Глава 2Вторая неделя. **Северус**
Устало потерев виски, Северус зажмурился, пытаясь отогнать запах чернил, пергамента и пыли. Спина, шея и кончики пальцев занемели. Часы вяло отсчитывали минуты, мало заботясь о сохранности времени, щедро разбрасывая мгновения чьей-то жизни. Мерлин, он убил полдня на бесполезную никому ненужную работу.
Он засел за бумаги, пытаясь найти какую-нибудь зацепку. Хоть что-то, указывающее на время, место. Какие-то детали. Он не надеялся определить предполагаемых врагов. Тёмный лорд мёртв, а уж от всего остального худо-бедно можно защититься. Это он знал на собственном опыте. Пытаясь обмануть самого себя, Северус твёрдо придерживался мысли, что всего лишь хочет сверить даты. Ничего личного, только холодный расчёт.
Но сейчас эта отговорка выглядела гораздо менее убедительной. Столько хлопот и всё ради кого?
Северус решительно встал из-за стола. В течение всей жизни он записывал свои сны и старался забыть о них. Но вот сейчас вдруг решил, что пришло время вспомнить. Перечитывая страницу за страницей, Северус всё глубже увязал в неясных картинах и странных ощущениях. Сложно объяснить, но он редко запоминал свои сны чётко. Чаще всего это были какие-то отрывки, яркие моменты. Иногда даже запахи или вкусы.
Он ясно помнил, когда увидел этот сон в первый раз. С трудом аппарировав из Визжащей хижины, Северус ввалился в дом своей бабки. Он лежал в кровати, истекая кровью и слушая, как старая карга мрачно жалуется на нравы нынешней молодёжи. Какой бы мерзкой маразматической дрянью, травящей соседских кошек, она не была, но умереть внуку не дала бы. Травы знала, как свои пять пальцев, и уж точно поставила бы на ноги любого.
Северус послушно выпил все зелья и забылся душным сном, который так же легко мог перейти в бред умирающего.
Но обошлось. Зато на утро Северус дрожащей рукой набросал пару строчек, которые быстро забылись. Даже пергамент не забрал из дома бабки – так и оставил на прикроватной тумбочке.
А через пару месяцев снова увидел во сне, как девушка из поспешно позабытого прошлого заглядывает в лицо своей смерти. И нет в её глазах страха или отчаяния, лишь безграничное удивление. Люди не должны так умирать. Бороться до последнего, умолять и извиваться, терпеть и карабкаться, сбивая пальцы в кровь. Но не смотреть в глаза смерти, будто вам нечего сказать проклятой старухе напоследок.
Саму Гермиону он никогда не видел – фигура, поза и прочие детали забывались сразу же. Твёрдо запомнил только её карие, широко распахнутые в удивлении глаза и запах свечей. Да ещё белое забавное платье и несуразную причёску – каре, неровное, открывающее тонкую шею.
Столько ничего не значащих деталей. И хоть бы что-то полезное.
Стало почти больно от собственной беспомощности. Дар, на первый взгляд дававший преимущество над другими, на самом деле лишь насмешка. Лишнее напоминание о твоей беспомощности перед судьбой. Наверное, он всегда это знал. Поэтому всегда отмахивался от своих снов, скрывая беспомощность своей безразличностью.
Но сейчас не смог равнодушно отвернуться. Знал, что ничего не может противопоставить року и всё равно пёр напролом.
Потому что почти физически чувствовал что-то… Какую-то крепнувшую связь с тихой цветочницей Джейн. Как будто она догадывалась о его беспомощных попытках спасти ей жизнь. И, наверное, была благодарна, что кто-то всё-таки вступился за неё.
Свихнулся, кажется, он свихнулся на старости лет.
Северус выскочил на балкон и с наслаждением затянулся. Курение помогало ему ощущать себя взрослым и умудрённым жизнью, что в шестнадцать, что в сорок.
Но в этот раз не помогло. Он будто кожей ощущал её взгляд – тёплый и полный надежды. Наверное, он был не прав - Джейн хотелось жить. При всей беспросветности и мерзости такой жизни, она не торопилась заглядывать в глаза смерти и удивляться, что конец пришёл так скоро. А сейчас в особенности… Что-то явно изменилось в исходных. Если раньше он видел лишь жертву, идущую на закланье. То сейчас жертва вдруг стала робко оборачиваться назад в поисках возможного спасителя.
Но Северус не мог понять, почему вдруг мир вокруг этой девушки сгустился и ожил. Может быть, сегодняшний визит тому виной? Чушь, дело не в этом. Девчонка всё равно ничего не помнит.
Но неделю назад его встречала живая кукла. Жалкая пародия на человека. А сегодня…
Северус наблюдал за ней сквозь витрину, прежде чем войти. Гермиона часто смотрела в окно и явно нервничала. А на часы поглядывала со странной смесью страха и надежды. Видимо, ждёт кого-то.
Девушка подскочила, увидев его. Букет белых роз, который был уже почти готов, сиротливо ютился на самом краешке прилавка, будто Гермиона не могла решить – закончить его или выбросить.
- Здравствуйте, - улыбнулась Гермиона, с трудом подавив застенчивость. Радостно и открыто, будто ждала его всю неделю.
Северус лишь поджал губы и тоскливо обругал себя, как только эта робкая улыбка тут же увяла. Гермиона опустила глаза и уставилась в пол, но при этом на лице у неё появилось такое упрямое, отчаянное выражение, что невольно захотелось в очередной раз щёлкнуть по носу эту зазнайку.
- Розы. Белые, - отрывисто бросил он и добавил, сам не зная зачем: – Как и в прошлый раз.
Гермиона поспешно подтянула букет к себе, двумя ловкими движениями скрепила упаковочную бумагу и, не решаясь поднять глаза, произнесла:
- Тридцать шесть фунтов.
Северус усмехнулся про себя, внешне сохраняя ледяное спокойствие. Удивительно, но Гермиона действительно ждала его.
Мгновенное озарение заставило нервно поёжиться. Если ждала, значит, что-то помнит?
Северус схватил букет, швырнул на прилавок деньги и выскочил на улицу.
Свежий воздух ударил в голову. Северус качнулся и стиснул зубы, вспоминая, как Гермиона вздрогнула от испуга, когда всмотрелась в его лицо. Всего на секунду ему показалось, что ещё немного, и она распахнёт глаза и спросит: «Профессор Снейп, а что вы здесь делаете?»
Гермиона всегда умела задавать очень неудобные вопросы. А этот был бы худшим из всех.
Но, к счастью, обошлось.
С ненавистью посмотрев на букет, Северус снова обругал себя последними словами.
«И это двойной агент. Герой войны. Хладнокровная скотина, которая водила за нос двух величайших магов столетия, - мысленно простонал Северус. – Да, что, чёрт возьми, происходит? Тебя же трясёт всего».
Аппарация быстро привела его в чувство. На учебных курсах говорят, что нельзя перемещаться в состоянии душевного волнения. Северус всю жизнь знал – враньё. Сильный выброс адреналина, сопровождающий аппарацию, помогает быстро привести мысли в порядок.
Осторожно опустив букет на могилу, Северус внимательно рассматривал портрет Гермионы. Странная она всё-таки. Непохожая ни на кого. Но в это же время такая знакомая.
Северус прекрасно осознавал, что терпеть не мог Гермиону именно из-за этой странной узнаваемости. Иногда она напоминала ему себя – нахохленная, уверенная в собственном превосходстве, задиристая и вечно готовая к обороне. В сущности, у неё был отвратительный характер для девушки. Ни один нормальный мужчина не ужился бы с такой особой – никто не захотел бы терпеть живой укор в собственном несовершенстве рядом с собой.
Так и получилось. Никто не смог стать достойным её общества. Не считая двоих гриффиндорцев. Поттер был слишком занят судьбой мира, а Уизли слишком глуп, чтобы понять собственную никчёмность. Но Северус никогда не упускал случая ткнуть их в это носом. Иногда ему казалось, что и Гермиона понимает всё правильно. Лишь гриффиндоское благородство мешает ей быть собой. Если бы она попала в Слизерин, то, несомненно, добилась бы многого.
Но Гриффиндор – это приговор на всю жизнь. Куча моральных принципов и глупых заблуждений, которые тянут за собой ворох проблем. Вот и Гермиона получила в личное владение две прекрасных проблемы. Двое мальчишек на попечении взрослой не по годам подруги.
Северус вздрогнул. Эти размышления застигли его врасплох. У него никогда не было особенных причин думать об этом. А сейчас он стоял на могиле и ощущал острое недовольство сложившимся положением. Казалось, будто в этой могиле действительно лежит та самая девочка – лучшая ученица Хогвартса, борец за права эльфов, верный друг и соратник, как написано на памятнике.
И от осознания этого ошеломляющего факта становилось действительно больно.
Вернувшись в комнату, Северус с отвращением покосился на разбросанные тетрадные листы, блокноты и куски пергамента. Но как бы ему не надоели эти бессмысленные поиски ответа – выбора нет. Он шагнул к столу, но тут же охнул от боли – в спине что-то противно щёлкнуло.
Сквозняк и многочасовое бдение над бумагами сделали своё дело. Торопливо избавившись от рубашки, Северус рухнул на кровать и застонал, выругавшись сквозь зубы. Спина противно ныла. Резонно предположив, что не сварит сейчас и простенького перечного зелья, Северус осторожно скинул ботинки, и, наконец, дал отдых усталому телу.
Осторожные ласковые прикосновения девичьих рук вызывали однозначные желания, которые сложно было трактовать двояко. Северус шумно выдохнул, когда чьи-то мягкие пальчики шаловливо пробежались по пояснице. Он попытался приподняться, но те же самые руки, что беззастенчиво ласкали секунду назад, удержали его.
- Я ещё не закончила, Северус, - строго произнесла девушка. – К тому же нужно время, чтобы мазь впиталась. Говорила тебе, нельзя бегать раздетым на балкон. Ты давно уже не мальчик.
Северус растерянно оглянулся и похолодел. Гермиона, по-хозяйски оседлав его ноги, уверенными движениями натирала мазью спину.
У этой девушки не было ничего общего с Джейн из цветочного магазина. Копна непослушных волос, серьёзный взгляд слегка прищуренных глаз, лёгкий румянец на щеках. Но это была несомненно она. Эти изящные ловкие руки, уверенные движения и слегка изогнутая бровь, будто говорящая «я всегда права».
Северус снова оглянулся и заработал лёгкий шлепок по заднице.
- Ну, не вертись, - попросила Гермиона. – Я же полдня варила эту мазь. Успеешь ещё вечером насмотреться.
Северус ошеломлённо рухнул лицом в подушку и проснулся.
Пару минут мужчина с тоской изучал белый потолок и пятно возле люстры. Сновидение было ярким. Живым. Нельзя сказать, что Северус был счастлив или рад такой перспективе. Но это было бы весьма интересной альтернативой.
Вся проблема была в том, что Северус совершенно не представлял, был этот сон пророческим или же просто фантазией, навеянной сегодняшним днём.
**Гермиона**
Джейн проворно выскочила на звон колокольчика, но снова зря – это был не он.
Прошёл день. Потом ещё один. Тот странный мужчина так и не появился больше.
Джейн не смогла чётко сформулировать для себя, почему собственно он должен был вернуться. Девушка, честно говоря, и не думала над этим, она просто знала.
Десятки клиентов ежедневно. Но его всё не было.
Зато происходили другие, весьма странные, а иногда и откровенно пугающие события.
В четверг Гермиона рассеянно поливала орхидеи в оранжереи, когда вдруг кто-то громко чихнул. Девушка огляделась и вдруг с ужасом заметила, что фигурка садового гномика торопливо убирает в карман платочек. Синий в белый горошек.
Джейн выронила лейку, потом резво схватила её с пола, а когда снова посмотрела на гнома, тот выглядел вполне обычно.
В пятницу Джейн пару раз замечала возле магазина странных людей в широких чёрных хламидах. Они делали вид, что просто прогуливаются, читают газету или разглядывают витрины. Особенно Джейн запомнилась невысокая блондинка, которая о чём-то разговаривала с кошкой. Странная девушка часто дёргала себя за ухо, от чего её серёжки, больше похожие на редиски, быстро-быстро раскачивались.
В субботу она неторопливо протирала пыль в комнате. Лениво обмахивая метёлочкой портрет, висящий в гостиной, Джейн вдруг обнаружила, что рама пуста. То есть сам холст был на месте. Более того кресло, камин, каменные стены и шкура медведя, которые были нарисованы на той же картине, никуда не исчезли. А вот седого сурового рыцаря не было. Джейн пять минут рассматривала опустевший холст. Потом молча ушла на кухню, накапала себе успокоительного и снова вернулась к портрету. Рыцарь был на месте. Остаток дня Джейн проплакала дома в подушку. Девушка совершенно чётко ощутила, что сходит с ума.
В воскресенье, надеясь отвлечься от всего, что свалилось ей на голову, Джейн выбралась в кино с подружками. Но, увы, весь день за ними по пятам ходила кошка. Та самая, которая водила знакомство с блондинками. Вернее с «той самой» блондинкой. Хотя, возможно, у этой кошки были и другие знакомые блондинки.
Девушка с содроганием рассматривала серьёзную морду преследовательницы, ожидая от неё каких-нибудь кошачьих выходок. Но тщетно. Кошка демонстрировала манеры, которые сделали бы честь любой графине.
В понедельник Джейн неожиданно успокоилась. Нужно всего лишь немного подождать. После четырёх дней, проведённых в состоянии лёгкого ступора, девушка окончательно уверилась, что виной всему тот странный незнакомец. И только он сможет ответить на все её вопросы.
Во вторник Джейн снова выбралась на вокзал. Но в тот день вид отъезжавших поездов вызывал лишь глухое раздражение. Не было того щемящего чувства нежности и ожидания чуда. Только головная боль и сожаления о бесполезно потраченном времени.
А в среду снова пришёл он.
Джейн ощутила, как радостно заколотилось сердце. Ей казалось, что сейчас незнакомец схватит её за руку и утащит в какую-то иную, неведомую жизнь. И от этого делалось чуточку страшно и радостно одновременно. Такое приятное щекочущее чувство, когда ты открываешь шкаф, а там вместо обещанного родителями монстра сидит плюшевый медвежонок. И становится так здорово от того, что ты смогла перебороть себя, свой страх.
Вот и сейчас нужно всего лишь справиться с собой и шагнуть в неизвестность, нырнув в водоворот событий.
И почему-то не возникло ни малейшего сомнения, что новая судьба будет куда как более привлекательной и желанной. Не то чтобы у неё когда-то было недовольство собственной судьбой. Вовсе нет. Но разглядывая странного мужчину в чёрном, Джейн впервые ощутила странное понимание пропасти между ними. И ей так хотелось доказать всем, что она может быть с ним на равных.
Нужно был просто обратиться к нему с вопросом. Нет ведь ничего проще. Просто несколько слов, составленных определённым образом.
Но странный посетитель забрал букет и вышел из магазина.
А Джейн впервые за двадцать лет ощущала злость, медленно нарастающую в груди. Ну, почему она такая трусиха? Ведь это было нужно ей. Очень нужно. А вдруг тот мужчина больше никогда не вернётся? Хотелось затопать ногами, выбежать следом и крепко схватить его за чёрный сюртук.
Но вместо этого она вернулась в оранжерею, взяла в руки лейку и замерла возле окна, которое выходило на тихую улочку за магазином.
Неделя выдалась тяжёлой. И таинственный посетитель, который только что исчез с тихим хлопком, не прибавлял ей душевного спокойствия. Люди ведь не могут ни с того ни сего исчезнуть? Не могут ведь!
Джейн с сожалением отметила, что неделя не прошла даром. Она всё-таки сошла с ума.
