Брат и сестра (вторая часть)Лорд Воландеморт перебирал в пальцах плетеную из сыромятный ремней повязку, вспоминая ритуал пробуждения артефакта. Тяжелый и липкий чужой страх, вязкий как патока, который он чувствовал, погружая руки в густую, темную жидкость, похожую на свежую кровь. На проверку жидкость оказалась всего-навсего красным вином, но первое впечатление намертво закрепилось в памяти. Точно так же, как и лихорадочный, дикий блеск в глазах проводившего церемонию Ульриха. Дым от тлеющих на углях степных трав поднимался к небу, туманил голову и пьянил. Была еще соленая влага на губах, и плотный дурман, окутывающий мысли, размеренный речитатив заклинания, сливающийся со стуком крови в висках. И – небо. Траурно-черное, наполненное мириадами звезд, кружащихся в причудливом танце. Такое, какое видел, быть может, еще сам Атилла, когда его верные шаманы покорно творили для своего повелителя один из самых таинственных и странных артефактов магического мира. Ритуалы степняков, ценивших человеческую жизнь не дороже звона тетивы, всегда поражали своей жестокостью. Созданные дикарями амулеты редко становились известными, хотя бы потому, что чары накладывали на недолговечную кожу или ценимое степняками дерево. Человеческий век не долог, и великие тайны, способные в более просвещенных руках привести своего обладателя к вершинам могущества скрывались в тишине деревянных срубов под грузными курганами. И только редкие талисманы, как Лента, например, отправлялись в странствие по миру, окруженные противоречивыми, пугающими слухами и атмосферой тайны.
По слухам, последним, кто сумел пробудить Ленту и покорить ее силу был русский правитель Иоанн IV. Кое-кто из позднейших историков считал, что именно она была причиной его сумасшествия. Говорили еще, что ключ к заключенному в Ленте могуществу искали Влад Цепеш и графиня Батори. И что после ее смерти темный артефакт вернулся на берега Волги, где когда-то был создан. Еще ходили слухи, что паранойя самого страшного из советских вождей была следствием того, что он сумел прикоснуться к тайне древней, не упокоенной крови.
Темный Лорд задумчиво погладил голову устроившейся на его коленях змеи. Ульрих предупредил его, что полного контроля над Лентой он достигнет не сразу. Но и так, переполох среди верных слуг давал достаточно информации для размышления. У каждого были свои грехи и грешки, и каждый из них хоть раз отрекался от своего властелина. Предательство, как и верность, всегда имеет свою цену. А по счетам надо платить.
В дверь тихо постучали.
- Войди.
Люциус Малфой скользнул в комнату и замер в глубоком поклоне перед своим повелителем.
- Мой Лорд, вернулись отряды, посланные в Азкабан.
- Докладывай.
- Незначительное сопротивление Авроров было смято еще дементорами. Они полностью на нашей стороне.
- Это хорошо. – тонкие губы Воландеморта растянулись в некоем подобии улыбки – Наши потери?
- Потерь нет. Все, кто должен был, покинули тюрьму.
- Хорошо. – Темный Лорд на мгновение задумался – Люциус, скажи, ты рад прибытию своей кузины? Ведь вы столько лет не виделись…
- Да, мой господин – аристократ склонил голову еще ниже – я благодарю вас за эту возможность…
- За четырнадцать лет в Азкабане ты ни разу не навести ее… Насколько же был велик твой страх пред Министерством…
- Мой господин, если бы все мы оказались в тюрьме, кто готовился бы к вашему возвращению?
- Действительно, Люциус… - Воландеморт усмехнулся – только мыслями о моем скором возвращении был наполнены все твои мечты… Ты свободен.
Я же не был безрассудно жесток
Я же верил только в небо и смерть.
Моя жизнь - вполне достаточный срок,
Чтобы призракам в глаза не глядеть…
Одетый в темную мантию мужчина сливался с ночными тенями. Белело только лицо, да руки, непрестанно двигавшиеся, похожие на причудливо сплетающихся в воздухе змей. Ульрих никогда не думал, что ему придется вспоминать это ритуал, но другого выхода не было. Ситуация мало помалу начинала принимать не слишком приятную окраску. Линии покорно сплетались в основу купола, который защитил бы его родных от любого незваного и нежданного гостя. Что бы не случилось с ним самим.
Гвен тихо выскользнула на крыльцо, и стояла, прислонившись к дверному косяку, молчаливо любуясь отточенной грацией движений мужа. Было в нем что-то кошачье, томная, ленивая пластика, нарочитая неторопливость. И Гавейн, как она обнаружила в один прекрасный день, гораздо больше походил на приемного отца, чем на родного. Разве что глаза – черные. Она поежилась, крепче сжимая плотный теплый плащ. После занятий магией Ульрих всегда возвращался уставшим и замерзшим, даже если на дворе стояла жара, а барометр предсказывал великую сушь.
Наконец, он двинулся к дому. Она спорхнула с крыльца, протягивая ему мантию.
- Я боялась, что ты можешь простыть… Осень…
- Гвен, девочка моя, - Ульрих мягко усмехнулся, принимая плащ, - сколько раз повторять, холод не может причинить мне вреда.
- Холод – не причинит. А вот обычный насморк – запросто.
- Жена, ты ведь не ради этого вылезла из постели.
Женщина тяжело вздохнула. Глупо пытаться скрыть что-то от человека, который знает тебя как облупленную.
- Нам нужно поговорить.
Он улыбнулся, притягивая ее к себе, промурлыкал на ухо:
- А это обязательно сделать сейчас?
- Да. – Гвендолин упрямо сжала губы, стараясь не смотреть в насмешливые зеленые глаза – Обязательно.
Мужчина покорно кивнул, он давно усвоил, что в определенные моменты с женой лучше не спорить.
Уже в гостиной, разливая по чашкам крепчайший кофе, она неуютно поерзала в кресле, устраиваясь удобнее, а заодно продумывая, с чего бы начать расспросы.
- Что сказала тебе Найета?
- Ей нужна информация о Воландеморте. – он усмехнулся, прихлебывая ароматный напиток - Я согласился помочь.
- Зачем она ей?
- Пока что не знаю. Даринарес вечно в интригах и интрижках.
- Ты от нее защищал дом?
- Нет. – он потер лоб пальцами - Помнишь, ты говорила, что Найета в этом году отослала в Хогвартс племянницу? Ты еще сопровождала ее в Косом переулке?
- Да, - Гвендолин скривила губы – грязнокровка. Да и родство у них какое-то сомнительное.
- Они не родственницы. – мужчина безрадостно усмехнулся – Знаешь, я никак не мог понять, в чем же фокус. Девчонка – типичная маггла. Протащить ее в школу магии было безумием чистой воды. А Найета, при всех ее причудах, крайне расчетливая и рациональная женщина.
- Ну что тебе так сдалась эта девчонка? Или она – будущая величайшая темная волшебница всех времен и народов?
- Хуже. Гораздо хуже. Она – не очередная пешка в сложном гамбите. Ее настоящее имя Иссетирес. Они с Найетой старые подруги.
Гвендолин вздохнула. В рассказах мужа часто всплывали странные женские имена. Все же это сложно, любить бессмертного. Но еще ни разу в его голосе не было такой смеси горечи и восхищения. Она отставила свою чашку с кофе на журнальный столик и приготовилась слушать.
- И что из этого?
- Мы были… друзьями.
- Близкими?
- Очень. – он выдавил короткий смешок, но в глазах отражалась смертельная тоска - Хотя и не в том смысле, в каком ты подумала. Потом… Впрочем, что было потом – совершенно не важно. Важно то, что я должен буду убить ее. Если встречу.
- В чем проблема?
За прошедшие годы она еще ни разу не замечала, что бы необходимость убийства вызывала в ее муже хоть какие-то эмоции. А уж тем более такой приступ почти раскаяния.
- Ты не понимаешь… - он конвульсивно сжал пальцы и с удивлением наблюдал, как капает на ковер кофе из раздавленной чашки – ты не понимаешь…
- Она намного сильнее тебя?
Женщина взмахнула палочкой, очищая ковер. И, заодно, левитируя к себе новую чашку. Беспокоиться о царапинах мужа она перестала очень давно. Без ее опеки они затягивались гораздо быстрее.
- Сильнее, да… Опытнее, старше… Но, пойми, это не мое решение, это приказ Совета клана. Я не могу ничего сделать.
- Сделать что?
- Мы встречались на одной из нейтральных граней. Из тех, которые были полностью уничтожены во время прошлой войны Кланов. – Ульрих, казалось, и не слышал вопроса жены – Там нет Линий, там никто не обнажает оружие, там даже заклятые кровники не начинают поединка. Она… Я мог только предупредить ее…
- Ульрих, - Гвен подошла, встряхнула его за плечи, - Ульрих, кто она? Кто такая Иссетирес? Она твоя настоящая жена? Любовница? Кто она?
Мужчина поднял голову, несколько мгновений с удивлением смотрел на жену, так, будто видел ее впервые.
- Иссетирес – моя сестра.
- Ты никогда не говорил, что у тебя есть сестра.
- Я надеялся, что нам не придется сталкиваться лицом к лицу. – Ульрих сжал кулаки – она была не готова, она же никогда не хотела быть воином… Ее вынудили принять тот бой… А я не сумел защитить ее.
Женщина молча обняла мужа за плечи, прижала к себе. Из всего сказанного она, с истинно женской логикой, выделила самое важное для себя – ее мужу плохо. И причиной тому – некая Иссетирес, маскирующаяся под племянницу Найеты ОТанни. И, если Ульрих сам не в силах решить проблему, что ж. Она вполне способна с этим справиться и сама.
