Глава 2. Святочный Дух Прошлых Лет.Сердце Петунии громко стучало в груди, из легких словно вытянули весь воздух, крик застрял в горле, – она смотрела на сестру. Ее четкий последовательный ум отказывался принять видение. Это был сон – яркий, доводящий до содрогания кошмар. Но незаметный голосок в ее сознании, так походивший на детский голос сестры, настойчиво намекал, что Петуния видит все наяву. И видит уже давно, с убийственным упорством убеждая себя в обратном.
Петуния снова потерла глаза, желая, чтобы видение исчезло. Вернон продолжал спать, находясь в блаженном неведении относительно неожиданного и крайне нежеланного полночного гостя. Петуния вдруг почувствовала к мужу неоправданный гнев.
Лили спокойно стояла в середине комнаты, ее длинное белое платье трепетало в ветре, который Петуния совсем не чувствовала. Ее волосы, длинные восхитительные рыжие пряди, заставлявшие Петунию с завистью вздыхать, то и дело легонько хлестали голову и плечи. Сестру окружал неземной свет, и Петуния невольно вздрогнула.
Ее вдруг поразило открытие, что Лили выглядела точь-в-точь, как она помнила - навеки застывшую в вечной юности. Лили никогда не постареет, и Петунии не придется наблюдать, как однажды привлекательные черты сестры будут искажены морщинами. Петуния нахмурилась – как это похоже на Лили. А ее глаза… ее глаза были такими же ярко-зелеными, как увидела их Петуния однажды в кошмаре. Сейчас они взирали на нее с печалью и гневом. Петуния задрожала. Те же, проникающие в душу глаза, которые были у сына Лили – глаза, заставившие Петунию вспомнить то, что вскоре она забудет вновь.
Петуния разинула рот, но не знала, что сказать. Ее, мастерицу крика и ругани, вдруг лишили речи. Чувство обиды и раздражение, которые она пронесла через всю жизнь, почему-то успокоили Петунию знакомой тяжестью.
- Привет, Туни, - заговорила Лили, нарушив продолжительное молчание. Ее спокойный ясный голос странным эхом отразился от застывших стен.
Иступлено закачав головой, Петуния еще пыталась отрицать увиденное. – Я сплю. Наверное, я сплю.
- Да нет же, - просто ответила Лили тем самым решительным голосом, который всегда презирала Петуния.
- Ты не можешь быть здесь. Ты мертва, - огрызнулась миссис Дурсль, прошипев последнее слово сквозь сжатые зубы, словно оно было запретным. Внутри себя Петуния почувствовала взрыв истерического смеха. Она вырастила сына Лили, считая, что любые разговоры о его родителях и об их смерти достойны самого жестокого наказания.
- Да, как видишь, я мертва и именно поэтому я могу здесь находиться, - Лили мелодично рассмеялась, и ее смех напомнил Петунии о прошлом.
Ее сердце сжалось, и воспоминания, многие годы лежавшие в самых дальних уголках памяти, робко приблизились к поверхности. – Я не понимаю, - прошептала она, тщетно пытаясь найти путь к отступлению.
- Я Святочный Дух Прошлых Лет, Петуния, - сказала Лили, и свет в ее ярко-зеленых глазах погас. – Еще до рассвета тебя посетят три Духа.
- Дух прошлых лет? Я не понимаю, чего ты хочешь? Почему сейчас? – вскричала в сердцах Петуния. Все эти годы Лили не было, и вдруг… вдруг она вернулась. Почему?
- Я здесь для того, чтобы сделать то, чего тебе никогда не удавалось – помочь сыну моей сестры, - отвечала Лили. Ее голос стал жестче, руки теперь прижались к бокам.
- Я не знаю, о чем ты говоришь, - упрямо возразила Петуния, но по ее спине пробежали предательские мурашки.
Взгляд Лили наполнился безмерной печалью. - Ты права. - Она протянула длинную изящную руку. – Возьмись за нее, Туни. Этой ночью нам многое предстоит сделать.
Петуния резко убрала руки и спрятала их под одеяла. – Никуда я с тобой не пойду. Уходи из моего дома. Оставь меня и мою семью в покое. Мы не хотим иметь ничего общего.
- Петуния, ты не права. Сыновья всегда объединяли нас. Сейчас твой ребенок в опасности. Идем, я тебе покажу, - ответила Лили, снова протягивая руку.
- Что случилось с моим Дадди? – испуганно спросила Петуния. Она медленно вытащила руки из-под одеял, ее материнская забота и желание любой ценой защитить Дадли перебороли страх. Но обычная подозрительность, рожденная годами недоверия, ударила ее с силой кузнечного молота. – Ты и вправду пытаешься помочь ему или сама довела его до такого положения?
Глаза Лили вспыхнули, и отдаленный свет уличных фонарей, казалось, заставил их разгореться диким пламенем. – Я никогда не причиню вреда твоему ребенку, Петуния. Если б ты могла сказать про себя то же самое… Я здесь, чтобы сделать то, что ты когда-то даже не пыталась начать. Я здесь, чтобы помочь защитить твое дитя.
Петуния потупила взгляд, и на нее хлынул стыд. Она никогда не любила сына Лили. Он напоминал ей еще не забытое прошлое. Но стыд быстро перерос в праведное возмущение. Да кто такая Лили, чтобы укорять ее за обращение с ребенком, которого она никогда не должна была воспитывать? Только по небрежности Лили ее сын остался сиротой, в конце концов.
Но не успела Петуния возмутиться, как сестра приблизилась и схватила ее за руку.
- Давай отправимся в прошлое, - холодно предложила она. Спальня исчезла, уступив место бесчисленному множеству разноцветных огней, закруживших Петунию с сумасшедшей скоростью.
* * *
Потребовалось лишь мгновение, и Петуния вновь уверенно стояла на ногах. Когда она открыла глаза, ей тут же захотелось их закрыть. Петуния стояла в своей же гостиной, только старая мебель и обои напоминали о том, что она находится в прошлом. Все фотографии на стенах изображали маленького Дадли, но вся комната, хотя и безошибочно принадлежала Петунии, была какой-то другой.
Но не успела она задуматься над странным различием, как внезапно раздался неожиданный вопль. По лестнице прыгал розовой сгусток энергии, сотрясая ее до самого основания.
- Дадлик, - выдохнула она. Сердце Петунии чуть не разорвалось, по щекам матери скатились слезы. Сыночку было не больше четырех или пяти. Его челка сбилась, когда он перепрыгнул через последние ступеньки и с решительным видом помчался к огромной куче подарков, лежащих под деревом. Оно казалось низким, столько вокруг него было свертков.
- Твой ребенок выглядит опрятным и ухоженным, - безжизненным голосом заметила Лили.
На Дадли была белая пижамка с изображениями маленького Санты. Носочки сына уже износились, и на левой ноге через большую дырку проглядывал толстый пальчик. Одежда была уже мала ее Дадличке, еще чуть-чуть и она разойдется по швам – ведь сыночек такой упитанный! Петунии вспомнилось, как ей нравилась именно эта пижама. Она даже хранила ее в сундуке, куда попали многие вещи Дадли.
С сияющей улыбкой Петуния повернулась к сестре и увидела, что Лили больше не смотрит на Дадли, который открывал подарок за подарком и даже не разглядывал, что внутри. Петуния проследила за взглядом Лили, смотревшей в угол комнаты, где за растением прятался мальчик с копной черных волос и разбитыми очками.
Его взгляд был таким же отчужденным, как и всегда, но в этот раз Петуния увидела в нем что-то новое. Гарри смотрел задумчиво, а не вызывающе, и... неужели его глаза блестели? Он был одет в летнюю прохудившуюся пижаму. Племянник стоял на холодном деревянном полу, поставив одну ступню на другую, словно пытаясь сохранить хоть немного тепла.
Петуния виновато взглянула на Лили. Да, она должна была одеть его, как подобает, но, скорее всего, в предпраздничной
суете у нее просто вылетело из головы.
- И это не просто забывчивость, - сказала Лили, будто прочитав ее мысли.
- Мы всегда давали ему самое нужное, - холодно произнесла Петуния, оскорбленная скрытым смыслом слов сестры.
- Да, ты дала ему кое-что из вещей Дадли, - сказала Лили, глядя на дрожащего сына.
- Он никогда не следил за своими пожитками, - отрубила Петуния. – Я всегда бранила его за прорехи и грязь на одежде. Дадли никогда так не делал.
- Это потому, что ты давала Гарри одежду только тогда, когда она совсем изнашивалась, - возразила Лили, и ее глаза сердито блеснули. – Ему четыре годика, Петуния. Теплая пижама для четырехлетнего не так уж и много.
- Дадли! Ты уже начал? Я думал, ты нас подождешь, - прогудел Вернон, спускаясь по лестнице. Петуния подняла взгляд и увидела молодую копию самой себя, которая поправляла пояс домашнего халата. Женщина вошла вслед за Верноном и улыбнулась сыну.
- О, Дадлик, Санта знает, что ты хороший мальчик, - воскликнула молодая Петуния.
- Где трансформеры? Я же говорил ему, что мне нужны все новые роботы! – вскричал рассерженный Дадли.
Вернон с беспокойством пригладил волосы. – Уверен, Санта-Клаус приложил все силы. Кажется, эльфы не смогли сделать эти игрушки для всех мальчиков и девочек. Но взгляни, у тебя две новые модели.
Дадли пнул блестящие игрушки. – Чтобы собрать большого робота, нужны все.
Петуния нежно улыбнулась. – Всегда предприимчив. Вот это мой Дадли.
- Всегда капризный, ты хочешь сказать, - откликнулась Лили, подняв бровь.
Возмущение Петунии возросло. – Он не капризный. Он ведет себя так, как мы хотим.
- Эй, ты! – прорычал Вернон, заметив Гарри, стоящего за растением. – Чего ты тут ошиваешься? Иди, приготовь завтрак, и не думай, что можешь отлынивать только потому, что сейчас Рождество.
- Да, дядя Вернон, - пробормотал Гарри и уныло побрел на кухню.
Петуния никогда раньше не замечала, какие у него печально опущенные плечи, и неловко шевельнулась. Чтобы Лили ни хотела показать, ей это не понравится. Почему Петуния вдруг стала так переживать за племянника?
Дадли сорвал еще несколько оберток, а молодые Вернон и Петуния успели обменяться подарками, когда Гарри вернулся в комнату.
- Завтрак готов, - вяло проговорил он, уткнувшись взглядом в пол.
- И как раз вовремя, я что-то проголодался, - ответил Вернон. – Надеюсь, бекон не подгорел. Готов похрумкать, Дадлик?
- А еще нет? – жалобно спросил тот. Дадли жадным взглядом обыскивал все коробки.
- Уверен, тетя Мардж пошлет тебе оставшийся подарок, - сказал Вернон. – Убери весь бардак, - теперь старший Дурсль обращался уже к Гарри, понурившему голову. Вернон и Дадли отправились на кухню, где их ждал восхитительный аромат бекона и яичницы.
Молодая Петуния пошла вслед за ними и даже не оглянулась на племянника, но нынешняя осталась с Лили, печально наблюдавшей за сыном. Петуния страстно желала пойти за семьей на кухню, но ноги перестали повиноваться.
Гарри удрученно ходил по комнате, собирая обрывки бумаги и лент в большой пакет для мусора. Низ мешковатой пижамы то и дело оголял тонкую талию, и Гарри каждый раз поправлял его. Петунии было неловко смотреть на костлявые ноги и спину племянника.
Уж теперь ей пришлось признать - он неплохо прибрался; подобрал все кусочки разноцветной бумаги, разбросанные по комнате. Закончив, Гарри бросил опасливый взгляд на кухню, опустился на колени и взял одного из роботов Дадли.
Он с удивлением смотрел на игрушку, попытался изменить положение ее рук и ног, и робот вдруг превратился в какую-то машину. Гарри так увлекся, что не услышал, как открылась дверь, и в комнату тяжело протопал Дадли.
- Это мое! – закричал он, выхватив игрушку из рук брата. – Ты сломаешь ее!
- Да не сломается она, - возразил Гарри, поднявл глаза. – Так и должно быть.
Дадли бросил игрушку на пол с такой силой, что одна рука трансформера отвалилась. – Не трогай мои вещи, - сказал он, приближаясь к брату.
Гарри отодвинулся назад, ища возможный путь для отступления. Слишком поздно, подумал он, оказавшись прижатым к стене.
Дадли принялся таскать Гарри за волосы. Тот чуть не заплакал, пытаясь высвободиться от хватки Дадли, но на помощь звать не стал.
- Что здесь происходит? – удивилась молодая Петуния.
- Мамочка, смотри, он разбил мои новые игрушки! – лил крокодильи слезы Дадли. Он еще не отпустил волосы Гарри, и меньший мальчик стоял на носочках, стараясь ослабить боль. Гарри захныкал и сжал зубы.
Такое часто случалось между братьями. Ее племянник всегда изводил Дадли и ломал все его вещи.
Но… часто ли она заставала Гарри за этим занятием? На самом деле, виноват был только Дадли. Вот почему Лили показала ей это воспоминание. Сестре всегда хотелось, чтобы ее сын выглядел в лучшем свете. Как на нее похоже.
- Негодный мальчишка, - прошипела Петуния. – Ты должен был убраться в комнате. Взгляни на те обрывки. Думаешь, леность сойдет тебе с рук?
Петуния посмотрела в направлении, куда показывало ее молодое «я». Из-под дивана выглядывал одинокий обрывок бумаги. Она виновато вздрогнула. Неужели ей не пришло в голову, что племянник и так хорошо убрался для своих лет?
- Я старался, как мог, - Гарри с трудом ловил воздух, слезы теперь текли ручьем, - Дадли продолжал тянуть его за волосы.
- В чулан, - рявкнула Петуния. – Завтрака тебе не будет, и не показывайся мне на глаза!
Дадли толчком отпустил мальчика, и тот упал. Молодая Петуния повернулась спиной, будто ничего не заметив.
Нынешняя Петуния неохотно встретилась с пронзительным взглядом сестры. – Ты и вправду меня так ненавидишь, Петуния? – голос Лили был хриплым от переполнявших ее чувств. – Тебе становилось лучше, когда ты изливала гнев на ребенка, которому некуда было податься? Ты бы умерла, если подарила ему хотя бы одну игрушку?
- Ты не оставила нам денег. Мы приютили его и в одиночестве несли эту ношу, - Петуния возмущенно подняла подбородок.
Лили продолжала молчать и смотрела на комнату, заваленную игрушками. Ее молчаливое обвинение подействовало на Петунию больше, чем любые слова.
- Я не собираюсь лишать моего сына удовольствий и угождать твоему. Дадли был особенным, - вздохнула Петуния.
- К чему ты приложила немало усилий, - холодно произнесла Лили.
В следующее мгновение Петуния оказалась в кровати, рядом успокаивающе храпел Вернон. Она дико огляделась.
- Лили? – прошептала Петуния, резко поводя головой из стороны в сторону. Неужели она ушла и не попрощалась? Она сказала, что пришла помочь. Но помочь с чем? Петуния не видела нужды помогать ее сыну. Он был замечательным мальчиком, который вырастет в замечательного юношу.
Запоздалый образ сына, державшего Гарри за волосы и обвинявшего его в поломке игрушки, которую Дадли сам же и сломал, быстро мелькнул у нее перед глазами. Петуния тут же забыла об этом. Дадли хороший мальчик. Все мальчики дерутся, так что эта сцена ничего не значила. Лили просто расстроена тем, в какую паршивую овцу превратился ее драгоценный сынок. Тут Петуния ничего уже не могла поделать. Он был испорченным с самого начала.
С облегчением покачав головой, что все уже позади, она взбила подушку и улеглась спать. Не надо было готовить ту запеканку.
