениво протянула она. – Их нужно наказывать, верно?.. – Переведя взгляд на стену, мучительница снова посмотрела на меня. – Я сама срезала им головы, – радостно сообщила она, следя за моей реакцией. Я почувствовала подступающую тошноту и до предела вжалась в стену. Она сумасшедшая.
– Моя сестра Андромеда все время пыталась меня остановить, – презрительно бросила она скучающим тоном. – Можно подумать, будто она и не Блэк вовсе, а какая-нибудь трусливая изнеженная полукровка.
Слух буквально уцепился за звучащую фамилию, и я бросила на женщину еще более испуганный взгляд.
– Ей было жалко убивать мышей, которые так противно пищали по ночам, – осклабилась Пожирательница, пронзив меня быстрым взглядом. – Разве ты не разделяешь моей радости, дорогая? – Она прищурилась, пренебрежительно оглядывая меня с головы до ног, и воскликнула с притворным удивлением: – Неужели, ты боишься меня? А мне-то говорили, что ты храбрая девочка. – Ее лицо вновь приняло скучающее выражение, но оно не продержалось и двух секунд. Ее губы вновь растянулись в угрожающе-глумливой улыбке, и я даже не успела моргнуть, как она вновь оказалась прямо рядом со мной, рукой схватив меня за шею. – Разве ты подходишь моему братцу? Ну, подумай сама… ты же жалкая грязнокровка… – Она вновь достала палочку и практически неуловимым движением полоснула воздух и сжала мое предплечье, в тот же миг взорвавшееся болью.
Я закричала, и она тут же отпустила меня, презрительно стряхивая с руки капли моей крови, словно ей было противно ощущать ее на своих пальцах.
– Жаль, что я пока не могу убить тебя, – с сожалением протянула она, вновь растягивая губы в мерзкой безумной улыбке. – Но ничего… – Она подняла руку и провела по моему лицу, пачкая его моей же кровью. – Но ты не переживай, ведь время уже подходит… грязнокровка.
Я затаила дыхание, заставляя себя посмотреть в ее черные глаза. Неожиданно она расхохоталась, снова сжав руку на моей шее, и я в тот же миг вновь оказалась в том зеркальном помещении. Пожирательница резко откинула меня прочь. Отлетев на несколько метров и ударившись об пол, я тут же подняла голову и увидела взметнувшуюся черную тень.
В том, кто преследовал меня все это время, не оставалось сомнений. В ушах все еще стоял ее дикий смех, закрывая глаза, я чувствовала ее руку на своей шее. В глазах темнело, в голове зазвучали знакомые голоса.
…а моя безумная кузина Беллатриса почти стала Пожирательницей смерти...
…время подходит, грязнокровка…
…она убьет ее, ты слышишь? Она ее убьет!..
..Разве ты подходишь моему братцу?..
– Ты. Грязнокровка… – шептало эхо. – И ты уже знаешь, кто я. Ты всегда знала...
Да. Я знала, кто она.
Беллатриса Лестрейндж.
Я села на кровати, широко распахнув глаза и тяжело дыша от ужаса. Мысли пчелиным роем жужжали в голове, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Я ведь знала, я знала, что они вернутся, стоит лишь подождать, но теперь я знала, что многие свои сны были вовсе не моими. Это она, все она…
Даже произнося ее имя мысленно, мне сразу становилось очень холодно и очень страшно. Я слышала ее смех, я представляла ее глаза, такие темные, что не видно зрачков. Ее растрепанные волосы, дикий взгляд… Судорожно вдохнув воздуха, я провела рукой по лицу, заставляя себя оглядеться по сторонам. Знакомая гриффиндорская спальня, никаких холодных зеленых тонов, никаких отрубленных голов…
Это просто еще один кошмар, уговаривала себя я, не желая верить в то, что это вовсе не сны. Если она действительно так хорошо владеет легилименцией, то я давно уже должна была быть мертва. Может быть, это все мое воображение, слишком оживленное после нападения слизеринцев. Я сжалась в клубок, но стоило мне закрыть глаза, как внутри все холодело от ужаса. Я боялась уснуть и снова увидеть ее.
Я снова села и потянулась к окну. Чуть отведя занавеску, я немного успокоилась, увидев постепенно светлеющее небо. Похоже, уже рассветало, и, значит, спала я довольно долго, хотя думала, что уснуть не смогу вообще. Сквозь сон я слышала, как пришла Лили или, может быть, мне это тоже приснилось. Все произошедшее вчера также казалось мне сном, и лучше бы это было так.
Я закрыла глаза, стараясь представить себе что-нибудь умиротворяющее, но вместо этого неожиданно увидела свою ногу, резко соскользнувшую с карниза и не менее резко исчезнувшую из вида. Появилось ощущение реального падения, заставившее меня невольно дернуться и распахнуть глаза.
В окно ласково светило весеннее солнце, а я удивленно хлопала глазами, пытаясь понять, что случилось. Я все еще сидела, сложив руки на подоконник, и смотрела в окно, за которым только что было темно. Похоже, что я уснула прямо так, положив голову на руки, а ведь мне показалось, что я просто закрыла глаза. Со мной действительно давно уже происходило что-то странное, и было бы не лишним кому-то об этом рассказать, но… я просто не хотела, чтобы друзья думали еще и над моими проблемами, когда своих им и так хватает.
Неожиданно я почувствовала, что что-то вокруг изменилось. Появилось какое-то странное ощущение и, повинуясь внезапному порыву, я медленно повернула голову и огляделась по сторонам. Лили спала, иногда что-то бормоча во сне и облизывая губы. Я склонила голову набок, невольно улыбаясь и задерживаясь на ней взглядом. Уголки ее губ чуть приподнялись: похоже, угадать, что там ей снится, не составляет труда. Алиса спала без каких-либо видимых особенностей, просто лежала на правом боку, обхватив руками подушку. Лучик света, проникающий из окна через чуть отведенную занавеску, отбрасывал на ее волосы утренних солнечных зайчиков, точно играя. Я перевела взгляд дальше и вздрогнула от неожиданности, найдя, наконец, источник своего внезапного напряжения.
Со своей кровати на меня пристально смотрела Джин Доэрти, и впервые за этот сумасшедший год я не ощутила угрызений совести за то, что разбудила ее. Впервые за этот год я всерьез обратила внимание на то, что замечаю это далеко не в первый раз.
