«Ничего общего»

Глава 2

Цикл: «Ничего общего», история третья.
Название: «Красавица и чудовище».
Пейринг: Нарцисса Блек/Аргус Филч.
Рейтинг: PG-15
Жанр: драма
Размер: мини
Саммари: «Подумай, кто ты и кто я. Между нами нет ничего общего». Это совсем не “Красавица и чудовище”, хотя бы потому, что она совсем не красива, а он не заколдованный принц. И для них никем не придумано счастливого финала.
От автора: возможно, Филч никогда и не учился в Хогвартсе, но тут уж ничего не поделаешь.

Это конец учебного года, последние дни мая, её – шестой курс, а его седьмой. Они сидят в гостиной Слизерина – не вместе, и даже не по отдельности. Просто она – в центре, в окружении верных «подруг», а он – забившись в самый дальний и тёмный угол, надеясь, что его не увидят, что о нём не вспомнят, не подумают. Она листает модный журнал, лениво скользя взглядом по страницам, а он старательно вычерчивает небесную карту по Астрономии.
Её зовут Нарцисса Блек, а его – Аргус Филч, и их положение в обществе настолько не равно, что никому даже в голову не придёт его сравнивать. И это «никому» включает, конечно, и их самих, поэтому Цисса даже не вспоминает о существовании Филча, а он, когда она оказывается рядом, старается опустить взгляд, чтобы, ни дай Мерлин, никому не показалось, что он на неё засматривается.
Глупый страх, прекрасно понимает Аргус, но ничего поделать с собой не может, потому что в чёртовой Блек есть что-то такое, что кажется ему невероятно притягательным, а думать о том, что будет, если об этом кто-то узнает, просто страшно.
Филч, конечно, не трус, но его положение в Хогвартсе – а тем более в Слизерине – слишком шатко и неустойчиво, чтобы так рисковать, тем более что до свободы осталось совсем немного. Что за свобода такая наступит после школы, Аргус представляет весьма смутно, но всё-таки старается надеяться, потому что иначе жизнь становится совсем беспросветной штукой.
А у чёртовой Блек – светлые волосы. Светлые, от слова «свет», – думает Филч, старательно не глядя на неё из своего угла. И сейчас ему плевать на её «чёрную» фамилию.
А Нарцисса внезапно встаёт с мягкого диванчика и выходит из гостиной. Она абсолютно не красивая, и в ней нет ничего такого, на что можно было бы засмотреться, но Филчу всё равно внезапно становится жарко, когда он бросает как-бы-случайный взгляд её вслед.

А три дня спустя они сталкиваются в пустом классе, куда он заскакивает, чтобы скрыться от группы чем-то очёнь раздражённых слизеринцев-шестикурсников, которые вполне могут надумать сорвать на нём своё раздражение, а она… Он понятия не имеет, что же там делает она, но это и не важно, потому что его снова бросает в жар, и брюки оказываются неожиданно очень тесными…
И Нарцисса это, конечно, замечает, но, кроме презрительной улыбочки, на её лице появляется что-то ещё, что-то, чего Аргус не может расшифровать.
– Так, так, так… – задумчиво говорит она, касаясь кончиками пальцев его щеки, и от этого лёгкого прикосновения с Филча слетают жалкие остатки самоконтроля, и он резко хватает её за запястья, выкручивая слабые руки, и жадно впивается своими губами в её – холодные и равнодушные. Она не отвечает на поцелуй – да и можно ли назвать это жадное, страстное, стремящееся причинить как можно больше боли касание поцелуем? – но и не отстраняется, а для него это сейчас всё равно, что согласие, и уже не важна разница в положении, и плевать на все последствия, плевать абсолютно на всё…
Филч хочет её, хочет уже несколько лет, и теперь – здесь и сейчас, в пыльном и заставленном старыми партами классе, – да-да, прямо на одной из них, – он получит желаемое.
– Ненавижу, – горячо шепчет Аргус, срывая с Нарциссы тонкую блузку. Она не отвечает, только на губах мелькает горько-мстительная усмешка, и Филч на мгновенье задумывается – почему она это делает, почему отдаётся ему?
Мысль исчезает, не успев толком оформиться, тонет в остром, яростном и почти болезненном наслаждении, а потом всё заканчивается, и сквиб (порой Филч искренне ненавидит своих родителей за то, что они произвели его на свет) снова остаётся в одиночестве. Какое-то время он просто тупо смотрит в пространство, пытаясь прийти в себя, а потом взгляд натыкается на смятый клочок белой бумаги, валяющийся как раз на той парте, на которой сидела Нарцисса, когда он вошёл в кабинет.
Пальцы машинально хватают бумажку, глаза равнодушно скользят по единственной строчке – а в следующую секунду сердце резко замирает на месте, а на лбу выступает холодный пот.
– Стерва, – шепчет Филч, комкая короткую записку. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу, – с остервенением повторяет и повторяет он.
И сейчас ему совершенно не хочется выходить из кабинета, а при мысли о том, что будет дальше начинает слега подташнивать.
«Ты выйдешь замуж за Люциуса Малфоя. Точка», – гласит записка, и Аргус откуда-то знает, что это почерк отца Нарциссы, хотя и не понимает, где мог его видеть.
«Возможно, я буду твоей, но моей девственности ты не получишь», – говорила мстительная улыбка чёртовой Блек. Улыбка, на которую Филч напрасно не обратил внимания.

На следующий день весь Слизерин знает, что Нарцисса Блек переспала с Аргусом Филчем, и причины тоже ясны всем. Над Люциусом посмеиваются втихомолку, но Аргусу совершенно всё равно, потому что на его долю насмешек достаётся куда больше и – он это точно знает – одними насмешками дело не обойдётся.
Последний удар ему наносит сама виновница всего произошедшего.
– Ты же не думал, что я могу всерьёз захотеть провести с тобой время, сквиб? – достаточно громко, чтобы быть услышанной всеми, кто находится в данный момент в гостиной, насмешливо и презрительно говорит Нарцисса Блек, в будущем Малфой, и Филч с отвращением чувствует, как в нём поднимается странное восхищение к чёртовой слизеринке. Одним ударом отомстить и Малфою за то, что придётся жить с ним, и ему самому, посмевшему коснуться её тела, – это действительно красиво. А Нарцисса безжалостно заканчивает: – Это смешно, сквиб. Подумай, кто ты и кто я. Между нами нет ничего общего.