Глава 2ЧАСТЬ ВТОРАЯ
16 МАРТА 2003 ГОДА
Снейп использовал выходной, чтобы привести в порядок лабораторию, почитать и прогуляться. Найдя в свежей лондонской посылке кое-что для коллеги, он накинул сюртук, аккуратно застегнул все пуговицы и, мельком взглянув на себя в зеркало, отправился к Грейнджер.
Постучавшись, он открыл дверь и вошел.
- Мисс Грейнджер, добрый день, я принес вам то, что обещал в прошлом месяце, - сухой, мрачноватый и скучающий тон - вежливость по-снейповски.
- Да? - Гермиона стояла у камина, почему-то спиной к входной двери. Создавалось впечатление, что она только что спешно вскочила с кресла. - Спасибо... вы... положите где-нибудь, - сказала она и, не услышав ответа, поняла, что, кажется, перешла грань, отделяющую невежливость от откровенного хамства, и обернулась. У неё было совершенно мокрое, заплаканное лицо и абсолютно несчастные глаза, хотя она и улыбалась своей почти обычной улыбкой. - Извините, - махнув, видимо, рукой на свой внешний вид, она подошла и взяла у него свёрток. - Я просто... спасибо большое. Хотите... хотите чаю или чего-нибудь?
Она всхлипнула вдруг и улыбнулась, словно говоря: "А что делать... не обращайте внимания". Провела тыльной стороной пальцев по щекам - руки заметно дрожали - и улыбнулась снова.
- Я не вовремя, - отведя глаза и чуть мягче, чем обычно, констатировал Снейп, - случилось что-то серьезное? Вам помощь нужна?
Ну должен же был он спросить? Не разворачиваться же и не уходить, даже если это единственное верное действие в данной ситуации? Ну не смог. Впрочем, он был готов сделать это сейчас же и, в принципе, все равно, какую чушь выдумает Грейнджер, чтобы оправдать заплаканные глаза и трясущиеся руки.
А она почему-то не стала ничего выдумывать. Чёртова гриффиндорка.
- Да нет... чушь всё это, - она снова улыбнулась этой странной а-что-делать-не-обращайте-внимания улыбкой. - Просто... банальность. Неудачный роман, а я вот реву весь вечер почему-то... ерунда, - и опять эта треклятая улыбка. - Вы входите... я отвлекусь и успокоюсь, а вообще не обращайте внимания, я сейчас вас чаем напою... или вам неприятно? - наконец сообразила она. - Вы тогда идите, конечно... Смешно... правда, смешно, - она отложила свёрток на стол и с силой стиснула руки, всё так и улыбаясь этой своей не-обращайте-внимания. - Сама всё понимаю... а толку чуть. Можете говорить всё, что вы обо мне думаете. Всё правда, - она улыбнулась снова и зачем-то облизала губы, покрасневшие и наверняка солёные.
Стояла и смотрела на него, несчастная, словно проштрафившаяся впервые первоклашка.
Снейп молча пожал плечами и сел на стул.
- Роман? - выдержав неприлично долгую паузу, переспросил он таким тоном, словно речь шла об оргии копрофагов. - Вы что, плакали из-за мужчины?
- Ага! - с отчаянной какой-то весёлостью кивнула она, немного слишком суетливо принимаясь за приготовление чая. - Хотя... даже и не знаю. Может, из-за себя. Наверное, я слишком умная, - она рассмеялась. Как ни странно, вполне весело, вот только слёзы тоже хлынули снова. - Вечно у меня все романы одинаково заканчиваются... говорите, говорите, мне сейчас полезно правду про себя послушать, - попросила она, стирая привычным уже жестом влагу с глаз. - Я её сама себе весь вечер говорю... и что не стоит это того, и что ну и ладно... и что вообще, зачем мне это надо... даже не знаю, может, зелье какое выпить? - она снова рассмеялась и весело, и нервно, и... горько. - Вы... мне завтра стыдно будет, но вы не уходите, - попросила она вдруг, легко, словно вскользь... и в то же время так отчаянно. - Пусть лучше стыдно... как-то я... чай готов, кстати, - она разлила его по чашкам и придвинула одну Снейпу.
И села напротив, бессмысленно болтая ложечкой в своей, так и не положив никакого сахара.
Снейп внимательно выслушал это сбивчивое и слишком эмоциональное выступление, не отрывая сосредоточенного взгляда от лица девушки.
- Сахар положите, - изрек он в конце концов, - вы любите сладкое, - и подвинул сахарницу ближе. - Это был хороший мужчина? - спросил Снейп, снова выдержав паузу. - Он говорил, что хочет, чтобы дети были похожи на вас, он подыскивал дом с садом? У него была достойная работа?
- Н-нет, - растерялась Гермиона и послушно насыпала себе сахара. Четыре ложки. - В смысле, да... мы не говорили про детей, - она почему-то рассмеялась и отпила чай. Посмотрела удивленно в чашку и принялась размешивать сахар. - А дом у него есть... и сад, кажется, тоже... а зачем сад? - спохватилась она. И почему-то опять заплакала. - Работа была, да. Да какая разница, у меня, правда, почему-то всё вот так кончается: либо я ухожу, либо меня бросают. Мне либо самой скучно, либо со мной... не надо мне просто никаких романов, и всё, - улыбнулась она той самой мерзкой не-обращайте-внимания улыбкой и затеребила прядь волос. - Нельзя же всё сразу иметь, верно? Я даже не понимаю, почему мне так плохо. Чушь какая-то...
Гермиона плакала и улыбалась сквозь слёзы, виновато и в то же время... иронично.
Наверное, так умела только она одна.
- Любовь, - поморщился Снейп, взяв чашку, - химический процесс в организме. Гормоны. Успокойтесь, если этот мужчина не хотел от вас детей, значит, он идиот, а если вам это в голову не приходило, значит, ваш роман - блажь. Вам было весело с этим человеком? Он читал ваши работы? Он увлекался хоть чем-то из того, чем увлекались вы? Он носил вас на руках?
Сухой, четкий и сдержанный допрос с пристрастием.
- Нет, - машинально ответила она на все вопросы разом, а потом, осмыслив услышанное, наконец расхохоталась по-настоящему. Слёзы, правда, всё равно текли, но уже от смеха. - О, господи, - слегка задыхаясь, выговорила она. - Вы невозможны... Вы... я вас за это поцелую! – хохоча, весело и с облегчением вдруг заявила она и действительно, вскочив из-за стола, подошла к нему... и вправду обняла и даже поцеловала - в щёку, зато явно от души. - Вы потрясающий! - сказала она, глядя прямо на него совершенно сияющими глазами. А потом отпустила и вернулась на прежнее место за столом. - Уф... вы меня вылечили, - сообщила Гермиона. - Но всё-таки… поговорите со мной ещё? - попросила она. - Для закрепления эффекта. Меня как-то никому не приходило ещё в голову носить на руках. Даже не знаю, как бы я на это отреагировала, - призналась она.
И хотя глаза у неё всё равно были не слишком веселые, плакать Гермиона наконец перестала.
Снейп стоически вынес поцелуй, хотя физиономия его при этом побледнела ровно на тон, однако из каких-то своих соображений он не стал комментировать дикий поступок коллеги. Мало ли, от любви у людей совершенно высыхает мозг, и они творят сами не ведая что...
- У вас просто несколько повреждена психика, - поставил диагноз профессор, инстинктивно прикоснувшись к своей щеке, - это простительно. Так что в этом мужчине вообще было? От чего вы рыдали, я так и не понял. Он был красавец? Я знаю, что большинству женщин очень важны такие глупости. Кстати, с кем вы общались, раз этим мужчинам не приходили в голову такие простые вещи? Я всегда считал, что любимых женщин носят на руках, как минимум часто и с удовольствием. Ну? Из-за кого вы плакали?
- Да вы не знаете его, - улыбнулась она. - Красивый... даже не знаю, - она задумалась. - Он... скорее, умный, наверное, - наконец решила она. - В смысле интеллекта. Он учёный... маггловский... химик. Нет... нет, наверное, всё-таки некрасивый. Какая разница, как человек выглядит... что вы, ей-Богу. Я рыдала... от обиды, наверное, - всё-таки она была умным, склонным всё анализировать человеком. - Что в очередной раз ничего не вышло. Вы будете сейчас смеяться, - предупредила она, - что я - такая, какая есть - кажется, никому не нужна... во всяком случае, из тех, кто нужен мне. А вы правда считаете, что любимых женщин носят на руках? - с любопытством спросила она. - Мне - поверите? - никогда такие мужчины не встречались почему-то... наверное, я не располагаю. Всех... рано или поздно всех их начинает раздражать что-нибудь: аккуратность, заумность, что я много времени трачу на работу... и всякое такое. Что я гладить не умею, - вдруг вспомнила она и рассмеялась. - Вернее, умею, но плохо.
- Не над чем смеяться. Я смеюсь, когда смешно,- отрезал Снейп и поставил полную чашку на стол. - Да, я считаю, что любимых носят на руках. Они не могут раздражать даже если скверно гладят. Для этого существует магия или, на худой конец, профессионалы, которым можно перепоручить. Или, к примеру, мужчина сам, если он не болен, может научиться гладить. Что гораздо менее дорогостоящий способ, чем нанимать профессионалов. Речь ведь о маггловском мире? Да. Далее. Вы такая, какая есть, кому-нибудь понадобитесь - элементарно: людей в мире довольно много и многие из них в детородном возрасте. А пока вы, видимо, не хотите быть нужной, поэтому выбираете себе мужчин, которые потенциально не способны быть вам подходящей парой. Согласен, что это может быть не сознательно, и, скорее всего, так и есть. Вы зациклены на интеллекте - это тоже ошибка. Человек слишком умный часто не способен быть хорошим человеком в физическом и психологическом смысле. Перевес любого из органов ведет к дисгармонии. Чего вы хотите, если вы даже точно не можете сказать, красив он или нет? Вы вообще заметили этого мужчину?
- Какой странный вопрос, - Гермиона не закричала, как большинство бы на её месте, "что за чушь" и "разумеется". Она задумалась. - Заметила, да, - она даже кивнула. - Просто... Просто думала, как вам ответить. Красота - сложное понятие. Я думала, красив ли он с общепринятой точки зрения. Так сказать, на взгляд большинства. Пришла к выводу, что нет. А с интеллектом ничего не могу поделать, - она улыбнулась, - мне скучно с другими... и тогда уже сбегаю я сама. Что, конечно, куда менее трагично, но результат тот же. Может, вы и правы - только... и что мне делать? - она грустно посмотрела на него. - Людей-то в мире, конечно, полно, но кто сказал, что этот некто живёт хотя бы в пределах досягаемости? По теории вероятности... ну, вы понимаете. На самом деле, я думаю, что вы правы и причина во мне. Но что же мне делать, если, на мой взгляд, самый сексуальный орган в мужчине - это мозг? - рассмеялась она почти против воли. - Простите, - почему-то добавила она. - Но я давно заметила, мне скучно, если нет этого перевеса... и вот тогда я его точно перестаю замечать. Ну не влюбляюсь я по-другому.
- Я хотел напомнить вам, что вы еще не достигли даже пятидесятилетия, чтобы говорить "Я по-другому не могу", - скривил губы Снейп, поглядев на девушку мрачно и тяжело. Как всегда. - Любовь что, по-вашему, сплошная ярмарка удовольствий? Карнавал? В таком случае, конечно, вы обязательно отыщете себе умного до тошноты мужчину, и он, наконец, даст вам понять, что интеллект, даже если его так много, что дрожь берет, тоже может быть бессмысленным, когда речь идет о любви. У вас много времени для того, чтобы что-то понять. Думаю, лет через двадцать вас можно будет назвать умной женщиной. А сейчас - трагедия продолжается, или вы успокоились? Если успокоились, то извольте взглянуть на книгу, ее для вас искали месяц.
- Успокоилась, - она улыбнулась. Всё-таки... как всё-таки хорошо, что что-то в жизни не меняется! - во всяком случае, достаточно для того, чтобы посмотреть... надеюсь, что вы правы и хотя бы лет через двадцать я действительно поумнею, - она встала и взялась за свёрток. - Бог мой... вы... это же, - всё был забыто в один миг: все трагедии, все несчастья. Гермиона просияла и порывисто обернулась к профессору. - А вы... а мы... а мы можем попробовать? - умоляюще почти прошептала она. - Ну пожалуйста... у меня есть всё, что нужно... давайте сейчас? Ведь это недолго. Всего каких-то часа три... а я без вас не справлюсь.
Сейчас о том, что Гермиона прорыдала несколько часов кряду, напоминали только неприличные нос и глаза.
- Да, - сказал Снейп, выпив почти залпом остывший чай, - сегодня нет никаких дел, так что извольте. Давайте проведем эксперимент сейчас же, к тому же у вас есть все, что нам необходимо. Но, предупреждаю, что намерен только консультировать и наблюдать. В крайнем случае, окажу помощь. Все сами! Пора привыкать.
- Всё сама, - со счастливым трепетом повторила она. - Ужас какой... идёмте, - и повела его в кабинет.
От несчастной зарёванной женщины, встретившей его час назад, не осталось больше ничего.
Ну а что эксперимент вышел только с третьего раза и уже под утро - так ведь вышел же!
И никого счастливее неё, наверное, не было в этот момент во всём мире.
А на ругань профессора и его комментарии относительно уровня её умственного развития она давно перестала обращать внимание.
После этой истории Снейп еще долго с сомнением косился на коллегу, видимо, размышляя о несовершенстве мира или попросту ожидая очередной истерики. Впрочем, что удивительно, истерик больше не было даже в намеках. Зато весьма успешно проходили эксперименты, и очередная научная работа Грейнджер двигалась вперед ускоренными темпами.
Когда она была готова, Гермиона принесла профессору чистовой вариант и с иронично-насмешливым выражением лица водрузила её к нему на стол.
- У меня к вам вопрос... последний, - торопливо добавила она. - На эту тему - последний, обещаю. Как-то мне неловко делать это без вашего согласия... потому что кто вас знает. В общем, это моя первая большая публикация, и я собираюсь посвятить её вам. Надеюсь, вы не против?
- Против, - отрезал Снейп безапелляционно, - только после моей смерти. Вы все перепроверили по последней главе?
- Я, в общем, так и подумала, - кивнула она, - потому и спросила. Проверила, конечно. Хотите посмотреть ещё раз?
"Вот напишу эпохальный труд и отравлю тебя, раз только после смерти", - говорил её взгляд. Но она была счастлива, по-настоящему счастлива, и это сквозило в каждом жесте.
- Нет, если будут нарекания, считайте, что это полностью ваша вина, - добрый профессор полистал последнюю главу, быстро скользя взглядом по строчкам, - когда вы отправитесь это представлять?
- Конечно, моя, - фыркнула она, - чья ж ещё... Завтра. Я иду завтра. А... А вы не придёте? - спросила она с надеждой. - Я очень вас прошу.
"Не придёт, - мрачно подумала она. - Конечно, не придёт... зачем ему?"
- Конечно, приду, - поморщился Снейп, закрывая работу. - Мне будет интересно, что скажут эти старые снобы по поводу этого труда. Надеюсь, они начнут икать. Я буду готов к девяти.
продолжение следует
