Глава первая. Беспокойное утро…Я проснулся от тянущей боли в левом предплечье. О, нет! Что ему опять требуется? Совсем недавно же вызывал, а теперь снова…. Лежа на спине, я хмуро разглядывал потолок, потемневший от времени. Жутко не хотелось вставать – после вчерашнего задания ныло все тело. По мере пробуждения я понимал, что боль - не вызов Темного Лорда, а всего лишь сильное онемение руки, закинутой за голову во сне. Вернув руку в нормальное положение, я начал массировать затекшие пальцы: тысячи мелких иголок сразу вкололись в кожу. Размяв руку и снова закинув ее за голову, я посмотрел в окно. Хмурое августовское утро «радовало» мелким дождем. На грязном стекле оставались разводы от капель, стекающих вниз. Между рамами собралось достаточно пыли, чтобы паутина большого паука походила на подставку для чайника, которую вяжет маггловская бабушка своей маггловской внучке. Надо будет изловить эту членистоногую тварь и использовать для зелья.
Зелья…. Ничто, кроме них не приносит мне такого успокоения…, особенно сейчас….
Я посмотрел на настенные часы, которые раньше весело орали кукушкой. Слава Мерлину, я взорвал эту надоедливую птицу, от крика которой у меня начиналась мигрень. Мне совершенно было не понятно, как ЭТО выносили магглы, жившие здесь раннее.
Полшестого утра… пора вставать, дел по горло. Со стоном поднявшись с этой жесткой, неудобной, МАГГЛОВСКОЙ кушетки, я отправился в старую ванную. Проходя мимо зеркала, покрытого толстым слоем пыли, непонятно как удерживающейся на гладкой поверхности, я остановился. Протерев рукавом мантии стекло, взглянул на свое отражение.
Разбитая губа, запекшаяся кровь на скуле, синяк под левым глазом, дико взъерошенные грязные черные волосы… да двухдневная щетина, откуда-то взявшаяся…. Только сейчас понял, что я, оказывается, одет в мантию. Как пришел вчера, так и свалился в кровать, не заботясь даже о том, чтобы снять верхнюю одежду. По-моему, Волдеморту просто наплевать, в каком состоянии его подчиненные возвращаются с очередного задания… Какого черта нужно было загонять черного дракона в пещеру, он, конечно, не объяснил! Интересно, а кто-нибудь спрашивал? Я задумался и по случайности засунул руку в карман мантии. О, моя волшебная палочка! Точнее, то, что от нее осталось…, переломана точно по середине. Я с трудом вспомнил, как это случилось: Гойл, уклоняясь от ядовитого дыхания, бежит в мою сторону, спотыкается и падает… на меня, чудесным образом ломая мою волшебную палочку. Придется заехать в Косой переулок и приобрести новую.… А вот ядовито-зеленые пятна на мантии вывести не удастся…
Отвлекшись, наконец, от своего отражения, я отправился в ванную комнату и залез под душ, вода в котором имела свойство медленно нагреваться. Дьявол, вот где палочка бы пригодилась, - думал я, стиснув зубы и дрожа от холода, а все из-за Гойла, этого тупого кабана.
Еле отмылся от сажи и копоти! Ненавижу драконов!
Растеревшись махровым полотенцем, я оделся.
Наконец-то я выпью настоящего черного кофе! Как мне надоел этот хогвартский тыквенный сок, уже от одного воспоминания начинает мутить. И наверняка этот сок из тыкв Хагрида, таких мутированных тыкв. Сварив кофе и капнув по привычке в чашку противоядия, я чертыхнулся. Вот до чего довела меня эта служба у Темного Лорда – начинается паранойя, скоро самому себе доверять не буду.
В окно постучали. Я оглянулся – черный почтовый филин, держа в клюве газету, недовольно глядя на меня, мок под летним дождем. Ежедневная рассылка с утра пораньше… Я открыл форточку и впустил птицу. Та, пролетая мимо, задела меня крылом по лицу, оставив капли воды на щеке. Ненавижу птиц! Особенно сов… белого цвета.
Филин, усевшись на стол, вопросительно ухнул и протянул когтистую лапу, к которой был привязан мешочек. Я, проклиная наглую птицу, положил туда пять сиклей. Он, резко взмахнув крыльями, обдал меня брызгами и улетел, а я захлопнул окно и вернулся к кофе. На поверхности жидкости плавали перья…
- Спокойно, Сев, спокойно. И так нервы ни к черту, а впереди еще целый день, - вздохнул я и вылил кофе в раковину.
Поставив на плиту вариться новую порцию, я принялся за прочтение «Ежедневного Пророка», одновременно завтракая бутербродами с сыром. Газета пестрела заголовками различной величины и цвета: «Гарри Поттер – Мальчик-Который-Снова-Выжил», «Сириус Блэк оправдан?», «Неужели Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?», «Поверим Альбусу Дамблдору!» и так далее. О, Мерлин, как же я ненавижу Поттера! Он всю жизнь мне испортил, и после этого я ему должен?! – негодование вспыхнуло, точно спичка. – После всего того, что я сделал – обо мне даже ни слова в газете! А в Хогвартсе?.. Могли бы с Днем Рождения поздравить… Хотя голова сумасшедшего, выжившего из ума старика забита только Поттером…
В воздухе витал запах подгоревшего кофе. Зачитался! Скомкав «Пророк», я кинулся к плите, перелил кофе в кружку и, добавив туда молоко, приготовился пить.
В окно постучали… Я сел спиной к нему: ни за что не открою, пока не допью! Постучали настойчивее – я не обращал внимания. Внезапно раздался звук распахнувшегося окна и звон стекла. Я возмущенно оглянулся – в комнату стремглав влетела коричневая школьная сова, мокрая после дождя. Сев передо мной, она выпустила конверт из клюва и отряхнулась, растопорщив все свои многочисленные перья. Миллионы капель воды разлетелись в разные стороны.
- Ах, ты! – мне захотелось взять эту птицу и придушить своими собственными руками. Я кинулся к ней, но эта сова взмыла вверх и вылетела из дома. Провожая ее взглядом, решил, что если найду ее, заготовлю себе кучу письменных принадлежностей, и повернулся к недопитому кофе. В нем потихоньку плавали коричневые перья. Я шумно вздохнул и с шипением: «К черту нервы!» расколошматил кружку об пол. На душе стало гораздо спокойнее…
Сколько, сколько можно рвать мою душу на части злостью и ненавистью?! Мне надоело вспоминать, что было, и думать, что будет! Мне надоела чернота и монотонность этой чертовой жизни!
Со злости я врезал кулаком по столу: по старому лаку пошли мелкие трещинки. Боль ртутью поднималась вверх по руке, отрезвляя рассудок.
Отвлекшись от мрачных мыслей, я взглянул на конверт, преспокойно лежавший между сахарницей и кувшином с молоком. На первый взгляд это был обычный серый бумажный конверт, если бы в глаза не бросалась печать с гербом Хогвартса. Перевернув его, я увидел витиеватую надпись, сделанную изумрудными чернилами: «Северусу Снейпу». Обратного адреса не было, да и так понятно. Дамблдор. В последнее время кроме него никто не пишет.
Не долго думая, вскрыл конверт попавшимся под руку ножом для масла. Вскрыл… и оставил лежать на столе. Какое-то нехорошее предчувствие вызывало у меня это письмо. Что еще может придумать этот «обезумевший старик»? Мне нравилось использовать это словосочетание, родившееся на страницах «Ежедневного пророка» годичной давности, когда никто не хотел верить, что Волдеморт возродился….
Решив, что ничего страшного не будет, я достал из конверта сложенную пополам пергамент и развернул ее:
«Здравствуй, Северус. Будь добр, после того как восстановишь свою волшебную палочку»… откуда он это знает? Вот откуда? Меня начинало трясти! ...«палочку, прибудь в Хогвартс до обеда. Как ты, наверное, помнишь, в конце лета ежегодно у нас проводится педсовет…». О, нет… естественно, я помнил про собрание, но мне жутко не хотелось на нем присутствовать. Опять будут обсуждать ненавистного Поттера, как усилить охрану школы и т.д. и т.п.…
Бросив листок, я начал ходить взад-вперед по кухне. Успокоившись, решил дочитать. …«педсовет… Я знаю, тебе неприятны эти собрания, но, прошу, это особый случай, и ты должен присутствовать.
Альбус Дамблдор.»
Что ж, я не могу игнорировать такие «просьбы», он Директор школы, а я преподаватель, который обязан приходить на подобные собрания.
Значит, пора за новой палочкой… Придется через камин – аппарировать я был не в настроении… да и не в состоянии. Но перед этим нужно что-то сделать с лицом. Вспомнив, что лечебная мазь осталась в лаборатории, я спустился в подвал. Да, именно там располагались мои рабочие комнаты. Взяв лекарство и намазав все ссадины, я вернулся наверх и подошел к камину. Мазь подействует через полчаса, а пока накину капюшон, тем более, что дождь…
«Косой переулок» - и я завертелся в круговороте летучего пороха, пепла и собственных мыслей. Никогда не любил этот способ перемещения, хотя он считается довольно быстрым после, естественно, порталов и аппарирования. Да и мелькание каминов перед глазами вызывает головокружение. Наконец все прекратилось, и я вышел в какое-то заброшенное помещение. В тусклом свете, просачивающемся в окно, можно было заметить клочья пыли и паутины, летавшие в воздухе. Как можно быстрее покинул комнату через единственную дверь, которая оказалась незапертая, - наверное, не я один пользуюсь этим камином….
Когда я шел по улице, то заметил, что люди обходят меня стороной. Решив узнать, в чем же дело, я остановился перед витриной какого-то магазина. Наверное, я очень громко чертыхнулся, судя по тому, как шедший навстречу мальчишка вздрогнул и отпрыгнул в сторону. Будь проклят Дамблдор со своим письмом и все совы! Я по случайности надел мантию, в которую облачаются Упивающиеся Смертью, с коническим капюшоном. Быстро зашел внутрь магазина, в витрине которого я так заинтересованно рассматривал себя, тут же почувствовал легкое покалывание на лице и с облегчением вздохнул – мазь подействовала, и теперь можно обойтись без капюшона.
Сегодня всякого, чье лицо скрыто под капюшоном, опасаются, а то и с радостью признают в тебе Упивающегося и бегут за аврорами…
Я вернулся в переулок: человеческая река сразу вовлекла меня в свое русло. Сначала даже не понял, откуда в такую рань большое скопление людей. Приглядевшись, я заметил в этой живой массе знакомые личности. Снова школьники! Опомнились! Пришла пора закупать учебные принадлежности…
Две вихрастые головы, которые мозолили мне глаза целых пять лет: Поттер и Уизли, и одна белобрысая – Малфой. Тоже какой-то растрепанный, что ему не свойственно. Я медленно приближался к ним, оказавшись прямо за спинами Поттера и его друга. Последней фразой Малфоя было что-то вроде: «…собакой и сдох, как собака…» перед тем, как в его нижнюю челюсть влетел кулак Поттера. Драко сел на мостовую, сплюнул кровь из разбитой губы, а, может, и выбитый зуб, и с холодной ненавистью посмотрел на меня.
- Поттер! – гриффиндорец вздрогнул и резко развернулся. Его изумрудные глаза сверкали яростью, и он совершенно не казался смущенным, в отличие от Рона Уизли, у которого уши горели ярким пламенем.
- Мистер Поттер, что дало вам право бить мистера Малфоя? – до этого момента мое душевное равновесие было весьма устойчиво, теперь же мне хотелось убить этих троих за испорченное утро.
Поттер молчал, и, казалось, пытался прожечь во мне дырку.
- Ну и? – мне уже начал надоедать этот спектакль.
- Не вмешивайтесь, профессор! – послышался голос из-за спин гриффиндорцев. Малфой встал и теперь смотрел мне в глаза:
- Это наше дело и мы сами разберемся, - он с отвращением взглянул на парней. А он повзрослел…. Наверное, последствие того, что его отец в Азкабане, ведь раньше он никогда не перебивал меня, если дело касалось Поттера. Сам слизеринец выглядел нездоровым: под глазами залегли темные круги, великолепные платиновые волосы потускнели и сделались неухоженными. Драко с вызовом смотрел на гриффиндорцев, чувствую, будет дуэль…. Снова….
- Ваше дело, - кивнул я и, обойдя их, прошел к магазину Оливандера. Они втроем удивленно уставились мне в спину. Теперь будут всю ночь думать, почему я не вмешался…
Я открыл дверь в магазин. Резанув слух, над головой звякнул колокольчик. Пахло смолой, деревом и старыми библиотечными книгами. Не люблю библиотеки с их учениками, вечно носящимися с огромными стопками книг.
Из-за полки раздалось шуршание бумаги, и я увидел владельца магазина:
- А, мистер Снейп. Давненько вы не заходили. Что привело вас ко мне? Неужели понадобилась новая волшебная палочка?
- Доброе утро, Оливандер, - я подошел к прилавку и облокотился, - да, пришлось прийти именно по этому поводу, - я выложил из кармана мантии останки моей палочки.
Мой собеседник нахмурился и с какой-то детской заинтересованностью начал рассматривать щепки.
- Помню-помню…. Жалко, что только единственный экземпляр… так, здесь локтевая кость летучей мыши и секвойя…, - он не обращал на меня внимания, разговаривая, казалось, с волшебной палочкой, - ну-ка, а если… хотя, нет, но их можно заменить: как вам столетний кедр и…
Я не слушал его и разглядывал магазин. Сотни, тысячи, миллионы продолговатых коробочек для живущих сейчас и для будущих волшебников. Если я не вмешаюсь – не будет никакого будущего. Ни для меня, ни для них…
- Ну вот, как вам? – Оливандер отвлекся от созерцания палочки.
- Да-да, отлично, если вы так думаете…
- Тогда подождите, сейчас принесу, - он скрылся в лабиринте полок.
Послышался резкий звон колокольчика, и в магазин заскочил… Невилл Лонгботтом. Сделав шаг от двери, он увидел меня и остановился. Я услышал нечто вроде «Здрав..те, профессор Снейп». Гриффиндорец, потупив взор, неловко топтался на месте.
- С добрым утром, мистер Лонгботтом, - я усмехнулся, - что-то с вашей палочкой?
- Э-э, пожалуй, я попозже зайду, До свидания, профессор Снейп, - он резко развернулся на месте и пулей вылетел на улицу. Жалобно скрипнуло витринное стекло…. Неужели я до сих пор навожу страх?
- Да-да, кто там еще? – приглушенный голос Оливандера послышался из чрева хранилища волшебных палочек.
- Хм, это был ветер, - мне уже надоело ждать своей покупки, да и вообще надоело ждать….
Оливандер наконец-то вынес коробочку и, положив на прилавок, открыл. Он с нежностью развернул бумагу и достал палочку.
- Возьмите, - он подал мне ее.
Знакомые ощущения покалывания в пальцах, легкого головокружения и магического ветра вокруг себя…
- Отлично, - Оливандер с ненаигранной радостью смотрел на волшебную палочку. Она была серого цвета четырнадцати дюймов с вырезанной на торце миниатюрой: битва дракона и феникса.
Я вопросительно взглянул на продавца, палочки с какими-либо изображениями мне приходилось видеть крайне редко.
- 13 галеонов, - быстро ответил он, решив, наверное, не обсуждать эту тему. Что ж, у меня сегодня еще есть дела, так что я расплатился и вышел из магазина, краем глаза заметив стоящего неподалеку Лонгботтома.
