2. Все только начинается…Гулкое эхо вторило звуку шагов, напоминая звук мерно падающих капель воды. Шаги принадлежали светловолосому парню, наматывающему бесконечное количество кругов вокруг одного из шести столов величественного зала, в котором с легкостью могло поместиться несколько сотен человек. В данный же момент компанию парню составляли лишь двое молодых людей: находящаяся за упомянутым столом девушка и сидящий прямо на полу парень.
"В этом месте все сводит с ума, но более всего неизвестность!", - думал Малфой, продолжая свое шествие и рассматривая невольных компаньонов, чтобы отвлечься от невеселых размышлений.
Они находились в Большом зале Хогвартса или его точной копии и дружно жались к столу, который всегда занимали преподаватели, возможно неосознанно ища защиты и поддержки. Блейз сидела на месте, обычно занимаемом директором школы, с непередаваемым выражением лица. Просто странно было видеть слизеринку с отрешенной улыбкой на губах, беспечно выстукивающую пальцами по столу одной ей ведомую мелодию. Может, это уже начало проявляться безумие? Хотя фору девушке определенно давал Поттер, в данный момент сидящий на полу, обхватив голову руками и раскачиваясь в трансе. Хотя он, Драко, не многим лучше - даже не мечется по залу и замку - все равно бесполезно, а наматывает бесчисленные круги, не будучи в силах ни остановиться, ни изменить траекторию, разорвав цепь безумия.
Сумасшедшая ухмылка исказила черты парня, вновь перебиравшего в памяти последние ощущения: растерянность, а потом страх после пробуждения в тоннеле под поместьем, безысходность и вновь страх после попадания в ловушку шара, последующее удивление при узнавании Блейз и новой жертвы - Поттера. И для полного счастья этот непонятный кокон "высадил" всех троих у входа в Хогвартс, моментально скрывшись на невероятной скорости. Первой реакцией студентов был молчаливый рывок в Большой зал, где они обнаружили ту же серую заброшенность, что и везде. Второй попыткой найти кого-то стала пробежка к общей гостиной аспирантов с исследованием комнат, потом такой же безмолвный осмотр гостиных факультетов, классов, кабинетов учителей и директора, больничного крыла. И вновь ничего и никого, мир без людей и магии, только пыль и эхо их шагов. Обыск дворов, теплиц и хижины лесничего также не принесли плодов, доводя каждого из троих до паники, но никто так и не заговорил вслух.
После была позорная попытка выйти за территорию замка, но у самых ворот молодые люди останавливались, боясь увидеть то, что скрыто дальше. Каждый вспомнил предыдущий горький опыт и, не рискуя остатками душевного равновесия, вернулся в Большой зал. Именно здесь эфемерное чувство облегчения было сильнее всего. Здесь, в общем для всех помещении, а не снаружи или в гостиной.
Первой в зал пришла Забини, ведомая грустной мыслью, что она опять осталась сама по себе, и нечего искать не пойми что, делая только хуже. По привычке подойдя к месту, где обычно сидели аспиранты, и ощутив всю неприветливость пустого зала, девушка прошла дальше, на мгновение остановилась у стола слизеринцев, покачала головой и дошла до места, где обедали преподавателей. У этого стола она двигалась медленнее, задерживая руку на спинке каждого стула, пока не дошла до директорского места, где почувствовала небольшое, но тепло - ощущение, ставшее для нее одним из важнейших за последнее время. Замявшись на несколько секунд от мысли, поначалу показавшейся кощунственной, Блейз все же медленно опустилась на стул и отдалась во власть воспоминаний. Перед затуманенными глазами девушки зал ожил и наполнился звуками: шумели ученики, звенели столовые приборы, шуршали перьями прилетевшие совы, хлопали двери, впуская очередного ученика...
Двери Большого зала в самом деле открылись, пропуская Малфоя, также вернувшегося в самое надежное место Хогвартса. Парень был удручен, совершенно не понимая, что произошло и что предпринять дальше. Заметив сидящую во главе стола преподавателей девушку, Драко направился к ней с намерением расспросить ее о том, что она знает. Уже в паре метров от Блейз волшебник передумал: во-первых, вспомнились предыдущие ссоры, которыми заканчивались последние разговоры, во-вторых, не хотелось выдавать свои беспомощность и неосведомленность. Чтобы внезапная остановка не бросилась в глаза, Малфой свернул, начав обходить стол по кругу, краем глаза наблюдая реакцию Блейз. Реакция отсутствовала, а уходить не хотелось, поэтому парень продолжил обходить стол, начиная новый круг.
Когда спустя некоторое время в Большой зал вбежал Поттер, он застал Забини, все так же сидящую на месте директора с отсутствующим видом, и Малфоя, ходящего по кругу вокруг того же стола.
В голове Гарри проносились ужасающие картины того, почему окружающий мир стал выглядеть так... непонятно. Привычка приписывать все беды Вольдеморту и Пожирателям в первую очередь нарисовала картину очередного возрождения темного мага и захвата Англии. Чем дальше парень шел, тем ужаснее представлял возможно случившееся: захват Хогвартса, Косого переулка, Хогсмида… Понимая, что один он сейчас вряд ли что-то сделает, Гарри побежал из домика лесничего, в который заглянул напоследок, назад в замок - главное найти кого-то, увериться в том, что он не один выжил. В Большом зале он увидел Малфоя и Забини - очевидно единственных, кто находился в замке не считая его. А от представителей Слизерина он никогда не ожидал помощи: они скорее ударят в спину, чем сделают доброе дело. Нет вечно идущих рядом друзей – Рона и Гермионы.
"Гермиона! Я был таким идиотом, а она, не раздумывая, бросилась мне на помощь... Кокон! Она же попала в него раньше меня!"
- Кто-то видел Гермиону? - вскинул голову Гарри, замирая напротив Блейз.
- Грейнджер? Ты думаешь, что здесь есть кто-то еще? - в глазах Блейз мелькнул интерес - они ведь и вправду должны были попасть сюда как минимум вчетвером. Разве что староста каким-то образом избежала их ужасной участи. Но тогда тем более не известно, где она и не случилось ли с ней чего похуже.
- Я не знаю почему, но я уверен. Я чувствую это, чувствую, что она где-то недалеко. - Гарри говорил медленно, задумчиво теребя рукава мантии. Он не мог выразить свои ощущения, но чувствовал себя спокойнее рядом с Малфоем и Забини. Хотя к общению со второй ему уже было не привыкать. В сердце была пустота, отзывающаяся болью при воспоминании о подруге.
- Не думал, что скажу такое, но было бы неплохо, если бы и она здесь оказалась, - протянул Драко. - Прозябать тут одному с двумя предателями не самый лучший расклад. А наша староста хоть и грязнокровка, зато преданная.
На удивление реакции практически никакой не последовало: Гарри лишь устало глянул на Малфоя, взглядом говоря "другого и не ждали", а Блейз, казалось, вообще пропустила реплику мимо ушей. Даже сам Драко не ждал ответа, не желая развивать вечный спор на тему чистоты крови, различия факультетов и прочего разделения.
- А еще с ее мозгами у нас увеличились бы шансы выбраться... отсюда, - совсем тихо добавил парень, даже не замечая, что на этот раз реакция была более активной: на него устремилось два удивленных взгляда, быстро приобретая оттенки один недоверия, а второй понимания. Испугавшись своих же слов, Малфой тут же пошел на попятный: - Хотя, может, такие зануды не удостаиваются сомнительной чести попасть... сюда с чистокровными магами.
Блейз выразительно фыркнула, явно не воспринимая последние слова Драко всерьез. Зато Гарри со стоном осел на пол, обхватив руками голову и раскачиваясь.
- Это я виноват, опять все из-за меня... - Голос становился все тише, по мере того как парень продолжал неразборчиво твердить признания во всех возможных и невозможных бедах.
В этих словах и тоне, которым они были сказаны, чувствовалось столько боли и горечи, что невозможно было остаться равнодушным. Блейз часто заморгала и привстала, Драко замер, не думая, как может выглядеть: ни один из них не видел Поттера в таком состоянии. Да, слизеринцы подшучивали над его видениями и обмороками при виде дементоров, но все же герой-гриффиндорец представлялся им несгибаемым человеком. Собравшаяся подойти к Гарри, девушка замерла с расширившимися глазами, издав звук, похожий на икание. Сквозь двери пролетел знакомый шар, поблескивая оттенками оранжевого.
* * *
Драко моментально занял оборонительную позицию, хотя и понимал, что вряд ли сможет противостоять
этому без волшебной палочки. Блейз медленно сползла со стула и спряталась за его спинкой, теперь уже шипя, как загнанный в угол зверь. Даже Поттер ощутил изменения: пропали шаги, легко скрипнул отодвигаемый стул, а по спине побежали мурашки. Выйдя из состояния транса, Гарри недоуменно уставился на слизеринцев и медленно обернулся в ту же сторону, куда были направлены их взгляды.
Сразу за спиной обнаружился шар, притащивший их сюда, и именно от него исходила энергия, вызывающая все еще бегущие по коже мурашки. Отскочив ближе к преподавательскому столу, Гарри получил больший простор для обозрения. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как в двери чинно вплыл новый, ненамного больше первого и более насыщенный шар, который, казалось, являлся осязаемым сгустком света. Света чистого и незамутненного различными оттенками.
По мере продвижения нежданных гостей, Гарри и Драко приблизились к Блейз, сгруппировавшись и готовясь защищаться вместе, если потребуется. Как бы гордились ими сейчас преподаватели, все время учебы напоминавшие о надобности забыть старые разногласия и объединиться.
Пока волшебники жались друг к другу, перебирая в уме возможные действия, больший шар приблизился, а меньший почтительно уступил ему дорогу.
– Приветствую. – Слово прозвучало тихо, как шепот ветра, но было подобно удару гонга в повисшей тишине.
– Здравствуйте, – выдавила Блейз, первой придя в себя и подумав, что разговор может помочь выяснить хоть что-то относительно их нынешнего положения.
Ответа не последовало, доводя напряжение тройки подростков до предела. В момент, когда Забини собралась с духом, чтобы начать задавать вопросы, шар дрогнул, сгустился, сворачиваясь, … и вот уже на его месте стоял старик с белоснежными волосами и бородой. Немного сгорбленный, он опирался на больший, чем его рост посох со светящимся шаром на конце. При более детальном рассмотрении можно было понять, что это не шар, а клубящийся густой туман, похожий на изначальную форму, в которой человек появился в зале.
– Думаю, вам будет легче разговаривать с человеком, – произнес старик тем же поразительным голосом, в котором, несмотря на спокойное произношение, проглядывала непреклонность.
– Спасибо, сэр, – снова ответила девушка, опережая Поттера, который явно собирался сказать что-то не особо почтительное этому странному гостю.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь вас убивать или, как вы думаете, использовать, чтобы получить выкуп. – При этих словах Гарри еще больше сжал кулаки, а Драко опустил взгляд, прикусив губу. Меньший шар, все еще оставаясь позади старика, весело засиял оранжевыми оттенками, приобретая невероятную схожесть с солнцем. – Арчибальд, непочтительно смеяться над людьми, даже не представившись, ты не находишь?
Солнышко сменило оттенок на розовый и стремительно спряталось под столом, стоявшим дальше всего от преподавательского. Блейз хихикнула – поведение этого чуда слишком уж походило на то, как ведут себя нашкодившие дети или животные. Даже парни немного расслабились, понимая, что перевес все равно не на их стороне, а убивать, или прятать до получения выкупа их не будут.
– Мы ждем, Арчибальд. – Под столом Хаффлпаффа послышалась возня, легкий удар, и оттуда, наконец, вынырнул парень с румянцем на щеках, смущенно потирающий голову, которая, судя по предшествующему звуку, познакомилась с дубовым столом. – Хорошо, что ты иногда еще вспоминаешь о манерах, подойди ближе, поздоровайся.
Паренек вспыхнул, покрываясь еще большим румянцем и, тряхнув непослушными кудряшками, подошел к старику, старательно избегая смотреть на молодых волшебников.
– Привет-я-арчи,. – выдохнул он скороговоркой, запнулся, но после уверенно вскинул голову и, смотря прямо на аспирантов, повторил: – Я Арчи, приятно познакомиться.
– Очень приятно, Арчи, – хихикнула Забини, вновь вгоняя парня в краску. – Меня зовут Блейз Забини, а это, – она поочередно указала на спутников, – Драко Малфой и Гарри Поттер.
Судя по тому, что на лицах как паренька, так и старика не отобразилось никаких эмоций, не считая усилившегося до невозможности румянца Арчи, они уже знали, кем являются волшебники…
– Мне тоже очень приятно с вами всеми познакомиться, Блейз. Можете называть меня Волх, – старик внимательно всмотрелся во все еще стоящих вместе волшебников и замер, прикрыв глаза. – Арчибальд, я просил собрать
всех гостей.
– Но… – паренек сжался, недоуменно переводя взгляд на троицу.
– Стой, я сам. – Волх неуловимо провернул в руке посох и растворился, оставляя удивленных волшебников и нервничающего Арчи
* * *
Гермиона попала в ад. Самый настоящий ад: с запахом серы и раскаленным воздухом. Но, что самое страшное, он снова вернул девушку в худший момент ее жизни.
Ее не было там, когда все произошло – они тогда еще жили на площади Гриммо, откуда их не выпускали старшие Уизли, говоря, что покидать стены дома опасно. Пожиратели, сбежавшие после падения Вольдеморта, мстили всем и вся с отчаянностью обреченных на смерть. Они появлялись в самых разнообразных местах, убивали несколько человек, чаще являющихся ни в чем не повинными магглами, и пропадали раньше, чем на место прибывали авроры или члены Ордена. Выбор жертв не поддавался логике, но временами нападению подвергались волшебники и их семьи.
Девушка часто просилась домой, умоляла хотя бы устроить короткую встречу с родителями, но все были непреклонны. А в один из вечеров, когда Гермиона, Гарри и младшие Уизли пили на кухне чай, весело болтая, перед тем как разойтись по комнатам и лечь спать, вошла заплаканная Молли, закрывая руками глаза. Услышав голоса, она остановилась, с ужасом взглянула на Гермиону, дернулась к ней, но в следующую же секунду бросилась назад в коридор, чуть не сбив с ног входящего за ней мужа. Артур печально посмотрел ей вслед, глубоко вздохнул, собираясь с силами, и повернулся к ребятам.
– Гермиона, мне жаль, что я должен сказать тебе это, но… – волшебник запнулся, не находя нужных слов и разом старея лет на десять.
– Опять Живоглот? Он постоянно пропадает последние дни – выбегает на улицу гулять и охотиться, как только кто-то открывает дверь. – Гермиона грустно улыбнулась, сердцем чувствуя, что дело совсем не в проказнике коте.
– Нет, милая, новое нападение Пожирателей, в Лэйтонстоуне.
Девушка вздрогнула и затрясла головой – судя по состоянию Молли и Артура, погиб кто-то из волшебников, очередная жертва этой бесконечной войны. Сердце екнуло, снова заставляя думать в нужном направлении.
– Почему вы говорите это все мне? – слабеющим голосом проговорила Грейнджер.
– Они напали на маггловский квартал и подожгли несколько домов… – Артур снова вздохнул и добавил почти шепотом: – В одном из домов были твои родители.
– Какое сегодня число? – хриплым голосом спросила волшебница, хотя прекрасно помнила дату. А это значило, что именно сегодня в этом маленьком городке, фактически являющемся частью Ист Лондона, должен был праздноваться день рождения брата миссис Грейнджер. Праздник, на который всегда съезжались все родственники, и из-за которого она вчера заново умоляла отпустить ее домой. Может, она ошиблась? – Какое число?
Горящие лихорадочным огнем глаза устремились на мистера Уизли, грустно качающего головой. К ней бросилась Джинни, обнял Гарри, взял за руку Рон, но она ничего не чувствовала - все ощущения сконцентрировались на лице Артура.
– Кто… кто-то выжил? – голос оборвался, но взгляд молил об ответе.
«Бедная девочка», - пронеслось в голове волшебника, смотревшего в расширившиеся от ужаса глаза девушки.
– Извини, милая, мне очень жаль. – Артур опустил голову, не выдержав напора этих полных отчаяния глаз.
Ее обнимали друзья, что-то говорили появившиеся члены Ордена, но девушке казалось, что все это неправда, что это просто плохой сон и нужно только проснуться. Улыбнувшись, Грейнджер с силой ущипнула себя, не сразу осознавая, что ей на самом деле больно. Да, боль разливалась в ее руке, но она не могла сравниться с растерзанным сердцем. «Одна. Совсем одна. Совсем-совсем-совсем. ОДНА!»
Ее не пустили в Лэйтонстоун, не пустили на похороны. Хотя, может, и отпустили бы, но она туда и не рвалась, прожив неделю на чердаке в обнимку с какой-то старой игрушкой и отвергая любую помощь и сочувствие. Уже позже она узнала детали того страшного вечера, прочитав статью в Ежедневном Пророке. Очередная страшная заметка на первой странице с фотографией: ужасное пепелище с развалинами на месте дюжины домов. Сухой список погибших и фраза: «Редакция соболезнует волшебнице Гермионе Грейнджер, героине войны, принимавшей участие в Решающей битве…» Героиня, надо же, а она даже собственную семью не смогла защитить! Истерический смех прервал мистер Уизли, когда девушка уже хрипела, все еще сжимая в руках злосчастную газету.
– Гермиона, я понимаю, что ты сейчас ни с кем не хочешь говорить, но прошу тебя – послушай. Пять минут, и можешь поступать, как знаешь.
Девушка подняла мутные глаза, встретившись с обеспокоенным взглядом волшебника. Она помнила, как изменилось его лицо в тот вечер на кухне, но сейчас он выглядел еще хуже, поэтому она кивнула в знак согласия.
– Все дело в Молли: она, как и ты, ни с кем не разговаривает, почти не выходит из комнаты. – Посмотрев на безразличный взгляд, Артур вздохнул и продолжил. – Она винит себя. Из-за тебя. То есть не из-за тебя, а за твое состояние, – исправился он, встретив непонимающий взгляд.
– Мистер Уизли, я не совсем понимаю, какая связь между моим состоянием и состоянием миссис Уизли.
– Замечательно! В смысле, хорошо, что ты не объединяешь Молли и своих родителей.
– Естественно, я их не объединяю! – Гермиона отшвырнула газету, со злостью смотря на свои руки.
– Прости, я опять не могу нормально все сказать. – Артур присел возле девушки и осторожно взял ее руки в свои. – Молли винит себя в том, что не пускала тебя домой, что ты не увиделась с родителями до того дня, что ты…
– Что я не пошла с ними на праздник? Что не погибла вместе с ними? Да о чем вы говорите? Вы спасли меня! Я сейчас пойду к миссис Уизли и поблагодарю ее! – И, прежде чем мистер Уизли сказал еще что-то, Гермиона выскочила за дверь, быстро сбегая по лестнице и уже не слыша последней фразы волшебника.
– Храни тебя Мерлин, девочка…
Она нашла Молли на кухне; та даже не могла удержать дрожащими руками сковородку. По впавшим щекам текли слезы, плечи содрогались от рыданий, неприбранные волосы свисали, закрывая глаза. Гермиона задержалась лишь на мгновение, рассматривая состояние женщины, а потом кинулась к ней, повиснув на шее и обнимая ее.
– Миссис Уизли, не плачьте. Спасибо Вам!. Да что же Вы?..
Хоть и не желая того, Гермиона разрыдалась на пару с Молли посреди разгромленной кухни. Несколько раз кто-то заглядывал к ним, но тут же исчезал, оставляя девушку и женщину скорбеть наедине. Выплакав слезы, но так и не выпустив друг друга из отчаянно сильных объятий, они продолжали молча стоять, прижимаясь к понимающему и почти родному человеку. Первой отстранилась Гермиона, вытирая слезы на лице Молли и с жалостью всматриваясь в изменившиеся черты ранее такой жизнерадостной женщины. Уизли тоже недавно потеряли сына, а смерть кого-то из семьи, тем более ребенка, еще никого не красила.
– Разве Вы не понимаете, что, скорее всего, спасли меня? Ведь если бы я поехала к родителям, то пошла бы и на семейный праздник. Прошу Вас, никогда не плачьте из-за меня. Я умоляю!
Дальше стало немного легче: благодаря окружающим Грейнджер вспомнила, что не одна лишилась семьи. Выходом для каждого была поддержка друзей. А добрые и отзывчивые Уизли с радостью стали семьей и для нее, и для Гарри .
Да, действительно, жизнь продолжалась. Но это не мешало в снах оказываться на месте пожарища, заново переживая боль утраты. И кто сказал, что со временем она притупляется? Может кто-то так утешает сам себя, но на самом деле боль может просто притаиться, молчать, пока вы на работе, в окружении людей. Но стоит прийти домой или заснуть, и она обрушится на вас со всей своей сокрушительной силой.
А в этот раз все еще хуже – это не сон. Дымка в голове и перед глазами, мешающая все видеть. Жар, ощущаемый всей кожей, и запах, ужасный запах, не дающий нормально дышать...
Словно во сне, Грейнджер сделала несколько шагов в сторону развалин, бывших когда-то домом ее дяди, и споткнулась об один из обломков. Падая, она потеряла сознание раньше, чем тело соприкоснулось с землей.
* * *
Волх переместился к месту, в котором ощущал едва уловимый ток магии. Он мог бы сделать Арчи порицание, но тот был слишком юн для такого тонкого восприятия, которым обладали Первые. Столетия тренировок, оттачивания уже полученного мастерства и осознания мудрости, сокрытой в покое, - вот что могло развить те способности, которыми обладал Волх. Оказавшись посреди развалин где-то в районе Лондона, если он не ошибался, ему пришлось даже при всем своем мастерстве хорошо сосредоточиться, чтобы найти то, что он искал. Источником магии оказалась девушка, лежавшая на земле то ли в обмороке, то ли в тяжелом сне. Тело волшебницы посылало волны боли и жара, а разум метался в тех же развалинах, среди которых лежала девушка.
