И смерть всему виной...

Что есть…

Скажи ему все двадцать лет назад, что он женится, он бы ни за что не поверил и долго бы смеялся над шуткой этого человека в компании лучших друзей. А сейчас это было так странно, так ново и так неожиданно для него, для оборотня с тридцатилетним стажем, переставшего мечтать о счастливой жизни уже очень давно. И чтобы на это сказали Лили и Джеймс? Сириус бы, наверное, долго смеялся, а потом желал бы быть с ней настоящим мужчиной, ведь Дора была его любимой и единственной племянницей.

А сейчас его жена была в соседней комнате, она прихорашивалась перед их первой брачной ночью, его Нимфадора Тонкс-Люпин, его просто Тонкс. Нескладная, неискушенная, необычная, но такая энергичная, молодая и совершенно удивительная девушка. Испытывал ли Римус к ней любовь, он сам не мог определить однозначно, была какая привязанность и безмерная благодарность, граничащая с жалостью к ней и к самому себе. Она не будет с ним счастлива, для семейной жизни он слишком труслив и совершенно неопытен. Ей бы кого-нибудь другого, с более богатым опытом в плане секса и с более современными взглядами. Да и не время сейчас: война в самом разгаре, но она не хотела слушать ни его, ни своих родителей, Дора хотела стать официальной церемонии, официального обращения «миссис Люпин».
И Римусу на какой-то короткий миг показалось, что, может быть, он сможет составить счастье этой девушки, ведь он ещё не стар, ведь она любит его, ведь он…
Стоя сегодня рядом с ней перед священником, Римус был почти счастлив. Он смотрел на свою невесту, давал клятвы любить и уважать. И тут он вспоминал о дне другой свадьбы. Это был день бракосочетания Джеймса и Лили. Такими счастливыми он их не видел никогда в жизни до этого. Римус, Сириус и Питер тогда провели с молодожёнами целый день с раннего утра и до позднего вечера, поддерживая, помогая, сочувствуя, проявляя все свои дружеские чувства им и для них.
Это было ночью, когда на торжестве остались самые выносливые, то есть они втроём, родители Джеймса и ещё несколько гостей, все те, кто, так или иначе был причастен к созданию сегодняшнего праздника. И вусмерть пьяный Сириус, повесив ему руку на плечо, тихо, но очень отчётливо негромко произнес:
- Лунатик, никогда не женись, дружище! Ты наше мохнато-лохматое чудо, и счастлив ты будешь только с нами, мародёрами! – его полушутливый-полусерьёзный тон рассмешил тогда Римуса. Но он знал, что в словах верного друга есть истина. И по прошествии стольких лет он оказался прав, как бы ни было это горько…

Школьные годы своей жизни и последующие за ними Рим не забудет никогда. Он будет до самой смерти благодарен директору Дамблдору и своим верным друзьям, Джеймсу Поттеру, благородному Сохатому, и Сириусу Блэку, вечному Бродяге, за их поддержку, за их веру и за их настоящую, крепкую дружбу. И Питеру… А что Питер?! он оказался под стать своему анимагическому образу - крысе, самой настоящей помойной гнусной крысе. И почему, Рим, самый разумный, самый здравомыслящий и рассудительный из них, не понял этого раньше всех, не догадался, а подставил себя и Сириуса, погубил Джеймса и Лили…

Дьявол! Это было, чёрт знает сколько времени назад, а боль и стыд продолжают точить его на протяжении всех прошедших лет! И даже после полного снятия с погибшего Сириуса всех обвинений. А ведь он сам долгое время верил, что Бродяга – предатель, что всё случилось из-за него и по его вине. Знать бы правду раньше, может он смог бы помочь другу! Но нет у жизни сослагательного наклонения. Римус так навсегда и останется дураком, глупым наивным дураком!

Как бы сейчас он был рад встретиться с Питером один на один, посмотреть ему в глаза, узнать причину… Нет, Римус и так всё знает, Питер струсил, он продал за собственную ничтожную шкуру их лучших друзей. Но теперь рядом не будет ни Джеймса, ни Гарри, ни даже Сириуса. Только они – Питер и Римус – старые друзья и враги. И только один останется жив.

Но этой навязчивой идее не суждено воплотиться никогда, так распорядиться немилосердная Жизнь…

Сейчас полуодетый Римус сидел в полутёмной спальне и ждал, когда вернётся Нимфадора. Так глубоко погрузившись в свои мысли, он даже не заметил, как она вошла в комнату.

Дверь открылась, и появилась полуобнажённая Дора. Это их первая брачная ночь, а он даже не знает, как вести себя с ней. Миссис и мистер Тонкс не были рады выбору их дочери, но против её воли они идти тоже не собирались, и свадьба прошла весьма тихо, хотя новость потом каким-то образом просочится в «Ежедневный пророк». Сегодня счастливей всех казался Грозный Глаз Грюм. В своей чёрной старомодной мантии и котелке Аластор даже выглядел лет на десять моложе, чем был на самом деле. Он с жаром поздравлял молодых, усиленно пожимал Римусу руку, желал им обоим счастья, это было так на него не похоже, но от этого не менее приятно. Люпин видел, как тому тяжело после гибели Дамблдора, как он прячет всю боль в себе, желая выглядеть увереннее, чем есть на самом деле. Кто ж знал, что и его так быстро заберёт к себе Смерть…

- Римус, - позвала Дора, и мужчина встрепенулся. Тонкс выглядела именно так, как если бы она не была метаморфиней, это Люпин почувствовал каким-то подсознательным своим чутьём волка. И цвет волос, и форма милого личика были настоящими. Прозрачный пеньюар не скрывал её небольшую высокую грудь, ровный живот и маленький треугольник тёмных волос ниже пояса. Оборотень встал с кровати, шумно сглотнув, с удивлением смотря на свою ново-обретённую жену. Он не имел ни малейшего представления, с какой стороны подступиться к этому молодому, прекрасному телу, от которого так необычайно тепло стало в животе и так тесно в брюках. Но ему не стоило ни о чём беспокоиться, его Дора знала, что делать.