С другой стороны зеркала

Панси Паркинсон и общая ванная комната для старост

Гермиону разбудил топот: мимо кровати проносилась Лаванда, перебегая от шкафа к зеркалу, от зеркала к шкафу. Обычно наша героиня просыпалась раньше соседок по комнате, чтобы ещё раз проверить сочинение по трансфигурации или почитать учебник по зельеварению, но сегодня Гермиона явно заспалась, и подниматься ей совсем не хотелось. Она видела очень любопытный кошмар и, главное, такой яркий, живой, почти реальный. Гермиона решила, если будет свободное время, обязательно вспомнит и проанализирует каждую деталь сна.

Лаванда, сотрясая кровать, вновь пробежала мимо.

– Что с тобой сегодня? – Гермиона открыла глаза.

Легко догадаться, что вместо Лаванды Браун наша героиня увидела перед собой продолжение ночного кошмара. Оно стояло перед зеркалом и лихорадочно причёсывалось.

– П-п-панси?

– А кто же ещё? – Паркинсон бросила на зеркало расчёску и схватила зелёный флакон с серебристой пробкой.

– Оказывается, всё это правда, – прошептала Гермиона. – Оказывается, я в Слизерине.

– И это ты у меня спрашивала, что со мной такое? – хмыкнула Паркинсон, обрызгивая себя туалетной водой.

– Не поняла, а где она должна была быть? – Миллисент, сев на кровати, тревожно на них посмотрела.

Но Панси не ответила. Она молниеносно накрасила губы, припудрила нос, накрутила пальцем одну прядку волос и кокетливо её уложила, послала своему отражению в зеркале воздушный поцелуй и пулей вылетела из спальни.

– Так, где ты должна была быть? – ещё раз спросила Миллисент, флегматично засовывая ноги в тапочки.

– А куда это пошла Панси? – решила сменить тему разговора Гермиона.

Миллисент округлившимися от удивления глазами взглянула на нашу героиню и воскликнула:

– Ну ты чего! Разумеется, в общую ванную комнату для старост!

– В таком виде?

– Она туда в таком виде каждое утро ходит.

Миллисент зевнула и, потягиваясь, ленивой походкой направилась в ванную комнату. А наша героиня принялась напряжённо искать сакральный смысл в ответе Буллстроуд.

Общая ванная комната для старост. Что могло быть в ней особенного? Почему Паркинсон собиралась туда так, будто готовилась к выпускному балу? Комната, как комната, правда, чуть просторней и светлее обыкновенной, но Гермиона не любила туда ходить, так как постоянно натыкалась на запертую дверь: Ханна Эббот безумно любила нежиться в пенной ванне в любое время суток.

Наша героиня не знала одного: это только в её мире белокурой хаффлпаффке могли дать ключ от общей ванной комнаты для старост, здесь же старый интриган Альбус Дамблдор вёл какую-то свою игру, которая не поддавалась логическому объяснению. В общую ванную комнату имели доступ только двое – один староста Гриффиндора и один староста Слизерина. Остальные могли только толпиться перед закрытой дверью и возмущаться на общем собрании: «Как же так?». В этом мире Ханну Эббот сильно обидели.

Но Гермиона не зря считалась лучшей ученицей Хогвартса, поэтому догадалась, что к чему, сама того не зная, разгадала игру Альбуса Дамблдора.

– Миллисент, – спросила она, застёгивая последнюю пуговицу на мантии, – ведь Панси с кем-то встречается в ванной комнате?

– Как будто ты не знаешь, – хихикнула Булстроуд. – Ага, с другим старостой.

«Неужели с Голдштейном», – подумала Гермиона и оттянула вниз мантию, которая оказалась короче привычной на пять дюймов, как, кстати, и юбка.

– А ты сегодня сама оделась? – вдруг спросила Миллисент, и Гермиона от подобного вопроса на секунду даже растерялась: не послышалось ли ей?

– Что?

– Ты сегодня сама оделась? – повторила Миллисент.

Не послышалось.

– Сама, – осторожно ответила Гермиона, – я сегодня немного нехорошо себя чувствую.

– Я заметила, – сказала Миллисент, уже выходя из спальни.

Это было всё так странно, что наша героиня решила не бежать сразу же в библиотеку и не искать разгадку всему случившему, а немного подождать, узнать обо всём подробней, сходить хотя бы на завтрак, а уж потом наведать мадам Пинс.

За слизеринским столом уже сидела Паркинсон. Она блаженно улыбалась, подперев одной рукой подбородок, другой – размешивая чай. Рядом, утробно посмеиваясь, разговаривали Гойл с Крэббом. Малфой показывал Забини какой-то свиток. Незнакомые Гермионе слизеринки, сдвинув стулья, самозабвенно обсуждали маникюр одной из них. И хотя на нашу героиню никто не обращал внимания, она чувствовала себя крайне неуютно.

Гермиона взглянула на гриффиндорский стол и отыскала глазами своих лучших друзей: Гарри и Рон бросались друг в друга хлебными мякишами. Наша героиня сразу же почувствовала себя одинокой, сразу же захотела оказаться рядом с друзьями, чтобы хотя бы сказать: «Вы же уже взрослые люди, а так себя ведёте. Одно дело Гарри, но ты, Рон, ты же староста». И вдруг…

– Ты с каким это старостой встречаешь в ванной комнате? – выдохнула Гермиона, и в глазах у неё потемнело.

Вот так и кончился для нашей героини первый завтрак в компании слизеринцев. Мадам Помфри напоила её успокоительными травками и сказала, чтобы не перетруждала себя учёбой.

В подобных историях принято забывать о некоторых вещах. Например, что стало с тем персонажем, место которого занял наш? Где вторая Гермиона, чистокровная слизеринка? Куда она попала? Не в мир ли грязнокровки Грейнджер? Но не будем забивать себе этим голову, оставим историю второй Гермионы за кадром.

***

За кадром.

– Не беспокойтесь, с ней всё будет нормально. Отдохнёт в больничном крыле, попьёт успокоительных травок… Пообщается с друзьями, что в данном случае, не могу не согласиться, лучше всяких лекарств. Я даже разрешила им всем зайти в палату.

– Поппи. Вы уверены в том, что она просто перенервничала перед экзаменами? Может, на неё повлияло то зелье Лонгботтома?

– Нет, что вы, Альбус, я знаю, что говорю.


– …Потти и Висельник, только вас и спрашивали, – презрительно скривилась Гермиона, схватила с прикроватной тумбочки вазу с маргаритками и швырнула её на пол.

Гнетущее молчание, повисшее на время в палате, нарушил Колин.

– Может, в неё кто-нибудь вселился? – страшным шёпотом спросил он, прижимая к груди фотоаппарат и пятясь к двери.

– Малфой? – Гарри поддался вперёд, как борзая, учуявшая лисицу.

– Какой ещё Малфой? – вздрогнул Рон.

– Даже если он уже вселился, – Колин ухватился за дверную ручку, – у нас нет гарантии, что сейчас он не может вселиться в кого-нибудь из нас!* – и выскочил из палаты.


*Колин почти цитирует «Изгоняющего дьявола». Дурное влияние родителей-магглов.