Глава ОстолбенелаяГолубой или вишнёвый? Голубой подчёркивает глаза, делает их выразительнее и глубже, великолепно гармонирует с пшеничными волосами. Вишнёвый подходит к новой помаде, которую недавно прислала кузина, и прекрасно подчёркивает фигуру. И совсем неплохо смотрится с тёплым гриффиндорским шарфом, который в первые осенние заморозки очень кстати.
-Что сегодня на улице? – неожиданный вопрос заставил Парвати выронить из колоды несколько карт.
-Вроде бы солнце светит. Небо чистое, да, - немного ошарашено ответила девушка. – Не отвлекай меня, Лав, хорошо?
-Голубой, значит, да?! – снова прокричала блондинка и выглянула из ванной комнаты.
-Ой, ты посмотри как интересно! – внезапно оживилась Патил. – У тебя здесь… хм… светловолосый молодой очень привлекательный человек… мечтает пригласить тебя на свидание.
-Снова с Симусом я не пойду. Мы ещё даже не гуляли, а он уже так меня достал, что просто ужас. Я не представляю, как от него отделаться. Пойдём с нами, а, Парвати? Ты, если что, спасёшь меня из лап этого чудовища. – Прощебетала Лаванда, крутясь перед зеркалом.
-Вишнёвая лучше, у неё фасон поинтереснее, - пояснила гриффиндорка на вопросительный взгляд подруги. – И это не Симус, хотя и он ещё поборется за тёплое местечко в твоих объятиях.
-Прекрати подкалывать!!! – в Парвати незамедлительно прилетела подушка с кровати
Гермионы Грейнджер.
-Карты говорят, - чуть обиделась Патил, обожавшая Прорицания, и считавшая себя лучшей гадалкой на свете.
-Это ведь обычные игральные, даже не Таро. Причём, кажется, маггловские? – девушка хихикнула. – И откуда ты их только берёшь?
-Главное, не какие картинки на них нарисованы, а насколько ты веришь в то, что это не простая забава, а прозрачная занавеска над будущим. Всё расплывчато, есть целая куча путей, по которым можно пойти, но они помогают выбрать.
-Я больше люблю чаинки и хрустальные шары, - улыбнулась Лаванда. – Но всё равно, спасибо. – Ладно, мне бежать пора, Финниган, наверное, уже заждался, надеюсь поскорее отделаться от него. Принести тебе что-нибудь из Сладкого Королевства?! – уже на лестнице крикнула Лаванда. Парвати ничего не ответила.
Симус Финниган был далеко не тем принцем, которого рисовало воображение Лаванды Браун с тех пор, как она всерьёз стала заглядываться на мальчиков. Он был невысокий, коренастый парень, напоминавший доброго сорокалетнего фермера, которого интересовали только его коровы и цены на молоко. Лав-Лав не понимала его ежесекундных шуточек и подколов, ей совсем не нравилось, что он, как девчонка, перемывал всем косточки, и её просто ставили в тупик его не очень ровные зубы. А ещё у него нижняя губа была почему-то намного тоньше верхней, и когда его рот всё-таки закрывался, то казалось, что он закусывает нижнюю губу. Он не предложил ей свою куртку, когда она несколько раз сначала показательно, а потом и инстинктивно поёжилась. И через полчаса бесцельного хождения по улочкам Хогсмида, мисс Браун, помимо того, что замёрзла до такой степени, что её зубы начали отбивать ритмичную дробь, окончательно разочаровалась в своём новом ухажёре.
-Слушай, Симус, - не выдержала девушка. – Может быть, найдём какое-нибудь уютное местечко и выпьем по чашке горячего чая? – предложила Лаванда, и тут же пожалела об этом: парень схватил её за руку и потащил в сторону «Трёх Мётел», насколько помнила Лаванда, там никогда не подавали раньше чай.
Финниган заказал ей бутылку сливочного пива, а себе приличных размеров стакан огневиски. Сделав из стакана совсем уж неприличный глоток и не менее неприлично быстро опьянев, гриффиндорец придвинулся к своей однокурснице поближе. Нет, даже слишком близко.
-Ты давно нравишься мне, Лав-Лав, - он смотрел на её вишнёвые губы, смотрел недолго, он, как и Рон, вообще не стал тянуть, он просто наклонился к ней и поцеловал, требовательно, пьяно, развязно. Без разрешения, без её желания. Девушка быстро выпуталась из его объятий и вскочила на ноги, с грохотом отодвинув стул.
-Я… извини, мне срочно нужно в туалет! – выдохнула она и почти бегом направилась в спасительную комнату со смешной металлической колдуньей на двери.
Лаванда Браун. Семнадцать лет. Гриффиндорка. Дешёвка.
Она облокотилась на старую раковину и с отвращением посмотрела на себя в пыльное треснувшее зеркало. Лицо её было разделено на две неравных половины, обе они были искажены. Одна её часть была – презрение, ненависть к самой себе, вторая – злая, равнодушная насмешка. Или это только кажется. Плакать не хотелось, просто к горлу подступил противный болотного цвета комок. Ещё и ладони противно вспотели, а тонкие пальцы дрожали. Противно – самое подходящее слово. Противно, отвратительно, подло. По отношению к самой себе, по отношению к Симусу, по отношению к чёртову прекрасному принцу, который упорно не хотел лезть из головы. Ну зачем, зачем она согласилась?! Чтобы просто не быть одной?! Чтобы знать, что кому-то нравится?! Дура, дешёвая, продажная дура!!! И что теперь торчать в этой богом забытой дамской комнате?! Надо что-то делать. Всегда надо что-то делать.
Гриффиндорка решительно открыла дверь и прямо перед собой увидела проходящего мимо Теодора Нотта. Слизеринец заметил её и немного приостановился, пропуская вперёд. Надо же, какой джентльмен!
-Привет, - пробормотала Лаванда, посмотрев на него, как тонущий на спасательный круг. Чем дольше она на него смотрела, тем меньше становился шанс на спасение. Ну с чего он будет ей помогать?
-Привет, - со своим обычным непроницаемым спокойствием ответил парень. – Мы так и будем здесь стоять? – через пару минут непрерывного зрительного контакта поинтересовался Тео. Действительно, девушка будто окаменела, глядя на него.
-Да, то есть нет… извини. Какая же я дурочка! – воскликнула Браун, звонко рассмеявшись. Нотт попытался сдержать ухмылку, но не смог.
-Может, тогда я пойду, а ты тут прекратишь свою истерику? Или тебе нужна помощь?
-Помощь специалистов из госпиталя Мунго, ты хотел сказать? – пошутила Лаванда.
-Я не настолько груб, Браун.
-Будем знать. У меня всё отлично! – зачем-то добавила она.
-Рад за тебя, - усмехнулся Нотт, сдержавшись, чтобы не сказать, что его её состояние не очень-то интересует. Он понадеялся, что она своими хоть и маленькими, но всё же мозгами когда-нибудь сама до этого дойдёт. Девушка в свою очередь пропустила куда-то спешившего слизеринца вперёд.
-Спасибо, - сказала она, глядя в его спину. Парень обернулся.
-За что это?
-Ну… за то что не стал издеваться.
-Вот ещё, - отмахнулся Нотт и направился к барной стойке, где его ожидала… Дафна Гринграсс, его однокурсница.
Лаванда на ватных ногах подошла к столику Симуса и наигранно беспечно попросила его немедленно проводить её до замка. Почему-то её задело, что Нотт пришёл в «Три метлы» с девушкой, с красивой умной чистокровной девушкой, а не с парой дружков-одноклассников. И, может быть, жаль, что Лаванда Браун не слышала, что Тео Нотт сказал своей подруге про неё.
***
-Она везде, Блейз, она, как будто специально меня преследует! А всё после того, как Снейп посадил нас вместе на Защите. Я не знаю, как будто она вдруг решила, что я изменил к ней, и вообще ко всем ним, своё отношение только из-за того, что этот сальный подонок посадил нас вместе.
-Ты сказал это уже два раза, Тео, - усмехнулся темнокожий слизеринец и поддел носком своего кроссовка маленький камешек, валявшийся на дороге.
-Достаёт меня своими… по её мнению, умными высказываниями. Она вообще с чего-то решила, что имеет право учить меня, как себя вести!
-Ну должен же в тебя, бедняжку, хоть кто-то вложить основы этикета. А то семнадцать лет уже, а ты такой невоспитанный.
-Иди ты, - рассмеялся Нотт. – У меня уже мозоли на глазах от неё натрутся скоро.
-Главное, что не на руках! – с очень умным видом, как непреложную истину произнёс Забини.
-Вот идиот! – возмутился Тео и толкнул друга в плечо. Оба засмеялись.
-Но согласись, дружище, она конфетка хоть куда. Такая сладкая!
-Не знаю, Блейз, она не в моём вкусе. Я брюнеток люблю.
-О-о, ты мне льстишь, совершенно безнравственно и неприкрыто. – Нотт с укором посмотрел на приятеля. – Ладно-ладно, я понял, это ты о Дафне.
-Да Дафна тут не при чём, мы с ней просто друзья.
-Ну-ну, как Грейнджер и Уизли.
-С каких это пор ты стал следить за личной жизнью гриффиндорцев, Забини?
-С тех самых, как гриффиндорцы стали следить за моей личной жизнью!!! – продекламировал слизеринец. – Да-да, вот например, Патил эта, или как там её. Всё отворачивалась от меня, села на самый край скамейки, как будто я не знаю, что она от меня без ума. А сама всё косилась, так и высматривала что-то на моей части парты.
-Её, скорей, твоя часть парты интересовала, чем ты сам, - усмехнулся Нотт.
-Слушай, а что если эта твоя Браун в тебя влюблена, а?
-Браво, Забини, ты настоящий знаток женских душ! – Тео ненадолго задумался. – Хотя, знаешь, я считаю, что такая, как она, вообще не способна ни в кого влюбиться. Потому что она слишком занята собой, всегда. Она эгоистка до мозга костей, считающая, что только на неё должны все обращать внимание, что только её все должны носить на руках. Она из-за своих искусственных ресниц не видит окружающих. Да ей вообще просто на всех плевать.
-Какой пафос! Какие высокопарные выражения! Слушай, Нотт, кажется, тебе стоит меньше женских журналов перед сном читать, - засмеялся Блейз.
-Извините, ребята, - услышали мальчишки и обернулись. Позади стояла Лаванда Браун и мило улыбалась. – Тропинка узкая, разрешите пройти? – Нотт отчего-то покраснел.
-Разрешаем, хотя обычно всем, кто хочет пройти сначала нужно получить Чёрную метку на запястье. Но… так уж и быть, валяй… - Забини раскланялся перед гриффиндоркой и жестом пропустил её вперёд.
Девушка торопливо побежала к крытому мосту и вскоре скрылась из виду.
-Думаешь, слышала? – обеспокоено спросил Нотт.
-Про журналы? – слишком уж по-слизерински ответил Блейз.
***
В часовой башне было много тёмных закутков. Уж Лаванда то всё там знала: они с Роном вообще нашли много укромных мест в огромном холодном замке. Девушка свернула за угол и оказалась в узком сквозном коридоре, о котором, кажется, кроме неё и Рона знал только Филч, иногда оставлявший там свои мётлы.
Гриффиндорка скинула сумку на пол и прислонилась щекой к каменной стене.
-Здравствуй, камень, все считают, что мы с тобой похожи! – с горечью прошептала Лав и усмехнулась.
Кажется, это уже клиника. Он всего лишь заносчивый, самовлюблённый слизеринец!!! Все его слова можно с лёгкостью перенести и на его великую личность. Почему же тогда так обидно?! Потому что он в паре простых предложений выразил мысли о ней всех окружающих? Или потому, что он выразил её собственные мысли о самой себе, мысли, которые она предпочитала прятать в самые тёмные уголки подсознания.
Ещё и никчёмные слёзы, которые срочно нужно остановить, пока не покраснели глаза и нос, пока щёки не покрылись отвратительными пятнами.
-Я не плачу! Я не расстраиваюсь по всяким пустякам! Я прекрасная, милая, меня все любят. Слова дурацкого мальчишки ничего не значат! НИ-ЧЕ-ГО!
Девушка плотно закрыла глаза и глубоко вдохнула.
-Всё! – она подняла с пола свои вещи и вышла из своего временного убежища хорошенькой, весёлой и счастливо улыбающейся.
На мощёном дворе ребята развлекали себя незатейливыми играми или просто грелись в последних тёплых лучах позднего осеннего солнца. Лаванда прищурилась, как сытый довольный котёнок, и подсела на скамейку к близняшкам Патил.
-В «Пророке» пишут, что на следующей неделе снова похолодает, зима скоро. Даже не верится!
-Да уж, - протянули в голос сёстры.
Говорить было не о чем. Думать не хотелось. Единственным желанием было вытянуть ноги, распустить волнистые светлые волосы, положить голову на плечо лучшей подружки и забыть обо всём на свете. И как же плохо, что человеческий мозг так устроен, что не может не думать. А очень надо было отвлечься от вновь возникших грустных мыслей. И как раз вовремя подоспел Колин Криви со своим фотоаппаратом.
-Привет! – очаровательно улыбнулся гриффиндорец и тут же щелкнул троих девчонок.
-С тебя фотография, Колин! – засмеялась Лаванда.
-Могу устроить бесплатную фотосессию! – предложил парень
-Точно бесплатную?
-Таким красавицам, как вы, я бы сам с удовольствием заплатил.
Девушки смеялись, корчили рожицы, обнимались и разыгрывали перед чутким объективом камеры миниатюрные сценки.
Через несколько дней, когда Колин сделал фотографии, отдавая их Лаванде, он сказал, что никогда раньше не видел её такой восхитительно-счастливой. И добавил, что влюблённые люди, самые классные модели, самые естественные. Гриффиндорка поняла, что искусством притворяться она овладела в совершенстве.
