Любой ценой

Глава 19



Кошмарное ощущение мгновенного перемещения, когда ты ещё не там, где должен оказаться, но уже и не там, откуда уходишь… И неведомая, неумолимая сила, вцепившаяся в твои внутренности и пытающаяся утянуть в небытие… На путь, занимающий несколько часов в кресле самолёта, я потратила несколько секунд. Или и того меньше – просто я не сразу сумела прийти в себя после этого чудовищного способа путешествовать.
Но потом, кое-как собрав себя в кучу, я обнаружила своё жалкое тело в симпатичной комнате, похожей одновременно и на кабинет, и на личные покои. Хозяин помещения нашелся у противоположной стены: он стоял около клетки с диковинной красно-оранжевой птицей.
Конечно, это был наш горячо любимый Альбус Дамблдор.
Надо отдать старику должное: он быстро сориентировался. Впрочем, это нетрудно, когда видишь меня (тот ещё видок!) с телом Гарри Поттера на руках. Я бережно опустила свою кошмарную ношу на мягкое кресло, стоявшее около огромного письменного стола, и попыталась устроить мальчика как можно удобнее… Словно он мог сейчас что-либо чувствовать!
- Волдеморт? – спросил Альбус, подходя ближе. Он пах какими-то тёрпкими сладостями и столь глубокой печалью, что мне стало не по себе. И голос был такой, словно в коротком вопросе поместился давно подписанный приговор…
- Конечно. Фирма веников не вяжет, - как можно небрежнее отозвалась я, внутренне сжимаясь в болезненный комок. Душа свернулась в кирпич и засела где-то в горле, мешая дышать. - А теперь позвольте мне уйти. Пожалуйста!
Я не могла больше оставаться в этом помещении и смотреть на Гарри – я бы и не смотрела, но у меня никак не получалось отвести глаза от его бледного лица.
А даже если бы и получилось – что я увидела бы? Искаженное болью и гневом лицо Севы? Слёзы, стекающие в лужу его крови?
Да, я чудовище. Но не до такой степени, чтобы теперь любоваться делами рук своих…
- Подождите, Эллис, это ещё не конец.
- А мне кажется, это именно он и есть, профессор.
Я видела Дамблдора всего лишь несколько раз, но могла с уверенностью заявить: подобное выражение лица не является для него характерным! Это больше не был тот добродушный старик, с которым я чудом познакомилась семь лет назад. И не тот обеспокоенный человек, пришедший ко мне с просьбой приютить двоих беглецов…
Теперь это был опасный древний волшебник, и только сумасшедший рискнул бы играть против него! Мне стало здорово не по себе. Волдеморт ещё не понимал, во что ввязался, но я-то уже видела, что – и кто - будет его ждать!
Смерть.
Смерть и только смерть!
Потому что есть человеческие чувства, которые невозможно победить. Смерть Гарри – в обмен на смерть Волдеморта. Именно ради этого всё и затевалось, в конце концов!
Надеюсь, Сева выберется из этой переделки. Иначе моя жизнь превратится в кошмар. Я просто обязана с ним объясниться.
Неужели он думает, что мне легко далось то, что я совершила? Что я добровольно позволила Гарри умереть? Скорее я бы сделала то же самое, что и Снейп – бросилась под луч заклинания. Только это оказалось невозможно…
Я искренне, до последней минуты надеялась, что Сева тоже предупреждён. Но Дамблдор почему-то не стал ему ничего говорить. Наверное, он понимал, что если я ещё смогу переступить через себя во имя какого-то гипотетического всеобщего блага, то Сева – никогда.
А ведь сегодня Гарри действительно спас мир. Но у него не стали спрашивать, готов ли он заплатить ту цену, которая была предложена.
Я проверила на себе – иногда лучше не знать цены – тогда спокойно идёшь до конца. Знай я цену – я бы никогда не согласилась на предложение Дамблдора: если у Волдеморта будет возможность СОБСТВЕННОРУЧНО убить Гарри – всячески ему содействовать! Ведь тогда я ещё не догадывалась как глубоко пустит корни в меня этот несчастный мальчишка. И его мрачный спутник в чёрном…
Вот и Гарри до последней секунды был спокоен, как лёд, ещё не знающий, что ему придётся раствориться в стакане виски… Впрочем, Дамблдор утверждал и утверждает, что это ещё не конец!..
Теперь Волдеморт может быть убит – окончательно и бесповоротно. Я не очень понимаю в магии, но часть его души каким-то образом оказалась в Гарри, когда десять лет назад Лорд попытался убить мальчишку в первый раз. И теперь он должен был убить его повторно – чтобы уничтожить эту самую часть души.
А я пообещала проследить, чтобы Лорду это удалось…
Нет, конечно, Дамблдор не маньяк и не детоубийца. Мы с Севой действительно должны были защищать мальчика до последнего вздоха. Но если уже выпал шанс избавиться от проклятого осколка души Волдеморта, засевшего в безвинном Гарри – у меня больше не оставалось выбора.
Мне было приказано использовать такую возможность – и я её использовала, будь она проклята! Я, это я позволила Гарри умереть… И какая разница, во имя чего я это делала? Разве смогу я оправдаться рассказами о глупых приказах Дамблдора, эпическими сагами о спасении миров и прочим бредом?
Это я соединила заклинание и грудь мальчишки своим выстрелом… Есть ли мне прощение? Если я и сама не могу себя простить?
Гарри Поттер, который искренне доверился мне, не зная, что при удобном случае я с похвальным рвением толкну его в объятия смерти… Он ведь считал, что мы друзья. И Сева так считал, вспомнить только нашу забавную «войну» за Гарри! Но теперь приз больше не пригоден для употребления.
Я убийца, переплюнувшая сама себя. Это апофеоз моей карьеры. Ну, или почти: потому что следующий выстрел будет ещё круче, но окажется решительно последним – в мою собственную тупую голову…
Вот только выйду из чёртова директорского кабинета!
Дамблдор задумчиво смотрел на меня из-под своих очков, и глаза мерцали холодным светом стали, отразившей небо.
- Вы мне не верите, но напрасно… Если бы проклятие принадлежало не Волдеморту – тогда всё действительно было бы кончено.
- Если бы проклятие принадлежало не Волдеморту, оно досталось бы Снейпу, - сказала я. – И фиг бы я стала его отговаривать. А следующее – мне. Это было бы справедливо. И мы сделали бы всё, что могли. А теперь всё запуталось, как Гордиев узел! И хрен его кто-то развяжет…
- Подождите… Просто послушайте меня, хорошо? Попытавшись уничтожить Гарри, Волдеморт уничтожил свою собственную душу. Вернее, её часть. Вы знаете, что каждое убийство разделяет душу? И чем больше их совершается, тем меньше остаётся от изначальной, целой души… Волдеморт делал это специально – несколько раз сознательно отрывал от души куски и помещал в различные предметы, чтобы однажды суметь воскреснуть. Но об одном он не знал – Гарри случайно оказался одним из этих тайников. И пока часть души Волдеморта жила в нём – Лорд был неуязвим.
- А остальные тайники?
- Мы их уничтожим, уже известно, что это за вещи. Но это можно сделать и после смерти Волдеморта. А с Гарри нужно было его личное присутствие. Так что миру пришлось испытать временные неудобства в связи с воскрешением его несостоявшегося кошмара. Но скоро он отправится обратно, и на этот раз – навсегда.
- И всё равно я вам не верю. Гарри мёртв. Как он может вернуться?
Я не смогла поверить в это с самого начала: предлагая мне посодействовать Темному Лорду в убийстве маленького Поттера, Дамблдор сказал, что это не станет убийством как таковым. Сам Гарри не пострадает, и если захочет – сможет возвратиться в мир живых.
Тогда я подумала, что это было сказано исключительно для утешения. Но в тот момент никаких утешений мне не требовалось. И лишь когда я увидела мальчишку, позволила ему проникнуть в моё несчастное сердце… Вот тогда начался кошмар. Я молилась, чтобы Волдеморт никогда нас не нашел.
Потому что выполнить данное обещание стало невозможным… И всё таки у меня хватило недочеловечности, чтобы сделать это…
И мой маленький Гарри, мёртвый, лежит в кресле… А ведь Дамблдор говорил, что из меня будет плохая мамочка!
Наверное, я бы так и сошла с ума, но меня спасло чудовищное явление виновника всех наших бед – мистера больного манией величия закомплексованного параноика с маниакально – депрессивным психозом. В народе – Волдеморта.


***

Петтигрю, ругаясь и потея, затащил связанного Снейпа в камеру, больше напоминающую кабину грузового лифта.
Блэк шел рядом с каменным лицом, при виде которого бесстрастные античные статуи от зависти бы завыли. Помогать бывшему другу или бывшему врагу он не собирался.
- Лучше позже, чем никогда, - сказал ему Питер, закрывая тяжелую, обитую железом дверь и роняя Снейпа на каменный пол.
От всех этих бесконечных падений у профессора уже появился не один десяток синяков. Но он только поморщился и твёрдо решил убить Питера при первой же более – менее благоприятной возможности, которая ему уже, наверное, никогда не представится.
Сириус кивнул, но мысли его, надо признать, были настолько далеко, что он не очень-то хотел понимать, что происходит. В слова экс-Мародёра он не вслушивался, благо тот был большим любителем потрепаться и порядком достал всех в своём окружении. Но Блэка, вынужденного жить с ним под одной крышей – особенно сильно.
И пока Блэк хладнокровно обдумывал скверную ситуацию, в которую они все влипли – добровольно, что самое необъяснимое! – по самые уши, Питер в лицах рассказывал Северусу, что именно мечтал с ним сделать последние десять лет. Если бы не непроизвольные уроки Эллис, периодически цитирующей «Антологию русского матерного искусства», Снейп бы не понял и половины слов. Откуда они были известны самому Питеру – так и осталось загадкой.
- На это жизни твоей не хватит, - наконец не выдержал профессор, мучительно жалея, что руки у него связаны достаточно крепко для того, чтобы он смог заткнуть рот этому невыносимому хвастливому болтуну Петтигрю. Да и кому понравится тратить полчаса своей и без того давшей трещину жизни на красочную рекламу маниакальных фантазий давнего школьного врага? Особенно если тот, наконец, получил прекрасную возможность их реализовать?!
Период панического ужаса, сковавшего сердце Северуса, давно уже уступил место привычному раздражению. От злости на говорливого Питера его обычно бледное лицо пошло пятнами. Если бы не верёвки, ещё неизвестно, кому сегодня пришлось бы худо.
- Сириус, - несмело позвал Петтигрю. – Тебе вообще как, интересно?
- Ага, - вяло отозвался Блэк. – Я тоже так думаю, продолжай, пожалуйста.
Снейп расхохотался.
- Давай уж, оратор. Если я переживу пытку этой болтовнёй… ой, прости, я хотел сказать… хм, лирическим вступлением, мне уже ничего не будет страшно.
- Говорят, твои школьные лекции не лучше. Счастье ещё, что у меня нет детей – ведь у них мог преподавать ты, Сопливус. Ты ведь любимчик студентов, верно?
- А ты – хвостатая мечта Гофмана, сэр Мышиный Король.
«Сопливуса» и «любимчика студентов» профессор Снейп проглотил, не морщась. Даже Блэк, слава Мерлину, соизволил оторваться от созерцания вечности и глянуть себе под ноги. В силу того, что Снейп лежал на полу, а макушка Питера едва доходила ему до груди – это была вовсе не метафора.
А вот «Мышиного Короля» Петтигрю, конечно, не стерпел.
Его лицо перекосилось от ярости, и он выхватил палочку.
- Теоретическая часть окончена? – поинтересовался Северус с самой слащавой ухмылкой, на какую только был способен. – Что ж, Питер, я готов принимать зачёт по непростительным проклятиям. Но что-то мне подсказывает, что вы его провалите. Как всегда. Вы ведь никогда не отличались выдающимися способностями к магии, Петтигрю? Да и умом, кажется, не блистали. А годы пребывания в крысиной шкуре лишили вас и тех жалких крошек разума, которые ещё оставались…
- Заткнись, - закричал Петтигрю, с ужасом глядя, как Блэк закрывает рот руками, пытаясь спрятать смех. – Это не твоя лекция!
- О, извини! Ты прав, действительно, сейчас твоя очередь, и надеюсь услышать хоть одно умное слово. Меня сегодня этим не баловали.
- Нет уж, хватит, наговорились.
- Почему? – вмешался Сириус. – Продолжайте, ребята, мне нравится!
- Пусть теперь и Сопливусу понравится! Круцио!
Мягким движением Блэк оттолкнул руку Питера, и проклятие ушло в молоко. Снейп удивлённо смотрел то на одного Мародёра, то на другого, но молчал.
- С ума сошел?! – взвизгнул Петтигрю, обиженно обхватывая запястье. – Мне больно.
- Снейпу тоже могло быть больно.
- Точно, с ума сошел! А торчим мы здесь для чего, по-твоему, толстовец?
- Ну да… - Сириус кивнул. – Но не стоит так спешить. Мы всё-таки десять лет ждали…
- А чего мы теперь будем ждать? Если Сопливус уже здесь, а Лорд подарил его нам?
В дверь постучали.
- Вот, дождались, - констатировал Петтигрю, Блэк вздрогнул и спал с лица. - Кого там флобберчерви принесли?
Дверь медленно приоткрылась, и в камеру втиснулся Люциус Малфой в белоснежной мантии и с аккуратно повязанным зелёным шейным платком, заколотым брошью в форме причудливо переплетённых змеек.
- Позволите? – спросил он, надменно приподнимая брови.
- Проходи, чего уж там, - хмуро пробурчал Питер и посторонился.
Малфой брезгливо переступил порог, тут же споткнулся о длинные Снейповы ноги и очень удивился.
- Дружище, ты ещё жив? – весело осведомился он, склоняясь над профессором.
Лицо у него было не то патологоанатома, не то заботливого лечащего врача, не то сумасшедшего химика, поставившего очередной опыт на любимой морской свинке и удивившегося, что та его пережила.
- Нет. Я уже десять лет как мёртв. Но наши приятели-Мародёры соскучились по мне и решили воскресить.
- Шутит – значит, жив, - заулыбался Люциус. – Странно, знаешь, эти Мародёры – те ещё садисты…
- Мы сегодня не в форме, - смущённо пояснил Сириус. Лишаться славы грозного Мародёра ему не улыбалось: мрачная слава – вещь крайне полезная, особенно при общении с личностями криминального склада характера. – А ты зачем, собственно говоря, пришел?
- Да мне эти Мерлиновы Пожиратели прохода не дают! Только ленивый ещё не вспомнил мне великую битву с Гарри Поттером, который умудрился наложить на меня Петрификус Тоталус! Белла, чтоб у её палочку авроры сломали, уже всем разболтала, до мельчайшей подробности, стерва кучерявая!
Люциус даже закашлялся от переполнявших его эмоций и вынужден был оборвать монолог, грозящий затянуться до ближайшего Хэллоуина.
- О, мы над тобой ещё не издевались, спасибо, что зашел напомнить! – высказался Северус, но замолчал под очень выразительным взглядом Малфоя.
- Я тебя утешу, - примирительно сказал Блэк. – Этот мальчишка Поттер в своё время уделал даже нашего великолепного повелителя. Так что тебе-то грех жаловаться. Радуйся, что всего лишь Петрификус Тоталус, а не Секир Башка. Это даже в Мунго не лечится.
Малфой задумчиво вертел трость, переводя взгляд с одного коллеги на другого, потом вздохнул и хитро сощурился:
- Думаю, теперь уже неважно, оплошал я с Поттером или нет… Кстати, а вы как оказались на той поляне? По-моему, Лорд вежливо попросил вас остаться дома?
- Нас сочли неблагонадёжными: меня отправили следить за тобой, а Питера – за мной, - признался Блэк. – Но теперь это и правда никакого значения не имеет…
- Теперь? – переспросил Питер. – А почему именно теперь?
- Потому что повелитель убедился, что мы абсолютно чисты, как невесты перед первой брачной ночью, - спокойно сказал Сириус.
- Удачное сравнение, особенно если принять во внимание нравы современной молодёжи!
Все трое переглянулись с молчаливой многозначительностью.
- Чисты, говоришь? - Снейп с трудом подтянул колени к груди и опёрся спиной о скользкую от влаги стену, пытаясь принять сидячее положение, что ему относительно удалось. – А ведь один из вас всё равно предатель, ребята… А, может, и не один…
- И ты догадался, кто? – спросил Питер, подозрительно сощурившись. Узкие крысиные глазки стразу стали кровожадными и голодными.
- Нет, - честно признался Северус. – Раз уж Тёмный Лорд не догадался, то кто я такой… Кстати, вы знаете, куда вёл портключ?
Ответом профессору была звенящая, настороженная тишина.
- В кабинет Дамблдора, господа!
Сообщение имело эффект разорвавшейся бомбы: зыбкий мир тут же пришел в движение. Все трое Пожирателей одновременно ринулись к двери и тут же замерли, переглядываясь. Но уже не с подозрением, а с откровенной враждебностью.
- И куда мы все собрались? – через минуту опасного молчания задал главный вопрос Блэк, поигрывая выскользнувшей из рукава палочкой.
Малфой тоже успел вооружиться, а Питер вообще держал палочку наготове на протяжении всего разговора, ещё с того момента, как Сириус помешал ему наложить на Снейпа непростительное проклятие.
- На помощь, конечно! – поспешно ответил Люциус.
- Ага, ты нам очень помог в прошлый раз, заработав обездвиживающее заклинание от ребёнка!
- Заткнись, Питер! - рявкнул Блэк. – Продолжай, Малфой.
- Что – «продолжай»?!
- Мистер Блэк пытается выявить одну немаловажную деталь, которую никто по доселе невыясненным причинам не удосужился уточнить, - Снейп взял на себя труд объясниться. – Кому именно каждый из вас собрался помогать?