Глава 1. Название: А может, не было войны?
Рейтинг: PG
Пейринг: ГГ/СС, ГП/ДУ.
Тип: Гет
Жанр: Romance, AU
Размер: миди.
Предупреждение: ООС, пренебрежение каноном и подстраивание его под авторский замысел. Все, кто нужен автору, живы, в том числе, Снейп. Всё, чего автору не нужно, никогда не происходило. Плюс наплевательское отношение к хронологии: к примеру, Джинни и Гарри поженились почти сразу же после окончания Хогвартса, и тут же начали размножаться. Имена детей сохранены, список дополнен. Рон женился не на Гермионе, а на Падме Патил, но имена их детей сохранены. В общем, вы всё поймёте по тексту, просто не пугайтесь несоответствий.
Отказ: Герои принадлежат Роулинг. А фраза, ставшая названием, принадлежит Александру Розенбауму.
Саммари: Что происходит в волшебной Англии после войны? Гермиона, много лет прожившая с мужем во Франции, не может понять, почему все её друзья, вместо того, чтобы жить счастливо после победы над Волдемортом, несчастны и до сих пор не могут прийти в себя. Почему при упоминании имени Волдеморта все снова смотрят на неё с ужасом и ненавистью? Неужели он снова возрождается? Но существовал ли он когда-то? И побеждали ли они его? И что это за новый закон, принятый Министерством Магии?
А может…не было войны?
Герои этого фика постоянно пытаются выкарабкаться из абсурда, который им навязан извне. Но всё, на что они пытаются опереться, рушится и обваливается. Реальность уплывает от них всё дальше и дальше. Они не могут доверять не только друг другу, но и своим собственным мыслям, чувствам, дневникам. Итак, прошлое рассыпается на глазах. Но по праву ли их настоящее называется «настоящим»? Реально ли хотя бы оно? И достаточно ли они сами настоящие?
Глава 1. «Предложение, от которого хотели отказаться».
Наверное, уже пора себе признаться, что ей в последнее время просто не хочется возвращаться домой. Сначала она просто медленно собирала сумку и преувеличенно тщательно поправляла стопки книг и папок с документами, наводила порядок на своём столе и долго, медленно, маньячески, по одной бумажке уничтожала заклинанием накопившийся за день мусор, норовя оттянуть время. Её тогда во французском Министерстве магии просто считали педантичной, как все англичанки, помешанной на чистоте занудой. Потом, в то время как её сотрудники только и ждали того момента, когда можно будет аппарировать домой, она стала предпочитать маггловский транспорт и пешие прогулки. Её стали считать педантичной занудой, помешанной не только на чистоте, но и на свежем воздухе. Но теперь она уже дошла до того, что ходит побираться по кабинетам, высматривая тех, у кого к вечеру особенно злой и усталый вид, и прямо-таки выклянчивая лишнюю работу. Причём, если сначала она предлагала это подчёркнуто-заботливым голосом, то теперь, кажется, в её тоне всё явственнее сквозит отчаяние. Если раньше халявщики сваливали на неё работу с восторгом и облегчением, то теперь, кажется, делают это уже из жалости.
Она медлит, где только может, заворачивая по дороге во все магазины и разглядывая витрины до посинения. Выбирает самую длинную дорогу с самыми глухими закоулками и кривыми улочками, смутно надеясь, что ей перережут горло, или изнасилуют, или хотя бы просто ограбят – можно будет долго торчать в полицейском участке или в больнице.
Если бы она могла, она бы ночевала в сквере на лавочке, накрывшись газетой – только бы не возвращаться домой…
Дома её ждёт муж. Шипит, как кот, и только что хвостом из стороны в сторону не машет от раздражения.
- Где ты опять была?
И ей приходится врать насчёт огромного количества работы – хотя почему врать? Нисколько. Работы и правда было много. Но она же не может сказать, что собирала её по кабинетам…За последние несколько месяцев, благодаря этим вечерним бдениям, она успела освоить столько смежных специальностей, что, кажется, может заменить собой весь отдел.
- Что у вас там, ты одна, что ли, работаешь?!
Гермиона лепечет что-то начёт нехватки персонала. Дэн, не прекращая шипеть, уходит в свою комнату. Ему не нравится, что он должен сидеть дома один, когда возвращается с работы.
На кухне её встречает Живоглот. Он, мурлыча, трётся об её ноги, Гермиона чешет его за ухом. Раньше он встречал её в прихожей. И Гермиона всегда, прежде чем крикнуть мужу, что она вернулась, сначала позволяла себе вдоволь нацеловаться с котом. Однажды Дэн застал её за этим занятием. Он и так всегда ревновал её к Живоглоту, но после этого случая начал всерьёз намекать на то, что ему не нравится присутствие в доме животного. Умный кот, не желая провоцировать его, старался поменьше попадаться ему на глаза, и Гермионе удавалось приласкать его только украдкой, ибо, заметив, что она гладит Глотика или чешет ему живот, муж начинал демонстративно кашлять и сморкаться в платок, изображая приступы аллергии.
Мерлин, как она устала…Когда Гермиона наполняла мисочку Живоглота ужином, муж появился в дверях комнаты и окинул её недовольным взглядом. Гермиона, застигнутая врасплох, отшатнулась от мисочки. Потом опомнилась: неужели то, что она кормит собственного кота в собственном доме, считается преступлением?!
- Тебе пришло письмо, - заявил он.
- И что там? – безразлично спросила она.
- Я-то откуда знаю?!
Гермиона вскинула на него удивлённый взгляд. Обычно он всегда читал её письма, опасаясь, видимо, поползновений каких-то мифических поклонников.
Он протянул ей письмо. Оно было с гербом Хогвартса. А, теперь понятно, почему он сразу его не открыл. В Хогвартсе у неё не может быть поклонников.
Гермиона быстро просмотрела письмо и хмыкнула.
- Тебя решили пригласить учиться во второй раз? – съязвил Дэн.
- Нет…
- А в чём тогда дело?
- Приглашают учить.
- Чего?! – фыркнул Дэн.
- Совершенно бредовая затея. Не ожидала такого от профессора МакГонагалл, - покачала она головой. – Конечно, я напишу ей, что вполне довольна своим теперешним положением.
Возведя очи к потолку, Дэн снова удалился. Гермиона присела на табуретку и ещё раз прочитала письмо, написанное знакомым резким и чётким почерком её бывшего декана:
«Мисс Грейнджер!
Точнее, уже, конечно, миссис Дассин. Немного запоздало я поздравляю вас с вашим замужеством и выражаю надежду на то, что вы сделали правильный выбор.
Думаю, вас удивляет моё письмо. Но мне просто не к кому больше обратиться. Ещё в школе я, как и все учителя Хогвартса, высоко ценила ваши способности, но, зная, что вы сделали хорошую карьеру в Министерстве и в данный момент находитесь за границей, я бы ни в коем случае не решилась вас беспокоить, если бы у меня был выбор.
Дело в том, что, заняв после смерти Альбуса Дамблдора пост директора школы, я поняла, что никак не могу совмещать с ним преподавание трансфигурации и должность декана Гриффиндора. Может быть, вы не знаете, что вот уже двенадцать лет у Гриффиндора новый декан, а в Хогвартсе новый преподаватель трансфигурации – профессор Валентина Дэймон – в прошлом моя однокурсница.
Но, в связи с тяжёлой болезнью, Валентина больше не в силах занимать эти ответственные должности, и в этом году она попросила заменить её.
Признаться, я сразу же подумала о вас. Несмотря на отсутствие у вас специального образования, я полностью уверена, что вы справитесь, памятуя о поразительных способностях к трансфигурации, которые вы проявляли ещё в школе.
Прошу вас, подумайте над этим, мисс Грейнджер. Вы нужны Хогвартсу.
С уважением, Минерва МакГонагалл»
«Что всё это значит?» – подумала она и, пожав плечами, немедленно села писать вежливый отказ.
«Уважаемая профессор МакГонагалл!
Мне, разумеется, бесконечно лестно ваше любезное предложение. Но, к сожалению, я вынуждена отказаться. Меня полностью удовлетворяет моё нынешнее положение, я вполне довольна своим местом в здешнем Министерстве и должна заметить, что, несмотря на ваши любезные заверения, считаю вашу уверенность в моей компетентности совершенно беспочвенной. Мало того, что моё знание трансфигурации не идёт ни в какое сравнение с вашим, так я ещё, к тому же, не имею совершенно никакого представления о педагогическом деле. В связи с этим, я ещё раз выражаю вам свою признательность…»
Гермиона уронила голову на руки…Мерлин, что за ерунду она пишет? Откуда этот напыщенный слог в лучших традициях Перси Уизли? И как можно так бессовестно врать? Это недостойно гриффиндорки. «Меня полностью удовлетворяет моё нынешнее положение…» Разумеется, она же практикующая мазохистка! Ей нравится этот бесконечный кошмар, в который превратилась её жизнь!
После того, как закончилась война с Волдемортом, и седьмой курс сдал последние экзамены в Хогвартсе, все они очень неожиданно оказались перед выбором своего дальнейшего пути. Ведь во время войны они в основном думали о том, как дожить хотя бы до вечера, и времени строить более долгосрочные планы у них не было. Да какое там! Даже Гермионе в ту пору, в сравнении с умирающими на руках друзьями, оценки за ЖАБА и поступление в Высшее магическое учебное заведение перестали казаться такими уж значительными.
Но война закончилась, и, как это ни банально, надо было жить дальше. Гарри и Рон, как и собирались, поступили в Высшую Школу Авроров, куда их приняли без экзаменов за проявленный на войне героизм.
А Гермиона была сыта по горло этой войной и не чувствовала в себе сил это продолжать. К тому же, в это время она окончательно рассорилась с Роном… Предложение, очень вовремя поступившее тогда из Министерства, было весьма выгодным. Она ухватилась за него, не глядя. И, в принципе, не пожалела. Да, несколько скучно было целыми днями копаться в отчётах, но её ценили, премировали, повышали.
Так прошло почти десять лет. Когда Гермионе исполнилось двадцать семь, миссис Грейнджер забила тревогу. За десять лет – ни одного серьёзного романа. Мать прочитала Гермионе нотацию о том, что она так, в конце концов, останется стареть в одиночестве, без мужа и детей. На вялые возражения Гермионы о том, что у неё есть Живоглот, миссис Грейнджер заявила, что надежда на него невелика, ибо это неблагодарное животное только и умеет, что жрать и спать.
А потом в её жизни появился Дэн. Он приехал в Англию по обмену из Франции, и Гермиона до сих пор не могла понять, почему он обратил на неё внимание. На взгляд её незамужних сотрудниц: да, немолод, да, полноват, но было в нём что-то…что-то…французское. Он душился и делал маникюр, был элегантен и носил маленькие щегольские усики, и всех сразу пленил его французский акцент, делавший его речь похожей на мурлыканье. Помнится, Гермиона ещё с улыбкой подумала, что он похож на маггловского детектива Эркюля Пуаро, только у него не было необходимости произносить коронную фразу Пуаро о том, что он бельгиец, а не француз – Дэниел Дассин был французом по-настоящему.
Чем заинтересовала его вечно растрёпанный, хронически не пользующийся косметикой и выглядящий на все тридцать синий чулок? Но он попытался познакомиться с ней, первый раз увидев её в коридоре. А совсем она, по его словам, пленила его сердце, когда от удивления и неожиданности уронила ему на ногу стопку папок с документами, которые как раз несла.
Они несколько раз встречались: Гермиона показывала Дэну Лондон, он водил её в рестораны. Она, конечно, кое-чего ждала, но даже не очень переживала, когда он уехал обратно во Францию, не сказав ей ни слова о том, что хотел бы продолжить их отношения.
Мама долго причитала о том, что её непутёвая дочь упустила такого выгодного жениха. Потом, утерев слёзы и грозно насупившись, заявила: «Ладно. Но чтоб через год был другой!»
Другого не потребовалось. Через неделю он позвонил (непонятно, кстати, как он её нашёл, но, наверное, через Министерство) и сказал, что скучает. Гермиона взяла отпуск и приехала к нему во Францию, и там он сделал ей предложение. Гермиона согласилась, с помощью специального заклинания ускоренно выучила французский и перевелась во французское Министерство магии.
Только после свадьбы она узнала, что французский акцент – это способ выпендриться. На самом деле Дэн говорил по-английски совершенно чисто. Да и вообще, она много про него узнала.
Нет, он не был плохим человеком. Но…они просто разные люди. Хотя, например, их матерям было бы, о чём поговорить. Он, по мнению Гермионы, тоже женился под давлением матери… А в результате… Встретились два одиночества: получилось одиночество в квадрате. И муж в качестве скорее домашнего животного.
Ей уже тридцать шесть, а в этом возрасте люди уже относятся к любви по-иному, чем в восемнадцать. Она понимает, что гораздо важнее дружба, взаимное уважение…
Но иногда…
- Дэн! – вдруг крикнула она.
- Что? – недовольно донеслось из глубины квартиры.
- У нас будет ребёнок! – с замиранием сердца, едва соображая, что делает, крикнула она.
- Неужели?
Некоторое время Гермиона ждала ещё хоть какой-нибудь реакции. Потом на цыпочках прокралась в комнату, где Дэн, растянувшись на диване, совершенно безмятежно читал газету, а вовсе не впал в ступор, как она было понадеялась. Гермиона тихо сказала ему, отворачиваясь от дверей:
- Дэн… У нас не будет ребёнка.
- Неужели?
Опять ничего больше не дождавшись, она вернулась на кухню, опустила голову на руки и тихо заплакала. Она плакала долго: до тех пор, пока в глубине квартиры не погас свет. Тогда Гермиона тихонько встала и, смяв своё письмо к МакГонагалл, разорвала и выкинула его в окно. И села писать новое, с которым аппарировала в ближайшую от дома совятню. Там, заплатив пару кнатов, Гермиона привязала его к лапе большой рыжей совы и аппарировала обратно.
Она не спала всю ночь, собираясь в дорогу. Ответ пришёл рано утром:
«Мисс Грейнджер!
Мы счастливы будем приветствовать вас в Хогвартсе. Разумеется, вы можете воспользоваться камином в кабинете директора. Вы можете прибыть в любое удобное для вас время.
Минерва МакГонагалл»
Оставив Дэну записку с обычными формулами о том, что им нужно отдохнуть друг от друга, и с просьбой не искать её, Гермиона, схватив сумку и Живоглота, прокралась к камину в комнате для гостей, которая соседствовала с его спальней, и, швырнув в огонь горсть Летучего пороха, с каким-то трепетом чётко произнесла: «Хогвартс, кабинет директора».
