Глава 2Fуфайка, с прошедшим днем варенья тебя! Желаю счастья и успехов, пусть все твои мечты исполняются!!! С любовью, Lilly :))
И огромное всем спасибо за оставленным отзывы! Я очень-очень рада, что вам нравится ^_^
За дверью послышались торопливые шаги – едва уловимый шорох атласных туфелек о ворс ковра, лязганье старого дверного замка и скрип половиц, а потом в нос ударил пряный аромат душистых яблок. Нарцисса в раздражении произнесла:
– Где ты шляешься, позволь спросить? Я опоздала на званый ужин у Малфоев, что Люциус теперь обо мне подумает?
– Заткнись, Цисси, – холодно произнесла Беллатрикс, – мне надоело слушать твое нытье. Иди в свою комнату.
Андромеда шумно вздохнула.
– Наверх, – командным голосом повторила Белла, заправляя за ухо выбившуюся прядь тяжелых черных локонов, – обе. Андромеда, я надеюсь, что такого больше не повторится.
– Мамочка нашлась, – недовольно проворчала шестнадцатилетняя Цисса, считавшая себя совсем взрослой.
Андромеда только пожала плечами. Нарцисса могла себе позволить что угодно, даже перечить старшей сестре. Эта девушка просто околдовывала всех. Своей смелостью, непосредственностью, почти неземной красотой. Ей прощались все проказы, самые беспечные и легкомысленные поступки встречались с неизменным умилением, мать потакала ей во всем, видя в Циссе самую большую радость своей жизни. Она же родителей и в грош не ставила. Говорила, что они испортили ей жизнь, до сих пор портят, разговаривала таким тоном, что даже Андромеду коробило. Мать же считала младшую дочь настоящим чудом, сокровищем, смотрела на нее с восхищением. Она не могла представить, что на самом деле Нарцисса относится к ней с пренебрежением.
– Кстати, – внезапно раздался довольный голос Беллатрикс, – мы все приглашены завтрашним утром на прием, который устраивает Родольфус в честь нашей помолвки. Кстати, его брат Рабастан заканчивает школу в этом году.
Андромеда вспыхнула.
– Да-да, Меди, – весело пропела Нарцисса, – Руди и Белла хотят, чтобы вы поженились. Не понимаю, зачем нашей семье этот вздорный мальчишка!
Рабастан. Насмешливый юноша, на год младше ее, не слишком красивый, но безумно обаятельный. Жемчужные перчатки, медно-рыжие пряди падают на лицо, он злится и небрежно откидывает их, серо-зеленые глаза пристально следят за Андромедой, пытаясь угадать каждый жест. Предсказание – забавная наука. Всегда деланно-скучающий, такой непохожий на старшего брата, прямого и скованного Руди, порой даже слишком замкнутого в себе.
Андромеда открыла дверь своей комнаты и попала в свой волшебный, необычайно крошечный мир. Сияющие небесной голубизной обои, приглушенный свет, большое окно, занавешенное серовато-голубым тюлем, кровать с бежевым покрывалом и большой платяной шкаф, очень длинный, занимающий почти половину комнаты, на полу в беспорядке лежат пергаменты с ее «историями», перья и старые, давно позабытые плюшевые игрушки. Писательство было для Андромеды не просто удовольствием или развлечением, это был собственный мир, в котором можно было укрыться от реальности. Ее мечты обретали плоть и кровь, они становились настолько явными, что, казалось, постоянно были рядом.
Но иногда убежать от окружающих ее проблем не удавалось, и тогда сердце болезненно сжималось, а перед глазами появлялись другие картины, тревожные, тягостные, почти безумные.
Андромеда жила осознанием одного только «завтра», которое всегда приносило только новые проблемы, новые трудности, новые отчаянные решения. Настоящего просто не существовало.
Девушка усмехнулась и обняла плюшевого медведя. Старому мистеру Томпсону было пятнадцать лет, голова была накрепко пришита к туловищу, правая лапа безвольно болталась около туловища, а единственный стеклянный глаз мутного бутылочного цвета ярко блестел. Укоризненный взгляд.
– Бедный, бедный мистер Томпсон. Я ведь совсем забыла тебя, – Андромеда потрепала его по макушке, – аморальная дура. И сумасшедшая притом.
Медведь не ответил.
Уже засыпая, девушка подумала, что, наверное, стоит пришить ему лапу покрепче. Все-таки единственный друг...
Утро встретило ее сиреневатой дымкой над влажной землей, робко зеленеющей травой и непривычным бледным, почти белым небом. Андромеда приоткрыла глаза и сладко зевнула, вдыхая запах свежих накрахмаленных простыней и ароматных яблок, которые всегда стояли в ее комнате. Это было ни с чем не сравнимое удовольствие – просыпаться и просто лежать на кровати, глупо уставившись в потолок и грезя о чем-то совершенно абстрактном и расплывчатом. Кажется, что у тебя уйма свободного времени, и весь день ты будешь предоставлена сама себе, в душе прекрасно осознавая, что это – всего лишь иллюзия счастья. Но эти минуты... они согревали, может, ради них стоило жить. Андромеда не знала.
Все-таки ей пришлось резко вскочить, когда в комнату как вихрь ворвалась счастливая Нарцисса. Она закружилась в вальсе вместе с мистером Томпсоном, что-то напевая себе под нос. Потом она мечтательно закатила глаза и с ногами забралась на кровать Андромеды, прижимая к груди острые коленки. Андромеда хохотнула и кинула в сестру подушкой.
– Ну и что случилось? Сириус сломал ногу? – Цисса просто ненавидела кузена – чуть худощавого смышленого мальчишку с удивительной синевы глазами.
– Нет, – она улыбнулась и плотнее закуталась в пушистую шаль, - кое-что намного лучше, Меди. Мы с Люциусом скоро будем помолвлены, представляешь?
– Ты счастлива? – Андромеда затаила дыхание. Их мечта, одна на троих – может, хоть одной повезло?
– Да, – Нарцисса удивленно вытаращилась на сестру, – ты очень странная, Андромеда – все время витаешь в облаках, прекрати же, наконец, заниматься всеми этими глупостями. Ты не единственная реальность, а мир вовсе не населен безумцами.
Милая, беспечная Цисса! Она, казалось, все еще витала в беззаботном детстве, но со временем стала невыносимо быстро взрослеть. Она склоняла голову на бок или встряхивала золотистыми волосами, всем своим видом демонстрируя полное безразличие. В Нарциссе появилось что-то новое, едва уловимое – она принадлежала к тем людям, которые в любой ситуации оказываются победителями. Андромеда поняла это почти сразу, во всяком случае, раньше, чем сестра. А еще Меди осознала, что она сама принадлежит к тем, кто обречен на подчинение или молчаливое согласие.
– Ты права. Прости меня, Нарцисса, – девушка отвернулась к окну, подставив ветру пылающие щеки.
– Опять ты извиняешься! Только это ты и можешь. Ты жалкая и просто ничтожная идиотка, Андромеда. У тебя нет будущего, – все это было сказано настолько жестоко и беспощадно, казалось невероятно унизительным слышать такие слова от Нарциссы. – И прекрати жалеть себя, наконец! – добавила она чуть тише.
За спиной хлопнула дверь, Андромеда могла поклясться, что слышала приглушенные рыдания младшей сестры.
Нарцисса постоянно пыталась играть роль кого-то другого, совсем не себя, и та, другая, была безжалостной девочкой, порой слишком сильно напоминавшей опасную и беспринципную Беллатрикс. Что за ребенком она была? Андромеда считала сестру настоящим маленьким чертенком, порой даже слишком пылкой и страстной. Ее настроение менялось сотни раз за день – она могла дурачиться и звонко смеяться, потом внезапно замолчать и полностью уйти в себя, замкнуться, а временами Цисса становилась такой невыносимо взрослой, что хотелось выть.
Андромеда любила своих сестер. Несмотря ни на что. Ей нравилось думать о них, пытаться понять, о чем они думают. Но Белла была всегда слишком неприступной и вспыльчивой, у нее были дела, в которые младшим было строго-настрого запрещено вмешиваться, а настроения Нарциссы так стремительно менялись, что, казалось, за ней и вовсе не угонишься.
Когда через час Андромеда спустилась к завтраку, ее ждал только отец. У него были четко очерченные губы, широкие скулы и ледяные серые глаза, незамутненные годами и тяготами жизни. Выражение его лица было, как правило, насмешливо-снисходительное, временами он хмурился и устало потирал переносицу. Отец редко бывал дома. Работа, какие-то неотложные дела, загадочные обстоятельства. Андромеда видела его как сквозь сон: отец, которого никогда нет, отец, который о тебе не помнит, отец, у которого другие заботы и интересы. Но она постепенно привыкла. Привыкла быть одна, в мире, полном презрительного равнодушия и молчаливого отчаяния.
– Доброе утро, отец, – тихо произнесла она и робко попыталась улыбнуться.
– Ваша матушка и сестры уже отбыли, – отец чуть заметно нахмурился, – с вашей стороны весьма невежливо опаздывать, Андромеда.
Девушка покраснела и, не выдержав его взгляда, опустила глаза.
– Мы должны отбыть немедленно, чтобы не опоздать. Вы прелестны, – она почувствовала колючее прикосновение к своему лбу, - очаровательны, как и ваши сестры. Отца обволокло изумрудно-зеленое пламя камина, и с оглушительным хлопком он исчез. Андромеда сразу же последовала за ним – уже через минуту в доме не было никого, кроме старого домового эльфа.
Зал был невероятно просторным и светлым, голые ветки деревьев стучали в окна, последний, еще не стаявший снег ярко блестел в солнечных лучах. Все окутывал тяжелый аромат духов и благовоний, от которого сразу же начинала кружиться голова. Андромеда схватилась за пыльную старую этажерку, непонятно как оказавшуюся в этом доме с почти больничной чистотой.
– Вам нехорошо? – рядом раздался взволнованный голос Рабастана.
– Нет, право, не беспокойтесь, – она попыталась улыбнуться, но получилось довольно жалко.
Он посмотрел на нее пристально, изучающе, тонкие губы тронула едва заметная улыбка – девушка действительно была просто великолепна.
– Я так рад видеть вас, Андромеда, – он бережно взял ее за руку и поцеловал. Щеки девушки запылали – он действительно был потрясающе красив и имел уйму обаяния, – вы очень сильно изменились с нашей последней встречи. Кажется, это было год назад, верно?
– Да, пожалуй... – она замялась. Такие встречи сразу вылетали у нее из головы, ничего для нее не знача.
Оба замолчали. Андромеда в волнении теребила край платья, пристально поглядывая на часы, Рабастан недоуменно озирался вокруг в поисках брата. Они оба играли. И ненавидели роль, которую играли. Андромеда находила Рабастана скучным и неинтересным, он же не понимал ее фантазии, вообще все, что она делала, бесило и раздражало его. Они совсем разные...
И тут она вспомнила – осознание накатило на нее нестерпимой волной стыда и отчаяния. Встреча с Тедом – небольшое уютное кафе, пустынный перекресток, участливый взгляд голубых глаз и море какого-то необъятного счастья. Хотелось плакать и заламывать руки. Он солгала ему. Это было чудовищно нечестно и несправедливо, хотелось плакать как в детстве, когда папа подарил красивую фарфоровую куклу Нарциссе, а не ей.
Рабастан раздраженно смотрел на девушку.
– Ненормальная, – беззвучно шептали его побелевшие от злости губы, – она совершенно ничего не видит.
Андромеда спиной чувствовала это взгляд. Ей невыносимо хотелось уйти отсюда... в теплое уютное кафе с терракотовыми ситцевыми занавесками. Или в залитый солнечными лучами пыльный книжный магазинчик. Ей хотелось... туда, где в этот момент был Тед.
