Глава 2. Студенты КейрингтонаПаровоз «Хогвартс–Экспресс» прибыл в Хогсмид как обычно, поздним вечером, когда на небе мерцали звезды, а ночной воздух был напоен предвкушением чего–то загадочного.
В этот самый вечер малыши первокурсники под руководством лесничего Хагрида по традиции должны были пересечь озеро на лодках. Все остальные ученики сели в кареты, которые, как и лодки, везли студентов сами. Вереница карет тронулась в сторону замка, бесчисленные окна которого гостеприимно светились, обещая уют и вкусную праздничную трапезу.
Когда старшие студенты, наконец, устроились за пока еще пустыми столами четырех факультетов, двери зала распахнулись, и вошла толпа первокурсников, которую вела профессор МакГонагалл. Каждый год все новые пары глаз с удивлением оглядывали потолок, похожий на звездное небо, висевшие в воздухе над головами студентов свечи, и, конечно же, окружающих учеников. Новички этого года тоже не были исключением, демонстрируя свое восхищение и изумление широко распахнутыми глазами. Вот какой-то малыш запутался в полах своей мантии, и чуть было не упал, а в стороне другие нарушили строй, остановившись разглядеть призраков или переброситься парой слов со своими родственниками.
– Кто это? – Спросил скорее сам у себя Люциус, увидев нескольких незнакомых волшебников за преподавательским столом.
– Вот тот мужчина, сидящий справа от мадам Помфри, профессор Райдженс. – Объяснил их староста. – В этом году он будет вести у нас защиту от темных искусств.– Люциус кивнул и перевел взгляд дальше.
– А она?.. – Указал он подбородком на мрачную женщину, нетерпеливо выстукивающую пальцами какую-то дробь.
– Этого никто не знает. – Пожал плечами староста. Люциус хотел еще что-то узнать, но тут директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, поднялся со своего места во главе учительского стола.
Шум моментально стих. Обведя зал взглядом своих лучистых глаз из–под очков–полумесяцев, профессор Дамблдор начал:
– Дорогие ученики, я рад снова видеть каждого из вас в школе, отдохнувшими и с чистой совестью подзабывшими все, чему вас учили в этих стенах. Я уверен, что вам не терпелось вновь вернуться сюда. Конечно же, не для того, чтобы слушать речь старого выжившего из ума волшебника, а, прежде всего, чтобы снова увидеть всех друзей.
Прежде чем мы приступим к трапезе, у меня будет несколько объявлений. Первое: в целях безопасности всем ученикам строго запрещается ходить в Запретный лес. Второе: пользоваться магией в коридорах запрещено, также запрет пока еще распространяется на разные веселые вещи для скрашивания вашего досуга, вроде навозных бомб. – Из зала послышались одобрительные возгласы учеников. Профессор МакГонагалл смущенно дернула директора за рукав, давая понять, что он сказал лишнее.– Хм-м. Наконец, наш смотритель, мистер Филч, попросил напомнить вам, что список запрещенных вещей висит в его кабинете, и каждый желающий может с ним ознакомиться.
А теперь позвольте представить профессора Райдженса, он будет преподавать защиту от темных искусств. – Названный волшебник привстал и поклонился. – Надеюсь, он задержится у нас дольше своих предшественников. – Счастливо произнес директор, не обращая внимания на то, что лицо Райдженса скривилось, словно он съел лимон. О том, что должность проклята, коллеги уже успели ему рассказать.
– Но, – Дамблдор поднял указательные пальцы обеих рук, что значило о необыкновенной серьезности следующих слов, – что самое главное, в этом году я рад приветствовать наших
новых студентов, причем не только первокурсников, но и приехавших из Академии Кейрингтон. Представляю вам директора Академии, профессора Уэлтон.
Аплодисменты были на удивление сдержаны. Ученики Хогвартса явно были заинтригованы речью Дамблдора, но весьма смутно представляли, что это за Академия. Многие обменялись вопросительными взглядами. Женщина, о которой осведомлялся Люциус, поднялась со своего места по левую руку от директора. На первый взгляд она была хрупкой и низкорослой. Ее траурные одежды и иссиня-черные волосы добавляли резкости к и без того ярким чертами лица.
– Мы рады после нашего долгого пути наконец–то оказаться в Хогвартсе, – произнесла она хорошо поставленным голосом, который разнесся по всему залу, – хотя нас привела сюда необходимость. Дело в том, что Министерство магии закрыло нашу Академию, и мы вынуждены были распределить своих студентов по другим магическим учебным заведениям. Сейчас здесь со мной, – она указала жестом на группу учеников, стоящих в стороне от основной массы людей,– студенты, которые переведены в Хогвартс. Я благодарна профессору Дамблдору за понимание, и готовность помочь нам, – она уважительно поклонилась директору.
Дамблдор снова взял слово.
– Сейчас учащиеся Кейрингтона, а затем первокурсники будут распределены по факультетам.
Профессор МакГонагалл выставила вперед трехногую табуретку и развернула список. Началась самая интересная часть традиционной праздничной трапезы. Каждому из учеников Хогвартса не терпелось узнать, кто из новичков попадет именно на их факультет. Однако, складывалось впечатление, что кейрингтонцы не разделяют всеобщего возбуждения. Большинство из них плотно сгрудилось и осматривалось вокруг чуть ли не с испугом, но были и смельчаки, выступившие вперед и жадно ловившие каждое слово, произносимое со стороны преподавательского стола.
– Джеймс, ты только посмотри, какие они запуганные! – Сказал своему другу один из мальчиков, на мантии которого красовался герб Гриффиндора. – Такое впечатление, что они нас боятся!
– Да что ты, Сириус, старина! Они же еще с нами не знакомы, так что пока они боятся безосновательно! – Рассмеялся в ответ второй мальчик. Его поддержали его несколько сидевших рядом товарищей. Даже начавшаяся церемония распределения не помешала им отпускать реплики в адрес кейрингтонцев.
– Аккертон, Тони, третий курс, – дрожащий русоволосый мальчик неуверенно сел на табуретку. – Пуффендуй! – Раздались аплодисменты, и паренек заспешил к своим новым однокурсникам.
– Аштон, Лэйни, второй курс – Полненькая девчушка с белыми косичками проворно уселась на табурет. Распределяющая шляпа закрыла ей глаза.
– Пуффендуй!
– Боунс, Мэри, шестой курс.
– Когтевран!
– Дуоккер, Марта, седьмой курс. – Шляпа довольно долго молчала, а потом вынесла решение.
– Гриффиндор!
– Ну, наконец-то, а я-то уже начал думать, что они все на Пуффендуй попадут. – Довольно громко заявил тот, которого назвали Сириусом. Сидящие за соседними столами заоглядывались, но ничего не ответили. С ними предпочитали лишний раз не связываться: репутация этих мальчиков говорила сама за себя.
– Посмотри только, какая симпатичная! – Мечтательно протянул его друг Джеймс, провожая девушку взглядом.
– Данвел, Майкл, седьмой курс.
– Гриффиндор!
– Наверняка играет в квиддич. – Обратил внимание Джеймс. – Добро пожаловать. – Кивнул он, когда Майкл сел неподалеку.
– Фостер, Бенджамин, седьмой курс.
– О, это же Бен! Я с ним летом познакомился. – Привстал со своего места Сириус.
– Слизерин!
– Он с этими змеями? Какая жалость! – И он разочарованно опустился на лавку.
– Грейвуд, Юджиния, четвертый курс.
– Слизерин!
– Восточная экзотика! – Заметил уже изрядно проголодавшийся Джеймс. Вслед за ней «Хайтон, Джерри, седьмой курс», попал на факультет умных, и «Джонсон, Эшли, второй курс»- на факультет смелых.
– Коллинз, Джейн, пятый курс.
К табурету подошла девушка с длинными каштановыми волосами. Она старалась не показывать своего волнения, когда ей на голову одели Шляпу. Та, немного замешкавшись, объявила:
– Гриффиндор!
Джеймс присоединился к аплодисментам однокурсников, и Сириус, оставивший безуспешные попытки привлечь внимание своего знакомого, который уже устроился за столом Слизерина, вяло его поддержал. Девушка обернулась к обоим директорам. Профессор Уэлтон улыбнулась ей, а Дамблдор озорно подмигнул, поправив длинную серебристую бороду.
– Виллоуорт, Аманда, пятый курс. – У красивой девушки, севшей на табурет, были красные волосы. Не рыжие, не шоколадного оттенка, а именно красные. Против всех ожиданий, это выглядело вполне естественно, словно таким цветом и на самом деле наградила ее природа.
– Когтевран!
Быстро закончилось распределение остальных студентов Кейрингтона и новички вместе со всеми приступили к трапезе.
Для многих из них впоследствии так и осталось загадкой, как им удалось одновременно пить, есть, кивать, смеяться и отвечать на вопросы сразу нескольких сидящих рядом товарищей. Однако через недолгое время наступил момент, когда ребята насытились и хотели отдохнуть после дороги или же просто продолжить разговор в более удобной обстановке. Словно угадав их мысли, старосты отвели уставших студентов в гостиные своих факультетов, по пути устроив им первое знакомство с замком и выдав расписания на следующий день.
Но не все обитатели замка отдыхали в этот поздний час.
Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете, устало сложив руки поверх кипы бумаг. Если бы Фоукс, примостившийся неподалеку и самозабвенно расклевывающий лимонную дольку, умел читать, то он непременно бы узнал, что на листочках пергамента была записана вся информация о новых студентах Хогвартса. Но нам неизвестно, была ли эта умная птица обучена чтению, впрочем, она и не глядела в ту сторону, целиком посвятив себя сладостям и старательно обходя вниманием не только хозяина, но и его гостью.
Гостьей была профессор Вирджиния Уэлтон.
После праздничной трапезы, когда студенты оставили зал, попрощавшись со своим теперь уже бывшим директором, она поднялась вместе с Дамблдором в его кабинет, чтобы обсудить важные дела, связанные с недавними событиями. Однако никто первый не решался нарушить затянувшееся молчание. Обое обдумывали сложившуюся ситуацию.
В конце - концов, Уэлтон не выдержала и начала первой, тщательно скрывая в своем голосе слезы:
– Альбус, я не вправе заставлять тебя так рисковать.
– Святой Мерлин, Вирджиния, это было решение Министерства! Здесь мы обое бессильны что-либо изменить. Могу даже сказать, что все складывается к лучшему.
– К лучшему? Лучшему?! И это говоришь ты?– Нервы Уэлтон не выдержали перенесенного стресса, ее голос сорвался до крика. – Что ты считаешь лучшим? Закрытие Академии? То, что мы чудом не оказались на улице? Или этот Дамоклов меч, который висит теперь над нами? – Она зажмурила глаза, с трудом сдерживая подступившие слезы. – Прости, Альбус, я не хотела.
– Ничего, я понимаю твое состояние. – Попытался утешить ее он. – Лимонную дольку?
– Нет, спасибо. Ты не понимаешь, мы очень сильно рискуем, в особенности ты, ведь ответственность теперь ложится на твои плечи. Вероятно, для нас обоих было бы куда лучше, если бы одной фамилией в списках студентов Дурмстранга или Шармбатона стало больше.
– Ошибаешься. – Возразил Дамблдор. – В Хогвартсе мне легче будет наблюдать за всеми твоими студентами. И поверь, я приложу все усилия, чтобы мою школу не постигла участь Кейрингтона.
– А как насчет
него?
– Кого? – Старый волшебник изобразил на своем лице искреннее недоумение.
Профессор Уэлтон ошарашено уставилась на своего собеседника.
– Его - этого человека, из-за которого мы оказались в подобной ситуации. – Объяснила она.
– Вольдеморта? – невинно поинтересовался Дамблдор. Вирджиния Уэлтон снова вспылила.
– Не называй по имени Сам-Знаешь-Кого! Ты прекрасно понимаешь, о ком идет речь, просто у меня язык не поворачивается назвать его как-то иначе.
– Вирджиния, ты забываешься. – Теплота в голосе директора Хогвартса упала не более чем на один градус, но его собеседница почувствовала изменение.
– Я знаю, что ты расположен к этому человеку, но все же… Мы обое осознаем, на что он способен. Возможно, ты прав, и всем будет лучше, если с этого времени ты будешь держать ситуацию под своим наблюдением. И прошу еще раз, не называй…
– …Тома его нелепым прозвищем? – Закончил за нее Альбус. Вирджиния вздрогнула и на краткий миг встретилась глазами с насмешливым взглядом старого мага. Она сдержанно кивнула. – Но ведь когда ты с ним познакомилась, его уже так называли, верно?
– Откуда мне было знать? – С жаром воскликнула она. – Реддл производил благоприятное впечатление, и я никогда бы не смогла подумать, что он может… что он способен на такое! Интеллигентный, обаятельный, скромный, не по годам образованный, одаренный юноша – таким я знала его, а не чудовищем, в которое он со временем превратился. Да что там говорить, ты знал его намного лучше меня, он ведь был твоим студентом!
– Действительно, – задумчиво откликнулся Дамблдор, словно глядя куда-то вдаль, – я неплохо знал Тома. – Он остановил взгляд на сидящей напротив хрупкой ведьме и, глядя в упор, добавил. – Этот мальчик из маггловского приюта был талантлив не только в магии, ему также с легкостью удавалось покорять женские сердца.
С лицом профессора Уэлтон произошли резкие изменения. Сначала оно побелело, словно вся кровь отхлынула от него, а затем стало ярко-алым, что было заметно даже в полумраке кабинета. Альбус Дамблдор наблюдал за ее реакцией с большим интересом.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – пролепетала она. Огонь в камине, ярко вспыхнувший в эту секунду, осветил растерянное лицо женщины без возраста. Она не была молодой, но и не состарилась, однако годы наложили свой отпечаток на ее черты. Вирджиния Уэлтон была доброй со многими людьми, и, конечно, со всеми студентами Академии. Но она почти никогда не улыбалась, а во время долгих раздумий взгляд ее глаз становился каким-то отчужденным и пустым, словно у человека, которого поцеловал дементор.
– Не обращай внимания, Вирджиния, шутки старого человека не всегда смешны. Лимонных долек? – Он протянул ей пакет, но ведьма лишь смогла слабым жестом отказаться. Сейчас она выглядела так, что, наверно, даже самый черствый человек пожалел бы ее.– Насколько я понял, это, – директор хлопнул рукой по толстой папке, лежавшей перед ним, – все данные о твоих студентах?
– Да, – его собеседница была несказанно рада сменить тему, – личные дела, включающие отметки за все годы учебы в Академии, а также характеристики и медицинские справки. Альбус, – осторожно спросила она, немного замешкавшись,– ты абсолютно уверен, что это не последствие какого-нибудь вмешательства во время?
– Я не могу полностью исключать такую возможность. Но чтобы устроить такой огромный скачок во времени и изменить ряд столь важных событий, необходима, как минимум, сила всех маховиков времени в Отделе тайн нашего министерства. Однако, насколько мне известно, все маховики, находящиеся там, по-прежнему остаются в целости и сохранности, так что нет оснований предполагать такое глобальное вмешательство во время.
– А если не глобальное? Если это действие было совершено на определенном промежутке времени? Я не знаю, как выразиться точнее, я не изучала пространственно- временные законы, но возможно, что вследствие неосторожного обращения с одним маховиком времени… что-то изменилось?
– В том-то и дело, Вирджиния, что ничего не изменилось. Если бы что-то пошло не так, как было раньше, я бы заметил. Причину происходящего следует искать в чем-то другом, но даже я не знаю, в чем тут дело.
– И это говоришь ты, Альбус? Ты, величайший светлый маг нашего времени? – Поразилась маленькая женщина. Она, как и многие другие, привыкла целиком полагаться на Дамблдора, так что его признание в неосведомленности смутило её и сбило с толку.
– Да, я. – Еще один насмешливый взгляд из-под очков-половинок дал понять профессору Уэлтон что длиннобородый седовласый волшебник если не знает наверняка, то догадывается очень о многом. Куда о большем, чем собирается с кем-либо делиться. – У тебя еще будут вопросы ко мне? – Вопросов было множество, но ответы на них бывший директор Академии не надеялась получить. Так что она лишь устало качнула головой.
– Отлично, – просиял Альбус. – Полагаю, мы все выяснили. Я бы с радостью предложил тебе переночевать в замке, но ты все равно откажешься. Так что позволь мне проводить тебя до Хогсмида. Я договорился с машинистом экспресса, он ждет нас.
Когда шаги двух магов затихли на винтовой лестнице, Фоукс, уже успевший задремать на своей жердочке, внезапно обьялся пламенем. Огонь догорел, а из пепла послышался писк маленького птенца, словно символизирующий начало какого-то нового этапа в жизни обитателей замка.
