1943 год
Когда часы, стоящие на каминной полке, пробили семь вечера, я осознал, что, когда вырасту, женюсь на Друэлле. Только на Друэлле и ни на ком больше. Потому что она была чистокровной, из благородного семейства, «не опозоренного связями с магглорождёнными и прочим сбродом», как любила говорить бабушка Хеспер.
Также Друэлла была красивой.
Правда, сейчас ей нравился Альфард. Что она нашла в Альфарде, я не понимал. Я был знаком с ним дольше, чем она, и не замечал в нём ничего примечательного. Тем более, она его раздражала. Я узнал это, когда случайно подслушал разговор кузена с дядей Поллуксом.
Насчёт Альфарда я не расстраивался. Но это было просто подростковым увлечением или как там оно называлось. Пройдёт с возрастом, и когда я подрасту, она точно забудет моего кузена.
– Я женюсь на Друэлле, – решительно, но шёпотом, чтобы никто не услышал, кроме брата, сообщил я.
– Я ни на ком не женюсь, – пробубнил Сигнус, не отвлекаясь от сочинения по зельям.
– А как же продолжение рода? – спросил я тоном бабушки Хеспер, отчитывающей дядю Регулуса. – Тебя оно не волнует?
– Меня волнует только лапчатка, – неохотно ответил брат и взглянул в мой пергамент. – Тебя она тоже должна волновать. Ты написал только половину свитка.
При чём здесь была лапчатка, если мы говорили о Друэлле. Самой Друэлле.
– Нет, ты не понял, – возмутился я.
– Женись ты на ком угодно, – буркнул Сигнус и уткнулся в пергамент. Перо заскрипело.
Уговаривать брата, что Друэлла важнее лапчатки, я не стал и, пересилив себя, тоже взялся за сочинение. Мы уже успели нахватать по зельям плохих оценок и просто обязаны были их исправить. Сигнус уже получил громовещатель от дяди Поллукса. Сова же с моим, наверное, затерялась в пути.
***
1955 год
Отчего-то мне показалось, что все занялись приготовлениями к моей свадьбе. Бабушка Хеспер составляла какое-то особое меню («На всякий случай», – ответила она мне, когда я попытался выяснить, для чего). Ирма ходила по дому с пергаментом, записывая и зарисовывая, где можно будет повесить цветы и ленты. Мелани сверяла с отцом списки родственников и знакомых, которых можно будет пригласить на не понятно какой праздник.
Сигнус же, фыркая от смеха, сообщил, что желает устроить мне холостяцкую вечеринку.
– Интересно, – сказал я. – Может, ты хоть намекнёшь, кто моя будущая жена? Или я познакомлюсь с ней только после свадьбы, очнувшись от Империо?
– Не упоминай Империо, а то услышат, – весело ответил Сигнус. – Не подавай им такую идею.
– Так кто же невеста? – повторил я. Не Вальбурга же. А, может, и Вальбурга. Она вполне могла заставить наших отцов одобрить этот брак. Но тогда бы она радовалась, а не блуждала бы по дому мрачная, как предгрозовая туча. Да и Сигнус вряд ли бы сейчас общался со мной.
– Я слышал, что они договариваются с Розье, – заговорщицким тоном прошептал он. – У Друэллы есть сестра.
Я попробовал вспомнить её. Она же точно должна присутствовала на свадьбе брата. Но не получалось.
– Кэ-э-этрин, – протянул Сигнус.
– Ты мог бы сказать о Кэтрин раньше, – упрекнул я его.
– И что бы ты, сбежал? – спросил он.
–Возможно.
***
Она теребила пуговицу, грозясь её оторвать, и это начало выводить меня из себя. А ведь меня редко когда раздражали и чистокровные родственники, и многочисленные пациенты.
– Так, значит, вы учитесь на седьмом курсе?
– Угу.
– То есть на седьмой курс вернётесь после каникул?
– Угу.
И Кэтрин сделалась пунцовой.
Мы пошли по второму кругу. О седьмом курсе я спрашивал её в начале разговора.
Я посмотрел на часы, потом – на Кэтрин.
Она была немного похожа на Друэллу. Такая же белокурая (цвет лица в контрасте с волосами казался особо ярким), кажется, голубоглазая (она постоянно смотрела в пол). Но меньше ростом и менее симпатичная.
– Так, значит…
В дверь постучали, и я мысленно поблагодарил своего спасителя.
***
Отец дал мне на раздумья неделю – согласен ли я жениться на Кэтрин или нет, а сам продолжил приготовления к нашей свадьбе.
– Я не хочу, – сказал я Сигнусу на исходе второго дня.
Просто не хочу. И всё.
– Да кто тебя спросит, – бессердечно ответил он.
Но честно.
Друэлла, как ни странно, меня поддержала. Она сказала, что не видит в нас с Кэтрин ничего общего. Более того, я ей не нравлюсь. И она бы никогда не познакомила меня с сестрой, и сделала это только из-за того, что Сигнус вспомнил о Кэтрин, а потом уж подключился Арктурус. Друэлла была крайне недовольна, и я никак не мог понять, в чём дело.
Встреч с Вальбургой я успешно избегал целый два дня. На третий же она поймала меня возле камина, когда я возвратился с работы, и, вцепившись в мантию, затрясла.
– Если ты!
Я пребольно ударился спиной о каминную полку.
– Женишься!
Ещё раз. И, кажется, с полки что-то упало.
– На этой полунемой твари!
На портрете, висящем напротив камина, мой предок, Медидок Блэк, спрятался за раму. Я захотел оказаться на его месте.
– Я убью тебя! – взвыла Вальбурга, уж точно перебудив весь дом.
Я не сомневался, что она это сделает.
На пятый день я подумал о побеге или бунте, но сомневался, был ли я способен на такое. Уверен, что все были убеждены – нет.
На исходе седьмого дня я застал в гостиной Мелани и Ирму. До этого они друг друга недолюбливали, а сейчас листали каталог с тортами, обмениваясь впечатлениями. Чужое несчастье всегда объединяло женщин.
Сигнус вместе с Вальбургой играли в карты. Судя по выражению лица кузины, она не выиграла ни партии.
Отец стоял возле камина, облокотившись о полку, и курил трубку.
Я откашлялся и тут же оказался в центре внимания.
– Я хочу сказать… Я…
Вальбурга сжала руку в кулак. Карты с хрустом смялись.
– Говори уже, – приказал отец.
***
Я впустил Сигнуса, потом запер дверь, наложил заклинания и вернулся на кровать.
– Ну ты и герой, – Сигнус хмыкнул. – Пойти против семьи.
Особенно, если бабушка Хеспер уже составила меню, а мама с Ирмой уже выбрали торт.
– Я… я… не-е-е хочу жениться на се-е-естре Дру-у-уэлы, – заикаясь, передразнил меня Сигнус.
– Думаешь, меня убьют? – прошептал я, с тоской глядя в потолок.
– Твой отец очень зол, но…
– Я спрашиваю о женщинах.
– Разумеется, – сразу же ответил Сигнус. – Ты бы видел, какой торт они выбрали. Огромный такой, политый шоколадом. Наверху – грильяжные башни. А на самую высокую они собирались укрепить наш герб, сделанный из карамели.
– О Мерлин… Точно убьют, – я не смог сдержать смешок, но тут же вновь посерьёзнел.
– Да всё нормально будет, – успокоил меня Сигнус. – Покричат и успокоятся. Не будут же они из-за этого имя твоё с Древа выжигать и из семьи выгонять, – и он замолчал, о чём-то задумавшись.
Нет, на самом деле, не будут.
Или будут? И я займу место среди сквибов, магглолюбцев и кузена Альфарда.
Перед глазами возникло моё имя, отчего-то не выжженное, а перечёркнутое двумя косыми красными линиями. И надпись, выбитая, кажется, на надгробье. «Он пошёл против семьи».
– Короче, хватит хандрить и бояться. Поднимайся с кровати и спускайся обедать, – скомандовал Сигнус.
– Нет.
– Я поддержу тебя.
– Всё равно нет.
***
В гостиной присутствовали не все Блэки. На моё счастье, отсутствовали бабушка Хеспер и Вальбурга, общество которой в последнее время на меня действовало угнетающе.
Отец одарил меня тяжёлым взглядом и занялся картофельным пюре и бифштексом. Кажется, Сигнус провёл со всеми разъяснительную беседу, как-то усмирил кровожадные настроения, и никто со мной не стал выяснять отношения. Пока.
Сначала мы ели в гнетущем молчании, потом, чтобы разрядить обстановку, Ирма воскликнула:
– Мерлин, какая же сегодня погода! – и неловко замолчала.
В тишине было слышно, как тикали настенные часы и о дно тарелки скрежетал нож, которым отец кромсал бифштекс.
Я отломил кусок булки и затолкал его в рот.
– Погода замечательная, – проговорила Кассиопея и с помощью Ассио подозвала к себе кувшин с соком.
– Редкость для этого времени года, – неестественно улыбнувшись, ответила ей Ирма.
– А вы помните, какой она была в прошлом году? – спросил Сигнус, изящно взмахнув вилкой.
– Я не понимаю, – сказала Мелани. – Я не поминаю, чем тебе плоха Кэтрин?
Я подавился и закашлялся.
– У тебя кто-то есть? – продолжила мама. – Грязнокровка? Она грязнокровка?
– Отвечай матери, когда она спрашивает! – крикнул отец.
– Где ты познакомился с ней? Где? В этой своей… клинике?
– Да где он мог с ней ещё познакомиться! Кто там только не ошивается. Я с самого начала знал, что это плохо кончится!
Я, не прекращая кашлять, в панике оглянулся на камин.
– Помните, было дождливо, холодно. Не то, что сегодня, – и Сигнус сильно ударил меня по спине.
Я выплюнул кусок булки на тарелку и сказал:
– Ни с какой грязнокровкой я не встречаюсь.
Мелани облегчённо вздохнула, но тут же продолжила допрос:
– Тогда в чём причина? Или ты… Или ты! – в её глазах загорелось понимание. – Как Регулус…
Все уставились на меня, и я поспешил ответить:
– Я интересуюсь женщинами. Просто Друэлла права… её сестра и я… мы не подходим друг другу.
– Что значит «не подходим»? – прорычал отец. – Вы оба чистокровные. Значит, вы подходите друг другу.
Мы по-разному смотрели на одни и те же вещи.
– Понимаешь… – начал я, комкая край скатерти. Перед моими глазами вновь возникла та надпись «Он пошёл против семьи».
– Что «понимаешь»? Ты женишься на Кэтрин. Потому что это нужно Блэкам. И если ты до завтрашнего вечера не сделаешь ей предложение, я просто не знаю, что с тобой сделаю.
– Дядя, – осторожно обратился к нему Сигнус, – на самом деле, неужели больше нет кандидатур?
– Ты сам знаешь, что нет, – резко ответил отец. – Остальные слишком малы, или слишком стары, или нечистокровны. Если ты или он найдёте другую невесту, достойную носить имя Блэков, я буду только рад. Но где вы её найдёте.
***
На следующее утро Вальбурга вновь подловила меня у камина. Мне стоило отправляться на работу из спальни, но я бы замаялся, каждый раз снимая и накладывая противоаппарационные заклинания.
– Слышала, что вчера тебе предложили найти другую
достойную невесту, – ухмыльнулась Вальбурга. – Я знаю одну. Правда, она немного старше, но какая это ерунда! Особенно для нас, для волшебников! И тебя будет беспокоить, совершенно напрасно, ведь она не родная, а троюродная, сестра…
Я задёргал шнурок, пытаясь развязать мешок с порохом.
– Не волнуйся, дорогой, я гарантирую, что между нами будут только дружеские отношения. Позволь, помогу, – она протянула руку, но я уже справился со шнурком и зачерпнул горсть пороха.
Вальбурга, фыркнув, отступила от камина.
– Подумай, дорогой, – сказала она, – какие проблемы мы можешь нажить, если женишься на сестре Друэллы. Я ж тебя из-под земли достану, – она нежно улыбнулась. – Я ж тебе это не прощу до конца жизни. А если ты женишься на другой, более достойной, особе, ты, во-первых, сможешь доказать семье, что не являешься тем, кем можно постоянно понукать. Во-вторых…
Я её не дослушал, так как бросил порох и крикнул «Клиника святого Мунго!». Только там я мог всё обдумать, как следует. Только там я чувствовал себя в безопасности, не то, что в этом сумасшедшем доме.
