***
Прошлое
Это случилось в клубе «Булка», где выступали как волшебники, так и маглы, исполняющие то, что Доркас, обожавшая Вивальди, Баха и Генделя, даже музыкой не считала. К сожалению, неэстетичные вопли непризнанных гениев обожали большинство сотрудников «Ежедневного пророка», готовые отмечать в «Булке» все до единого праздники, так что Доркас, не желавшей отрываться от коллектива, приходилось нередко бывать в этом неприятном месте, где к тому же крайне невкусно и очень дорого кормили.
От нелепо одетого человека, появившегося на сцене одним из промозглых ноябрьских вечеров 1976 года, любительница музыки эпохи барокко тоже ничего хорошего не ждала. Но когда незнакомец запел, зал наполнился такой невероятной энергией, что Доркас даже взглянула на свой замаскированный под наручные часы определитель магического воздействия. Однако все было в норме, волшебство Боб не использовал, и Доркас, немного успокоившись, продолжила его слушать. Когда концерт завершился, она, к собственному неимоверному удивлению, почувствовала себя странно одинокой, словно потеряла хорошего друга.
Когда Доркас через пару месяцев узнала, что Боб снова выступит в «Булке», то отправилась туда одна, поскольку в этот день никто из коллег ничего не праздновал. С тех пор всякий раз, когда в клубе проводились концерты Боба, она приходила и слушала все песни от первой до последней, а, возвращаясь домой, чувствовала, что жить становится немного легче. Чуть позже Доркас купила магловские пластинки с его записями и проигрыватель, позволяющий их прослушивать, а еще через некоторое время начала ходить и на выступления Боба в магловских кварталах. Его песни помогали ей жить.
Доркас знала, что замечательный певец занимается также и политикой, однако в этом отношении его убеждений не одобряла.
Отстояв свою независимость, колдуны Карибских островов несколько десятилетий жили мирно, никого не беспокоя, но в начале 60-ых годов ситуация изменилась. Некоторые молодые местные чародеи очень громко и агрессивно заговорили о необходимости освободить все народы Африки от белого владычества, а белокожих волшебников, разумеется, абсолютно не радовала перспектива нарушения сложившегося порядка вещей. Новая война пока не началась, но взаимная напряженность обострялась с каждым годом.
Боб был одним из самых яростных сторонников освобождения Африки. Доркас уважала его мужество, но считала, что спасать родных и близких можно и нужно, а вот вмешиваться в дела чужаков – дело опасное и чреватое разными непредвиденными и неприятными последствиями. По ее мнению, в чужой монастырь (пусть там и живут твои близкие родичи) не следует идти со своим уставом.
Разумеется, этим мнением Доркас с Бобом не делилась – они вообще разговаривали только один раз и в совершенно исключительных обстоятельствах.
***
В начале сентября 1980 года Доркас пришла в магловский концертный зал на выступление Боба, надеясь хоть немного утешить душевную боль, и испытанное средство снова помогло.
Когда концерт завершился, Доркас отправилась в туалет. Обычно после окончания выступлений там было много женщин, но в тот раз он, как ни странно, оказался абсолютно безлюден. Выйдя из кабинки, она направилась к умывальнику, чтобы вымыть руки. Открыв воду, Доркас подняла голову, увидела себя в зеркале и вскрикнула – прямо за ней стоял Боб.
- Не пугайтесь, мисс, я не причиню вам вреда, - сказал он быстро.
- Что вы здесь делаете? – пролепетала она растерянно.
- У нас мало времени, так что запоминайте: пять месяцев назад по приглашению Волдеморта, - Доркас с трудом сдержала крик ужаса, - в Британию тайно прибыли несколько колдунов с Ямайки. Запомните имена… Знаю я о них немногое: эти люди некоторое время участвовали в работе нашей организации, но лет пятнадцать назад удалились от дел. По слухам, те, кто сейчас приехали в Англию, занимаются черной магией вуду, регулярно превращают людей в зомби и пытаются открыть секрет бессмертия…
- Но почему вы рассказываете все это мне?!
- Я заговорил здешние туалеты так, чтобы сюда пришел тот, кто сможет помочь! Хотя я живу среди простецов, но не забыл, как пользоваться магией! – он немного помолчал, а потом сказал более спокойно: - Мне не нравится то, что происходит! Мы должны освободить наших братьев в Африке, а не сотрудничать с белыми негодяями, - простите, мисс…
- Я не обиделась. Нынешний правитель Англии – действительно редкая сволочь!
- Я уверен, здесь какая-то ошибка! Наверняка мои земляки, решившие сотрудничать с Волдемортом, действовали по собственной инициативе, и у старейшин Ямайки найдется на них управа! Я немедленно отправляюсь домой, чтобы сообщить властям о происходящем. Не сомневаюсь, скоро проблема разрешится нашими усилиями, но на всякий случай предупреждаю тех, кого она тоже может обеспокоить. Прощайте, мисс! И не забудьте имена…
Боб исчез так же внезапно, как и появился. Доркас оперлась рукой о стену: ноги не держали.
Разумеется, обо всем услышанном она сообщила Моуди. Тот пожал плечами и сказал:
- Ордену сейчас нужно скрываться от Пожирателей и спасать тех, кого они собираются арестовать! Колдуны вуду пока никакого вреда нам не причинили, так что пусть гуляют…
Буквально через несколько дней стало известно, что давний сглаз, мучивший Боба многие годы, резко усилили свое вредное воздействие, но даже это не убедило нынешнего командира Ордена Феникса прислушаться к словам знаменитого певца. Трудно сказать, удалось бы Доркас переубедить Моуди, но помог еще один случай.
Профессор Флитвик после ухода из школы профессора Макгонагалл взял на себя часть обязанностей своей бывшей коллеги, в том числе и работу с книгой, в которой сразу после рождения появлялись имена всех будущих студентов британской школы чародейства и волшебства. В самом начале октября 1980 года когтевранский декан прислал Лили Поттер с совой Уменьшающий мешок, где находилась копия этой волшебной книги, а также подшивки магловских газет со сводками происшествий за последние четыре месяца. Каким образом Флитвик сумел разыскать скрывающихся Поттеров, которых не могли найти даже Пожиратели Смерти, так и осталось загадкой.
Из присланных когтевранским деканом документов следовало, что за последние четыре месяца пропали восемь маглорожденных детей – будущих студентов Хогвартса. Тела четверых из них позднее нашли, и способы убийства малышей были типичны для темномагических ритуалов вуду, остальные четверо детей все еще числились пропавшими без вести.
Ситуация складывалась отчаянная; Ордену Феникса пришлось очень быстро решать, как спасти детей, не подозревающих о грозящей им страшной опасности, и как рассказать о происходящем их родителям. Разъяснительную работу проводили несколько коллег Доркас, но в ее круг входила лишь Лили Поттер. Молоденькая рыжеволосая ведьма, только что родившая ребенка, охотно взялась за новое задание и даже сумела привлечь к работе свою сестру-маглу, с которой после серьезной ссоры не разговаривала несколько лет.
- Петуния не любит ни меня, ни других волшебников, - рассказывала Лили, – но еще меньше ей нравятся люди, убивающие детей. Сестра поверила мне и согласилась помочь…
Под Оборотным зельем Лили и Петуния навещали маглов, воспитывающих детей-чародеев, и пытались объяснить им, что происходит. Доркас совершенно не представляла, как это можно сделать, однако усилия сестер и других членов Ордена, выполнявших аналогичную работу, почти во всех случаях завершились успехом.
На дома простецов, где жили дети-волшебники, члены Ордена с разрешения хозяев наложили мощнейшие защитные чары. Кроме того, каждый из находящихся в опасности малышей теперь носил на шее медальон-оберег, который нагревался, если в радиусе ста метров от него появлялась волшебная палочка. Взявшись за медальон, ребенок мог позвать на помощь – и этот зов слышали все члены Ордена Феникса, носившие такие же обереги.
После принятия данных мер Пожиратели Смерти попробовали похитить маленьких маглорожденных магов еще трижды – все эти попытки были отбиты боевкой Ордена Феникса, а нападавшие убиты на месте. Затем люди Сами-знаете-кого на какое-то время затаились, видимо, обдумывая свои дальнейшие действия. Это затишье казалось очень подозрительным.
Как и большинство людей, не имевших ни малейшего отношения к Карибским островам, Доркас знала о магии вуду немного, но слышала, что владеющие ею чародеи способны убивать своих жертв, пока те спят. Детям-волшебникам такая участь не грозила: своим похитителям они были нужны живыми. А вот с членами Ордена Феникса адепты вуду вполне могли пожелать расправиться на расстоянии… Доркас не верила в Бога и не знала молитв, но теперь, ложась спать, скороговоркой бормотала неведомо откуда знакомую фразу: «А если я умру во сне, ты, Боже, вспомни обо мне».
Однако противник так ни разу и не попытался напасть на людей из Ордена. Эта передышка позволила им приобрести большой участок земли в незаселенной части Австралии и создать там поселок для маленьких маглорожденных чародеев. Землю для поселка купили на деньги Сириуса Блэка, а повседневные расходы оплачивались из кассы Ордена и из пожертвований родителей. Австралия была выбрана неслучайно: у всех без исключения прибывших туда впервые взрослых чародеев в течение как минимум первых двух-трех месяцев пребывания на Зеленом континенте магия получалась и наполовину не так хорошо, как обычно. Так что если бы Пожиратели Смерти узнали о существовании детского поселка и решили отправиться туда, то не смогли бы колдовать в полную силу…
Родители, имевшие собственные капиталы, уехали вместе с детьми, а остальных Орден Феникса раз в полгода по строго определенному графику привозил в Австралию. За малышами присматривали Гестия Джонс, Арабелла Фигг и родители, покинувшие Англию вместе с детьми, а охрану несли боевики старшего поколения, которых Доркас не знала.
Решение о создании поселка для юных маглорожденных чародеев вызвало страшные споры в Ордене. Доркас тоже считала, что это очень похоже на приюты, которые мечтает организовать для таких детей Сами-знаете-кто, однако иного выхода не видела. Но все члены Ордена, независимо от своего отношения к австралийскому поселку, понимали, что учить маглорожденных непременно нужно вместе с ребятами, которые выросли в семьях волшебников, но не хотят получать образование в Хогвартсе, где после переворота учебная программа изменилась на первый взгляд не очень заметно, но весьма сильно.
Вот только устраивать школу в Австралии было нельзя по двум причинам. Во-первых, на этом континенте магия вообще лучше удавалась местным уроженцам, а не приезжим. А во-вторых – и в-главных – никто не мог гарантировать, что тщательно охраняемое убежище юных маглорожденных чародеев или новую школу волшебства не найдет нынешний правитель Англии. А два объекта обнаружить сложнее, чем один… Арифметика простая, как магловская таблица умножения, невероятно циничная, но вполне действенная.
Поиск места для волшебной школы, подбор учителей и продумывание принципов ее работы заняли гораздо больше времени, чем хотелось бы, так что в 1980/1981 учебном году занятия не проводились. Но теперь (тьфу-тьфу-тьфу) все проблемы были решены. После долгих споров договорились организовать Дамблвартс в предгорьях Альп на территории Югославии. Место это довольно глухое, - туристической инфраструктуры, такой, как во Франции и Италии, там нет, - но расположено оно совсем недалеко от центров цивилизации. Кроме того, на Балканах маглы еще не успели окончательно испоганить природу, да и дикой, необузданной магии здесь за прошедшие века накопилось столько, что ее новые вспышки никого не удивят…
Хлопоты по созданию поселка в Австралии взяли на себя люди, не входившие в круг Доркас. Она не знала, почему Орден отказался от их услуг, когда речь зашла об организации Дамблвартса; возможно, дело было в простой конспирации или в том, что журналистка «Ежедневного пророка» несколько лет проводила отпуска в Югославии и немного понимала языки местных жителей. Но, так или иначе, основная часть контактов с югославским Министерством магии по поводу приобретения крупного земельного участка, а также поставок продовольствия и необходимых для школы товаров легла на плечи Доркас и Сириуса Блэка, который щедро делился с Орденом огромным наследством, полученным от дяди Альфарда. Разумеется, эмиссары Ордена Феникса приезжали на переговоры под Оборотным зельем; Доркас очень тревожилась, как двадцатилетний мальчишка проявит себя в серьезном деле, требующем выдержки и хладнокровия, однако он справился прекрасно.
Общение с югославскими властями отняло много времени и сил, но результат того стоил. Приобретенный кусок земли находился в местах настолько красивых, что они казались земным раем, а денег на это Орден потратил гораздо меньше, чем стоила бы покупка аналогичных участков во Франции, Италии, Австрии или Швейцарии.
Сейчас Дамблвартс был почти готов к приему студентов. Маленьких маглорожденных волшебников планировали перевезти туда из Австралии в середине августа. Детей чародеев, не желавших поступать в Хогвартс, планировали вывезти из Англии примерно в это же время, но в начале весны пропал пятилетний Джорджи Боунс – сын одного из участников боевки Ордена Феникса. Малыша нашли мертвым две недели спустя, и было ясно, что его использовали во время ритуалов черной магии вуду. Поэтому Орден решил вывезти детей из страны как можно скорее…
За все эти месяцы Боб прислал Доркас только два письма. В отправленной через несколько дней после их памятного разговора записке он сообщал, что из-за проблем со здоровьем пока не может встретиться с ямайскими старейшинами, но посетит их, как только почувствует себя лучше. А пару недель назад Боб написал, что практически выздоровел, скоро отправится домой и сделает то, что намеревался еще прошлой осенью.
Настоящее
Вспомнив о Джорджи, Доркас машинально коснулась рукой висевшего у нее на шее медальона – точной копии тех, которые носили все дети, собиравшиеся завтра покинуть Англию. Сейчас медальон был, как обычно, холоден. Очень хотелось надеяться, это и в самом деле означало, что никому из малышей опасность в данный момент не грозит…
Кухня наполнилась запахом разогретой пиццы. Доркас достала ужин из духовки и принялась за еду. Неприятные воспоминания ненадолго отступили, но вернулись снова, когда Доркас, хотя и не с первого раза, но все же сумела заставить посуду мыть саму себя и начала наблюдать за этим процессом, ибо в отсутствие хозяйки тарелки и чашки немедленно падали в раковину.
Прошлое
Обереги охраняли малышей, защищая их от беды, а вот создателям этих необычных и очень полезных артефактов – Марлене Маккиннон и ее мужу Карадоку Дигборну – повезло меньше. Их убили Пожиратели Смерти в конце мая 1979 года, причем все было обставлено так, что людям, не знавшим супругов, могло показаться, будто Карадок убил находящуюся на восьмом месяце беременности жену, а потом сбежал. Разумеется, никто в Ордене Феникса не поверил версии, которой авроры объяснили трагедию в доме Марлены и Карадока.
Доркас часто пыталась собрать воедино все, что помнила об этих сдержанных и немногословных людях, но каждый раз воспоминаний оказывалось совсем немного. Хотя супруги, занимавшиеся научными разработками для Ордена, регулярно бывали, как и сама Доркас, на встречах своего круга, но вели себя тихо, ничем особенным не выделялись и были почти незаметны рядом с яркими братьями Прюэтт, Лероем Вашингтоном и Мародерами. Страшно это все-таки: были люди – а теперь их нет, и они уходят из памяти, выцветая, словно старые магловские фотографии… «Но если бы не наши встречи, – вдруг подумала Доркас, – Марлену и Карадока помнили бы еще меньше людей, чем теперь…»
И собственно круги, и регулярные встречи тех, кто в них входил, были придуманы много лет назад Альбусом Дамблдором в целях конспирации. Каждый член Ордена Феникса знал только людей своего круга, обязан был предупреждать их о внезапной опасности и помогать в случае необходимости, а также, разумеется, имел право просить о помощи. Встречи своего круга устраивались примерно раз в полмесяца (причем непременно в разные дни недели) или в одном из магловских ресторанов, куда, разумеется, необходимо было приходить под Оборотным зельем, или в штаб-квартире Ордена. Подпольщики практически не говорили о делах, а болтали о всяких пустяках, отмечали дни рождения друг друга и годовщины свадеб. Именно такое, на первый взгляд, бесполезное времяпрепровождение помогало сбросить напряжение рядом с теми, от кого не нужно было ничего скрывать.
Хотя одна из самых запомнившихся Доркас встреч была связана именно с Марленой и Карадоком – они отмечали пятилетие своего брака, – но даже в тот день супруги не слишком привлекали к себе внимание. Тон веселью задавали братья Прюэтты, Лерой Вашингтон и Алиса Лонгботтом.
Даже Доркас, которая терпеть не могла рок’н’роллы, навсегда запомнила, как лихо отплясывали зимой 1978 года в штаб-квартире Ордена Лерой с Лейлой, Фабиан с Алисой и Джеймс с Лили под музыку, исполняемую магловским магнитофоном, который принес с собой Сириус. Бродяга не танцевал, но вносил свою долю в общее веселье, вторя певцу громким, хриплым голосом, а все остальные хлопали в ладоши, отбивая такт.
– Здесь праздники получаются гораздо веселее, чем у нас дома! – еще не успев отдышаться, выпалила Алиса, когда после окончания танца вернулась к столу и села на колени к мужу. – Не надо делать умное лицо и вести скучные разговоры…
– Зато какое приятное впечатление ты производишь на всю мою родню на наших семейных праздниках, дорогая! – Фрэнк, улыбнувшись, поцеловал жену.
– Только ради тебя, недотепа, я готова идти на столь страшные жертвы!
– Карточка с Игнацией Уилдсмит стоит и не такого, солнышко!
– Карточка с Игнацией?! Она у вас точно есть? – быстро спросил страстный коллекционер малыш Питер Петтигрю, с аппетитом поглощавший шоколадный торт. – На что сменяете?
– Карточка с Игнацией принадлежит мне, и я с ней не расстанусь за все золото гоблинов! – улыбнулась Алиса. – Она досталась мне в поистине удивительных обстоятельствах! Однажды теплым летним днем много-много лет назад мы с Фрэнком оказались за соседними столиками в кафе Флориана Фортескью и одновременно стали разворачивать шоколадные лягушки. Но от порыва ветра входная дверь вдруг распахнулась, и обертки от лягушек и карточки слетели на пол и перемешались, так что невозможно было понять, где чья. Мы с Фрэнком вскочили с мест и бросились подбирать упавшие карточки. Тут и выяснилось, что на одной из них изображен Дамблдор, который попадается очень часто, а на другой – редчайшая Игнация! Я, естественно, схватила миссис Уилдсмит и во весь голос заорала: «Это мое! Мое!» Миссис Лонгботтом даже уши заткнула, чтобы не слышать моих воплей, а Фрэнк, как истинный джентльмен, вежливо сказал: «Да, мисс, разумеется, Игнация принадлежит вам. А я возьму себе Дамблдора…» Я тогда сразу поняла, что именно такой муж мне и нужен!
– Нет, милая, это я сразу понял, что мне нужна именно такая жена, как ты, – с прекрасной реакцией и громким голосом! – улыбнулся Фрэнк. – Потому я и отдал тебе свою Игнацию… Сколько же нам тогда было? Мне – восемь, а тебе – шесть, кажется… Как же летит время!
– Это была моя Игнация, дорогой! – в голосе Алисы зазвучал металл. – Так что ты мне ничего не отдавал!
– Если ты от меня ничего не получала, то зачем же вышла замуж за такого недотепу, как я? – удивился Фрэнк. – Я-то всегда считал, что ты поступила так из благодарности…
– Ох, какой же ты противный! – злобно фыркнув, Алиса принялась за еду.
А Марлена и Карадок, как и сама Доркас, слышавшие историю знакомства Лонгботтомов не в первый раз, сидели молча, улыбались и явно получали удовольствие от происходящего. Такие уж это были люди – они оставались в тени даже на празднике годовщины своей свадьбы…
Но Марлена и Карадок, несмотря на свою незаметность, за годы нелегальной работы успели занять в жизни Доркас важное место, и их чудовищная гибель ужаснула ее. Вечером на поминках, проходивших в штаб-квартире – на похороны Марлены и настоящие поминки никто из людей Ордена прийти не мог из-за соображений конспирации – Доркас впервые в жизни напилась. Состояние опьянения, однако, абсолютно не притупило боль потери, а, наоборот, усилило ее. При этом голова кружилась, ноги не держали… Вспоминая свое состояние в тот вечер, Доркас содрогалась от отвращения и не переставала удивляться тому, что один из коллег, преодолев брезгливость, все же доставил ее домой…
Настоящее
Вдруг за спиной послышался характерный хлопок, как будто кто-то трансгрессировал прямо в кухню, преодолев наложенные здесь сложнейшие антитрансгрессионные чары. Доркас с трудом сдержала крик ужаса и, выхватив волшебную палочку, быстро обернулась. Она не обольщалась относительно своих способностей к боевой магии и знала, что Пожирателям даже не понадобится применять Круцио – она расколется после первого же выбитого зуба…
Ну, разумеется, у стены кухни стоял, нагло улыбаясь, Мистер Знаменитость с наглым выражением на наглой рыжей физиономии. Еще бы ему не суметь пробить антитрансгрессионные чары, если он сам их накладывал!
- Зачем ты пришел?! – резко спросила Доркас. – Мы же не договаривались…
- Здравствуй, дорогая! - улыбнулся мерзкий тип. – Я тоже рад тебя видеть… А пришел я потому, что ты думала обо мне…
Доркас закусила губу: рыжее чудовище, как всегда, не ошиблось. Именно оно после поминок доставило ее домой. Доставило – и осталось ночевать… Удивляться этому не приходилось: Фабиан Прюэтт, один из самых удачливых боевиков Ордена, слыл большим бабником. На коллег он обращал внимание редко: все же женщин в Ордене было немного. Но об амурных похождениях старшего из братьев Прюэтт судачили, еще когда он учился в Хогвартсе, и Доркас не сомневалась, что, повзрослев, Лис не утратил своих привычек. Поэтому она полагала, что их единственная ночь не будет иметь продолжения, как и ее немногочисленные и короткие романы с мужчинами, с которыми она знакомилась, собирая материал для своих статей.
Однако случилось иначе, и через пару недель Фаб как-то вечером подкараулил Доркас у входа в ее квартиру, а прогнать нахала сил не было. Через несколько дней он вернулся снова и с тех пор навещал ее достаточно регулярно.
Узнав, что Сами-знаете-кто убил Дамблдора и захватил власть в стране, Доркас была на грани истерики. Она даже, нарушив одно из самых строгих правил конспирации, отправилась в штаб-квартиру Ордена, хотя в тот день там должны были собраться люди, не входившие в ее круг. Фаб, почерневший от отчаяния, встретил Доркас на пороге, немного успокоил и отправил домой. Ночь с шестнадцатого на семнадцатого февраля они провели вместе, и Доркас помнила каждую ее секунду так, словно это происходило вчера. Лис спас Доркас от отчаяния, и она надеялась, что тоже сумела помочь этому человеку пережить те страшные часы. Доркас не знала, смогла бы она тогда справиться с горем, если бы не Фаб…
- А тебе не приходило в голову, что однажды я, услышав подозрительный шорох, решу, что это опять ты, и не окажу должного сопротивления Пожирателям Смерти? – спросила Доркас, зло глядя на стоящего у стены кухни человека.
- Такого никогда не случится, дорогая, - ответил он с безукоризненной любезностью. – Если, упаси Мерлин, на тебя нападут Пожиратели, я тут же окажусь рядом и зааважу их так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь!
- От скромности ты не умрешь! – она еще не могла успокоиться после только что пережитого ужаса.
- И слава Мерлину!
Фаб быстро пересек разделявшее их расстояние и обнял ее. Доркас хотела еще немного посопротивляться, но вспомнила, что их ждет завтра, и потянулась губами к губам Лиса.
Он был удивительно теплым, она грелась в исходящих от него волнах жара, словно у большого камина…
- Должна же быть какая-то польза от моих огненных волос! – Лис, по своему обыкновению, подслушал ее мысли – как же она ненавидела эту его привычку! - и ухмыльнулся. - Пусть они хоть тебя греют!
- Нелогично, - думать было сложно, но она старалась. – Если меня греет именно цвет твоих волос, то самым теплым временем года должна быть осень, когда у половины листьев цвет такой же, как у них, а это не так!
- Это так! Осень греет землю, чтобы та смогла пережить зиму!
Доркас чувствовала какую-то нелогичность в его словах, но думать уже не хватало сил.
- Кстати, мисс Медоуз, вы, кажется, хотели знать, зачем я сегодня решил нанести вам визит? – спросил Лис, когда они еще не успели восстановить дыхание.
- Разве?! – думать связно еще не получалось.
- Да, именно так, мисс, - он скромно потупил взор. – Думаю, настала пора ответить… Мисс Медоуз, я хочу сделать вам предложение…
- Какое?! – ее удивил его торжественно-официальный тон.
- Предложение руки и сердца, мисс! – он торжествующе ухмыльнулся. – Я считаю, что человеку старше тридцати несолидно оставаться холостяком, и именно такая серьезная и рассудительная особа, как вы, способна стать подходящей супругой и матерью моих детей!
- Лис, в последнее время ты очень жестоко шутишь! – резко сказала она.
- Я абсолютно серьезен, Дор, - он поцеловал ее в губы, а потом мягко сказал: - Мы встречаемся без малого два года и, думаю, за это время хорошо друг друга узнали… Чего нам еще ждать?!
- А как на это посмотрят твои девицы?! – Доркас чувствовала, что начинает сердиться по-настоящему.
- Какие еще девицы?! – удивился он.
- С которыми ты встречаешься в свободное от меня время!
- Боюсь, ты несколько переоцениваешь мои силы, дорогая, - Фабиан улыбнулся и поцеловал ее в висок. – У меня хватает забот и без того, чтобы тратить время на общение с шумными и вульгарными девицами!
- Не хочешь же ты сказать, что все эти два года встречался только со мной?!
- Не хочу, дорогая, - он насмешливо улыбнулся. – Но последние полтора года я встречаюсь только с тобой! Честное слово! Так как, мисс, вы согласны выйти за меня замуж?
Самое странное, что Доркас ему поверила. Это было дико и нелепо – разве можно верить Лису?! – но она ничего не могла с собой поделать. Однако его слова настолько ее ошарашили, что требовалось время для размышления.
- Хорошо, я подумаю, - сказала она, надеясь, что ее голос звучит достаточно твердо.
- Только думай скорее, Дор, ладно? – Фабиан поцеловал ее в лоб. – Я очень хочу детей, причем именно от тебя…
- Ты же всегда говорил, что тебе хватает племянников!
- Теперь я изменил свое мнение, - он крепко обнял Доркас, и она поняла, что в ближайшие минуты не сможет ни о чем думать.
Все-таки хорошо, что Лис сегодня решил зайти! Когда Доркас спала одна, то после таких снов просыпалась от собственного крика, а рядом с Мистером Знаменитостью она хотя бы не вопит дурным голосом… Доркас осторожно потянулась, разминая затекшие руки, взглянула на лежащего рядом человека - и задохнулась. Лис не спал, а открытыми глазами смотрел в темноту перед собой, и вид у него был такой…
- Что случилось? – резко спросила Доркас.
Фаб вздрогнул, постарался придать лицу более веселое выражение, но не смог и ответил, тщетно пытаясь казаться беззаботным:
- Ничего, Дор, все в порядке…
- Кто?! – ее голос сорвался на крик. – Говори же!
Он некоторое время молчал, а потом неохотно бросил:
- Бонни Саймон.
В первый момент имя показалось Доркас незнакомым, и она с облегчением вздохнула, но потом вспомнила – и тихо охнула. Бонифаций Саймон Кавендиш – единственный наследник одной из самых чистокровных и аристократических семей Англии, легендарный ведущий не менее легендарной радиостанции «Магия-ультра», на которой исполняли примерно ту же музыку, которую играли в клубе «Булка». Именно «Магию-ультра» постоянно работала во всех помещениях редакции «Ежедневного пророка», и Доркас приходилось каждый рабочий день слушать неэстетичные вопли непризнанных гениев и невообразимо язвительные комментарии ведущего. Хотя она и не одобряла музыкальных вкусов Саймона, но не могла не восхищаться его незаурядным чувством юмора.
Бонни не входил в Орден Феникса, однако несколько раз передавал организации через Мародеров очень крупные суммы, а в своих выступлениях по радио отзывался о нынешних властителях Англии без особого почтения. Тем не менее, Доркас казалось, что эксцентричного радиоведущего невозможно принимать всерьез…
- За что его? – растерянно спросила она.
- Около месяца назад Бонни разыграл в прямом радиоэфире десять бесплатных поездок на парижский концерт одной популярной группы – ее название тебе ничего не скажет. Двое слушателей выиграли нечестно – это были люди, ордера на арест которых уже подписал Долохов. Саймон все придумал и осуществил сам, без консультации с нами… На континент и сотрудники радиостанции, и победители конкурса отправились вместе с Бонни в фирменном автобусе «Магии-ультра». Таможенники, молодые ребята, слушают только ее и, увидев Саймона, обалдели от радости и выстроились в очередь за автографами, поэтому паспорта его спутников проверяли невнимательно. Беглецы благополучно покинули страну, но кто-то, видимо, донес. Доказательств у Пожирателей не было; кроме того, Бонни очень популярен, и его арест вызвал бы бурю протестов… Саймона нашли на съемной квартире в самом грязном магловском квартале Лондона. Судя по внешним признакам, Бонни снял на ночь парня и привел его туда, а тот не выдержал и убил клиента…
- А Саймон действительно… - на миг любопытство пересилило сочувствие и страх.
- Да, но у него был постоянный партнер – менеджер радиостанции «Магия-ультра», он сейчас в командировке в Германии. И Саймон в любом случае не стал бы снимать мальчишек в подворотнях…
- Ты был знаком с Саймоном?
- Нет, просто… тебе не понять, ты такую музыку не любишь… У Бонни было исключительное чутье на таланты и абсолютный вкус. Бывает абсолютный слух, а у Саймон обладал абсолютным вкусом… и был очень хорошим человеком…
Доркас обняла Лиса, отчаянно подыскивая какие-то успокаивающие слова, но ничего толкового в голову не приходило.
- Нам нужно поспать хоть немного, - сказала она наконец. – Завтра будет трудный день…
- Дааааа, - Фаб уткнулся лицом ей в плечо и почти сразу же заснул.
Будильник в заранее назначенное время осторожно спикировал Доркас на лицо – она отключила звук, чтобы не будить Лиса. Доркас еще немного полежала в постели, приходя в себя, потом встала с кровати и отправилась умываться, а затем пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. Поставив чайник и сковородку с омлетом на плиту, Доркас разбудила рыжее чудовище, включила волшебный радиоприемник - диктор как раз читал последние новости – и решила приготовить бутерброды, в этот раз для разнообразия не используя магию…
Фаб выскочил из ванной, не закончив бритье, когда услышал дикий вопль, доносящийся из кухни. Доркас стояла у стены, размахивая ножом, и громко кричала.
- Акцио, нож! – волшебную палочку один из лучших боевиков Ордена Феникса носил с собой всегда, даже когда ходил в туалет. Гидеон часто подтрунивал над старшим братом и говорил, что тот своей подозрительностью становится похож на Моуди, но Фаб поступал так, как считал нужным.
Спрятав нож в шкаф, он подошел к Доркас, продолжавшей орать и размахивать руками, обнял ее и осторожно спросил:
- Что случилось?
Она взглянула на него так, словно только что увидела, и сказала тихо:
- Убили Питера Гофшнейдера – того самого, который передал нам чертежи новой метлы… Питера и его жену Мэгги нашли зарезанными в парке, где они каждый вечер совершали прогулки. Диктор сказал – это дело рук бандитов-маглов, они запбили Питера и Мэгги палками…
Доркас зарыдала.
Прошлое
Маглорожденный Питер Гофшнейдер стал героем одной из первых статей Доркас для «Наших соседей». Тогда она еще не до конца освоилась в профессии и паниковала из-за каждого неудачного вопроса, но благожелательность собеседника помогли сгладить все промахи начинающей журналистки.
Друзьями они не стали, но, встречаясь на светских вечеринках или на улицах, приветливо кивали друг другу. Доркас внимательно следила за всеми попадавшими в газеты новостями о жизни Гофшнейдера, поскольку относилась к нему с огромным уважением и была очень благодарна за помощь в подготовке интервью.
Впрочем, история жизни этого человека была действительно интересной. Маглорожденный выпускник Пуффендуя после окончания школы поступил сборщиком метел на фабрику Флагштоков и уже через полгода работы запатентовал несколько технологических нововведений.
Через три года Гофшнейдер стал инженером на фабрике Флагштоков, а еще через два года возглавил работу по созданию новой модели метлы. Хозяева не жалели денег на оплату труда проектировщиков: ни для кого не было секретом, что сборная Англии последние десятилетия проигрывала именно потому, что качество отечественных метел оставляло желать много лучшего. Проблему могла бы решить закупка для сборной импортных метел, но согласно закону, принятому Министерством магии пятьсот лет назад, английские команды обязаны летать именно на метлах, произведенных в их родной стране; нарушители данного закона карались десятилетним тюремным заключением. Было очевидно, что создатели метлы, соответствующей мировым стандартам, станут национальными героями Британии, и Гофшнейдер и его команда не жалели не времени, ни сил.
В конце 1979 года разработка новой модели, названной «Ракета», была закончена. 1 февраля 1980 года состоялся первый пробный полет этой метлы, а 16 февраля произошел государственный переворот. Одним из первых законов, принятых новой властью, стал запрет маглорожденным занимать руководящие должности.
Флагштоки были готовы на все, лишь бы удержать ценного сотрудника. Они даже хотели подкупить семью чистокровных бездетных магов, чтобы они признали Питера своим потерянным сыном, но он отказался.
- Мои родители приехали в Британию из Германии и много рассказывали мне о Гитлере, - объяснил он свое решение. – Если вы считаете, что Волдеморт остановится на достигнутом, то ошибаетесь! Работать по-прежнему я уже не смогу, так хоть не стану облегчать жизнь этому гаду!
Подчиненные Гофшнейдера оказались людьми исключительно порядочными. Они согласились на то, чтобы их начальник стал Хранителем тайны технологии производства «Ракеты».
Флагштоки предложили Питеру огромные деньги за раскрытие этих сведений. Но он отказался и уволился с метлостроительной фабрики, однако, к общему удивлению, Англию не покинул – лишь отправил троих детей вместе с их бабушками и дедушками во Францию.
Гофшнейдеры были семьей богатой, так что на жизнь Питеру и его родичам хватало даже после того, как Флагштоки, следуя очередному приказу новой власти, перестали выплачивать ему гонорары за использование придуманных им нововведений.
Свободное время Гофшнейдер тратил на визиты к маглорожденным бизнесменам и специалистам высокого класса. Он рассказывал им о Гитлере и его политике и призывал бойкотировать нынешнего правителя Англии, которого по-прежнему называл по имени. Именно по совету Питера продали свое имущество и покинули страну многие маглорожденные волшебники, которые после выхода закона, запрещающего им владеть частным бизнесом, поначалу просто перевели свою собственность на имя чистокровных друзей.
Когда несколько месяцев спустя начались аресты маглорожденных, продолжавших в нарушение новых законов через вторые руки распоряжаться якобы проданным частным бизнесом, правоту Гофшнейдера признали самые отчаянные оптимисты. Он по-прежнему регулярно навещал маглорожденных, убеждал их бойкотировать нынешнюю власть, нуждающимся помогал деньгами, а на советы вести себя осторожнее лишь смеялся:
- Волдеморт и его банда меня не убьют! Им нужны мои знания, а у Хранителя тайны трудно вырвать ее даже под пыткой…
Июльским вечером 1980 года, когда Доркас после окончания выступления знаменитого оркестра, игравшего исключительно произведения эпохи барокко, выходила из магловского концертного зала, она столкнулась с незнакомым человеком, который засунул в карман ее куртки записку. Развернув послание после возвращения домой, Доркас увидела следующее:
Я читал ваши статьи, мисс Медоуз, и кое-что о вас знаю. Если вы до сих пор не предложили Волдеморту свои услуги, - значит, вы воюете за другую сторону. Если я решу доверить вам тайну технологии производства «Ракеты», вы согласитесь принять ее? Кстати, за последние месяцы я довел до ума прежде существовавшие неполадки…
Я знаю, что вы ничего не понимаете в производстве метел, мисс Медоуз, но, не сомневаюсь, вы найдете людей, которые разберутся в моих чертежах! Если вы согласны, отправьте мне письмо по следующему магловскомук адресу…
П. Г.
Прочитав строки, написанные знакомым почерком, Доркас задохнулась от волнения. Значение дара Гофшнейдера трудно было переоценить: если бы удалось наладить выпуск «Ракеты», доходы от продаж очень пригодились бы Ордену. Кроме того, квиддич обожали все англичане, и нынешнему властелину страны простилось бы пусть и не все, то многое, если бы во времена его правления национальная сборная на метлах новой модели начала побеждать соперников. Так что вопрос был не только экономическим, но и политическим…
Предупредив о случившемся людей своего круга, Доркас отправила письмо с согласием по указанному адресу. Через четыре дня в обстановке строжайшей секретности и в присутствии всей боевки Ордена Феникса Питер Гофшнейдер передал Доркас Медоуз полную документацию на «Ракету». Создатель новой модели метлы по-прежнему оставался Хранителем тайны, так что Доркас не могла выдать этот секрет, даже если бы захотела.
В хлопотах по созданию за границей мастерской для производства метел она участия не принимала и даже не знала, где развернется производство. Доркас занималась решением другой проблемы: Ордену очень хотелось нанять в свою мастерскую эмигрантов из Англии; многие из них отчаянно нуждались в деньгах и готовы были взяться за любую работу, но, увы, ничего не знали о метлостроении. Несколько финансистов и рекламщиков могли устроиться по специальности, но всех остальных желающих нужно было переучивать. Доркас, за время отпусков объездившая пол-Европы, устраивала эмигрантов стажерами в расположенные в разных концах континента метлостроительные мастерские.
А Гофшнейдер с женой по-прежнему отказывались покидать Англию и убеждали маглорожденных не идти на компромиссы с нынешним правителем страны. И однажды Сами-знаете-кому это надоело...
Настоящее
- Мы много раз предлагали Питеру и его жене помощь в отъезде из Англии, - негромко сказал Фаб, – но он всегда отказывался… Похоже, Тот-кого-ты-так-не-любишь-называть взялся за нас всерьез, Дор…
- Похоже на то, - она кивнула, вытирая глаза рукавом халата. – Но почему начали с тех, кто в Орден не входил? Не сомневаюсь, Пожирателям известны имена и многих из нас…
- По трем причинам, Дор. Во-первых, таких людей проще выследить. Долохов не дурак, он понимает, что мы всегда носим с собой средства срочного оповещения коллег в случае опасности. Во-вторых, мертвые мы не менее опасны, чем живые: героев, павших смертью храбрых, долго помнят. А вот наша капитуляция выглядела бы совсем не так впечатляюще; уверен, многие сочли бы ее позорной. А, в-третьих, не сомневаюсь, в «Ежедневном пророке»…
- … скоро появятся статьи о том, что мы откупаемся от Долохова жизнями тех, кто не состоит в Ордене, - подхватила Доркас, неплохо знавшая нравы и обычаи некоторых своих коллег. Подумав немного, она продолжила: - Но рано или поздно Пожиратели возьмутся и за нас и начнут с тех, кто послабее… Ой! – Доркас вдруг осеклась на полуслове. – Уж не потому ли ты заговорил о женитьбе и детях?! Ведь Молли Уизли сегодня покинет Англию вместе с детьми… Так я и знала, что ты – наглый, бессовестный лжец!
Фабиан некоторое время смотрел в разгневанное лицо собеседницы и размышлял, как ответить, а потом быстро заговорил:
- Дор, родная, я не лгал тебе! Ты – моя жизнь, я без тебя не могу и потому очень прошу тебя, - пожалуйста, уезжай! Ты в последнее время занимаешься практически только нашими делами в Европе, и в Англии тебя ничего не держит! В Дамблвартсе ты можешь преподавать и магловедение, и нумерологию, и иностранные языки… А статьи для «Голоса Дамблдора» можно писать где угодно и отправлять их в газету по Тайным Тропам, или с совами, или с помощью заговоренных Протеевыми чарами листов пергамента… Уезжай, пожалуйста, родная…
Она снова верила Лису, и это было горше всего. С самого начала их романа Доркас порой мечтала услышать от него нечто подобное, но всякий раз одергивала себя: Мистер Знаменитость не способен на нежные признания. И вот теперь…
Очень хотелось кивнуть и сегодня же – сегодня же, Мерлин! – уплыть из ставшей такой жуткой родной страны, тем более что Фаб прав: Пожиратели начнут именно с самых слабых членов Ордена. Но…
- Милый, я непременно уеду – только не сейчас, а в конце августа, - решительно ответила Доркас. – Во-первых, в редакцию «Ежедневного пророка» довольно быстро приходят все новости, а для Ордена это важно. Во-вторых, Боб собирался мне написать о своем разговоре со старейшинами Ямайки, а в Югославии письмо, возможно, меня не найдет. И, в-третьих, не исключено, что некоторые из моих знакомых еще пришлют мне отчеты о деятельности своих предприятий…
- По-моему, все эти причины не стоят опасности, которой ты подвергаешься! - резко сказал Лис.
- Но в Дамблвартсе я пока не нужна, а здесь приношу хоть какую-то пользу! Милый, я не намерена рисковать зря и в конце августа непременно уеду из Англии! Но у нас мало людей, особенно тех, кто остается на легальном положении, и моя помощь нужна Ордену!
Фабиан пристально смотрел на собеседницу. За годы знакомства он уже успел узнать, что, когда у нее такое выражение лица, она ни за что не отступится от своего.
- Хорошо, родная, делай, как знаешь! – он горько улыбнулся. – Но имей в виду: ты разбиваешь мне сердце!
Доркас встала на цыпочки, поцеловала его в лоб и прошептала на ухо:
- Не волнуйся за меня, милый, я справлюсь!
Вдруг раздался оглушительный треск, и кухня наполнилась запахом подгоревшей яичницы!
- Ой, завтрак пропал! – Доркас бросилась к сковороде.
- Ничего страшного, родная, я не голоден. Но чайник, кажется, не весь выкипел, и это хорошо. Кофе нам все-таки выпить нужно: сейчас придется Оборотку глотать, а на пустой желудок это тяжеловато… Ты не забыла отпроситься с работы?
- Разумеется, я обо всем договорилась! Ты же знаешь, начальство не требует от журналистов постоянного присутствия в редакции!
- Не забыла, каким маршрутом ты отправляешься в Дувр?
- Обижаете, сэр! – порой постоянная опека Мистера Знаменитости по-настоящему раздражала.
- А башмаки ты починила? - спросил Лис, когда они оба уселись за кухонный стол.
- Нет, - Доркас смущенно опустила глаза.
- Когда мы выпьем кофе, я посмотрю, что можно сделать и на всякий случай трансфигурирую их в другую модель обуви...
- По-моему, это необязательно: смотри, погодометр показывает, что сегодня будет очень тепло!
- Сегодня тебе придется преображаться в почтенную пожилую даму, Дор, а такие особы носят не легкие туфельки, а тяжелые надежные ботинки, не боящиеся долгих прогулок! Кстати, о прогулках… Гофшнейдеры проводили вечера в том же парке, что и ты?
- Нет, - Доркас всхлипнула. – Полгода назад мы случайно встретились и с тех пор разделили сферы влияния: я никогда не бывала в тех парках, где гуляли Питер и Мэгги, и они поступали точно так же…
- Но и тебе на всякий случай с дальними прогулками лучше завязывать, - отчеканил Фаб. – Имей в виду: это приказ! Я отвечаю за безопасность коллег и считаю твои блуждания по лесам слишком рискованными!
- Это не леса, а парки! – возразила Доркас, но исключительно из личной вредности.
- Называть можно как угодно, суть дела не меняется от наименования. Вы все поняли, мисс Медоуз?
- Да, сэр.
Дувр – замечательный город! Здесь живут немало волшебников и находится огромное количество старинных волшебных зданий, поэтому чародеи с детьми из разных уголков Британии в хорошую погоду проводят здесь выходные – можно и свежим морским воздухом подышать, и достопримечательностями полюбоваться.
А скалы Дувра действительно белые – настолько, что кажутся слепленными из снега. Стоя у входа в магловский морской порт, можно во всех подробностях рассмотреть и прекрасные утесы, и древние волшебные замки на них, и причалы, около которых покачиваются на волнах приземистые баржи и изящные теплоходы.
Только Доркас некогда было созерцать всю эту красоту – даже великолепный магловский круизный лайнер «Надежда морей», зафрахтованный Сириусом. Объясняя свой выбор, наследник древнейшего и благороднейшего рода Блэков с наглой улыбкой заявил: «Все люди – и маги, и простецы – смущаются, когда имеют дело с большими деньгами!» Если все будет хорошо (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!) сегодня в полдень на этом роскошном теплоходе Англию покинут дети, которые в сентябре начнут учебу в школе, созданной Орденом Феникса. Риск, конечно, велик: в открытом море корабль можно попробовать утопить, ведь свидетелей злодеяния все равно не останется. Но уволенный из Хогвартса за свое происхождение правнук кентавра профессор Кэттлберн, уже второй месяц живущий в Дамблвартсе, обещал, пользуясь старыми связями, сразу после отплытия лайнера с детьми поднять в воздух драконов из всех европейских заповедников. Крылатые рептилии, повинующиеся приказам драконоводов, прикроют «Надежду морей» с воздуха. Конечно, если Пожиратели узнали о корабле, они могли попробовать его сглазить или подложить в трюм магловскую мину, но теплоход причалил к пристани Дувра лишь вчера вечером, и все это время его охраняют бойцы Ордена…
Даже не глядя на роскошный лайнер, Доркас знала, что сейчас на него один за другим поднимаются несколько членов Ордена, принявшие облик очень холеных и богато одетых маглов. Важно прошествовав по палубе, бойцы спускались в каюты и трансгрессировали оттуда подальше от морского порта. Затем они в каком-нибудь безлюдном месте выпивали очередную порцию Оборотки, доставали из Уменьшающего мешка новый дорогой костюм, убирали туда использованный, переодевались (вся роскошная одежда была взята напрокат Мародерами в одном из самых шикарных магловских магазинов) и в ином, но столь же импозантном обличье опять важно шагали к входу на «Надежду морей».
Доркас, держа в руке табличку с надписью «Детский круиз на теплоходе «Памела», в облике полной дамы средних лет дежурила у входа на причал. Жара была неимоверная: кажется, весна, так долго притворявшаяся зимой, теперь возомнила себя летом. Стоять прямо на солнцепеке в строгом магловском костюме было очень нелегко, но иного выхода не оставалось. Подавив тяжелый вздох, Доркас вытерла со лба пот и вновь сосредоточила все внимание на подходивших к причалу людях, особенно пристально разглядывая детей с чемоданами. Трех своих клиентов она уже проводила к месту назначения. Сначала нужно было подняться с малышом на борт видавшей виды «Памелы», зафрахтованной Орденом для конспирации; у входа на этот теплоход ходил туда-сюда двухметровый громила, время от времени прихрамывая и поворачивая голову так, словно не видит одним глазом. Доркас не знала, кто это, но не сомневалась, что Моуди сейчас находится совсем в другом месте.
Вместе с ребенком она спускалась в каюту «Памелы» и оттуда трансгрессировала с ним прямо во внутренние помещения «Надежды морей». Оставив малыша на попечение дежуривших там коллег, Доркас трансгрессировала обратно на старенький теплоход, выходила оттуда и пешком возвращалась к месту, где ждала клиентов. «Памела» отправится в плавание на пятнадцать минут раньше «Надежды морей» и возьмет курс к берегам Южной Африки. Управлять кораблем будет Ги - младший брат Фаба. Каждое утро капитан станет превращать множество хранящихся в трюме табуреток в играющих детей школьного возраста. Сходство, конечно, будет очень приблизительным, но наблюдать происходящее на корабле Пожиратели если и смогут, то только с очень далекого расстояния…
Одна из главных проблем нынешней операции связана с использованием волшебства в местах массового скопления маглов, что даже теперь не одобряется Министерством магии. Без чар обойтись практически невозможно, но их постоянное применение непременно привлекло бы внимание авроров. Однако и с этой проблемой Орден справился: магию участники операции творят или на расстоянии от порта (а в самом Дувре волшебства столько, что лишний десяток заклинаний никого не удивит), или в каютах, на потолок, пол и стены которых заложены чарозаглушающие заклятья, созданные еще Марленой и Карадоком. Работы по заговариванию кают теплоходов проходили не в Англии, а в Европе, причем «Надежду морей» готовили в одной стране, а «Памелу» - в другой. Так что очень хотелось надеяться, что Пожиратели ничего не заподозрят…
Доркас отвлеклась от своих мыслей: у входа на причал появились ее новые клиенты. После исчезновения Джорджи Барнса Молли Уизли, двое братьев которой разыскивались как особо опасные преступники, а муж со дня на день тоже собирался переходить на нелегальное положение, все-таки решилась покинуть Англию и увезти с собой детей. Из-за беременности женщина опасалась трансгрессировать, а на Тайных Путях это было необходимо, так что «Надежда морей» оказалась самым удобным способом уехать из страны. Принять небольшую порцию Оборотного зелья Молли все же рискнула и сейчас в облике тощей длинноногой девицы лет восемнадцати шагала к лайнеру рядом с бережно поддерживавшим ее элегантным красавцем. В другой руке он нес кровать с пологом, которая благодаря наложенным на нее чарам выглядела как огромный чемодан, - там спал крошка Рональд, младший из сыновей Молли.
А остальные мальчики Уизли попадут на «Надежду морей» обычным путем… Увидев их, Доркас едва сдержала улыбку: старшие сыновья Молли были невероятно похожи на Фаба и Ги. Десятилетний Билл, надменно улыбаясь, самоуверенно разглядывал мир вокруг, а за ним шел тихий, молчаливый, но бесконечно надежный и очень преданный брату восьмилетний Чарли. В левой руке каждый из старших племянников Лиса нес чемодан, а правой вел одного из хнычущих трехлетних близнецов. Рядом с братьями шагал очень серьезный пятилетний Персиваль, также тащивщий чемодан. Мальчиков Уизли сопровождала тоненькая девочка с растрепанными бледно-русыми волосами – семилетняя Нимфадора, дочь Андромеды и Теда. После исчезновения миссис Тонкс малышка жила в штаб-квартире Ордена Феникса: полукровке-метаморфу нелегко пришлось бы и у Лестрейнджей, и у Малфоев. О девочке заботилась Молли Уизли, поскольку Тед Тонкс давно уже перешел на нелегальное положение: он выводил людей из Англии по Тайным Путям и дома практически не бывал…
Тем временем к Биллу подошел благообразный старичок, также державший в руке табличку с надписью «Детский круиз на теплоходе «Памела», и повел мальчика и его младшего брата к кораблю. Почтенный джентльмен отличался такой невероятной грацией движений, что Доркас пообещала себе сделать выговор Сириусу Блэку. Если уж даже она, общающаяся с ним не слишком часто, способна узнать воображалу даже под Обороткой, то Пожиратели это и вовсе сделают без труда!
Доркас закусила губу: в последнее время ее тревожил не только Сириус но и остальные Мародеры, - точнее, Мародеры и Лили. Безусловно, ни один подпольщик не раскрывает все собственные тайны даже самым близким друзьям, но эти пятеро как-то совсем уж отдалились от своего круга, у них в последнее время появилось очень много собственных секретов, а, выслушивая распоряжения командира, пять мальчишек и одна девчонка улыбались так, словно не принимали их всерьез. Подобное поведение опасно и для самих ребят, и для их коллег по нелегальной работе. Надо непременно серьезно поговорить с неслухами, причем не на встрече круга, а наедине. Мародеры вряд ли прислушаются к увещеваниям – мальчишки есть мальчишки, - но Лили очень толковая девушка, она должна понять, что нельзя считать себя умнее всех…
Тем временем к Чарли и второму близнецу подошел тощий прыщавый парень, тоже державший в руке табличку с надписью «Детский круиз на теплоходе «Памела», и улыбнулся такой хулиганской улыбкой, что не узнать Алису Лонгботтом было совершенно невозможно. Подумав немного, Доркас решила, что здесь нет никакого нарушения: все-таки улыбка – штука трудноуловимая, и опознать по ней молодую миссис Лонгботтом могли лишь ее друзья.
Чарли несмело улыбнулся в ответ и повел младшего брата за своим сопровождающим. Провожая глазами уходящих, Доркас в который уже раз поразилась силе характера Алисы и Фрэнка.
Прошлое
Все, кто хоть раз видел Августу Лонгботтом, не поверили ушам, узнав, что ее тихий, молчаливый сын сделал предложение Алисе Этеридж – самой известной хулиганке Хогвартса, особе абсолютно бесцеремонной и манерами напоминающей скорее мальчишку-сорванца, чем девушку из высшего общества. Более того, под влиянием невесты Фрэнк, собиравшийся, как и его отец, стать гербологом, изменил планы и поступил в школу авроров! Как уж застенчивому молодому человеку удалось примирить мать с принятыми им решениями, так и осталось загадкой. Во всяком случае, на свадебных фотографиях Фрэнка и Алисы, опубликованных в «Ведьмополитене», Августа выглядела так, словно последние несколько лет питалась исключительно драже Берти Боттса со вкусом грязных носков, но прилюдно почтенная дама никогда ни словом не возразила ни против выбранной сыном профессии, ни против его жены.
После переворота Фрэнк и Алиса, чистокровные волшебники, к тому времени несколько лет работавшие аврорами, одними из первых дали клятву верности новому правителю. Алиса пришла на церемонию торжественной присяги, будучи уже беременной, а после рождения сына вернулась на службу буквально через пару месяцев.
Лонгботтомов по-прежнему принимали в свете, и некоторые люди стали с ними прямо-таки заискивающе любезны. Но в целом теперь на балах и приемах вокруг молодой четы возникала невидимая, но очень явственная стена отчуждения: нынешние методы авроров были всем отлично известны.
- Умные люди знают, какую сторону выбрать! – смеялась Алиса, когда прежние добрые друзья лишь холодно кивали ей. Фрэнк молча улыбался и обнимал жену.
Когда в начале 1981 года люди Долохова разнюхали все-таки, чем занимаются супруги в свободное от должностных обязанностей время, Лонгботтомы не просто сбежали, а громко хлопнули на прощанье дверью. Они, первым делом сообщив Августе о своем провале, изъяли из служебных сейфов списки людей, которых планировали арестовать в ближайшие две недели, а затем освободили из подвалов Министерства пятнадцать арестованных и помогли им попасть на исходный пункт Тайных Путей. Вовремя предупрежденная старшая миссис Лонгботтом вместе с маленьким внуком в это время уже шла по созданному Дамблдором маршруту, позволявшему покинуть Англию так, чтобы об этом не узнали ищейки Долохова…
Рассказывая об этих событиях во время очередной встречи их круга, Алиса громко и явно искренне смеялась.
- А я совсем не боялась! – она отправила в рот большой кусок торта и запила его чаем. – У меня есть талисман счастья – Игнация! Она прикроет и Невилла, и Фрэнка, и меня, и даже Августу, хотя я искренне сочувствую человеку, который осмелится напасть на мою свекровь!
- Ты по-прежнему носишь с собой эту карточку? – поразилась Доркас.
- Разумеется! – молодая миссис Лонгботтом достала из кармана мантии карточку, упакованную в магловский полиэтилен, и показала ее коллегам. - Кто же по доброй воле откажется от талисмана удачи?!
Фрэнку и Алисе предложили покинуть страну, но они предпочли остаться и выводили людей из Англии по Тайным Путям. Августа и маленький Невилл благополучно жили в Австралии в созданном Орденом поселке. Несколько недель назад после долгих раздумий Лили Поттер отвезла на Зеленый континент и своего сына Гарри, которому еще не исполнилось и года. Поттеров искали так же упорно, как и Лонгботтомов, а бросать подпольную работу Лили не хотела. Теперь Августа присматривала за двумя младенцами; впрочем, никто из знавших почтенную даму, не сомневался, что у нее хватит сил справиться не только с парой малышей, но и со всем поселком, где она теперь жила…
Настоящее
Проводив глазами Алису, Чарли и одного из близнецов, Доркас направилась к Перси и Нимфадоре, касаясь рукой висящего на шее амулета. Он был настроен на отпечатки пальцев своей владелицы, остававшиеся неизменными даже под Оборотным зельем, и начинал тихонько гудеть при каждом ее прикосновении. Дети, к которым подходила Доркас, тоже дотронулись до своих оберегов, и те так же загудели. Эти меры безопасности были необходимы как проводнику, так и его клиентам.
- Здравствуйте! – сказала она, стараясь говорить приветливо и беззаботно. – Ты Нимфадора, а ты – Персиваль! Я провожу вас на «Памелу»…
В очередной раз шагая с детьми к теплоходу, Доркас по-прежнему чувствовала себя неуверенно. Она очень плохо владела боевой магией и сомневалась, что сумеет защитить своих подопечных в случае атаки Пожирателей. Тем не менее, Моуди после долгих раздумий все же поручил Доркас это задание, поскольку она в свое время великолепно сдала экзамен по трансгрессии, вызвав восторг преподавателя, а за годы журналистской деятельности, требовавшей частых разъездов, усовершенствовала свое мастерство до блеска.
- Если заметишь хоть что-то подозрительное – немедленно трансгрессируй вместе с ребенком! – напутствовал командир Доркас. – Только заранее продумай пути отхода…
Она так и сделала и была готова в любой момент переместиться сначала в одну из лондонских подворотен (в огромной столице лишний выброс магии заметить практически невозможно), а оттуда – в небольшую валлийскую деревушку, расположенную неподалеку от пересадочной станции Тайных Путей…
Нимфадора и Персиваль вместе со своей проводницей добрались до «Памелы» без приключений, затем спокойно спустились в каюту. Оттуда Доркас трансгрессировала вместе с малышами прямо в каюту «Надежды морей».
- Ни пуха вам, ни пера, ребята! – сказала Доркас, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Спокойного плавания и удачной дальнейшей дороги!
Она уже приготовилась вернуться на «Памелу», но резко остановилась, услышав полный отчаяния голос Нимфадоры:
- Мэм, вы ведь наверняка знаете! Скажите мне правду, пожалуйста!
- Что ты хочешь знать, милая?
Взглянув на девочку, Доркас растерялась: ее лицо было искажено от страха, на глазах показались слезы.
- Мне рассказали, - произнесла Нимфадора срывающимся голосом, – что мама болеет, поэтому пока мне нельзя с ней увидеться! Но я знаю: так часто говорят, когда кто-то из родителей погибает, а ребенку не хотят об этом рассказывать! После пятнадцатого января мама написала мне только одну записку! Она совсем короткая, и мамин почерк можно легко подделать, а папа за это время не навестил меня ни разу! Я понимаю, маленьких детей нужно защищать, но я уже взрослая! Я должна знать, правда ли то, что моя мама ждет меня там, куда мы сейчас поплывем!
Доркас стиснула руки в кулаки, молча выругалась самым грязным из известных ей ругательств, а потом сказала со всем возможным спокойствием:
- Нимфадора Тонкс, я утверждаю со всей ответственностью: твоя мама жива! Она ждет тебя там, куда вы скоро отправитесь!
О подвиге Андромеды Доркас знала очень многое, поскольку просматривала ее воспоминания в Омуте памяти, когда писала о случившемся пятнадцатого января статью для «Голоса Дамблдора». Когда «Надежда морей» доберется до пункта назначения, эта заметка непременно будет опубликована, но пока приходилось молчать о случившемся ради безопасности той же Нимфадоры…
