Мозаика (серия зарисовок)

Глава 2


Библиотека всегда манила Гермиону Грейнджер. Чем? Да всем, пожалуй: рядами полок, на которых можно было найти ответы на все – или почти все – вопросы, тишиной, о которой особенно заботилась мадам Пиннс, уединением – библиотека никогда не была самым посещаемым местом в Хогвартсе, ну, разве только перед экзаменами, запахом пыли, не раздражающим уже хотя бы потому, что пыль эта была книжной, а потому особенной.

Гермиона верила, всегда верила в то, что среди пыльных томов и старых газет можно найти ответы на любые вопросы, нужно лишь терпение и умение кропотливо работать, ну а этого у нее всегда было с избытком. Конечно же, ответы на свои вопросы она всегда получала.

Но не в этот раз. Точнее, в этот раз получение ответа заняло слишком много времени, и теперь, когда он все-таки был найден, Гермиона уже не знает, что делать с ним, этим ответом, к которому она так стремилась, чуть ли не с головой зарываясь в пыльные подшивки газет, перелистывая хрупкие листы так же азартно, как охотничья собака бежит по свежему следу.

Когда Гермиона уже готовится отложить «Пророк» почти что сорокалетней давности, ее взгляд случайно падает на страницу объявлений. В одном из объявлений о помолвках Гермионе бросается в глаза фамилия Принц, которую она так долго выискивала. Ну а рядом с «Принц» значится фамилия «Снейп».

Толстая подшивка «Пророков» с грохотом падает на пол, и Гермиона впервые за шесть лет учебы с позором выставлена из библиотеки негодующей мадам Пиннс.

Не обратив на упреки мадам Пиннс ни малейшего внимания, Гермиона выходит в коридор и прислоняется к стене.

Итак, поиски закончены, и теперь Гермиона говорит себе, что понятия не имела о том, чем же закончатся эти поиски, когда только начинала их. Она жаждала отыскать этого полукровку-Принца, делавшего такие успехи в зельеделии, что ей и не снилось. Принца, который давал Гарри слишком верные, пусть и неожиданные и на первый взгляд абсурдные советы. Когда Гермиона только начинала поиски, она не представляла, да и не задавалась целью представить себе бывшего хозяина (или хозяйку) «Продвинутых Зелий», вообразить конкретного человека, обладавшего умом, превосходящим ее собственный. Гермиона не пыталась вообразить себе его (или ее), но заранее, еще не видя конца своему пути, знала – она настолько сильно жаждала найти ответ, что почти любила того (или ту), по чьим следам так упорно следовала. Почти любила – горячо и чуточку сумасбродно, сквозь годы, запорошившие снегом и залившие дождем всех двадцати с лишним лет извилистую тропинку, по которой она следовала, сквозь черно-белые лабиринты типографского шрифта, сквозь пространство и время. Гермиона сквозь зубы проклинала пространство и время, вставшие у нее на пути, упорно не желавшие давать ей ответа.

Но в конце концов она нашла ответ – пусть и не тот, который себе представляла, не тот, к которому была готова, и теперь, прислонившись лбом к холодной стене в коридоре, все повторяет и повторяет себе, что она, конечно же, могла остановиться, могла предпочесть неведение – но, конечно, не сделала бы этого, не отступила бы в самый последний момент, не остановилась бы, не сделав последнего шага к разгадке.

Гермиона всегда предпочитала знать наверняка.