Глава 18. МостыНаткнувшись во сне на чей-то локоть, Гермиона вздрогнула. Потом приоткрыла один глаз и обнаружила, что локоть был мужской.
Уже через мгновение всё встало на свои места.
«Малфой… Я и Малфой».
Она выдохнула и, широко открыв глаза, сначала приподнялась на подушках, а потом, стараясь не шуметь, выползла из-под одеяла. Ей хотелось приготовить завтрак, пока Малфой не проснулся.
Стараясь двигаться как можно тише, она натянула домашнюю футболку и шорты, потом подняла с пола малфоевские брюки и своё платье, положила вещи на стул и вышла из комнаты. В гостиной Гермиона споткнулась о скатанную в комок тряпку и, разгладив её, поняла, что это его мантия.
«Дорогая, наверное», — подумала она, стараясь руками разгладить блестящую чёрную ткань.
Мантию Гермиона оставила на диване, а сама пошла на кухню, где долго искала рецепт омлета, которым с ней давным-давно поделилась мама.
«Порадуешь как-нибудь Рона», — сказала тогда миссис Грейнджер, но, кажется, Гермиона так и не нашла времени для кулинарных подвигов.
«А Малфой вообще ест омлет?», — подумала она, доставая из холодильника яйца и молоко.
Готовить омлет было куда проще, чем ожидала Гермиона (себе она обычно варила каши или просто поджаривала яйца). Разложив блюдо по тарелкам и нарезав хлеб, Гермиона собралась переносить всё в гостиную, но тут на пороге кухни появился Малфой.
— Привет, — он мягко улыбнулся.
— Доброе утро, — откликнулась Гермиона.
Она силой заставила себя посмотреть Малфою в глаза.
«И почему ночью всё всегда кажется более простым?»
Он выдержал её взгляд, но закусил губу. Некоторое время они молчали. Разделявшая их тишина была вязкой и плотной. Потом Малфой вдруг, точно набравшись храбрости, в несколько шагов пересёк кухню и притянул Гермиону к себе. Он поцеловал её несколько раз в щёки и губы, будто пытался так подтвердить серьёзность своих намерений. Это показалось Гермионе очень трогательным. Она чуть отодвинулась, чтобы отдышаться но, уловив разочарование в его взгляде, подалась вперёд, обняла Малфоя покрепче, положив голову ему на грудь. Сердце у него стучало быстро-быстро. Кажется, он действительно волновался.
«Как и я», — подумала Гермиона.
Им предстоял долгий путь — она знала это. Но очень хотела пройти его.
— Я приготовила завтрак. Надеюсь, ты ешь омлет, — сказала она, заставляя Малфоя расцепить руки и отпустить её.
— Ем, — кивнул он.
— Тогда сейчас перенесу всё в гостиную, — Гермиона подошла к подоконнику, на котором оставила волшебную палочку.
Малфой изогнул бровь:
— Ты всегда завтракаешь в гостиной?
— Нет.
— Тогда зачем делать это сейчас?
Она замешкалась. Гермиона любила свой дом и не собиралась выяснять, кто из них с Малфоем более состоятелен. Но, как она догадывалась, Малфой вообще никогда в своей жизни не ел на кухне, а её собственная к тому же была весьма скромной и заставленной бытовой техникой.
Малфой тем временем покачал головой и, подойдя к Гермионе, положил руки ей на плечи:
— Слушай, Грейнджер, давай ты сразу бросишь всё это. Хорошо?
Потом он отодвинул стул, чтобы она присела, и, обойдя стол, приземлился на оставшееся место.
Малфой усмехнулся:
— Понимаешь, Грейнджер, дома я ем только с золотых тарелок, при этом меня обсуживают несколько нагих восточных танцовщиц, так что у тебя в любом случае нет шанса создать для меня…мм... подходящие условия, — помолчав, он подмигнул ей. — Разве что ты разденешься и разучишь парочку танцев, а?
Гермиона рассмеялась:
— Смотри, чтобы самому не пришлось раздеваться.
Малфой наклонился вперёд и подцепил кусочек омлета вилкой:
— Я готов. Попробуем, Грейнджер?
Она улыбнулась. Очевидно дальше их может ждать, что угодно, но скучать точно не придётся.
***
После завтрака — Малфой назвал его «вполне сносным» — они всё-таки перешли в гостиную. Гермиона облокотилась на плечо Малфоя, он перебирал её волосы. Кажется, они ему очень нравились.
— Я вчера так и не сказала тебе главного.
Малфой напрягся. Пальцы, скользившие по её локонам, замерли на секунду.
Гермиона поспешила успокоить его:
— Это насчёт нашего задания.
Он и, правда, сразу расслабился. Кажется, их миссия теперь не слишком беспокоила Малфоя.
— Что такое? — протянул он.
— Я выяснила кое-что: у нас с тобой, скорее всего, не было никакого задания.
— В смысле?
Тут она всё-таки смогла его удивить.
И отодвинувшись так, чтобы иметь возможность видеть лицо Малфоя, Гермиона начала свой рассказ. Она говорила о странном поведении Луны, особенно напирала на слова Невилла, не оставила без внимания эпизод со Сьюзен в баре — Гермиона была уверена, что-либо Луна, либо Забини решили проследить за ними в облике невесты Рона — и подытожила всё, вспомнив о Конгрит.
— В тот день, когда Конгрит вызвала нас к себе, она была на больничном. Я ещё удивилась, что она вышла, а она и не выходила вовсе.
— То есть, — Малфой загибал пальцы, высчитывая что-то для себя. — Кристалл указал на тебя и меня, а Блейз и Лавгуд должны были…
«Свести нас», — повисло в воздухе.
Гермиона кивнула.
— И если вспомнить некоторые фразы Блейза и то, как он интересовался моим отношением к тебе, — Малфой присвистнул. — Ну и дела.
Через несколько минут он продолжил:
— Так ты поняла это вчера и хотела рассказать мне?
— Ага.
Малфой осторожно коснулся её лица, очертил указательным пальцем губы:
— Вчера я вышел из мэнора, чтобы проветриться и подумать обо всём. Когда ты появилась… — он замолчал. — Хорошо, что ты сделала это. Очень хорошо.
Это можно было считать признанием. Гермиона поймала его руку и легко коснулась губами пальцев. Он посмотрел на неё удивлённо, а потом вовлёк в поцелуй. Кажется, Малфоя не особо волновало то, что Гермиона открыла ему. Она и сама теперь не считала это важным.
***
Через пару часов он всё-таки нашёл в себе силы ненадолго оставить Грейнджер. Нужно было вернуться в мэнор. Мать и без того, наверняка, волновалась. Он ведь всегда говорил, куда уходит на ночь, и уже давно не пропадал вот так.
Разумеется, Нарцисса ничего не сказала ему, встретив на пороге. Драко справился о её здоровье, поинтересовался, что делает отец, и прошёл в свою комнату. Он хотел сменить одежду и поскорее вернуться к Грейнджер.
На столе его ждало письмо. Одного взгляда хватило, чтобы понять, от кого оно.
«Драко Люциус Малфой!
Ты совсем забыл своих друзей и потерял всякую совесть. И если ты думаешь, что смог откупиться теми невыразительными приветами, которые передал через Нотта, то глубоко заблуждаешься! Если ты не появишься у нас сегодня же, я напишу Нарциссе!
Так и знай».
От волнения Панси даже забыла поставить подпись, но Драко точно знал, что написала это послание именно она. Более того он понимал: Панси в ярости. Она использовала его второе имя, назвала собственного мужа по фамилии да ещё и пригрозила достать Драко через Нарциссу.
«Плохо дело».
Конечно, всё это было продиктовано заботой о нём, но Драко всё равно почувствовал, как его охватывает раздражение.
«Придётся навестить её. И вряд ли разговор завершится за десять минут».
А так хотелось провести это воскресенье с Грейнджер — в конце концов, он даже не успел поцеловать её везде, где планировал.
Драко заскрежетал зубами, сам рассмеялся, услышав этот дурацкий звук, и поспешил в ванную.
***
Когда он вошёл в дом к Грейнджер — как всегда, через камин, — та сидела на диване в гостиной и читала.
Заметив его, она отложила книгу, встала и поцеловала Драко в щёку. Он чувствовал, что она ощущает ту же потребность что и он — хочет касаться его снова и снова или вовсе не разжимать объятий. За всю свою жизнь Драко не испытывал ничего подобного и теперь, оказавшись рядом с Грейнджер, ещё больше злился на Панси: и зачем она отрывала его от Грейнджер — садистка.
Грейнджер, видно, почувствовала его недовольство. Снова присев на диван и скрестив ноги, она спросила:
— Что случилось, Малфой?
— Мне написала Панси, — объяснил он, меряя гостиную шагами. — Мы давненько не общались, я так ей ничего и не рассказал про рождественский приём… Короче она хочет видеть меня у себя. Настроена очень серьёзно. Придётся идти.
Грейнджер игриво улыбнулась:
— А ты не хочешь, значит?
— О, конечно, я мечтаю об этом, Грейнджер, и делюсь с тобой восторгами, — пробурчал не расположенный шутить Драко.
Они помолчали. Драко боялся, что если скажет что-нибудь не то, они поссорятся. Мир, установившийся между ним и Грейнджер, всё-таки был довольно хрупким.
Тут Грейнджер откашлялась, привлекая к себе внимание:
— Слушай, Малфой. Ты можешь не соглашаться, но что если… если мы пойдём к Панси вместе? Тебе ведь тогда придётся объяснять куда меньше, да? — Драко обернулся к ней, и Грейнджер поспешно продолжила. — Я не настаиваю, если что, я всё понимаю, просто мне показалось…
Он подошёл к ней и мягко улыбнулся:
— Не тараторь.
Кажется, всё развивалось слишком быстро, но с другой стороны были в таком решении и свои плюсы.
«В любом случае Грейнджер у Ноттов, будет легче, чем мне у Уизелов», — рассудил Драко.
Вслух произнёс:
— Мне нравится твоя идея, — добавил, усмехнувшись. — Хотя знакомить свою девушку с друзьями в первый же день отношений довольно рискованно.
Он думал о том, что нужно как-то выяснить статус их отношений ещё с утра. Драко не знал, каких принципов придерживается Грейнджер, когда речь заходит о таких вещах — да и откуда ему было знать, — но хотел определённости и стабильности. К тому же Грейнджер должна была понимать, что теперь она принадлежит только ему.
Её глаза на мгновение расширились. Кажется, она не ожидала от него таких слов.
— Твою девушку? — переспросила Грейнджер.
Драко надеялся, что его голос звучит достаточно небрежно:
— Девушку-девушку. Или я чего-то не заметил, и ты всё-таки парень, Грейнджер? Знаешь, одно время по Слизерину ходил такой слух.
— Ты идиот, — пробормотала она и ткнула его пальцем под ребро.
Драко перехватил её руку. Завязалась шутливая драка. Грейнджер билась отчаянно, но Драко всё-таки был сильнее и выше неё. Он повалил Грейнджер на диван, навис сверху и поцеловал.
— Может, не пойдём к Ноттам? — предложил он, зная, что ничего не выйдет.
Грейнджер отрицательно покачала головой:
— Надо идти. По крайней мере, тебе.
Она, видимо, всё ещё сомневалась в уместности собственного предложения.
— Даже не думай дезертировать, — сказал Драко и, встав с дивана, помог Грейнджер подняться.
***
Гермиона надела новую тёмно-синюю мантию, которую купила вместе с Джинни буквально пару дней назад. Посомневавшись, достала из шкатулки тонкий серебряный браслет и застегнула его на руке.
Когда Гермиона предложила Малфою пойти вместе с ним к Паркинсон и её мужу, то по большей части хотела поддержать его и сначала не подумала о том, как это будет выглядеть.
«Точно я стараюсь сразу же влезть в его жизнь».
Но Малфой неожиданно пошёл на это. И, кажется, даже обрадовался такому раскладу.
«И назвал меня своей девушкой, что технически вроде верно, но всё же… довольно странно».
— Воспользуемся каминной сетью? — предложила Гермиона, выходя из комнаты к ждавшему её в гостиной Малфою.
Она надеялась, что не придётся появляться на улице. Там по-любому толкался кто-то из авроров, приставленных к ней Гарри. Преступники пока не давали о себе знать, с родителями Гермионы всё было хорошо, и она уже подумывала попросить Гарри снять с неё этот смущающий надзор.
Больше всего на свете Гермионе хотелось, чтобы авроры как можно быстрее справились со своей задачей и задержали преступников. Если бы всё закончилось в ближайшие несколько дней, Гермионе не пришлось бы посвящать в это дело Малфоя. Ей по-прежнему казалось, что сообщения об объявившейся группировке могут взволновать его, а Малфой сейчас был таким счастливым. Не хотелось тревожить его.
«Да и повода для беспокойства у него нет», — попыталась убедить себя Гермиона, пока входила вслед за Малфоем в камин.
Когда Гермиона оказалась на месте, кто-то — конечно, Малфой — подал ей руку и помог выйти. Гермиона тут же огляделась. Она оказалась в комнате со светло коричневыми обоями. Прямо перед ней, на стене, висел портрет. С него Гермионе махал улыбчивый малыш, его родители — Нотт и Паркинсон — оглядывали гостью с сомнением.
Тут её внимание привлекла настоящая Паркинсон. Она переводила взгляд с Гермионы на Малфоя. Правую ладонь Паркинсон поднесла ко рту, и это выглядело так, точно она пыталась удержать на месте готовую отвалиться челюсть.
— Я так и знала, — наконец выдохнула она и решительно направилась к Гермионе. — Ну здравствуй, Грейнджер. Так вы с Драко…
— Вместе, — сказал Малфой за неё.
Гермиона и сама не заметила, как Малфой успел оказаться у неё за спиной, но, произнеся это резкое «вместе», он положил левую руку Гермионе на талию, точно пытался защитить её от старой подруги. В этом жесте было что-то смущающее, но вместе с тем такое тёплое. Будь они наедине, Гермиона тут же потянулась бы за поцелуем.
Вместо этого она подала Паркинсон руку:
— Добрый день.
Та ответила на рукопожатие, а потом повернулась к ним спиной и кинула через плечо:
— Пойдёмте в гостиную. Там уже всё накрыто. Тео придёт через полчаса, у него дела.
В доме Паркинсон («Ноттов», — исправила себя Грейнджер) были высокие потолки и длинные коридоры. Молодая семья жила в большом поместье, и хотя Гермиона успела увидеть только самую малую его часть, она поняла, что всё здесь вполне соответствует её представлениям о «слизеринской» жизни — роскошные вещи, семейные портреты и реликвии и, конечно, много серебра: в часах, рамах, столовых приборах. Разве что преобладающим цветом был не зелёный, как ожидала Гермиона, а коричневый разных оттенков.
— Что ж, рассказывайте, как вы дошли до этого, — велела командирским тоном Паркинсон (Гермиона не могла заставить себя звать её «Нотт»), присаживаясь за большой стол.
Накрыто было на четверых, но при желании здесь легко могли разместиться восемь-десять гостей.
Гермиона поморщилась, увидев, как домовой эльф подтаскивает к столу огромный поднос. Она не знала, почему он не воспользовался магией, но спрашивать об этом было бы странно.
Зная, что только расстроит эльфа, если напрямую предложит свою помощь — работа в Отделе регулирования магических популяций многому научила Гермиону, — она постаралась незаметно поддержать поднос, применив беспалочковую магию. Даже если эльф что-то заподозрил, он ничего не сказал вслух. Гермиона была довольна.
— Это запутанная история, — отвечал Малфой Паркинсон. — Не уверен, что мы уже имеем право полностью рассказывать её.
— Думаю, недели через две у нас появится такая возможность, — заверила Гермиона хозяйку дома, которая явно была недовольна услышанным.
Она разрезала стейк, прислушиваясь к ушедшему в сторону разговору: Паркинсон рассказывала Малфою о новой игрушке, которая полюбилась Говарду.
— Этот говорящий великан просто прелесть, — улыбалась Паркинсон, потом она остановилась. — Слушай, Драко, можешь спуститься в погреб и выбрать вино? Сам понимаешь, такое эльфам не поручишь.
Малфой взглянул на неё с сомнением:
— Да мы бы с Грейнджер тебя подождали…
Паркинсон лучезарно улыбнулась:
— Драко, но ты ведь так хорошо разбираешься в вине.
Гермиона и Малфой переглянулись.
«Хочет остаться со мной наедине», — подумала Гермиона.
Она кивнула Малфою, надеясь, что выдержит бой. В конце концов, это просто Паркинсон. Кажется, за прошедшие годы она даже стала чуть более приятной.
Малфой всё-таки подчинился, вышел из комнаты, и Гермиона осталась наедине с хозяйкой дома. Панси сомкнула пальцы, унизанные кольцами с крупными бриллиантами, и хитро посмотрела на Гермиону. Та почувствовала себя жертвой хищника.
— И что же вы… давно встречаетесь? — протянула Паркинсон в совсем малфоевской манере.
«Их этому на отдельном факультативе обучают что ли».
— Нет.
Паркинсон улыбнулась так сладко, что Гермионе стало не по себе.
— Так, значит, у вас всё впереди… И хорошо, что Драко сумел забыть все прежние обиды. Ты ведь была очень жестока с ним, Грейнджер.
Гермиона вздрогнула. Ей пришлось глубоко вздохнуть, чтобы не вспылить.
— Я была жестока с Малфоем? — переспросила она, стараясь сохранять спокойствие и вымученно улыбаясь. — Кажется, тебе дезинформировали.
Та отрицательно покачала головой:
— Нет же. Я всё хорошо помню. Ты вечно оказывалась на первых местах, отец ругал Драко из-за этого. Да твои подлянки были бесконечны, Грейнджер. И ещё тот удар на третьем курсе. Ужасно оскорбительно.
Паркинсон смотрела на неё и по-прежнему улыбалась. Она откинула голову и коснулась своих коротко стриженных чёрных волос. На них играли отблески огоньков, танцующих в подсвечниках.
— Ты говоришь так, будто не знаешь, как он вёл себя, как обзывал меня, — не выдержала Гермиона.
Она давно отложила вилку и нож и теперь сверлила взглядом явно получающую удовольствие от этого разговора Паркинсон.
— Обзывал? Грязнокровкой, да? — Паркинсон сделала вид, что забыла это слово. — Но так, что тут особенного? Это же правда.
Гермиона хотела высказать всё, что думает по этому поводу, и сейчас же уйти, но тут раздался голос Малфоя:
— Хватит, Панси.
Он подошёл к Гермионе со спины, положил руки ей на плечи.
— Мы с Грейнджер уходим.
Паркинсон скривилась:
— Вы с Грейнджер, значит? То есть тебя и правда не тошнит от этого сочетания?
— Довольно. Я запрещаю тебе говорить такие вещи. Вот не думал, что у тебя в голове засело столько отвратительной шелухи и что ты можешь говорить так с кем-то, кто пришёл к тебе домой. Кого я привёл к тебе домой.
Раньше Гермиона думала, что Малфой не может быть ещё более бледным, но сейчас цвет его лица по-настоящему испугал её, а выражение — оно было ужасно. Он говорил очень тихо и зло, всё больше сжимая плечи Гермионы.
И тут Паркинсон улыбнулась совсем иначе — не так сладко, а скорее тепло. Она протянула к Малфою руку:
— Прости, — пододвинулась к Гермионе. — Прости меня, пожалуйста. Но я просто не могла не проверить.
— Знаешь что, Панс, а не пойти бы тебе… — Малфой уже не так сильно сжимал плечи Гермионы, но явно был недоволен.
Паркинсон будто сжалась вся и промямлила жалобно:
— Зато я теперь точно знаю, что всё это по-настоящему. Ты так заступился за неё, — она оказалась совсем близко к Гермионе и прошептала. — Не помню, чтобы он так выходил из себя из-за кого-нибудь. Прости меня, Грейнджер.
Гермиона с недоумением смотрела на Паркинсон. По правде говоря, она всё ещё не могла с точностью сказать, когда та была искренна — сейчас или пять минут назад.
— Я буду вести себя прилично, обещаю, — сказала Паркинсон, поочередно глядя на Гермиону и Малфоя.
— Тебе решать, Грейнджер, — выдал он наконец.
Гермиона задумалась. Она считала поступок Паркинсон довольно неприятным, да и вежливостью тут не пахло.
«Но, наверное, у слизеринцев свои представления о заботе, а с Паркинсон Малфой дружит много лет, так что неправильно было бы ссорить их».
Она вздохнула.
— Ладно, но ещё раз и мы уйдём, — честно предупредила Гермиона.
Паркинсон закивала, предложила Малфою присесть и выпить за это, что они и сделали. После хозяйка дома настояла, чтобы они попробовали салат с тунцом, и повернулась к Гермионе:
— Чтобы ты до конца мне поверила, Грейнджер, предлагаю звать друг друга по именам. Я так понимаю, нам теперь довольно часто придётся встречаться, и это было бы очень кстати.
— По именам? — Гермиона сдержанно улыбнулась. — Я не против… Панси.
— Хорошо, Гермиона, — Панси подмигнула ей. — Наверняка, мы с тобой ещё подружимся и будем вместе перемывать Драко косточки.
Гермионе не верилось в такой вариант, но она кивнула из вежливости.
Потом Панси сорвалась с места: она как-то поняла, что пришёл Нотт. За время её отсутствия Гермиона и словом не обменялась с Малфоем, но стоило Панси выйти, как он крепко сжал ладонь Гермионы, явно стараясь приободрить и поддержать.
Повторное знакомство с Ноттом — как этот процесс окрестила про себя Гермиона — прошло куда спокойнее. Он не пытался никого проверить, сказал, что Гермионе очень идёт синий и посоветовал попробовать десерт — штрудель по рецепту его бабушки.
Вообще Тео — с ним они тоже условились называть друг друга по имени — произвёл на Гермиону куда более приятное впечатление. Он был довольно спокойным, сдержанным и интересно рассказывал о своём фармацевтическом бизнесе. Весь вечер Гермиона ждала, что Нотты решат познакомить её со своим сыном, но этого не произошло. Видимо, оба они считали это лишним.
Гермиона думала, что вечер уже ничем её не удивит, но тут — они как раз полакомились штруделем и выпили ещё немного вина — Панси подмигнула мужу и заговорщицким тоном произнесла:
— Меня кое-что тревожит насчёт вас.
— Ты сегодня уже достаточно побеспокоилась, Панси, — процедил Малфой.
Судя по всему, его настроение моментально ухудшилось. Тео кинул на него недоумевающий взгляд. Гермиона поняла, что через некоторое время Малфой обязательно расскажет другу о поведении его жены.
— Да не кипятись, Драко, — потом она повернулась к мужу. — Вот ты заметил, дорогой, что эти двое строят из себя влюблённых, а сами постоянно называют друг друга по фамилиям.
— Ну им так привычней, Панс, — заметил Тео, положив себе на тарелку ещё один кусок штруделя.
Панси шутливо стукнула по столу:
— Нет-нет, так не пойдёт. Вам нужно потренироваться называть друг друга по именам, — она обратилась к Малфою. — Драко, ну разве тебя самого не смущает, что я называю Гермиону по имени, а ты — нет?
Гермиона не знала, что Малфой думает об этом.
«Мне кажется, это не слишком важно», — чуть не сказала она, но побоялась обидеть Малфоя. Вдруг он согласится с Панси.
— Я вполне могу назвать Гр… Гермиону по имени, Панси, — отчеканил Малфой. — Твои волнения какие-то надуманные.
Панси посмотрела на них с сомнением. Гермиона постаралась до конца вечера вообще никак не называть Малфоя. Мысленно она всё перекатывала это «Драко». Ничего сложного вроде бы.
И когда они с Малфоем вернулись к ней домой, Гермиона решилась наконец:
— Так, что насчёт слов Панси… про имена, а?
— Это неважно.
Малфой не смотрел ей в глаза, и Гермиона вдруг не поняла даже, а почувствовала, что ему было бы приятно услышать от неё своё имя. Он просто не хотел признавать это.
И она решилась:
— Да? А я хочу попробовать… Драко, — он обернулся к ней, его улыбка была такой теплой, такой нежной.
Гермиона добавила:
— У тебя красивое имя, правда, немного… — она чуть не сказала «вычурное» (именно таким ей всегда казалось малфоевское имя, да и вообще все имена в этой своеобразной семье были слишком экстравагантными) и поспешила замолчать.
Драко подошёл к ней, заглянул ей в глаза:
— Ну говори, что ты там хотела, — повторил настойчиво. — Давай же. Я не хрустальный, Гр… Гермиона.
— Вычурное у тебя имя, — призналась Гермиона и замерла, всё-таки опасаясь его реакции.
Он моргнул, насупился как обиженный ребёнок:
— И ничего не вычурное. Оно семейное, с историей.
— Оно мне нравится, — просто сказала Гермиона и поцеловала его в подбородок. — Потому что принадлежит тебе.
Драко довольно усмехнулся, коснулся её губ, и Гермиона сама не поняла, когда они успели решить, что он снова переночует у неё.
***
Кто-то вскрикнул. Гермиона тут же подскочила, готовая бежать, защищать, спасать. Этот крик, разрезавший ночную тишину, разбудивший Гермиону был таким жалобным. Только когда он повторился, Гермиона поняла, что кричал Драко.
Наклонившись к нему, она заметила на его щеке слезу — одинокую, медленно катящуюся вниз, к подбородку.
Она толком не знала что делать, как помочь ему, но очень хотела это сделать. Гермиона дотронулась до плеча Драко, наклонилась поближе.
— Это просто сон, — сказала она.
Потом повторила то же самое чуть громче и ещё.
Драко, видно, услышал Гермиону, проснулся и теперь смотрел на неё, будто пытался понять, где находится и с кем разговаривает.
— Спи, Драко, — попросила она, добавила тихо. — И пусть тебе снятся хорошие сны.
Он, наверное, понял в чём дело, попытался отвести взгляд. Снова что-то скрывал, стеснялся чего-то. Гермиона прилегла рядом, прижалась к его спине — Драко спал на боку, — провела рукой по волосам, таким приятным на ощупь.
— Я буду с тобой, — пообещала она.
Гермиона закрыла глаза, только когда Драко погрузился в тихий, спокойный и, судя по улыбке на его лице, счастливый сон.
