Глава 2Глава вторая. Предчувствие.
В кабинет генерального стража Троила зашёл гонец. К сожалению, а может, и к счастью, это оказался не Корнелий, который совсем забросил свои обязанности. Этот был более ответственный, чем племянник Троила:
- Секретаря не было на месте, и я решил вручить вам лично в руки,- сказал почтальон.
- Спасибо Рег,- ответил он. Рег положил письмо на стол и уже собирался покинуть кабинет, но услышал грустный вздох стража. Он обернулся и увидел, что тот держит в руках две цепочки от крыльев, и он не удержался и спросил:
-Вы знаете, чьи они?
-Конечно, на карабине вместо номера пробы выбит номер стража, вот эта - он взял одну цепочку поднял её перед глазами - принадлежала Борею, а эта - он точно также поднял другую цепь - его брату Фиесту,- посыльный стоял молча и внимал его словам, а этих златокрылых он знал, но знал не лично, а не уровне привет, пока, как дела, нормально. Троил сидел в своём кресле, и, кажется, что - то вспоминал. В его глазах была вечная мудрость и ещё что-то, даже не понятное самому хозяину: понимание происходящего, обречённость, неизбежность?
- Эти двое прослужили свету 27 тысяч с лишним лет. Они были выдающимися бойцами, за их спинами всегда шли армии, всегда смело лезли в самую гущу врагов, а сколько дархов тёмных стражей они уничтожили - десятки. Они хранили благодарность тысяч эйдосов!- сказал Троил. Когда- то и он тоже был таким же, как они, да вот только ему повезло чуть больше.
- Если они такие, то как они умудрились запутаться в сетях мрака?- спросил Рег удивлённо.
-Мы с тобой оба знаем, что мрак никогда не отличался честностью. Но это легко можно узнать,- сказал генеральный страж и в одну руку взял флейту, а в другую одну из цепочек. Он поднёс флейту к губам, и из неё полился свет. Ближе к середине маглодии свет собрался в тонкую нить толщиной в волос и обвился вокруг цепочки. Троил перестал играть, но цепочка продолжала светиться. Когда цепочка коснулась его руки, перед его глазами предстала вся панорама сражения.
На берегу реки Казанки столкнулись две силы: мрак и свет. Тучи сгустись над городом, но горожане ничего не замечают вокруг себя, кроме своих проблем. Это ось большого города. Все живут только своими семьями в своих укромных и уютных квартирках. Даже бывает, что они не знают кто у них соседи по площадке. Только когда сталкиваются у дверей машинально здороваются друг с другом, пытаясь вспомнить кто это. Иначе в городских джунглях больших мегаполисов не выжить. Может быть и появляется тот, кто может и видеть, и слышать всё вокруг. Например, приехал какой-нибудь человек из маленького города. В маленьких городах всё как раз наоборот. Все друг друга знают, все друзья. Но такого сразу сминает общество, мол чтоб не высовывался, и он или она со временем сливаются с общей толпой.
Вот по тротуарам вдоль берега течёт поток людей, которые даже не смотрят по сторонам. В шаге от них собирается случиться такое, а их головы забиты тем, что будет или не будет дождь, и стоит ли брать зонтик, если слегка поморосит. Они даже интуитивно уже не чувствуют приближающуюся беду.
На том берегу выстроились в неровный ряд семь стражей мрака. Кто шаркал ножкой по песку, кто внимательно всматривался в небо, будто там, за облачной простынёй, скрыт смысл бытия человеческого, кто-то сидел на песке и выводил на нём замысловатые фигуры.
Один малец заинтересовался этой картиной и выбрался из общего потока на тротуаре. Он так постоял и посмотрел на эту картину буквально несколько секунд, но тут появилась его мама. Она втянула его обратно, в общий поток. Стражи даже не обратили на него внимание.
Ни у кого в руках не было клинков. Все они чего-то выжидали. Дархи многих зловеще поблескивали, хотя солнце было скрыто за тучами. Скорее всего это последние лучи, которое оно успело бросить, перед тем как окончательно укутаться облачной пеленой. Попав в дарх, лучу больше никогда не удастся выбраться на волю. Он будет метаться в нём, как угодивший в капкан зверь. Истратив все свои силы, на то чтобы высвободиться, он смиренно примет свою участь и, последний раз мелькнув, раствориться во мраке.
Вдруг из-за туч показались две фигуры. Теперь уже все семеро неотрывно смотрели в одну точку. Неожиданно один из них закашлялся и упал навзничь на холодный песок. Все шестеро сначала уставились на своего товарища, а потом, вскинув головы, на вновь прибывших. Двойка златокрылых уже подлетела к ним, но не решалась спускаться.
У оставшихся шестерых в руках мгновенно материализовались клинки. Напряжение ощутимо висело в воздухе. Тогда один из златокрылых приблизился. Даже шум двух пар крыльев не мог перекрыть шум и гул города:
-Это был оправданный поступок,- спокойно начал он,- даже у вас предателей не ценят. Он пришёл сюда не на честную битву,- кто-то опустил клинок, а кто-то остался стоять в боевой позе. Один из шестерых даже усмехнулся. Как эти двое могли говорить о четном поединке, когда против них же двоих было шестеро. Обе стороны застыли в боевых позициях. Златокрылые приготовили флейты, стражи мрака навострили клинки:
-Ах, да,- язвительно начал один из них,- я и забыл, что свет слишком благороден, чтобы нападать первым,- он играл, размахивая рукой с клинком и ходя по берегу. Златокрылые чуть опустили флейты. От стража это не укрылось. Он прищурился и остановился:
-Тогда, первый ход будет за нами!- воскликнул он и резко махнул клинком. Златокрылый, что был ближе, не успел блокировать атаку, и был отброшен на приличное расстояние, рухнув в песок. Это был Борий. Фиест же успел бросить быструю маглодию. Свет смешался с мраком. В итоге ничего не произошло.
Как обычно бывает в сражениях, после первой атаки всегда затягивается небольшая пауза, чтобы оценить первоначальный урон и продумать дальнейший план действий:
- Коль вы сходили, теперь наш черёд,- таким же спокойным голосом говорил Фиест.
Обе стороны рассматривали свою схватку, как игру в шахматы. Сначала один сходил, потом другой.
Никто из тёмных стражей не успел отреагировать. Фиест мгновенно поднёс флейту к губам, и из неё вырвалось что-то наподобие боевого клича. Противники были оттеснены поднявшейся песчаной стеной. Это была не атакующая маглодия. Фиест пытался выиграть время, чтобы его товарищ пришёл в себя. Он добился своего как раз тогда, когда тёмным удалось справиться с песчаной бурей.
Два стража встали наизготовку и, не переглядываясь друг с другом, синхронно выдали одну из сильнейших боевых маглодий. Две силы слились в одну и она ударила в центр стражей мрака. Так как маглодий было две, то навзничь упало двое, а остальных раскидало как котят. Отряхнувшись от песка и вытерев тыльной стороной свободной ладони кровь на губе, один из них прошипел:
- Мы ведь хотели по-хорошему,- и вытянул перед собой правую руку. Клинок в ней мгновенно исчез.
Златокрылых передёрнуло от его слов. Словно ожидая чего-то страшного, они приблизились друг к другу спиной к спине, на достаточном расстоянии, чтобы было место для взмахов крыльями. Тот страж, что освободил руку от клинка, проткнул остриём своего дарха палец и уронил каплю крови в песок с криком: «Да будет мрак!» Действия, развивавшиеся в шахматном порядке стали сумбурными. Воцарился полный хаос. В кромешной тьме были слышны крики, вскрики, визги. Лязг мечей о флейты. Иногда пущенные в холостую маглодии вонзались в песок.
Златокрылым пришлось принять бой на земле. С каждой секундой, находясь во мраке, их крылья теряли свет и перо за пером стали чернеть. Схватка в кромешной тьме продлилась от силы минуты три. Потом всё резко стихло: шум, звон, крики и возня. Мрак потихоньку растворялся в пространстве. Гул города, который был от них изолирован, постепенно нарастал.
Из семерых осталось только двое. Другие стражи были завалены песком. В основном они просто лежали: кто на животе, кто на спине; кто-то бездыханный, в ком-то ещё теплилась жизнь. У златокрылых же не было шансов. Оба: Борий и Фиест – лежали не так далеко друг от друга с застывшими глазами. Их туники были окровавлены. Один из тёмных стражей, который был в состоянии ещё что-то делать, пошатываясь, подошёл к их телам, наклонился и у каждого сорвал крылья. Он не боялся к ним прикоснуться, потому что это уже были крылья тьмы. Это последнее что показала цепочка. Всё это Троил увидел быстро. Битва мгновенно промелькнула у него перед глазами какими-то кусками и уже в сознании они собрались воедино.
- Что это было?- спросил посыльный. Он молчал и не понимал, что тут происходит.
-Это давно всеми забытая маглодия. Она помогает извлекать память о хозяине из дорогих ему вещей. Думаю крылья - это всё, что есть у стража - его вечность,- ответил страж на его вопрос и продолжил:
-Им не повезло. Они патрулировали Казань. Их было двое, а напавших семеро. Их было просто невозможно победить, но они не сдались, а приняли бой достойно. Не ошибусь, если скажу, что они успели разбить парочку дархов, но тут один из нападавших проткнул своим дархом кончик пальца, и крикнул: «Да будет мрак». И мрак действительно появился, даже непонятно откуда, и последнее что сохранилось в памяти, это то, что крылья потемнели, но перья не опали, а просто крылья света стали крыльями тьмы,- закончил свой рассказ Троил и закрыл глаза. Голос посыльного привёл его в чувство.
-Но это же невозможно!- горячо сказал Рег, даже не замечая, что Троил уже думает о чём-то своём.
- Боюсь, что ты не прав,- со вздохом сказал тот,- под этим городом совсем нет верхнего Тартара. Это нас и огорчает. Силы тёмных стражей, а особенно таких, как те, которые напали на Борея и Фиеста там намного больше, потому что их подпитывает нижний Тартар, который по нашим меркам слишком близко к миру смертных. Вот почему эти двое и патрулировали город, потому что они были лучшие из лучших. Я думаю это только начало,- отрешённо закончил он.
-Что вы хотите этим сказать?- спросил посыльный, но так и не получил ответа на свой вопрос. Сославшись на какие- то важные дела, Троил попросил его удалиться. После того, как за гостем закрылась дверь, он, как от усталости, рухнул в кресло за своим письменным столом и промолвил:
- Это только начало, как дальше пойдёт ход событий неизвестно никому,- сказал он неизвестно кому в пустоту и о чём-то задумался.
* * *
Обычная суета в канцелярии мрака. Лигул сидел у себя на троне и пролистывал какие-то бумажки, как вдруг двери в канцелярию распахнулись и на пороге появился комиссионер. Он был не из тех, как Тухломон, нет. Этот свежеиспечённый слуга, который ещё не успел обрасти наглостью к своему начальству. Он шёл вглубь робко, глазки у него бегали, ручки то сжимали, то разжимали кулак. Было видно, что он нервничает. Бумажные крысы, которые сидели вдоль стен, прищурившись, недобро и в тоже время с интересом проводили его своим липким взглядом.
Комиссионер подошёл к главе канцелярии и, сминая свои нервные ручки, что-то прошептал тихонько ему и протянул непонятный свёрток.
От услышанного Лигул пришёл в ярость. Со всего маху он ударил кулаком по столу. Комиссионер пискнул и подпрыгнул от неожиданности. Он уже успел вникнуть, что если начальство не в духе, то виноват всегда крайний. В его же случае он сам.
Горбун глубоко вздохнул. Крылья его носа вздулись. Чтобы хоть как-то успокоить себя, он сместил свой гнев на пластилиновом куске. Тот даже пискнуть не успел. Щелчок пальцев и он оказался в Тартаре без обратного билета назад.
- Как они могли так просчитаться. Мне то надо было пару крыльев братьев или сестёр,- сказал он резко и продолжил:
-Мало того что они всемером там чуть не погибли, так они и умудрились превратить светлые крылья в крылья мрака, - пробурчал он себе под нос недовольно и ни чего не опасаясь, вывалил содержимое свёртка к себе на ладонь. Да, так оно и есть это та пара тех самых крыльев.
-Ставлю жизнь этого глупого мальчишки, что скоро что-то будет, и пусть только попробует мне помешать. Мокрого места от него не оставлю,- закончил он грозно и посмотрел в зал. Заметив, что все его подчинённые уставились на него, он решил навести порядок:
- Вы чего уставились, а ну живо за работу!- рявкнул он на своих крыс и подозвал к себе одного из стражей. Высокий мужчина, довольно приземистый, со шрамами на лице, с грубыми чертами и пористой кожей, весь в чёрном, шагнул к нему из тени. Как он оказался там, всего в нескольких шагах от Горбуна, неясно. Скорее всего материализовался из мрака:
-Сидон, ты знаешь что делать. Глаз не спускай с Буслаева и его девчонки, – бросил он ему. Голос его звучал более спокойно. Видимо в его голове созрел какой - то план.
- Не волнуйтесь господин. Я стану их тенью, – сказал страж хрипло и растворился в воздухе, сделав выпад рукой и слега склонив корпус вперёд. Этот жест в подземелье означал что-то вроде поклона.
Лигул уже опять окунулся в эту рутину с бумажками. По его наглой ухмылке можно было судить, что мало ещё чего потеряно и всё ещё впереди.
Спустя мгновение, после того, как Сидон растворился, двери в канцелярию снова распахнулись. Горбун вскинул голову, ожидая увидеть ещё одни пластилиновый кусок. Уже было приготовил руку для щелчка, чтобы всякие посторонние не мешали трудовому процессу, да так и застыл. На пороге стоял не комиссионер, а сам барон мрака:
- Арей, давно не виделись. И что же тебя привело в мою скромную обитель?- просюсюкал он слащаво. Оттаяв от своей позы, он встал и раскрыл себя для объятий, а сам посмотрел на него как смотрит волк на овцу.
- Не притворяйся,- бросил он резко,- я узнаю, что твои люди нападают на двух братьев - златокрылых. Мой человек говорит, что их лишили только крыльев. Не пытайся запудрить мне мозги. Думаешь, я не знаю, зачем тебе светлые крылья двух братьев, которые связаны между собой ниточкой,- продолжил он грозно. Гнев в нём кипел везде, где только можно, но больше всего его выдавали глаза Лигул тихо зашипел, потому что на его глазах овечка превращалась во льва.
-Только попробуй что - нибудь предпринять,- закончил он. Тут неуловимое движение, как порыв ветра, и глава канцелярии лежит под сапогом Арея, а цепь его дарха болтается на острие его меча:
- Я бы давно лишил тебя головы, но по твоим глазам я вижу, что что-то пошло не так, как хотел ты, ведь так?
-Ты как всегда проницателен,- слегка дрожащим голосом сказал горбун. Арей хмыкнул и приблизил клинок так, что тот вдавился в шею. Лигул нервно сглотнул и продолжи, скосив взгляд на остриё меча:
- если ты меня убьёшь, то тебе точно отсюда не выбраться живым,- запинаясь сказал тот. Арей от его слов расхохотался и даже убрал сапог с горла. Клинок предусмотрительно оставил на цепи:
- С чего ты взял, что я пришёл тебя убивать,- карлик недоумённо уставился на него:
- Так говори чего тебе надо?- спросил он и попытался встать. Вот именно, что попытался. Арей предупредительно натянул цепь на крюк меча.
-Мрак никогда не отличался прямолинейностью, но чтобы всё было ТАК запутанно. Давай–ка выкладывай на чистоту. Зачем тебе нежны светлые крылья?- доброжелательно сказал он, но это только с виду.
- Понимаешь,- тоже радушно начал карлик,- есть одно но,- хитро блеснув глазами закончил он. Арей с недоверием посмотрел на него.
-При стычке крылья света стали крыльями тьмы, так что моим планам не суждено осуществиться,- сказал Лигул и внимательно посмотрел на реакцию мечника. Тот заставил меч исчезнуть:
- Но ведь мы оба знаем, что если ты чего-то хочешь, ты от этого не отступишься, ведь я прав?- проницательно сказал он и также на него посмотрев.
- Боюсь, на это раз ты ошибаешься, то, чего я так жду предначертано самой судьбой, и на это ни я никто- либо ещё повлиять не в состоянии,- ответил он, а сам сказал про себя: «Но зато я могу повлиять на исход. Чтобы он получился в мою пользу»,- и ехидным взглядом посмотрел на Арея.
-Ну ладно Лигул, я буду за тобой приглядывать,- сказал он проницательно. Ему совсем не понравился взгляд Лигула. Тот сделал выпад рукой и растворился в воздухе. Он был зол. Он чувствовал себя ребёнком, которому родители не хотят говорить правду. Мечник ощущал, что он пешка, но вот в чьей игре? Арей не успел внимательно сосредоточиться на своём кабинете, и поэтому материализовался в приёмной и проследовал в свой кабинет. Его что-то беспокоило, но непонятно что.
* * *
Обычный московский ни день, ни вечер. Четыре часа это вроде уже и не день, но и не вечер. Даф с Мефом шли по парку домой. В парк их не заносило лет сто, так что они решили воспользоваться возможностью и больно-то не торопились.
Дело в том, что каждый год, в весеннее оживление, озеленители озеленяют парки, улицы. Вопрос, как же к этой честной кампании относятся эти двое? Всё очень просто. С этажа собирают бригаду. Относишься ты к благодетелям, не относишься – без разницы. Главное чтобы ты был в назначенное время в правильном месте, иначе выселят из комнаты. Мир жесток, но надо уметь вертеться в нём, чтобы он не пинал тебя только по мясистой части тела.
Даф эта идея понравилась, а Меф как обычно проНИЛБился на счёт того, что надо рано вставать, но потом согласился. Депресняк же, мявкунув на всю общагу, выразил так свой нейтралитет. В парк его в качестве работника не приглашали. Максимум на что она сгодиться, так это на пугало, чтобы всякие идиоты не потешались над тем, как ты в земле возишься.
Оба молчали, наслаждаясь наступившим идилием. Всё было тихо, мирно, как вдруг Даф резко остановилась:
-Что с тобой? - спросил Мефодий испуганно. После продолжительного молчания, ему его голос показался чужим. После Даф молчала, её охватил сильный приступ беспокойства. Он зародился непонятно где и расползся по ней, как простуда от промоченных ног. Он подобрался к горлу, было похоже на удушье. Он распирал Даф изнутри.
Стражи- хранители чувствуют беду гораздо лучше, чем те, кого они опекают. И ещё она осознавала, что по каким-то причинам она не сможет помешать этому свершиться, и от этого ей становилось плохо и больно. Только успев бросить Мефу: «Прости». Она побежала по аллее, быстро оглянулась и свернула с неё. Меф не сразу понял в чём дело. Он был озадачен таким поведением, и только спустя несколько секунд побежал за ней с криками: «Стой! Подожди! Ты куда!» Нагнал Мефодий её только в зарослях, но не успел остановить. Даф нажала на углубление в бронзовых крыльях и взмыла в небо. С крыльев на Мефа дохнуло лесом. В этот момент Мефодий закрыл глаза и пред ним предстал обычный смешанный лес после дождя. Буслаев отряхнулся от наваждения и вновь попытался её остановить:
- Даф, да что с тобой! – крикнул он в удаляющуюся спину, но она его не слышала. Тогда он попытался связаться с ней телепатически, но всё было как в тумане. Он всё пытался и пытался, пока не понял, когда человек не хочет, чтобы его беспокоили, он сделает для этого всё возможное, а страж и невозможное.
А тем временем она парила в небе, чтобы хоть как- то унять внезапный приступ страха, но не тут то было. Так она и парила в облаках, играла в догонялки с ветром, чувствуя, как он пружинит её крылья, как бросает волосы ей на лицо. Всё это продолжалось до вечера, и только после того как Даф насладилась закатом и вмеру насладившись холодным весенним вечером, она смогла слегка успокоиться и спуститься на крышу одного из высотных домов. Почувствовав под ногами твёрдую землю, к ней пришло понимание, того что она сделала ошибку и покинула Мефа тогда, когда ему возможно угрожала большая опасность. Девушка поспешила к нему. Оказалось, что она не так далеко от Большой Дмитровки 13. Всего в паре кварталов от резиденции.
* * *
А тем временем в резиденции мрака было оживление. В приёмной сидели Улита, Ната, Евгеша и Петруччио. Последний играл с Зудкой в сумасшедших пиротехников. По всем стенам приёмной были заметны следы копоти. Евгеша развлекался тем, что заставлял ледяной ирис гореть в огне. Было ощущение, что цветок живой, потому что лепестки всё время колыхались, как будто на ветру.
-Недурно,- сказала ведьма и усмехнулась. Евгеша от неожиданности потерял контакт, и его творение со звоном упало на пол и разлетелось на мелкие кусочки: - Но только слишком вульгарно для тебя. Вместо ириса выбрал бы цветок попроще, ну там василёк или ромашку, а то не твой цветок,- закончила она, и от щелчка пальцев в приёмной появилась настоящая живая ромашка. Улита села за стол и начала её облысять, приговаривая: «Любит - не любит». Все, кто находился в приёмной, смотрели на это действие во все глаза. Петруччио смотрел на это зрелище с поднятыми до невозможности бровями и таким выражением на лице и в глазах, что секретарша зыркнула на него:
- Ну что тебе надобно, старче. Динамита у тебя достаточно, времени тоже. Был приказ из резиденции ни на шаг, дел никаких нет, не приёмный день, так вот бы смастерил что- нибудь поприличнее этого психопата- маньяка,- бросила ведьма и отфутболила пытавшегося подорвать её стол Зудку куда подальше, на что Петруччио ответил:
-Подчёркиваю, шизофрения в таком возрасте впивается глубоко и надолго, да и излечивается редко!
- Да уж нам тебя-то шизофреника хронического выше крыши, да тут ещё и Улита девочкой – припевочкой заделалась, – через хохот сказала Ната. Эта ситуация начала её забавлять. Ей было скучно, вот теперь нашёлся повод для веселья.
- Боюсь, как бы мне не вышло это боком, но на этот раз ты права,- сказала ведьма, и вместо ромашки у неё в руке появилась боевая рапира (её любимое оружие) и продолжила:
- Да, кстати, кто у нас тут про возраст заикнулся?- спросила она и, играя рапирой, развернула кресло к Чимоданову и полным огня взглядом посмотрела на него. Кстати, огонь в глазах - это в буквальном смысле слова. Петруччио быстренько поджал хвост и залебезил:
-Избавившись от меня, тебя по головке не погладят, - ответил он и попытался укрыться Зудкой, но тот не хотел умирать за своего хозяина, и, больно пнув своего создателя по носу, отправился взрывать дверь кабинета Арея. Потирая нос, Чимоданов продолжил:
- Я всё - таки как никак единственный в своём роде,- закончил он.
- Ага, и неповторимый! – уже сквозь истерический хохот сказала Ната. Чтобы ещё подбросить поленьев в огонь, она маленько решила раззадорить Улиту, но та уже к этому времени поостыла (слишком быстро для неё, как никак установила новый рекорд):
-Ладно, живи, - хмыкнув, сказала ведьма и продолжила:
- И вправду, я сегодня слишком добренькая,- закончила она и, подув, заставила рапиру исчезнуть. Мошкин был единственным, кто не принимал участия в оживлённой беседе. Он внимательно смотрел на своих товарищей, и на его лице читалось: «Да, а оно мне надо или не надо?» Поэтому он был свидетелем того, как Арей материализовался в приёмной! С ним такого никогда не случалось. Обычно он появлялся в кабинете, у себя в кресле. Что его больше поразило, так это озадаченность на его лице - чувство, которого не было в диапазоне барона мрака. Проследив за его взглядом, секретарша сказала, что такое бывает от мгновенных телепортаций или от нечёткого представления места появления. Но что – то подсказывало ей, что появление Арея - это капля в море.
