Глава 2. «Хагрид и Ремус».Во время долгой беседы в директорском кабинете, МакГонагалл спросила Гермиону:
- Мисс Грейнджер…то есть, я хотела сказать, миссис Дассин, а ваш муж не возражал против того, чтобы вы работали в Хогвартсе? Я слышала, что он занимается научной работой? В таком случае, мы бы вполне могли предоставить ему квартиру в Хогсмите…
- Вы не могли бы называть меня мисс Грейнджер? – попросила она МакГонагалл.
- Вы оставили девичью фамилию?
- Н-нет, - выдавила она из себя после небольшой паузы. – Нет, я сменила фамилию… Но не могли бы вы…
- Я понимаю, - перебила её МакГонагалл и некоторое время они довольно неловко молчали. Потом, наконец, директриса Хогвартса сухо уточнила: - Я так понимаю, что это и есть ответ?
- Что? – не поняла Гермиона.
- То есть дом в Хогсмите для мистера Дассина не нужен?
- А…нет, я полагаю, без этого можно обойтись, - подтвердила она, откашлявшись.
- Мисс Грейнджер, я не хочу, чтобы вы сочли это за излишнее любопытство… Просто мне нужно составить план по распределению бюджета школы, - заметила МакГонагалл.
- Конечно, профессор, я понимаю… - отозвалась Гермиона.
Её спальня оказалась маленькой комнаткой на самом верху Западной башни.
Разбирая свои вещи, Гермиона думала, где были её мозги, когда она запихивала в сумку что придётся. Ей стало немного стыдно, когда она представила, в каком состоянии оставила их с Дэном квартиру. Можно подумать, что она бежала оттуда сломя голову… Люди, которые выпрыгивают из окон во время пожара, тоже, кажется, редко задумываются над тем, что им взять с собой, и на каком этаже они живут, и что они будут делать дальше. Гермиона подумала, это довольно мудрый совет для тех, кто бежит от одиночества: бросать всё и ни за что не оглядываться.
С другой стороны, на какое общество она может рассчитывать в Хогвартсе? Что за детская причуда прятаться от огня под кроватью?
Закончив с вещами, Гермиона пошла осмотреть окрестности. За те восемнадцать лет, что она тут не была, Хогвартс изменился мало. Война с Волдемортом на нём почти не отразилась… Волдемортом больше, Волдемортом меньше, а гигантский кальмар по-прежнему будет жить в озере.
Ученики должны были приехать только через пару недель: у неё будет достаточно времени, чтобы как следует осмотреться и прийти в форму…
Вдруг Гермиона заметила на опушке заново отстроенный после того, как его разрушили, домик лесника… Интересно, Хагрид дома?
Она не успел ещё постучать, как дверь распахнулась, и на неё с лаем и визгом вывалился Клык, успев за пару мгновений, пока она не опомнилась и с трудом не спихнула его, профессионально её всю обслюнявить.
- Простите, мисс! – раздался знакомый смущённый бас. – Он обычно на незнакомых-то…не очень лезет… Вы новая учительница?.. Гермиона?! – вдруг узнал он её. Гермиона рассмеялась, и он тут же сдавил ей рёбра своими медвежьими лапами.
- Кха…кха…кхагрид! – просипела она. – Задушишь же!
После того, как Гермиона прокашлялась, они прошли в домик.
- Вот уж не чаял тебя здесь увидеть! – восторженно басил Хагрид, наливая ей чаю в свою ведёрную кружку. – Неужели МакГонагалл сообразила-таки, что лучше тебя им профессора трансфигурации не найти?!
- Да, она меня пригласила, - подтвердила Гермиона. Хагрид расплылся в улыбке:
- Ты так выросла, - сказал он ей, - совсем такая взрослая… Хотя…ты была когда-нибудь маленькой, Гермиона?
И они оба засмеялись.
- Взрослая-то взрослая, а с детишками что-то припозднилась, - добродушно пристыдил её Хагрид. – Гарри и Рона ребятишки старшие вон уже скоро закончат, а твои где? В этом-то хоть году придут?
- У меня нет детей, Хагрид, - беззаботно отозвалась она, пытаясь не показать своего внутреннего напряжения.
- Как так нет? Ты же вроде как замуж вышла? Я слышал… - забормотал Хагрид, нахмурившись.
- Ну, у нас с Дэном просто нет детей, - пояснила Гермиона.
- Ну…тогда…раз так…да… - смутился лесник.
- Хагрид, - попросила она. – Расскажи мне про Гарри, про Рона… Как они?
- А ты разве…с ними?..нет? – удивился Хагрид.
- Нет, после того, как я уехала во Францию, мы совсем не общались. Но ты-то их, наверное, часто видишь?
- Ну…это…как сказать…не то чтобы очень… Ты же знаешь, я из Хогвартса почти не выхожу…
- Разве они к тебе не приезжают? – удивилась уже Гермиона.
- Так…дела у них…заняты очень…сама же знаешь, что занимают важные посты… Большие шишки в министерстве, особенно Гарри. В газетах пишут, что, может, ещё лет десять-двадцать – и до министра дослужится, - зачастил Хагрид, как бы оправдывая их, но плечи у полувеликана поникли при упоминании Гарри и Рона.
- Гарри? До министра? – расхохоталась Гермиона, – вот будет смешно! Не так давно его министр травил, а теперь…
- Да…вот ведь как оно вышло… - глубокомысленно заметил Хагрид.
- Но ты говорил про их детей… Они что, уже поступили в Хогвартс? – удивилась она. И тут вдруг поймала себя на том, что для неё время здесь как будто остановилось на отметке девятилетней давности, и то, что тут происходили, пока она была во Франции, какие-то события, стало для неё неприятной неожиданностью.
- Ага! Джеймс заканчивает в следующем году, стало быть, в этом году он учится на шестом… - стал припоминать Хагрид.
- И что, как ему тут? – перебила его Гермиона. – Он похож на Гарри?
- Он скорее похож на Джеймса Поттера: такой же непоседа, - улыбнулся Хагрид. – Все учителя за голову хватаются. Девчонки за ним толпами бегают, и в квиддич он играет отлично… Но только учится неважно…Не потому что дурак, - тут же поспешил уточнить Хагрид. – Просто ему скучно: хочется скорее вырасти.
- Понятно, - улыбнулась она. – А Альбус похож на Гарри? Он сейчас на пятом курсе?
- Ага, единственный из Поттеров, кто попал в Слизерин, - покачал головой Хагрид. – Джеймс из-за этого сначала страшно на него разобиделся, разговаривать с ним не хотел – а потом привык. Хотя до сих пор считает, что у Шляпы был приступ старческого маразма. Знаешь, что он сказал? «Чем эта Шляпа думала, когда распределяла моего брата в Слизерин?» А Альбус ему ответил, что, мол, головы-то у неё нет, чем ей думать? А Джеймс ему: «А я что говорил!»
- А ты как считаешь, правильно, что он попал в Слизерин? – спросила Гермиона, внимательно вглядываясь в лицо Хагрида.
- Ну…это как сказать… - замялся Хагрид. – Альбус – хороший мальчуган, да только он не Гарри. В драку не лезет, мир спасать его не тянет… Учится много… Тихий-тихий, а как глянет иногда: аж душа в пятки! Джеймс, хоть и более заметный, яркий…загонщик, любимец девчонок…однако и он иногда перед Алом тушуется… Самолюбие у него такое… Не сразу заметишь, но как приглядишься хорошенько, так… Нет, - помолчав, продолжал Хагрид задумчиво, медленно и словно делая над собой усилие: - Самое ему, однако, и место – в Слизерине… Да и с малфоевским ребятёнком он дружит.
- С Малфоем? Сыном Драко Малфоя? Ты меня разыгрываешь, что ли, Хагрид? – переспросила Гермиона недоверчиво.
- А я и сам поначалу не верил, думал: неужели так можно: у отцов такая вражда была, да, ещё думал, что яблочко-то от яблоньки… - вздохнул Хагрид.
- Что, неужели Скорпиус другой? – удивилась Гермиона.
- Да это опять же, как сказать… - снова помедлил с ответом Хагрид, мучительно подбирая слова. – Так вроде посмотришь: ну малфой малфоем…всем, значит, малфоям малфой, Метки ставить негде! И белобрысый он, как это у них, стало быть, повелось, и лицо иногда такое высокомерное скорчит, что смотреть противно… И тряпки у него вечно дорогущие, и учителя с ним, значит, носятся… а так вроде посмотришь, как он с Алом-то общается, глядишь: на равных. Улыбается с ним, смеётся… И воспитывали его, наверно, по-другому. Драко-то, поганца, мамка с папкой совсем разбаловали, а этого, видать, в драконьих рукавицах держат…
- Как мандрагору, - не смогла не улыбнуться Гермиона.
- Ага, - ухмыльнулся Хагрид. – Ну вот, они, то есть, дружат.
- А Джеймс? – полюбопытствовала она. – Джеймс с ним дружит?
- Ну, ты прямо в корень глядишь, - захохотал Хагрид. – Угадала прямо с ходу! Джеймс-то Скорпиуса терпеть не может! Цапаются они постоянно, ну прямо любо-дорого посмотреть: прямо как Малфой-старший с нашим Гарри! Так, бывает, воспоминания сразу и нахлынут… Помнишь, небось, как Рона-то слизнями рвало?... – пустился Хагрид в воспоминания, но Гермиона не была настроена сейчас это слушать.
- Хагрид! Так что там с Джеймсом и Скорпиусом?
- А, ну так Альбус их разнимает. Слово им только скажет, а они вроде как застыдятся… Джеймс ему однажды, значит, сказал: выбирай, значит, или Малфой, или я! Кричит, что Малфой чистокровный… У нас ведь, знаешь, это теперь заместо ругательства. А Альбус ему спокойно так отвечает, что, мол, какая разница, чистокровный он или нет, что раньше вот так же грязнокровок дразнили и что Джеймс, мол, им всем уподобляется… Ну, тем то есть…это…кто дразнил. А потом помолчит-помолчит и эдак с неохотой бросит, что сам-то Джеймс почистокровнее многих чистокровных… И…знаешь что? Мне иной раз кажется, что он это вроде как даже с гордостью… - неохотно признался Хагрид. «Слышал бы это Гарри!» - подумала Гермиона, а вслух спросила:
- А что остальные?
- А, ну крошка-Лили сейчас на третьем только. Ух, красивая девчонка будет! Характер у неё боевой, вся в Джинни! Ещё и на уроках первая.
- Мальчишки, наверное, за ней бегают? – усмехнулась Гермиона.
- Ага, как же! – захохотал Хагрид. – Они бы, конечно, и рады побегать, да так им Джеймс и позволил! Трясётся над ней, как дракон над яйцом. Она ему порой в запале говорит, что, если он и дальше будет всех её ухажёров со Ступефаем караулить, так они вдвоём с ним и состарятся… Ждёт-не дождётся, пока он школу закончит, говорит, что как только он выпустится, так она ему вроде как на зло тут же с половиной школы перевстречается. Джинни ей как-то рассказала о своих, значит, похождениях… Так она и загорелась: побью, говорит, мамин рекорд! Лили, она больше с Альбусу привязана. Гордится им, всем рассказывает, как он знаменитым учёным станет… Вот, а остальные Поттеры…
- Как! – изумилась Гермиона. – Разве у них ещё кто-то?
- А как же! – расплылся в улыбке Хагрид. – Двое мальчонков, Сириус и Ремус. Сириусу пятый, а Рему два годика только… И ещё один кто-то на подходе. Гарри смеётся, говорит: «Так мы скоро полную коллекцию Мародёров соберём!» Клянётся, значит, что если родится мальчишка, назовёт его Питером. Вроде как он его простил…
- Вот оно что… - протянула Гермиона.
- Ага. Ну, сам Гарри всё смеётся, что это…ну…коллекцию Мародёров, а у нас так поговаривают, что они там скоро второй орден Феникса укомплектуют… - продолжал рассказывать Хагрид, весь светясь от радости и гордости, как будто рассказывал о собственных детях.
- Одно слово: Уизли! – фыркнула Гермиона.
- Ага, Гарри, он…эта…хочет большую семью. Ну, я так думаю, что это потому, что у него семьи не было, и теперь он как бы навёрстывает…а Джинни, значит, хочет близнецов. Мечтает прямо…говорит, что назовёт Фредом и Джорджем…чтобы они…эта…всегда вместе… И никогда чтобы…- Хагрид грустно умолк, вспомнив о бедняге Джордже.
- Кстати, насчёт Уизли, - поспешила Гермиона перевести тему, – как там дела у Рона обстоят? У него-то хоть по-прежнему двое? Или он тоже не захотел уронить честь семейства Уизли?
Гермионе вдруг вспомнилось, как в Хогвартсе Драко называл семейство Уизли «масонским орденом», говорил, что, дескать, ещё немного – и куда там Волдеморту! Мир захватят Уизли.
- Не-а, - возразил Хагрид. – У Рона так их двое и есть. Он сказал своей жене, что, мол, больше двоих – только через его труп! Натерпелся, значит, в детстве от братьев… Ну, так вот, Роза Уизли на одном курсе с Альбусом, но только в Когтевране. Спокойная такая…
- На Падму похожа, да?
- Ага, похожа. Смуглая такая, волосы тёмные…
- Да, порода Уизли вырождается, - хмыкнула Гермиона не без злорадства. – Из всего младшего поколения рыжие только Лили и Хьюго.
- И Ремус ещё, – ухмыльнулся Хагрид.
- А Сириус какой? – полюбопытствовала она.
- Тоже чёрненький, как Гарри, - с нежностью сказал Хагрид. – Так вот, Роза… Младший Малфой, глядя на неё, только что слюни не роняет.
- Малфой влюблён в дочку Рона? – изумилась Гермиона. – Ну и ну! Вот новости! А Рон в курсе?
- Да ты что! – хмыкнул Хагрид. – Да Малфой-то и не афиширует особо…
- Да ладно тебе, Хагрид, - покачала она головой. – Как будто я не знаю, что Рон у нас слепой, глухой и тупой! Небось, весь Хогвартс в курсе, а наш Ронни и в ус не дует!
- Гермиона, - укоризненно протянул Хагрид. – Зачем ты так… Рон дочку обожает, если бы он узнал, что к ней Малфоев сынок клинья подбивает…
- Интересно, а Драко в курсе? – задумчиво протянула Гермиона, и они с Хагридом зашлись от хохота, представив лицо высокородного лорда Малфоя, узнай он, что его сын без ума от дочери Уизли. Просмеявшись, она продолжила выспрашивать:
- Ну, а Хьюго? Он-то что?
- А, ну, Хьюго в Пуффендуе учится. Невилл нахвалиться на него не может: он у него в любимчиках. Рон, как узнал, что его сынок-то в Пуффендуй угодил, чуть с инфарктом не слёг: Падме потом целый год приходилось волшебством менять себе почерк и приписывать в письмах несколько строк, вроде как от Рона. Рон-то ходил и всё кричал, что Хьюго на порог, мол, не пустит, мол, запятнал его честь… Но Падма всё-таки его уломала потом, хотя, сдаётся мне, Хьюго всё равно несладко живётся, - сочувственно вздохнул Хагрид. Потом, помолчав, он сказал: - Что-то я совсем разболтался, а ты только сидишь, слушаешь… Ну-ка рассказывай, как ты там в своей Франции жила и что это у тебя за муж такой объявился. Я как услышал, что, мол, Гермиона наша выходит замуж, так прямо не поверил сначала: как же так? – выходит замуж, уезжает куда-то, а никто ничего не знает… - с укором произнёс Хагрид. – Но что уже сейчас-то старое ворошить? Давай лучше рассказывай.
- Да нечего там рассказывать… - принялась она юлить и, кинув взгляд в окно, заторопилась: - И вообще, Хагрид, я всю ночь не спала…Устала ужасно… Не могла же я спать, не повидавшись с тобой… Так, может, я пойду, а то что-то глаза слипаются?
- А…ну…тогда…конечно, иди… - растерянно произнёс Хагрид, кажется, обидевшись.
Гермиона, чувствуя себя неловко, встала и, попрощавшись, вышла.
Солнце стояло уже довольно высоко, но ощущения светлого дня не было, всё казалось каким-то нереальным и неживым. Наверное, сказывалась скорая осень: природа как будто уже умерла и даже начала уже разлагаться, слегка попахивая прелыми листьями, но пряталась и маскировалась зеленью, птичьим пением и разными летними запахами, как румянами и белилами. Гермиона мимоходом подумала, что так притворяться природа планирует, по крайней мере, до октября, а значит, полтора месяца все будут вынуждены терпеть этот маскарад и как-то жить с тошнотворным осознанием на духовном уровне какого-то глобального вранья. Перед глазами у неё плясали какие-то чёрные пятна, которые остаются под веками, если некоторое время смотреть на солнце. Голова болела, и немного тошнило от крепкого чая на пустой желудок, выпитого у Хагрида.
Слава Мерлину, Хогвартс остался неизменным. До встречи с Хагридом Гермиону вдруг начали мучить сомнения. Она подумала о том, что Хогвартс вот уже много лет как перестал быть ей домом, что это уже давно не символ её детства, а символ уже чьего-то другого, совсем чужого и, вероятнее всего, ей не знакомого детства. Она вспомнила, что её друзья и знакомые давно выпустились и живут Мерлин знает где, с кем и как, и она столько лет уже их не видела, что, скорее всего, они уже перестали быть её друзьями и знакомыми… И даже профессора, скорее всего, сменились… Но есть Хагрид. Который, правда, скорее всего, обиделся на неё за нежелание откровенничать, но он ведь всегда обладал мягким и незлобивым характером – скоро отойдёт и поймёт. Есть профессор МакГонагалл… Прочитав её письмо, Гермиона, после недоумения, испытала к ней какую-то странную нежность. Сердце её инстинктивно тянулось к Хогвартсу, как к дому, к убежищу, а МакГонагалл как-то очень резко в её душе из строгой и глубоко уважаемой учительницы превратилась в какое-то дорогое, родное и даже родственное существо.
Правда, теперь, после встречи с ней, это ощущение несколько притупилось. Чувство исступлённой нежности сменилось чем-то более спокойным. Они теперь были как бы на равных… «Может быть, мы когда-нибудь станем настоящими подругами…» - подумала Гермиона с улыбкой. Надо же! Она – подруга профессора МакГонагалл…
Вот, кажется, и всё, что связывает Гермиону с Хогвартсом…Впрочем, нет. Есть ведь ещё кое-что…
Улыбаясь, совершенно счастливая своей мыслью, забыв об усталости и головной боли, Гермиона поспешила в библиотеку.
* * *
Как она и думала, там всё было по-прежнему. Запах книг и пыли на секунду оглушил и опьянил её. Прислонившись к косяку и счастливо улыбаясь, она вспоминала, как сидела тут часами, готовясь к занятиям или ища в книгах совета для того, чтобы Гарри в очередной раз пошёл и всех спас.
Гермиона посмотрела на те книжные стеллажи, до которых могла дотянуться взглядом, и с глубоким удовлетворением убедилась, что большинство так и стоят в том порядке, в каком она их помнит. Многие она узнавала в лицо – то бишь, в корешок – как старых знакомых…
- Мисс Грейнджер? – раздался вдруг сухой и строгий голос.
Гермиона испуганно оглянулась. На неё смотрела строгая библиотекарша миссис Пиннс.
- Здравствуйте, миссис Пиннс. Удивительно, что вы меня узнали, - улыбнулась Гермиона.
- Я, конечно, не Альбус Дамблдор, чтобы помнить всех учеников чуть ли не от основания Хогвартса, но уж вы-то изрядно помозолили мне глаза в течение семи лет. Думаете, я не помню, как вас приходилось выгонять отсюда силой? – проворчала миссис Пиннс, впрочем, вполне добродушно, и было видно, что она очень рада видеть бывшую студентку.
- Я понимаю, но я надеялась, что хоть немного изменилась за это время… - протянула Гермиона, с тайной надеждой, что её начнут разубеждать.
- Нисколько, - безапелляционно заявила мадам Пиннс, и Гермиона вспыхнула от радости. – Вы точно такая же, как тогда, когда здесь учились. Но, мисс Грейнджер, даже для вас было бы слишком вернуться сюда для того, чтобы повторить курс обучения в Хогвартсе. Что вас привело сюда? Полагаю, какая-то научная работа? Тогда необходимо разрешение на выдачу книг.
- Нет-нет, - возразила Гермиона. – Дело в том, что я теперь буду здесь работать.
- Работать? – удивилась миссис Пиннс.
- Да. Преподавать трансфигурацию.
- Но Минерва ничего не говорила мне об этом!
- Письмо я получила только вчера вечером и…хм…согласилась, не раздумывая. Я только что прибыла, на самом деле, всего пару часов назад.
- И чуть ли не первым делом отправились в библиотеку? – хмыкнула миссис Пиннс.
- Узнаю Гермиону Грейнджер! – раздался из-за одного из стеллажей дружелюбный голос, и навстречу Гермионе вышел среднего роста худощавый немолодой мужчина с несколькими книгами в руках.
- Ремус! – вскрикнула Гермиона, испытывая неадекватное желание завизжать и повиснуть у него на шее, но тут же опомнилась: - То есть…профессор Люпин…
Она смущённо остановилась. Ремус, кажется, тоже смутился и произнёс почти жалобно:
- Ну, какой я тебе профессор теперь… Не валяй дурака, зови меня Ремусом и на ты… Альма, пожалуйста, можно мне взять эти книги? – спросил он, подходя к библиотекарше.
- Конечно… - миссис Пиннс коснулась каждой из книг кончиком палочки.
- Спасибо, миссис Пиннс! – крикнула Гермиона. – Было очень приятно…
И она вышла вслед за Ремусом.
- Как ты-то здесь? – спросила она. – Неужели тебя опять взяли преподавать Защиту от Тёмных Искусств?!
- Нет…Разве Макгонагалл тебе не сказала, что…
Тут Гермиона обратила внимание на книги, взятые Ремусом.
- «Мифы и легенды стоунхенджских друидов», «Летопись магической Англии от Эгберта, короля Уэссекса, до основания Хогвартса», «Первая общеволшебная война»… Ремус, что это?
- Про это я и хотел тебе сказать. Я вот уже семь лет как преподаю историю магии.
- Ты шутишь! – изумилась Гермиона. – А как же профессор Биннс? Как вы сумели…Он же призрак, что могло с ним случиться?!
- Ничего и не случилось, - спокойно ответил Ремус. – Он просто отказался.
- Почему?
- Да кто их разберёт, этих призраков… - протянул Ремус, заливаясь краской. Гермиона поняла, что он темнит, но лицо Ремуса приняло такое болезненное выражение, как будто его, по меньшей мере, пытали Круциатусом, и она почла за лучшее не расспрашивать.
- А кто преподаёт Защиту? Неужели Снейп, наконец, дорвался? – мрачно спросила Гермиона.
- Не-а. Ни за что не догадаешься!.. Полумна!
- Какая Полумна? – не поняла Гермиона. – О, нет… Неужели Полумна Лавгуд?!
- Она самая, – с чрезвычайно довольным видом произнёс Ремус. – А Снейп так и преподаёт зельеварение…
- Ну, слава Мерлину! – вырвалось у Гермионы.
- Почему? – хмыкнул Ремус. – Неужели ты не согласна с тем, что его методы преподавание оставляют…мм…желать много лучшего?
- Вполне согласна, - ухмыльнулась Гермиона. – Просто ещё один родной человек в Хогвартсе… Понимаешь, это даёт некую уверенность, что ничего плохого никогда не произойдёт.
- Ничего себе, не произойдёт! – возмутился Ремус. – Между прочим, два года назад он снял с Гриффиндора рекордное количество баллов! Такого даже при Гарри не было!
- Я имею в виду, – хмыкнула Гермиона, – ничего действительно ужасного, глобально катастрофического… Это даёт чувство защищённости. Мол, что бы ни случилось, а Хогвартс по-прежнему будет стоять, и в нём Снейп будет по-прежнему снимать с Гриффиндора баллы… Тебе не кажется это очень утешительным?
- Только не для Гриффиндора, - хмыкнул Ремус. – И вообще: разве должно случиться что-то плохое? – произнёс он с несколько наигранной беззаботностью. – Всё плохое уже позади.
Гермиона напряглась. «Что-то плохое определённо происходит…или уже произошло, - подумала она с тревогой. – И все они что-то скрывают и выглядят какими-то несчастными… Особенно Ремус. Впрочем, у Ремуса это, кажется, хроническое».
Ремус действительно выглядел неважно. Несмотря на то, что Гермиона, наверное, в первый раз в жизни увидела его в добротной и вроде бы даже нигде не заштопанной одежде. Она с удовольствием подумала, что у Ремуса, наконец-то, есть постоянная работа, и его мытарства закончены. Он не выглядел больше совсем уж заморенным, явно нормально питался, но еда словно не шла ему впрок. Он по-прежнему был усталым, словно вообще не спал, сохранил мешки и тени под глазами. Гермиона подумала, что полнолуние было полторы недели назад, и поэтому рационально объяснить состояние Ремуса его болезнью не представлялось возможным. К тому же, он очень постарел и выглядел ровно на столько, сколько ему было. Кожа на щеках и под подбородком обвисла, морщины на лбу и две характерные складки у рта, заметные и раньше, совсем углубились, вокруг глаз была целая сетка. Но Гермиона всё-таки испытала глубокое удовлетворение, почувствовав, что, несмотря ни на что, внутренне Ремус почти не изменился. К тому же, ей понравилось, что он не лысеет: у него была сильно заметна седина, но волосы по-прежнему были густые.
«Интересно, что жизнь сделала со Снейпом?» - подумала Гермиона, и вдруг почувствовала, что испытает глубокое разочарование, если Снейп постарел так же заметно, как Люпин.
«Разумеется, он постарел! Это нормально!» - убеждала она себя, но безуспешно.
Люпин, между тем, проводил её до комнаты, и они тепло распрощались.
