Глава 2Часть 2
****
На удивление трапеза прошла вполне мирно. Кровь была вкусна и питательна, а разговоры вертелись вокруг нейтральных тем. Как пережившей вынужденную диету, «гостье» было принесено два дополнительных бокала крови. Кетрин никак не показала, что весьма благодарна за жест доброй воли, но от нее никто и не ждал благодарности.
Комната медленно и верно погружалась во мрак. Кетрин немного нервно оправляла свое черное платье, найденное на кровати ее комнаты. Длина платья доходила Кетрин почти до колен, но не скрывала их красоту, лиф состоял из плотного слоя кружев, а юбка была атласной. На ногах у Кетрин красовались черные туфли на шпильке. На любой-другой женщине подобный наряд выглядел бы вульгарно, на ней же чуть-чуть вызывающе. Кетрин была шикарна, как и всегда.
В комнате повисла напряженная тишина. Мужчины чего-то ждали, а Кетрин оставалось смотреть в окно. Она не знала своей участи, и незнание сводило ее с ума. В голове складывались и отвергались десятки планов, но ни в одном из них она не могла усыпить внимание Клауса настолько, чтобы успеть сбежать. Просить о помощи Элайджу бессмысленно. Он предан своему хозяину до смерти, хотя что-то в их отношениях резко изменилось за последние годы. Кетрин не могла даже пойти с ним на сделку, ей нечего было предложить. Ничего такого, чего бы он еще не видел.
Трель мобильного телефона прервал суматошный ход мыслей девушки. Кетрин скосила глаза на Элайджу, но тот внимательно следил за Главой. Самый Древний вампир на планете лениво ответил на звонок. Слышалось лишь неторопливые: «Да», «Нет» и «Все ли готово?». Кетрин снова охватил страх. Он был похож на ужас загнанного в ловушку зверя. Выхода не было. Выход всегда есть. Да, но сейчас его нет!
Поднявшись с кресла, Клаус галантно предложил руку даме. Кетрин с внутренней дрожью приняла ее, и они парой прошествовали до готового лимузина. За ними шел Элай, шествие замыкали охранники. Кетрин так и подмывало спросить, зачем Клаусу охранники, ведь он может убить любого, но благоразумие взяло вверх. Они садились в машину, когда Клаус тихо произнес:
- Для статуса.
Кетрин в ужасе уставилась на него. Она не могла понять, откуда он узнал о ее мыслях. Неужели все страшные сказки про Древних правдивы, и они абсолютно всесильны?
Широко раскрытыми глазами она смотрела на мужчину рядом с собой и понимала, что он ей не по зубам. Кетрин могла играть с кем угодно, но только не с Древним. Клаус был слишком опасен. Он был самой опасностью, изначальной сутью мрака и зла. Тьма породила его и подобных ему. Кетрин, ее друзья и последователи – лишь жалкие подобия его совершенства. Кетрин никогда не достичь вершин его могущества и силы, а иногда так хотелось.
Она убрала ладонь с его локтя. Клаус будто бы и не заметил, что до сих пор Кетрин опирается на него. Девушка посмотрела в окно и не поверила своим глазам. Она взглянула на Элайджу напротив. Тот перевел взгляд с нее на пейзаж за окном. Лимузин медленно, но верно двигался по улицам Мистик-Фоллс в сторону разрушенной церкви.
Все было плохо. Нет, даже хуже. Они проехали церковь и устремились дальше в лес. Постепенно все звуки затихли, но Кетрин расслышала далекий гул. Чем ближе они подъезжали, тем сильнее она боялась. Кетрин страшилась за себя и того, что увидит впереди.
Равномерный гул постепенно нарастал. Кетрин нервно сцепила пальцы и ждала. Лимузин мягко остановился в тупике, где дороги практически не было. Первым вышел Элайджа, за ним последовал Клаус, после – Кетрин. Клаус крепко взял ее за руку и почти насильно повел вперед. Ее существо стремилось назад, где уютно и безопасно, но стальные пальцы Древнего не отпускали.
Они углублялись дальше в лес, где сильнее нарастал гул. Там на поляне били барабаны, десятки, если не сотни барабанов. Кетрин шла вперед, увлекаемая твердой рукой Клауса. Элайджа все время держался поблизости. Оба вампира смотрели прямо вперед. Там вдалеке Кетрин различила огни десятков факелов, расставленных вокруг круглого каменного стола. На поверхности сооружения она различила фигуры. Кетрин резко остановилась. Клаус непроизвольно выпустил ее руку и пошел вперед один. Он был так близок к цели, с Кетрин он разберется позже. Элайджа остановился рядом с ней. Кетрин повернула к нему свое лицо, на котором старалась сохранить маску равнодушия.
- Ты теперь мой личный сторожевой пес, ИЛИЯ? – ехидно спросила она.
Когда Элай стиснул ее локоть, Кетрин вскрикнула от резкой боли. Вампир приблизил к ней свое лицо настолько, что она могла различить все морщинки на его лице даже без вампирких сил.
- Не смей. Называть. Меня. Илией! – отчекал Элайджа. – Пошли.
Вампир утащил Кетрин за собой. В обычное время она бы смотрелась прекрасно и возбуждающе в подобном платье и на каблуках, но сейчас ноги еле шли вперед. Кетрин различила фигуры на столе и вокруг него. Глаза у девушки расширились, а ноги сами понесли ее к сооружению.
Каменный стол, на котором лежало трое человек, представлял собой святое место для жертвоприношений. Неизвестно, как Клаус нашел его и смог сохранить, но теперь все было готово к тому, чего Древний ждал тысячелетия. Кетрин вместе с Элайджей подошла ближе к вампирам, окружающим стол. Они стояли на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы Кетрин могла в подробностях разглядеть происходящее.
Барабаны все стучали и стучали, вызывая зудящую головную боль.
- О, мы, кажется, немного опоздали, - сыронизировал Элайджа
Кетрин проследила за его взглядом. Она поблагодарила небеса за невольную поддержку с его стороны. Если бы Элай ее не держал, Кетрин бы точно упала. Она никогда не думала, что поприсутствует при снятии древнего проклятья Луны и Солнца не в качестве жертвы.
На жертвенном столе лежало трое подростков. Керолайн Форбс, Тайлер Локвуд и Елена Гилберт. Кетрин почти пожалела ее. Парня, Тайлера, связывали путы, которые он всеми силами старался сорвать, но у него не получалось. Он бился в конвульсиях, стонал и дергался. На небосводе взошла полная Луна. Тайлер изогнулся и закричал.
- Почему он так…? - еле слышно прошептала Кетрин.
- Веревки пропитаны аконитовой эссенцией, - пояснил Элайджа. – Ты же знаешь, что такое волчий аконит?
Кетрин согласно кивнула. Они подошли ближе. Рядом с корчащимся Тайлером лежала великолепная блондинка. Она крепко держала парня за руку, и старалась не закричать. Керолайн Форбс могла бы стать лучшим творением Кетрин, но не стала. Вместо этого она лежала на холодном могильном камне, превращенном в алтарь, чтобы стать жертвой тщеславия и мстительности Древнейшего из вампиров. Тайлер продолжал метаться в собственных путах. Кетрин не знала, сколько продлится его преображение, но видеть его ей совершенно не хотелось. Она заметила, что Тайлер старается убраться подальше от Форбс. «Неужели между ними что-то есть?» - мысленно спросила она и рассмеялась. Какая жалость! Кетрин прямо поспособствовала тому, что двое подростков нашли друг друга в целом мире, и теперь они умрут вместе. Как романтично!
Луна всходила все выше, заливая своим светом небосвод. Ночи в июне были короткие, особенно сегодняшная. Жрецам необходимо успеть сделать все сегодня, иначе придется ждать еще месяц. Кетрин поискала глазами Клауса. Он стоял с другой стороны стола и смотрел прямо на нее. Кетрин не посмела отвести глаз. Элайджа выпустил ее руку и отошел на пару шагов. Пирс не интересовало, чем он занимается, лишь бы оставил ее в покое. Она следила за Клаусом. Тот внезапно исчез, и Кетрин различила в свете факелов высоко чернокожего мужчину с большой книгой на треноге. На нем был надет балахон с капюшоном, но Кетрин итак поняла, что он ведьмак, проводящий ритуал снятия проклятия. Ее заинтересовала хрупкая фигурка рядом. Резкий порыв ветра отбросил полы плаща, и Кетрин увидела пустое лицо ведьмы Беннет. Ее тоже надлежало принести в жертву. Пирс подумала, что хорошо, что Эмили не видит всего этого. Она бы смогла остановить Клауса и Ко, а также отомстить Кетрин за жителей любимого ею Мистик-Фоллс. Никто не заслуживает такой смерти.
- Пусть лучше они, чем я, - прошептала Кетрин.
Движение сбоку, и рядом оказывается Клаус. Элегантный и беспощадный хищник. Он подпустил немного эмоций на лицо, но им по-прежнему не хватает живости. Они слишком искусственные и ненастоящие.
- Пойдем, - звучным голосом позвал Древний, и она пошла. Теперь Кетрин поняла, почему все вампиры почитали его богом. Клаус и был Богом вампиров.
Они прошли через ряд вампиров-барабанщиков, факельщиков. Кетрин двигалась словно в полусне. Она шла, не различая ничего вокруг, кроме манящего силуэта Клауса. Он остановился около третьей фигуры на столе, которую Кетрин раньше не могла разглядеть.
Елена Гилберт была связана по рукам и ногам, словно она представляла хоть какую-то опасность. Кетрин сбросила с себя оцепенение и присмотрелась к девочке. Елена плакала. Слезы непрерывными ручейками текли из ее глаз. Она не хотела умирать, но должна была. Клаус остановился перед Еленой, тем самым он находился между нею и Кетрин, стоящей чуть поодаль. Древний склонился над плачущей девушкой и попробовал ее слезы на вкус. Елена судорожно сглотнула, но не закричала. Кетрин позавидовала ее выдержке. Клаус погладил волос Гилберт, щеку, шею, тело так же, как гладил и ее в ванной несколько часов назад. Внезапно Кетрин прозрела. Она уставилась на Клауса и рассмеялась. Тот обернулся и нахмурился, а барабаны продолжали бить.
- Двойник, - смогла проговорить Кетрин сквозь смех, показывая на себя и на распятую Елену. – Мы обе двойники той, первой.
Кетрин поняла свою роль. Она воззрилась на Клауса, который переводил взгляд с одной женщины на другую. Пустой безжизненный взгляд. Если в нем когда-то и было что-то человеческое, то оно умерло в тот момент, когда первая Петрова была принесена в жертву ведьмами. Они совершили благое дело: ограничили власть вампиров и оборотней, - но убили ту, что делала его мир прекраснее и живее, и породили монстра.
- Ты спрашивала, почему на тебе такой наряд, будто бы у нас траур, - сказал Клаус, снова беря Кетрин за руку. – Так вот, у нас траур по ним.
Клаус махнул рукой куда-то в сторону, и Кетрин увидела еще двух пленников. На этот раз вампир не стал ее удерживать, и Пирс рухнула на землю. Раны на лицах и телах братьев Сальваторе почти зажили, но руки и ноги их были связаны. Кетрин видела, что они причиняют мужчинам боль. Она потянула носом и почувствовала запах вербены. Веревки, связывающие их, были пропитаны вербеной. Самой Кетрин они были не страшны, но у братьев не было иммунитета.
- Они храбро защищали свою возлюбленную, поэтому я пощажу их, - Клаус возвышался над ней, как Люцифер над грешниками. Его волосы развевались на ветру и создавали удивительный контраст с ночью. Кетрин хотелось плакать, но она не могла. – Они умрут быстро.
Кетрин оглянулась в сторону братьев. Стефану досталось больше всего. Он был «вегетерианцем», поэтому раны заживали у него хуже, чем у брата. Деймон тоже был потрепан, но вид у него был получше. Кетрин отползла подальше от алтаря и приблизилась к братьям. Она остановилась на полпути между ними и Еленой. Кетрин видела все.
Стражники отпустили пленных, и братья бесформенными кулями упали на землю. Деймон очнулся первый, но не смог освободиться от веревок. Он изящно поднялся на ноги и посмотрел в сторону алтаря. До Кетрин донесся протяжный вздох, полный горечи и страдания. Клаус все рассчитал верно. Он так любил причинять людям боль. Стефан очнулся чуть позже, когда крики преображении Тайлера стали невыносимы.
- Время близится, - радостно потирал руки Клаус. Он выглядел как ребенок, как крайне ненормальный взбесившийся младенец. Кетрин отползла от него дальше.
Глаза Стефана еле раскрылись, но он смог увидеть недалеко от себя обездвиженную Елену. Она плакала. У Стефана слезы потекли из глаз. Он не мог освободиться и спасти ее. Рядом беззвучно стонал Деймон. Стража была наготове. При малейшем намеке на побег они убили б обоих, не раздумывая.
Время катастрофически убегало. Напряжение росло, бой барабанов становился все интенсивнее, а сумасшествие Главы все заметнее.
Ведьмак начал читать текст. Преображение Тайлера приближалось с каждой секундой. Кетрин видела, как на нем разорвались остатки одежды, мускулы стали менять свое местоположение, лицо удлиняться и тело начало покрываться густой темной шерстью. При этом все сопровождалось нечеловеческими криками мальчика. Кетрин хотелось закрыть уши и приказать ему заткнуться. Раздался громкий волчий вой. Огромный волк-оборотень вырвался из пут и набросился на ближайшего к нему вампира. Керолайн. Девушка закричала, но крик мгновенно оборвался. Волк рухнул на нее всей свой массой. У него было перерезано горло. Клаус победоносно вскинул свой нож вверх. Кровь густой красной рекой полилась по желобкам в специальное отверстие для нее.
Рот у Кетрин снова наполнился слюной. Вампирша была голодна. Она знала, что в любой момент ее могут убить, поэтому не двинулась с места. Кетрин посмотрела на ведьм. Мужчина продолжал читать заклинание, а Бонни стояла рядом с ним с безучастным видом. После громкого возгласа ведьмака деревянный кол вошел в сердце Королевы Мистик-Фоллс, навсегда оборвав ее жизнь, а ведьма никак не среагировала. Кетрин не могла этому поверить.
Остался последний сектор круга, угол треугольника, называйте, как хотите. Братья Сальваторе задергались сильнее, но им тут же выломали руки. Они могли смотреть на казнь, но не могли пошевелиться.
Темп читки все нарастал. Действие на поле превратилось в форменный шабаш. Вампиры ревели, Клаус выглядел абсолютно ненормальным. Рядом с собой Кетрин заметила Элайджу. Он смотрел на происходящее как человек, который поставил на кон все, и проиграл.
Ведьмак дочитал заклинание, сделал последний пасс руками. Мир замер. Кетрин, не отрываясь, смотрела на алтарь. Клаус наклонился к Елене и прошептал:
- Твоя семья будет жить. Я дал слово. Так все закончится. Так, и никак иначе.
Елена кивнула и повернула голову в сторону братьев. Она смотрела Стефану в глаза, и у нее не было слез, лишь безграничная любовь в глазах. Стефан знал, что она любит его, и плакал за двоих. Перед тем, как острейший клинок рассек нежную кожу ее шеи, Елена перевела взгляд на Деймона. Их взгляды встретились. Это было лишь мгновение, но они успели сказать одновременно:
- Я люблю тебя.
Елена умерла тихо. Ее кровь протекла на алтарь, побежала по желобкам и смешалась с кровью остальных в нише, где был скрыт лунный камень. Из середины алтаря начал бить в небо яркий луч света. Лунный камень вознесся в небеса. Свет из него ударил прямо в сердце ведьмы, принявшей на себя всю мощь заклятия. Сердце Бонни сгорело, она упала замертво. Бесполезный лунный камень пал к ногам Клауса, у которого на лице было написано неземное торжество. Элайджа печально вздохнул и посмотрел на Кетрин. Та не отрывала взгляда от Стефана.
- Ах, да, - голос Клауса был все так же спокоен и велеречив. У Кетрин мурашки побежали вдоль позвоночника. – Братья. Теперь вы.
Кетрин не хотела верить. Она отказывалась верить в происходящее. Кетрин Пирс умоляюще посмотрела на Элайджу, но тот отошел так далеко, как только смог. Ему было все равно.
Кетрин поднялась на ноги рядом с Клаусом и сделала шаг по направлению к братьям.
- Стефан, - прошептала она, и Стефан взглянул на нее. Их взгляды встретились. Кетрин не видела, как Клаус сделал это, но горло младшего Сальваторе было вырвано длинными когтями. Все произошло между двумя ударами сердца. Кетрин никогда не думала, что ее сердце снова разобьется. Слез не было, была одна пустота. Кетрин смотрела в мертвое лицо Стефана и не верила в происходящее. Она же не смогла, не успела ему сказать, как сильно… Кетрин закрыла глаза, чтобы не видеть его пустых и внимательных глаз Клауса.
Деймон сидел на траве, неотрывно смотря в лицо Елены. Она была мертва, и он умер вместе с ней. Внезапно перед ним оказался тот, кого Деймон ненавидел больше всех на свете. Сальваторе поднялся на ноги и плюнул в безразличное лицо Клауса. В усмешке Древнего проскользнуло высокомерное презрение и сдержанное уважение. В знак понимания и принятия Клаус отнял у Деймона то, что болело у него сильнее всего. Он отобрал у Деймона его сердце. Последнее, что видел старший Сальваторе перед смертью, было улыбающееся лицо Елены на Балу Основателей, когда они танцевали вдвоем.
- Сожгите здесь все, - скомандовал Клаус, кладя сердце рядом с Еленой на жертвенном столе. Кетрин досмотрела спектакль до конца. Она видела, как тела Деймона и Стефана положили рядом с телом Елены. Мертвого Тайлера, принявшего человеческий облик после смерти, поместили рядом с его Керолайн, там же рядышком разместили Бонни. Затем все облили керосином и подожгли. Огонь опалил волосы Кетрин, а запах забил ноздри. Она не понимала, кто поднимает ее и куда-то ведет. Кетрин шла как сомнамбула. Мир для нее перестал существовать. Иронично, не правда ли, когда-то Кетрин сама отказалась от любви всей жизни, только бы спасти себя. Теперь она спасена, но жизнь ее больше не имеет смысла.
Осознание реальности вернулось только в машине. Кетрин огляделась и увидела, что они с Клаусом вдвоем. Элайджи вместе с ними не было. Кетрин не стала спрашивать, где он, ей было все равно. Она безучастно смотрела в окно. До рассвета оставалось всего ничего. Клаус занимался тем же самым.
- Что будет с оборотнями? – спросила Кетрин.
- А что с ними? – вежливо переспросил Клаус, как истинный джентльмен.
- Ты провел ритуал. Теперь часть Проклятья Солнца не действует. Что станет с остальными? – Кетрин посмотрела на Клауса. Его мужская красота причинила ей физическую боль. Сила желания была так велика, что Кетрин пришлось стиснуть зубы, но она устояла.
- Теперь оборотни, по идее, если ритуал проведен правильно, навсегда останутся в своем зверином облике, и мы сможем открыть на них охоту, - сухая констатация фактов, не более.
- Ты не уверен, что Проклятье снято?
- Уверен, но не мешает проверить.
Оставшиеся мили до отеля они молчали. Перед последним поворотом Кетрин снова нарушила молчание. Она смотрела в окно и бесшумно в душе кричала, но все-таки тихо сказала:
- Я - не она, - Клаус обернулся к ней. В глубине его глаз мелькнуло что-то, очень похожее на боль.
Он откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза рукой. Вид у вампира был очень уставший.
- Да, - подтвердил Клаус, - но ты будешь жить, пока я этого хочу.
Лимузин остановился перед их бунгало.
****
Занимался рассвет. Кетрин чувствовала его. Не верьте всему, что говорят про вампиров. Единственно, что правда, они чувствует приближение солнца. Любые вампиры, спящие в гробах, на роскошных кроватях в подвалах своих домов, закопавшиеся в родную землю, светящиеся на солнце, со способностями ли, с кольцами ли, - все вампиры ощущают тот миг, когда раскаленное светило встает из-за горизонта. У каждого рассвет воспринимается по-разному, но суть одна. Вампиры ненавидят его. Оно символизирует окончание их времени, их власти, время их беспомощности и смертности. Вечная жизнь тяжелая штука, если знаешь, что все равно умрешь во сне.
Кетрин сидела в кресле в гостиной. Она встречала рассвет своей новой жизни. Кетрин ненавидела солнце и раньше, но сейчас в особенности. «Пусть будет тьма», - шептала она. - «Пусть придет тьма». Кетрин так и не переоделась. Она всю ночь просидела в кресле, безучастная ко всему на свете. Клаус приказал всем оставить ее в покое. Его своеобразная забота заслужила благодарности. Позже, все будет позже.
Теперь она свободна и может делать все, что душеньке угодно. У нее просто нет выбора. Рано или поздно Клаус отпустит ее, но до этого момента пройдут годы, века. Терпения ему не занимать.
- Как красиво, - Клаус положил свои длинные пальцы на плечи Кетрин. Она подняла голову вверх и взглянула в его серые глаза. Чудовище, монстр, но он был обаятелен, богат и могущественен. Клаус поцеловал Кетрин в макушку и подошел к окну.
- А, Элайджа! - воскликнул Клаус. – Какое чудесное утро. Не хочешь выйти прогуляться? Без кольца, конечно.
Кетрин присмотрелась к вновь прибывшему. Лицо Элайджи заострилось, глаза ничего не выражали. Если заклятие не сработало, то Элай сгорит на солнце, таким будет его наказание. Если же он выживет, Клаус найдет другой способ «уничтожить» его.
Кольцо Кетрин со стуком упало на пол. Она прошмыгнула мимо мужчин в заднюю дверь, а оттуда во двор. Вампиры смотрели ей вслед. Кетрин сделала робкий шажок из темного крыльца вниз по лестнице, затем еще и еще. Она окунулась в солнечный свет, заливший местность. Как истинный вампир, Кетрин ждала невыносимой боли, агонии и ужаса, она хотела их, хотела умереть, но ничего не случилось. Проклятье было уничтожено, их жертвы были не напрасны, но все равно Кетрин осталась одна.
Сильные руки сжали хрупкие плечики. Впервые за последние полтысячи лет Кетрин Пирс, урожденная Катерина Петрова из далекой Болгарии времен позднего Средневековья, рыдала в три ручья, оплакивая свою мертвую жизнь, мертвую любовь и свою мертвую душу. Они стали ее проклятьем, которое Кетрин пронесет сквозь века.
Конец
