Глава 19===( Джаспер Лестрейндж)===
Грюм папу не любит, но все равно говорит, что мама с ним счастлива. Про магический брак я поподробнее почитаю дома или у тети Беллы спрошу, а шантаж… это так похоже на папу.
Зато Империо не было!
А она его любит.
Тут я вспомнил профессора Люпина. Я всегда на его уроках сидел в мамином облике ради хороших оценок. Господи, какой стыд.
Тут мне в голову пришла одна мысль, я даже споткнулся: а что, если этот магический брак создает иллюзию чувств, как Амортенция?
Не чувствуя под собой ног, я бросился к декану.
- Профессор Эйвери, мне срочно нужно домой! Пожалуйста!
- Что случилось? – он мгновенно подобрался.
- Я не могу сказать, но мне надо к маме, очень надо, пожалуйста!
- Чтобы в девять был здесь, - декан подал мне ящичек с порошком и взмахом палочки разблокировал камин.
Я переместился в кабинет отца и побежал в мамину комнату:
- Мам! Мама!!
Мама, оказывается, спала. Я даже извиниться забыл.
- Что произошло? Тебе плохо?
Я помотал головой и выпалил:
- Ты любишь папу?
Мама удивленно посмотрела на меня: ей не верилось, что я могу сбежать из школы, чтобы задать ей такой вопрос.
- Мам, это важно! Любишь?
- Люблю, конечно, с чего такой вопрос? – мама протирает глаза и улыбается.
- Что такое магический брак?
Улыбка мамы несколько бледнеет, а взгляд почему-то становится испуганным.
- Папа действительно тебя украл и заставил выйти за себя?
Мама заговорила быстро-быстро:
- Да, это правда, но я все равно его люблю, честное слово!
Я замотал головой: теперь, когда я высказал все вслух, я просто пришел в ужас! И это сделал мой отец? И я еще смею спрашивать, любит ли она его. Конечно, нет, и я вполне ее понимаю.
- Джаспер, послушай, - взмолилась мама, садясь на кровати. – Я действительно очень люблю твоего папу, как бы он ни вел себя сначала, - она подумала и прибавила. – Да и потом тоже. Ну почему ты мне не веришь?
===( Нимфадора Тонкс)===
Откуда, как он узнал? Неужели Ремус все-таки повел себя так, как предсказывал Рабастан, и все рассказал Джасперу?
И что же мне теперь делать, чтобы сын мне поверил?
- Ну… ну хочешь в душу мою посмотреть?
Джаспер кивнул, сел напротив, взял меня за руку и пристально посмотрел в глаза.
Когда Рабастан входит в мою душу, по ощущениям это похоже на то, когда в жаркий день глотнешь такой ледяной воды, что дышать потом больно. И я всегда теряю сознание, когда он так делает. А с Джаспером совсем по-другому. Он как теплый солнечный лучик, гораздо более осторожный. Я даже не отключилась, а как будто задремала: я видела глаза сына, но ни о чем думать не могла. У него это врожденная способность, может быть, поэтому, когда Джаспер использует легиллименцию, ничего не чувствуешь.
===( Джаспер Лестрейндж)===
У мамы такая красивая душа! Одуванчиковое поле без конца и края, жаркое солнце и сильный ветер.
- Привет!
Тут мама совсем другая: розовые волосы торчком, на вид ей лет семнадцать, не больше.
- Привет, ты любишь папу?
Честно говоря, я первый раз был в чужой душе и не представлял, как начать разговор.
- Люблю, - серьезно кивнула мама и вдруг покраснела. – Очень люблю.
Вокруг стало еще теплее, ветер стих, а мне вдруг стало так хорошо! Я никогда не смогу описать это чувство, но именно к этому ощущению я стремился, когда приходил к маме с папой по ночам. Именно оно давало мне силы жить.
Я вышел из маминой души и позорно разревелся.
===( Рабастан Лестрейндж)===
Я аппарировал домой в приподнятом настроении, хотя ноги меня уже не держали. Я выступал часов пять, не присев, зато добился для МакРоя не только оправдания, но и компенсации за моральный ущерб, что вознесло мою репутацию на вершину и прочно там закрепило. Этот МакРой – подлец, каких мало, но в принципе он не опасен, а платит очень даже неплохо. Так что пусть живет.
Входя в комнату Нимфадоры, я мечтал о трех вещах: упасть куда-нибудь, чтобы это «куда-нибудь» оказалось возле Доры, и спать, спать, спать.
Поэтому наличие стихийного бедствия в лице плачущего Джаспера ударило по моим расстроенным нервам, как кувалда по струнам рояля.
- Кто? Что? Кто тебя обидел? – я от неожиданности заикаться стал.
Сын помотал головой и крепче обнял Нимфадору, которая, кстати, полностью меня игнорировала.
- Я прочел мысли профессора Люпина, - пробормотал Джаспер, и я опустился прямо на пол.
Мысли профессора Люпина.
Проклятый оборотень, опять он мне жизнь портит. Я, конечно, безумно рад, что Дора спаслась от инферналов год назад и от шальной Авады Амикуса Кэрроу во время Последней Битвы, но это не дает никакого права этой шавке демонстрировать мысли о моей жене направо–налево. Да и вообще, как он смеет думать о ней?! Она моя, и ничья больше.
- И что же было в мыслях… профессора? – голосом своего брата поинтересовался я.
- Я тебе покажу, - Джаспер поворачивается ко мне, и перед глазами начинают мелькать сцены из чужой жизни.
Я прекрасно знаю историю Северуса Снейпа, как-никак семь лет за одной партой. Что-то мне кадры из волчьей жизни очень напомнили нашего Принца–полукровку.
Этот оборотень не просто любит мою жену. Он ее чуть ли не обожествляет. Так же как Снейп свою Эванс.
Я убью его. Причем так, что Рудольфус от осознания своей никчемности в пруду утопится, а крестный на том свете от зависти восьмой раз помрет.
Надеюсь, последнюю мою мысль Джаспер не увидел.
- Пап, а ты маму любишь?
- Нет, я ее терпеть не могу. Именно поэтому у нас двое детей. А так… что ты, да глаза б мои на нее не глядели.
- Пап, я серьезно!
Теперь на меня внимательно смотрит не только сын, но и супруга. Надо успеть ответить, пока ее выжидающий взгляд не превратился в инквизиторский.
- Тогда да.
- Что да?
- Люблю.
Идиотская ситуация. Абсолютно.
Признаваться собственной супруге в любви при ребенке, да еще и с его вопроса. Абсурд.
- Можно я посмотрю в твою душу? – спрашивает ребенок. Слава Богу, я уже сидел.
В мою душу? Ни за что. Я даже боюсь представить, что там.
Не дожидаясь моего ответа, Джаспер берет меня за руку и перехватывает взгляд.
Видение – это не легиллименция, тут не защитишься блоком. Я ничего не успеваю сделать, и мир вокруг подергивается рябью и стремительно темнеет.
Я тоже видящий, поэтому, когда Джаспер находится в моей душе, я разговариваю с ним сам, а не отрубаюсь, как Нимфадора.
Я впервые вижу свою душу.
Темный зал с высоким потолком, похоже на подземные апартаменты Треверс-холла и на Отдел Тайн одновременно. Черный узор на полу и стенах, резные колонны, света почти нет, только сверху откуда-то падает тонкий зеленоватый луч, как солнце сквозь воду. Вокруг моих ног вьется вязкий черный туман, стелется по полу, закручивается, как сигаретный дым.
Что ж, могло бы быть и хуже. Азкабан, например. А так… ну, мрачновато, да, не спорю. Но мне даже нравится.
- Папа? – спрашивает высокий голос за спиной. Я повернулся, и Джаспер в ужасе шарахнулся назад.
Передать невозможно, как мне стало обидно. Это же мой сын! Уверен, что душа у меня не самая красивая, но не так же отшатываться.
Тьма вокруг нас сгустилась еще больше.
- Пап, прости, я просто не ожидал, - Джаспер, избегая смотреть мне в глаза, подошел ближе.
- Бывает, - я усмехнулся, и свет почти исчез. Я уже не видел сына.
Джаспер выдохнул и обнял меня за пояс.
Стало теплее, тьма поредела, теперь только черным туманом лежала внизу.
- Ты любишь маму? – тихо спросил сын, по-прежнему обнимая меня.
Я закрыл глаза и представил себе Дору.
Синие глаза, смешной ежик розовых волос, какой она всегда делает на ночь, улыбка, за которую я готов горы свернуть, хотя я в жизни ей об этом не скажу, смех, теплые губы, мягкие руки и отвратительный характер.
Луч света ослепил меня даже сквозь веки. Я с трудом открыл глаза: вся моя душа была залита светом, черный туман пытался скрыться в моей тени, но почти полностью исчез. Почему-то было такое ощущение, что я сейчас взлечу, без метлы и палочки.
- Джаспер, почему ты меня испугался? – спрашиваю я, пока сын удивленно оглядывается.
Он вдруг опять прижался ко мне и замотал головой.
Я представил себе зеркало и почти не удивился, когда оно материализовалось передо мной. В конце концов моя это душа или нет? Что хочу, то и делаю.
- Пап, не смотри! – взмолился Джаспер, но я все равно подошел к зеркалу и взглянул.
На меня смотрел похожий на меня человек, только волосы и борода у него были черные. Да ладно, ничего даже смотрится. Глаза…
Тут я шарахнулся так, что не удержался на ногах и грохнулся на пол. Глаза… нет, не мои, этого существа, большие, в обрамлении не красных, как у меня, а черных ресниц, были без зрачков. Просто белки с красными прожилками.
Я зажмурился и потряс головой. Туман опять собрался вокруг меня, заклубился, свет приутих, а я вдруг опять захотел подойти к зеркалу. Осторожно посмотрел, избегая встречаться взглядом с отражением. Видимо, эффект неожиданности прошел, я уже не валился с ног, а только вздрагивал, когда, несмотря на мои старания, на меня смотрели пустые глазницы.
А я еще на Джаспера злился. Да впору радоваться, что он жив вообще после такого зрелища.
- Пап? – Джаспер тронул меня за рукав.
- М-м? – отозвался я, почему-то не в силах оторвать взгляд от отражения.
- Пойдем?
- Сейчас, подожди.
Так неожиданно видеть себя не рыжим, а брюнетом. Я и так похож на отца, а тут совсем, и чем-то – внезапно – на Беллатрикс. Внешность абсолютно вампирическая, кожа неестественно бледная, губы белые. Я провел рукой по щеке и шарахнулся вторично: на пальцах у меня росли натуральные когти, как у Беллы в ее анимагической форме. Но если на пантере это смотрится вполне вменяемо, то на человеке…
Хватит с меня на сегодня сюрпризов.
Я убрал зеркало и повернулся к сыну.
Мы вышли в реальность одновременно, и я с удивлением заметил облегчение в глазах Джаспера. Он что, ждал, что я и в жизни таким останусь?
Тут я понял, что Нимфадора плачет.
===( Нимфадора Тонкс)===
Это просто чудо, что я еще жива.
Господи, как же это страшно выглядит со стороны! За полчаса ни Рабастан, ни Джаспер даже не шевельнулись, застыли, как восковые статуи.
К тому моменту, когда мой муж, наконец, вздыхает и разгибается, а сын потирает лоб ладонью, у меня уже почти слез не остается.
Рабастан проводил Джаспера до камина, вернулся и лег на постель, забыв о том, что это моя комната, а не общая, и кровать тут одноместная. Потянул меня за руку, заставив лечь рядом с собой, и укутал в одеяло.
- Что, интересно, еще Джаспер может вычитать в мозгах преподавательского состава? Особенно если учесть, что легиллименцию он применяет незаметно.
Это, видимо, была попытка меня отвлечь. Неудачно, потому что меня бросило в дрожь, когда я подумала, что еще кроется в мыслях у Рема.
- Эй, ну ты что? – расстроился Рабастан, увидев мою реакцию. – Ну вот, хотел как лучше, а получилось…
- Нормально все, переволновалась просто, - тихо ответила я, стуча зубами. Что же мне так холодно-то, даже в одеяле?
Рабастан приподнялся, стянул с себя свитер, снял ремень, лег вплотную ко мне и милостиво разрешил:
- Грейся, а то в лед сейчас превратишься.
И завыл на низкой ноте, когда я прижала к нему замерзшие ладони.
Наверное, это и есть любовь. Когда иногда убить хочется, ну, покалечить как минимум, а потом лежишь в кольце его рук, греешься, слушаешь тихое ровное дыхание, и больше тебе ничего и не нужно, только чтобы он был рядом. И пусть занудный, и пусть нахал. Все равно мой, никому не отдам.
Утром я решила пойти к Рему, попросить его, чтобы он держал блок на уроках, это ведь несложно.
Держать-то просто, а вот попросить…
