Глава 2Часть 2. Отражения
... Левая рука – правою,
Ложь у двойника – правдою,
Исключенье – правилом,
Лакомство – отравою.
Огорчаю?
Нет! –
Радую...
Г.Л. Олди, отрывок из «Баллады двойников»
Спать – не самая разумная привычка, особенно в местах, подобных здешним. Однажды Сириусу пригрезилось, будто он снова человек. Нет, не так: призрак самого себя. Он молод, красив и бесплотен. А вокруг шумит Запретный лес.
Приглядевшись, Сириус осознал, что лес не цветной. Серый. Хотя у каждой ветки, каждого листика свой оттенок.
А рядом идут Джеймс, Ремус и Лили.
«Это неправда! – мысли отчаянно метались, пока он смотрел на друзей. Таких живых и таких мёртвых одновременно. – Этого не может быть! Это не они. И не я».
А глаза глядели и не могли наглядеться. Джеймс опять не поправил очки, сидевшие немного косо. Сириус хотел помочь, но не сумел поднять руку. Волосы Ремуса ещё не тронула седина; Лили выступала, словно на балу...
«Но Люпин ещё жив! Всё это злая шутка, обычный кошмар, сейчас я проснусь...»
- Ты такой отважный.
Сириус задёргался в плену сна, будто муха в паутине. Только не Гарри! Только не...
- Ты уже почти там, - это Джеймс. Что он несёт? – Очень близко. Мы так... гордимся тобой.
Бред. Горячечный бред. Гари не умрёт, не может, не должен!
Должен. Сириус увидел в таких родных глазах покорность судьбе. Ярость кипела в жилах, ненависть душила и разъедала. А на губах играла чёртова ласковая улыбка.
Эй, ты, кукловод, управляющий моим телом! Выйди, ну покажись же – и я загрызу тебя сам! А Гарри будет жить, он молод, он так похож на Джеймса...
- Это больно?
- Умирать? Нисколько. Быстрее и легче, чем засыпать.
Гарри, не слушай! Плюнь мне в глаза, ведь мёртвые лгут, чтобы забрать к себе живых. Я вру, неужели ты не видишь фальшь в моей улыбке, неужели не чуешь гнили в словах?
Но крестник слушал, а крёстный ничего не мог с этим поделать. Гарри Поттер шёл исполнять долг, как считал нужным.
Сириусу казалось, что под улыбкой, приклеенной к лицу, видна белизна костей. Запах тлена становился невыносимым.
Чёрный пёс проснулся, когда безносый урод, окружённый сворой прихлебателей, выкрикнул: «Avada Kedavra!» Зелёный луч ударил в грудь крестнику, и призрачные фигуры, окружившие Гарри, разлетелись в разные стороны.
Показалось, или в глазах Ремуса мелькнул стыд вперемешку с облегчением?
«Это не я. И не они. Это только сон».
Но где же тогда реальность?
Неужто теперь существуют лишь лабиринт и пепел?
«Да, Сириус. Оглянись вокруг! То, что ты видишь – это твоя жизнь. Другой не дано».
А может, ну её к Тёмным искусствам – такую жизнь?
Пёс встал. Огляделся. Глухо заворчал. Разогнался и с прыжка врезался головой в стену тупичка, в котором его сморил сон.
Ещё удар. Ещё. Вой, рык, скулёж, короткие взлаивания, скрежет когтей по камню, шёпот моментально слетевшихся теней слились в невообразимую какофонию. Нате, подавитесь! Сириуса Блэка так просто не возьмёшь!
Ещё удар. Ещё. И ещё.
Когда пёс слишком устал даже просто для того, чтобы шевелить лапами, выяснилось: не пострадали ни голова, ни стена.
Абсолютно.
Хоть каждый день устраивай подобное шоу. Полчаса для поддержания тонуса мышц.
Зато тени приблизились. Теперь Сириус видел их очень хорошо. Расплывчатые очертания стали чёткими, строгий серый цвет внезапно начал резать глаза. В воздухе замелькали пылинки; шурша, со стен полетели хлопья пепла. Пёс заскулил, хотел отползти, но путь преградила колышущаяся серая пелена.
Порыв ветра, вспышка – и высокая женщина в сером, безупречно чистом платье кричит, что сопляк опозорил род.
Вспышка – и юноша с гладко выбритыми щеками, до ужаса похожий на самого Сириуса, тихо говорит: «Я так хотел походить на брата... Ради твоего внимания я умер».
Вспышка. Почему у Лили серые волосы?..
Вспышка. Одежда Джеймса запылена до невозможности. «Ты дал нам плохой совет, Бродяга. Очень плохой». Я знаю. Прости, Джеймс, прости...
Вспышка. Двое подростков стараются держаться друг от друга как можно дальше. Они оба угловаты, нескладны и угрюмы. Но у одного из них чёрные глаза. Чёрные!
Воспоминания давят грудь, мешают дышать, а мальчишка цедит сквозь зубы:
- Твоя правда – это действие, Сириус, а твоя логика – это драка. Но когда действовать бесполезно, а драться не с кем – что ты тогда скажешь? Сможешь ли понять чужие правды? Дорос ли до иной логики?
Что я скажу? Что я... сделаю?
Второй мальчишка молчал, опустив голову. Нет, скорее набычившись. Упрямо не желая замечать реальности.
Уже шагнув вперёд, готовясь ответить черноглазому, Сириус понял: он неправ. В собачьем облике говорить затруднительно.
Да и вообще – людям негоже стоять на четвереньках.
