Глава 2
Когда директор приказывает поторопиться (приказания тщательно загримированы под просьбы), во мне что-то ломается. И я злюсь.
Дух сопротивления с рождения бурлит в моей крови. Детство, пришедшееся на Вудсток, не могло не отравить всё моё будущее. Конечно, десятилетним ребёнком я мало что понимал, но дух свободы отравил мне кровь, и теперь его не вывести.
Поэтому я неспешно добрёл до Хогсмида и устроился за самым дальним и самым грязным столом в «Кабаньей голове». Что-то подсказывало, что тёмная полоса в моей жизни только начинается, и встречать неприятности лучше под хорошей анестезией.
В голову лезли всяческие непотребные мысли: «А не плюнуть ли мне с Астрономической башни на очередной приказ Альбуса и не отправиться ли подальше?» Под подальше имелось в виду тихое место на берегу океана, где ни один из брошенных хозяев меня не отыщет. А если и отыщет – не сможет сделать вещи более ужасной, чем та, что сейчас маячит в перспективе.
Потому что нет ужаса страшнее для злобного тёмного мага, чем возиться с мальчишкой, которого он к тому же терпеть не может…
Выдох. Стакан огневиски… Вдох. Так легче. Анестезия действует: разливается по телу приятным теплом. Нужно разобраться в себе, прежде чем всё испортить.
Почему я его ненавижу? Мы ведь не виделись ни разу! И лучше бы никогда и не!.. Тихо. Думать, Сев! Он может и не быть похожим на Джеймса, ведь правда? Правда. У него ведь не только отец был… Поттер – сын Лили, за это его можно любить не меньше, чем ненавидеть. Как можно ненавидеть ребёнка только за то, что он существует? Я же взрослый, рассудительный человек? Или нет?
Я ничего не знаю о нём, кроме домашнего адреса, только что сообщённого Дамблдором. Поттер живёт с дядей и тётей, той самой Петуньей, противной сестрицей Лили. И что-то подсказывает мне, что детство у мальчишки не сладкое. Интересно, Петунья вспомнит меня, когда увидит? Лучше бы нет… Такая глаза выцарапает и не извинится…
Снова неприятное ощущение в груди, как после вызова Волдеморта. Что-то не так… А ведь Альбус сказал поторопиться!
Он уже отыскал место, где мальчик окажется в безопасности, и нам стоит отправиться туда как можно скорее. Ведь мы играем с Лордом на опережение! Кем бы ни был шпион – он не может знать всех его планов. Вероятно, в убийстве Поттера будут участвовать только Малфой и Петтигрю, пока Лорд не разберётся окончательно, кому можно доверять, а кому – нет.
Не тем же самым сейчас занимается и Дамблдор? Ищет потенциальных предателей среди учителей. Мне не по себе: не хочу, чтобы кто-то из них оказался на тёмной стороне. Я не люблю их, конечно, но к некоторым всё же достаточно привязался. К тому же они – семья Хогвартса, и если даже они предадут – кому вообще можно будет верить?
Так… Второй стакан огневиски – тоже залпом, и что-то уже голова идёт кругом. Видимо, лёгкий завтрак – недостаточная закуска для алкоголя. Из-за проклятого Поттера напиваюсь с утра, как алкоголик. Пора идти, а то вряд ли Дурсли отпустят мальчишку с нетвёрдо стоящим на ногах существом, не способным связать и двух слов.
Я и трезвый – страшен. А пьяный… Не знаю и знать не хочу. Поэтому спасибо, кладу монеты на стол, вежливо выхожу из трактира и аппартирую на Тисовую улицу. К счастью, она почти пустынна, и никто не замечает меня, ведь я, слава Мерлину, не в мантии, а в чёрном магловском плаще. Хотя это, наверное, всё равно странно выглядит среди лета. Но что-то внутри не позволяет мне гулять по незнакомым городам в одной рубашке. Палочка лежит в рукаве, придерживаю её правой рукой, чтобы не потерять, а левой барабаню в дверь дома номер четыре, пока она не приоткрывается и не являет мне мужчину…
Хм, это довольно колоритный персонаж: здоровенный, жилистый, весьма неприятный. На лице запечатлена вся мировая тупость и непробиваемость.
Он не здоровается, я тоже. В дом войти не предлагает, но и со ступенек не спускает, что хорошо. Такой может.
- Я за Поттером, - говорю ему.
На лице мужчины проступает зверская гримаса, и я думаю, что поторопился с выводами, крепче сжимаю палочку, но…
- Проходите в гостиную, - довольно вежливо отвечает мужчина.
Я вхожу в дом, гостиная прямо по коридору, довольно светлая и с удобными креслами, в одно из которых мне предложили присесть. Вернон Дурсль, если я правильно запомнил, уходит за женой, и я несколько минут сижу в тишине, прислушиваясь к тихому шепоту, доносящемуся сверху. О чём шепчется семейство, не разобрать.
Потом моих ушей достигают какие-то детские крики и смех, но тут же замолкают, а потом в гостиную входит Петунья – повзрослевшая, но довольно изящная светловолосая женщина. Мы с ней ровесники, только выглядит она моложе меня, хоть и совершенно некрасива. Ну, я тоже не красавец, но морщин у меня намного больше.
- Вы из Хогвартса? – спрашивает она. И смотрит так, словно вот-вот узнает. Мальчик из Тупика Прядильщиков, отчаянно добивающийся дружбы твоей покойной сестры. Ну же?! Не вспоминает, морщится, потом садится в кресло напротив.
- Да. Этой осенью Поттер как раз должен отправиться туда на учёбу, но мне придётся забрать его раньше.
- Почему?
- Потому что так надо! – я выхожу из себя, голова кружится, хочется поскорее убраться отсюда.
Петунья твёрдо смотрит мне в глаза и говорит: «Мы его не отдадим!» Нет желания ввязываться в глупый спор с людьми, которые ненавидят магию. Я не собираюсь рассказывать ни про Тёмного Лорда, ни про то, какая судьба уготована Поттеру. Они всё равно не поймут.
- Мне безразлично, отдадите вы его или нет, потому что я его забираю!
Сейчас наложу империо и посмотрим, кто больший дурак. Какая-то требовательная мысль не покидает меня всё это время, пока не оформляется в связную идею: где Вернон? Рука машинально вынимает палочку, и я оборачиваюсь как раз в удачный момент: чтобы получить по лбу чем-то очень тяжелым. Пальцы разжимаются, противореча любой технике безопасности, и я падаю на спину, попутно задевая затылком деревянный подлокотник кресла, на котором только что сидел.
Вот это сюрприз, директор! Как же я ненавижу Поттера!
***
В зале, освещенном только расставленными по полу чёрными свечами, всего три человека. Один сидит в резном кресле, похожем на трон. Остальные стоят на коленях около него, по правую и по левую сторону. Когда они молчат, тишина всепоглощающая, а тьма по периметру помещения кажется живой. Движения воздуха нет, но пламя свечей неровно колышется, заставляя тени плясать по холоду каменных стен.
- Завтра.
Слово падает, как камень в воду. Камень, который привязан к чьей-то шее.
Собственно, почему к чьей-то? Завтра, уже завтра прервётся самая ненавистная для Тёмного Лорда жизнь мальчишки со шрамом на лбу. Мальчик-который-выжил превратится в Мальчика-который-мёртв.
- Мой Лорд, но как мы обойдём защиту? Магия, охраняющая его…
- Люциус, думаешь, я не знаю об этом?
Голос Лорда тихий, шипящий, но против обыкновения не злой. Однако коленопреклонённый мужчина всё равно вздрагивает.
Несколько секунд снова стоит тишина – Волдеморт в предвкушении нового убийства, ожидаемого вот уже десять лет. Это не только месть, это желание довести дело до конца, вызов самому себе. Однажды ему не удалось, но теперь он обязан победить, чтобы не выглядеть слабым. Противостояние величайшего тёмного колдуна и десятилетнего мальчишки – смешно. Нонсенс. Один из них умрёт. И Лорд уверен, что это будет не он.
Завтра, уже завтра… Тонкие губы расползаются в улыбке, на которую страшно смотреть.
- Вы должны доставить мальчишку сюда, живым и невредимым. Его жизнь принадлежит мне, и я сам заберу её. А насчёт защиты не волнуйтесь, мой верный слуга позаботится обо всём.
Взгляды двоих Пожирателей, стоящих на коленях перед Лордом, обратились к двери в дальней стороне зала, которая со скрипом отворилась.
- Поднимитесь, - сказал Волдеморт.
Петтигрю и Малфой тут же вскочили на ноги. Люциус – с изящным проворством, Питер – с неуклюжей поспешностью. Показавшийся в дверном проёме мужчина несколько секунд медлил, прежде чем вступить в тусклый свет зала. Сейчас он казался только тёмным тонким силуэтом. Но вот Лорд махнул ему рукой, призывая подойти ближе.
- Это тот, кто будет руководить операцией, - пояснил он.
Мужчина склонил голову и вошел в круг света. Длинные волосы с проседью упали ему на лицо, но Петтигрю всё равно изумлённо выдохнул:
- Не может быть!
- Может, - сказал мужчина и улыбнулся, стряхивая пряди с лица.
***
Я очнулся от того, что чьи-то горячие пальцы касались моей щеки. От неожиданности я вскрикнул и дёрнулся в сторону, чего делать не следовало. Потому что я снова ударился головой о какой-то угол. Но сознания, слава Мерлину, не лишился.
Кто-то рядом испуганно ойкнул и отдёрнул пальцы. Кто может меня коснуться, пребывая в трезвом уме и здравой памяти?
Желая выяснить это, я открыл глаза. Потом закрыл и открыл снова. Но ничего не увидел. Я лежал на чём-то жестком в кромешной темноте, только в нескольких сантиметрах от моего лица светились приглушенной зеленью чьи-то глаза.
Я испуганно выдохнул и машинально выбросил вперёд руку в защитном жесте. Попытался, если быть точным. Так как сделать это не удалось. Руки оказались связаны вдоль тела, причём достаточно плотно, верёвки впивались в грудь и затрудняли дыхание. То же самое и с ногами. Меня всего буквально запеленали верёвкой, судя по толщине – бельевой.
Вот это действительно сюрприз. А я думал, хуже быть не может. Может, ещё и как!
Зелёные глаза тем временем отстранились, и тонкие пальчики несмело прикоснулись к моим волосам. Я буквально задохнулся от ощущения ласки: никто не гладил меня по голове уже много-много лет. Что неудивительно, с моей-то причёской…
Сокамерник вздохнул, словно хотел что-то сказать, но потом отполз в сторону, маленькая рука исчезла. Наверное, мои жирные волосы на ощупь такие же мерзкие, как и на вид.
- Вам больно?
И я, наконец, понял, что рядом со мной сидит ребёнок.
- Нет.
Врать о своём самочувствии я привык давно. Оно вечно колеблется от состояния: «жить можно, но с трудом» до «доживу ли я до конца урока?» Но никто, кроме меня, об этом не знает. Наверное, я неисправимый пессимист. Чьи пессимистические пророчества всегда сбываются.
- А почему вы тогда дрожите?
- Потому что…
Фраза: «Потому что вы гладили меня по голове», едва не сорвалась с губ. Я еле успел прикусить язык.
Не дождавшись ответа, ребёнок задал новый вопрос:
- Вы кто?
- А кто вы и что здесь делаете?
- Я здесь живу.
- Здесь? В таком случае уточните: здесь – это где?
- Это чулан под лестницей.
- И почему вы живёте в чулане?
Теперь уже мальчик не стал отвечать. Не нужно было быть особо умным, чтобы догадаться, что это не его решение. Видимо, доброе отношение к людям у Дурслей распространяется не только на меня. Это ведь они приложили меня по голове и связали? А кто ещё? Не Тёмный же Лорд?!
А если… Если это отношение не к людям, а именно к магам? Мерлин!..
- Что-то мне подсказывает, что вы – Гарри Поттер. Я прав?
Зелёные глаза моргнули удивлённо, и я понял, что видел их уже много раз. На другом лице – лице его матери. Глаза давно мёртвого человека смотрели на меня из темноты.
- Откуда вы знаете? – спросил ребёнок.
- Так да или нет?
- Да. Это я. А вы?
- Я, как предполагалось, ваш будущий преподаватель. Но теперь не уверен.
- Вы думаете, вас отсюда не выпустят? – испуганно спросил Поттер. – Но…
- Я думаю, что не переживу такое количество унижения, - признался я. – Ваши дорогие родственники всегда такие радушные хозяева, или некоторым гостям удаётся выбраться без синяков?
Мальчик, видимо, пожал плечами, но в темноте я не очень разобрал. К счастью, темнота в кладовой больше не казалась кромешной. Глаза постепенно привыкали, и уже можно было различать смутные очертания предметов. Мальчик передо мной казался очень тоненьким и хрупким.
- Они сказали, что вы – мой гость, и оставили вас тут. Они не отпустят меня с вами. Только не знаю, почему. Что это за Хогвартс? Я уже учусь в школе. Но мне там не нравится. Это из-за Дадли, моего кузена. Вы не думайте, что я не люблю учиться… А что вы преподаёте?
- Зельеварение, – ответил я, обалдев от количества вопросов.
Это что же выходит? Мальчишка не знает, что осенью должен ехать в школу волшебства? Ну, это не удивительно, с такими-то родственниками. А если сейчас выясниться, что и про магию он ничего не слышал?
- Зельеварение? Круто, - восхищенно заявил ребёнок. – А что это такое?
Я открыл было рот, чтобы ответить на такой прекрасный вопрос, но потом вспомнил, что лежу на холодном полу, связанный, в компании мальчишки, которого должен спасти, чтобы он потом спас мир. А Дамблдор советовал поторопиться…
Но сейчас, боюсь, меня самого нужно спасать.
- Мистер Поттер, вместо пустой болтовни не могли бы вы помочь мне освободиться? А потом я увезу вас отсюда, и у нас будет достаточно времени для того, чтобы поговорить.
- Честно?
- Честно. Я отвечу на все ваши вопросы, особенно о зельеварении, чуть позднее. А пока не были бы вы так любезны найти что-нибудь острое и разрезать верёвку?
- Но у меня нет ничего острого! – выкрикнул он с отчаянием.
- А просто развязать?
- Я пытался: не выходит.
Вздох. Нужно что-то придумать. Не лежать же беззащитным мешком, ожидая непонятно чего? А вдруг милые Дурсли решили под покровом ночи закопать меня в саду под грушей? А перед этим снять скальп и отправить посылкой Дамблдору, чтобы не вздумал забирать у них горячо любимого племянничка?
От подобных перспектив мне стало совсем тошно. К тому же я вдруг вспомнил, что очень хочу пить – чёртово огневиски! И тут меня осенило:
- А что-нибудь огнеопасное?
- Спички.
- Тащите сюда. Кстати, свет в вашей кладовке точно не включается?
- Нет, но… Вы не будете ругаться?
- Не буду, если только вы меня нечаянно не прикончите.
Он засмеялся, и в воздух взмыл небольшой, слабо светящийся шар.
- Неплохо. Как вы это сделали?
- Видите ли, я уродец, - очень вежливо ответил ребёнок.
И принялся искать свои спички. А я не знал, что на это можно ответить. Видимо, Альбус ошибся, назначая меня нянькой мальчику. После десяти лет жизни в такой семье ему нужен не злобный, одинокий Пожиратель смерти, а опытный психоаналитик.
Десятью минутами и здоровенным ожогом на лодыжке спустя, я был спасён из плена бельевых верёвок. Благодаря урокам Волдеморта я почти не дёргался, пока Поттер пытался прожечь верёвку, кое-как оттянув её подальше от кожи. Но всё равно это были ещё те ощущения! Мой личный счёт к Дурслям пополнился на один, но очень большой пункт. А ведь есть ещё счёт мальчишки, проведшего детство в чулане! Ох, что-то подсказывает мне, что чулан – это только цветочки… Так что пусть не надеются вымолить прощение!
Я кое-как встал – комната кружилась и мерцала перед глазами – хромая, доковылял до двери и подёргал ручку.
- Она заперта снаружи на засов, - предупредил Поттер.
- А вы тут волшебную палочку нигде не видели?
Он удивлённо покачал головой.
Жаль. Это значительно облегчило бы задачу. Не уверен, что в таком состоянии я способен на беспалочковую магию. А если и способен – то только на Аваду и только в адрес Дурслей.
Я помассировал виски, но голова от этого стала болеть ещё сильнее. Затем долго пытался сосредоточиться, и всё равно вместо «Алохоморы» вышла какая-то «Бомбарда». Дверь буквально вынесло из петель, и остатки её впечатались в противоположную стену. Дом сотрясло от крыши до основания. Поттер восхищённо бросился ко мне, едва не сбив с ног, обхватил руками и спросил, заглядывая в глаза:
- Вы тоже уродец, да?!
Я в отчаянии скрипнул зубами.
По лестнице уже бежал Вернон Дурсль, но теперь я был готов к бою. Поэтому сделал ему подсечку, и когда он свалился на пол, задал всего один вопрос:
- Где. Моя. Палочка?!
Он только мотнул головой.
- Поттер, посмотрите в гостиной, - приказал я.
Мальчишка бросился туда, даже не спросив, как волшебная палочка должна выглядеть. Видимо обещание забрать его из сумасшедшего дома подстегнуло его воображение. Хотя какой ребёнок не знает, что такое волшебная палочка? Это в каждой сказке есть. У доброй феи. Проблема в том, что я не фея. И не добрая.
- Если вы её сломали… - предупредил я. Дурсль одарил меня гневным взглядом и принялся вырываться, но я не позволил ему освободиться.
Поттер появился через две минуты, когда я уже выдохся от нашей с его дядюшкой безмолвной борьбы и едва не терял сознание. Мою палочку, целую и невредимую, он нёс на вытянутых руках, словно хрустальную. И смотрел восхищённо, как на чудо из чудес.
- Поттер, поторопитесь!
Он вздрогнул и бросился ко мне.
- Инкарцеро! - Вернон Дурсль затих, оплетённый верёвками. – Кровь за кровь!
Я усмехнулся демоническим оскалом, как всякий нормальный Пожиратель смерти, готовящийся пытать маглов.
- Кстати, а где Петунья?
Но Дурсль упорно не отвечал, как партизан на допросе.
- Она ушла вместе с Дадли, я слышал, - сказал Поттер.
- Вы ещё здесь? – Я приподнял бровь. – Собирайте вещи, у вас пять минут! Иначе я уйду и оставлю вас в этом приятном обществе одного.
Мальчишку будто ветром сдуло.
