Если

Глава 2

Альбус Дамблдор с улыбкой наблюдал за первокурсниками, идущими вслед за профессором МакГоннагал в Большой Зал. Однако, в этом году набирался довольно интересный курс. Старый директор усмехнулся в белоснежную бороду – с тех пор как он перестал быть деканом самого бесшабашного в школе факультета, он, пожалуй, мог позволить себе немного поиронизировать над не столь удачливыми коллегами.
Распределение 1971 года определенно обещало быть интересным.

На платформе Хогсмида, как и обычно перед началом учебного года, было не протолкнуться. Если старшекурсники еще старались хоть как то соблюдать порядок, следовать указаниям старост и не наступать на малышей, то у первогодок просто не оставалось иного выбора, как только сбиваться в кучки и активным наступлением прокладывать себе дорогу в Хогвартс.
– Это что, полоса препятствий? – хмуро интересовался красивый черноволосый мальчик с аристократичными чертами лица. – Кто выживет, тот и будет учиться в Хогвартсе?
Ему никто не ответил, но упорное сопение, с которым бедующие первокурсники проталкивались сквозь других учеников, было молчаливым согласием.
Впрочем, когда, наконец, группка трясущихся от холода и страха подростков добралась до гордо возвышающейся фигуры лесничего, жаловаться на что-то просто не осталось сил. Все были на удивление молчаливы – каждый втайне (а кто-то и вслух) гадал на какой факультет попадет, какие предметы будут любимыми и в какие сообщество кто будет вступать.
Когда все расселись по лодкам, разговоры немного утихли – дети явно ожидали, что Хогвартс если и не появится из-под воды, то, по крайней мере, соберется из миллиарда светящихся части где-то на высоте десяти метров от поверхности озера. Каждый ожидал чуда.
Хагрид поглядывал на первокурсников. Он еще помнил какие мысли крутились в его голове, когда он также скользил по поверхности озера в лодке. Когда они выплыли из-за поворота, несколько десятков восхищенных вздохов заставили Хагрида удовлетворенно усмехнуться в бороду – он также помнил свой первый вздох при взгляде на Хогвартс.

Когда суровая женщина, назвавшаяся профессором МакГоннагал, повела первокурсников в Зал, стук зубов и дрожь коленей начали одолевать даже самых храбрых.
Минерва остановилась в маленькой комнатке рядом с Большим залом, где традиционно произносила свою речь первогодкам. Пока все подходили и пытались выстроиться косоватым полукругом, чтобы лучше слышать, профессор рассматривала свежее дополнение к школьному обществу и на глаз пыталась определить, кто попадет на ее факультет.
Так. Определенно вот этот, со встрепанными волосами и задорным взглядом – такое чудо, кроме как в Гриффиндоре нигде не приживется. Скорее всего, еще мальчик в аккуратной черной мантии, по поводу которого Дамблдор предупреждал учителей – если уж паренек в свои одиннадцать пережил то, с чем другие не справляются за всю жизнь, то ему дорога только к красно-золотым. Да и не испугаются его у меня, с оттенком гордости подумала МакГоннагал. Пожалуй, еще вот эти две девчонки – одно рыжа-рыжая с задорными зелеными глазами, а вторая темненькая, коротко стриженая – на оставшиеся семь лет будут под ее опекой. Было еще несколько учеников, которые могли бы стать гриффиндорцами, но эти бросались в глаза сразу же.
Наконец шум утих и Минерва смогла начать свою тщательно заученную речь. Пока она говорила, лица некоторых принимали зеленый оттенок, коленки других дрожали с немыслимой скоростью. Профессор осталась довольна тем, что те, кому она «предсказала» место на своем факультете, остались относительно спокойны.
После речи и пристального взгляда – чтоб не расслаблялись! – пришел черед собственно распределения.
Отчаянно трусящие первокурсники неопрятным строем двинулись в Зал, где их, наверное, уже все заждались. Выстроившись перед табуретом с лежащей на нем потрепанной шляпой и – о, ужас! – всей школой, каждый ждал своей очереди на заклание… распределение, то есть.


Джеймс нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу. Скорей, скорей бы уже его распределили на Гриффиндор и можно было поесть. Он специально сегодня не ел с самого утра, потому что был наслышан от родителей о пирах в Хогвартсе. В том, что его распределят именно на Гриффиндор, парень не сомневался. Вовсе не потому, что у него училась там вся семья или родители настаивали, вовсе нет. Просто давно-давно, в начале лета, он решил, что поступит именно на Гриффиндор.
– Поттер, Джеймс! – Ну наконец-то! Поттер быстрым шагом подошел к высокому табурету, ловко на него запрыгнул и подождал, пока полы шляпы закроют его глаза. Прямо в ухо раздался голос:
– Прости, Минерва. Гриффиндор! – Джеймс радостно спрыгнул с табурета и с сияющей улыбкой вручил шляпу странной профессор. Гриффиндор, конечно, хорошо, но кто такая Минерва и за что «прости»? Может, у шляпы маразм? Интересно, у шляп бывает маразм?..

Сириус внимательно слушал список фамилий, не желая пропустить свою и одновременно пытаясь держать спину прямо – пусть он и не хотел этого признавать, но гордость Блэка была в нем с рождения. Вот какого-то затюканного Питера отправили на Хаффлпафф. Тихого и опрятного – на Гриффиндор.
– Блэк, Сириус! – наконец прозвучал голос профессора МакГоннагал. Интересно, она хоть иногда улыбается?
Сириус твердым шагом направился к табуретке, повторяя про себя речь Шляпе, которую готовил последние две недели – он намерен был нарушить семейную традицию и попасть в нормальный факультет. Когда глаза закрыла шляпа, мальчика охватило странное ощущение нереальности происходящего, как будто его рассматривали, изнутри рассматривали, чьи-то внимательные глаза.
– Хм, – раздался тихий, задумчивый голос. Сначала Сириус подумал, что сошел с ума, он не слышал как распределяющая Шляпа разговаривала со своими «жертвами», – странно, очень странно. Первый раз вижу Блэка, который не желает попасть на фамильный факультет. Куда же ты хочешь попасть?
А вот об этом он как-то и не думал, главное чтоб не в Слизерин. Сначала парень подумал про Гриффиндор, но потом решил, что ему жалко декана – ему, бедному, еще с этим Поттером возиться. Потом подумал про Рейвенкло, но ботаником стать не хотелось и этот вариант Сириус тоже отверг. Хаффлпафф? Можно, конечно, но его многоуважаемая матушка все-таки не заслуживает скоропостижной смерти от инфаркта… да и какая разница? Главное – не Слизерин, а остальное он переживет.
Шляпа еще несколько секунд то удивленно, то озадаченно хмыкала ему в ухо, а потом крикнула на весь зал:
– Гриффиндор! – Что ж, простите, профессор МакГоннагал, я не желал вам зла. Последнее, что парень услышал от Шляпы, был тихий шепот, – и не думай, Блэк, что я испугалась твоей идеи с серной кислотой!
Сириус проказливо и в то же время чуть виновато улыбнулся, удовлетворенно оглядывая зал. Он, конечно, был уверен в справедливости вердикта Распределяющей Шляпы, но перестраховаться все-таки стоило.


Лили с восторгом осматривала огромный и потрясающий зал, в который ее привели вместе с другими первокурсниками. Все вокруг было пропитано магией: и свечи, висящие в воздухе, и движущиеся витражи, даже люди были волшебными.
Профессор МакГоннагал называла фамилии учеников и они выходили к стулу, на котором лежала Распределяющая Шляпа. Когда эта шляпа впервые выкрикнула свое решение, Лили вздрогнула – у них, оказывается, даже головные уборы говорящие!
Лили не особо заботило на какой факультет она попадет, девочка была уверена, что в этой Школе они все замечательные, но ей очень хотелось учиться вместе с Северусом. Он стоял рядом и, наверное, о чем-то напряженно думал – слишком уж заметно было, как он хмурится. Лили очень захотелось его ободрить, сказать, чтобы он не волновался, а лучше посмотрел налево, там, кажется, промелькнуло настоящее приведение…
– Эванс, Лили!
Девочка, радостно подпрыгивая, подбежала к стулу. Как только ей на голову надели шляпу, она быстро зашептала:
– На Слизерин, уважаемая Шляпа, пожалуйста, можно мне на Слизерин? – трогательный девичий голосок умалял, но шляпа на то и есть бессовестный кусок материи, что бы ехидно поинтересоваться:
– На кой тебе тот Слизерин, крошка? Может лучше сразу в преподавательский состав?
Лили вполне серьезно подумала и ответила:
– Нет, в преподавательский – не хочу. Я с Северусом учиться хочу.
– Какая прелесть, – мрачно констатировала Шляпа, – с Северусом хочет учиться. Я еще никаких Северусов ни на какой Слизерин не распределяла, так что скажи спасибо за, – Шляпа выдержала эффектную паузу, – Гриффиндор!
Вставая со стула и отдавая вредный головной убор профессору МакГоннагал, Лили послала Северусу извиняющуюся улыбку. Жаль, что он так решительно настроен против, теперь уже, ее факультета.

Снейп огорченно вздохнул, когда Лили отправилась к красно-золотому столу. Единственный приличный человек и тот ушел в этот… факультет.
Произносились все новые и новые имена и, наконец, Северус остался один перед стулом.
– Снейп, Северус!
Мальчик глубоко вздохнул и сделал несколько шагов к табурету. Поскольку он стоял на некотором возвышении на мгновение перед тем как ему закрыло полами шляпы лицо Северус увидел весь зал. За гриффиндорским столом как обычно царила полная анархия, каждый делал что-то настолько важное, что не обращал ни малейшего внимания на то, что происходило вокруг. Хаффлпаффский стол с вежливым интересом наблюдал за подходящим к концу распределением. Разговоры рейвенкловцев можно было смело назвать научными дискуссиями. А вот при беглом взгляде на слизеринский стол у парня мелькнула шальная мысль: «На селедку похожи», и, правда мантии с зелеными знаками отличия и кожа аристократической бледности, при полном отсутствии эмоций на лице создавали веселенькую композицию.
Северусу вдруг вспомнилась мороженая селедка, которую мама как-то купила. Он помнил эти скорбные пучеглазые тушки, как ни странно выражение глаз слизиринцев показалось парню странно похожим на стеклянный взгляд несчастной замороженной рыбы. Интересно, если их разморозить, они также вонять будут?
Северус только тогда понял, что вообще-то сидит на стуле перед всей школой, у него на голове пыльная, жутко старая шляпа, а доводы, которыми он хотел убедить отправить его, полукровку, на Слизерин вылетели из головы, когда раздалось раздраженное покашливание в правое ухо:
– Будешь долго думать – не отправлю на Слизерин!
Да и не очень то уже и хочется … А как же мама, она так хотела увидеть видеть сына в Слизерине… И Лили в Гриффиндоре…
– Слушай, парень, решай скорее – тебя вся школа ждет, у домовиков еда стынет, а мне уже давно пора на полку! – в голосе шляпы читалось сильное недовольство.
– Но я только хотел… и вообще это вы должны решать! – «Она тут ленится лишний раз подумать, а мне мучайся!»
– Ну, раз я тогда, тогда иди, милок, в, – ехидное хихиканье, – Гриффиндор!
Северус упрямо поджал губы и подумал, что еще отомстит этому куску старой материи. Гриффиндорский стол приветствовал нового ученика и, волей-неволей, пришлось идти туда. Парень сидевший рядом с единственным свободным местом – тот самый, что в поезде назвал его Нюниусом,– и занявший половину этого места, смотрел на него, подперев рукой подбородок. Единственное, что порадовало Северуса – выражение лица у него тоже было не шибко радостным. Когда Снейп уже собирался довольно невежливо попросить его подвинуться, он подвинулся сам, освобождая место, хотя выражение его лица явно говорило: «Я не ведаю, что творю».
Северус, усмехнувшись, сел на место рядом со своим новым однокурсником – как его там? Поттер? – и взглянул на него другими глазами.
А что? Они определенно найдут общий язык.