Глава 2 Слава пришла лично ко мне после первого же матча Англии и Италии на чемпионате мира. Ну, готовились мы к нему, конечно, упорно, хоть и недолго. Тренер Хомиртон сказал, что не возлагает на меня особых надежд, но и выбора у меня особого нет. Я играл на третьей позиции, то есть вовсе не забивающего охотника, и основная задача лежала на плечах моего главного наставника- охотника Хупера, и нашего кэпа, вратаря, Микстера. Ловцу Файонсу, судя по всему, тоже не особо доверяли, хоть он и имел небольшой опыт и показал себя прежде. В общем, при таком раскладе я все удивлялся, как нашу команду выпустили на поле-то. Но, видимо, все мы были настолько фартовыми, что выиграли матч со счетом 250: 50. И, Мерлин, это был фантастический отрыв. Неудивительно, что фанаты немедленно оккупировали нас, желая разузнать все о каждом из членов сборной. Перепало и мне. Собственно, если бы кэп Ларс не был таким занудой, то мне, наверное, внимания общественности не досталось бы и вовсе.
Но по-настоящему крупным успехом я считаю совсем другой матч, когда меня выставили на первую позицию, наконец. Это было все в том же году, в последнем матче сезона. Англия против Франции. Сильнейшие сборные, в общем зачете мы проигрывали Франции не так много, располагались на пятом месте, а они – на четвертом. Я помню, погода была ветреной, трибуны бесновались, соперники нещадно пропускали мяч за мячом.
Мои голы.
Я видел их лица: кислые, раздраженные и злые. А как много бладжеров летало в тот день! Но почти все они поначалу предназначались Хуперу, хотя очень скоро пускались исключительно в мою сторону. Французы не были из вспыльчивых, но я тогда изрядно поднадоел им. Еще бы, сопливый, совсем неопытный, а какие проделывал комбинации!
Я импровизировал с блеском.
Это была наша общая победа, безусловно. Нельзя сказать, что кто-то был хуже. Просто меня, наконец, заметили и даже чересчур. Именно на этом матче я получил прозвище «английской стрелы» за свою скорость передвижения, но я сам узнал о нем значительно позже.
А тогда, после матча я шел в раздевалку, счастливый и беспечный. Малфой нагнал меня. Я был готов услышать колкость или грубость, догадываясь, что эта моль найдет зацепку даже в моей очевидной, идеальной сегодня игре. Но Мелкий меня сильно удивил.
- Твой последний гол был классным, - произнес он.
- Да ты гонишь? Серьезно? – я искал подвох.
- Да иди ты, Поттер. Я к тебе со всей душой… - Малфой впервые назвал меня по имени и даже, кажется, обиделся.
- У тебя яд закончился?
- Он весь у тебя.
Мы оба рассмеялись от той ереси, что несли. Так, мы со Скорпиусом стали друзьями. И отныне называли друг друга по фамилиям, забыв о кличках.
23 года.
За Квиддичем, что был моей жизнью, я не забывал о семье. До того, как попал в сборную Англию. А потом вдруг стал забывать. Например, вечером на сборах не писал маме и папе, а отвечал на письма фанаток или развлекался с одной из них. Ну да, вел себя по-скотски, тем более что не все в команде вели себя так же, как и я.
Хупер, к примеру, каждую неделю отсылал письма или громовещатели родителям и сестре. Файонсы строчили послания дяде, ибо родители их давно погибли. А старший, Флориан, или просто Флори, иногда пользовался маггловской почтой, но кому он писал, признаться отказывался. Я был уверен, что девчонке какой-нибудь из магглов. Где он ее нашел – вот вопрос. Много лет спустя я выяснил, что Флори скрывал ото всех, кроме брата, что женат на маггле. Чудик. Ник Флинт был на связи с бабушкой и отцом, да даже белобрысая моль (мы дружили с Малфоем, честно) часто посылал с совой конверты домой. Про кэпа и говорить не стоит – он как образец «правильного» парня четко исполнял заданные им самим правила и даже не просто писал, но и аппарировал к родителям раз в месяц.
Короче, вся команда меня как-то застыдила за чрезмерное увлечение Квиддичем, и я решился проведать предков. Зимой у нас как раз был небольшой перерыв в тренировках и матчах, я не нашел ничего лучше, как отправиться домой на Рождество, которое я уже пять лет как встречал с друзьями в барах Лондона. Эту традицию пришлось нарушить. К тому же, друзья давно сменились, а с этими постными рожами, надоевшими мне за трудный и плотный спортивный сезон, я пойти отдохнуть отказался сразу.
Ослепленный собственным успехом, вообразивший едва ли не нимб на своей голове, я не ожидал увидеть дома какое-либо иное отношение к себе. И ведь почти так и было.
Мама открывала мне дверь и почти упала в обморок от радости, но я вовремя ее подхватил. Папа показался за ее спиной и в изумлении открыл рот, потеряв дар речи. Лили, моя сестренка, выросшая в прекрасную леди, замаячила в гостиной, и даже с порога я видел ее нахмуренное личико. Альбуса я сразу не увидел, но уж его реакцию несложно было представить: наверняка сморщит свой нос, вылупит глаза и прочтет назидательную речь о том, какой я бездушный эгоист, зацикленный на Квиддиче. Несмотря на все это, я обнял маму, подозвав и папу, и понял, как мне не хватало поддержки семьи, как же я всех их люблю. А ведь я не навещал их целый год…
Переобнимав всех, кроме Ала, который заупрямился и пробубнил что-то себе под нос, удаляясь на кухню, я в приподнятом настроении последовал за ним. Лили и вовсе пустила слезу, когда я сказал ей, как сильно люблю ее и как скучал. Малышке уже двадцать, ну надо же! Бестолочи Альбусу двадцать один, ха. Эти двое «младшеньких» нигде не работали, кстати. Недомерок учился на аврора, а Лили, которая обучалась не многим лучше меня, к сожалению, нигде не преуспела и не могла найти себя, чтобы избрать профессию. Об этом я знал, исходя из писем, что присылала мама, и я думал, что, возможно, ситуация изменилась. Ну например, что Альбуса выгнали из училища, потому что он дрыщ и нихрена не аврор, а Лили устроилась в какой-нибудь офис.
Во время долгожданного ужина, который был праздничным скорее из-за моего приезда, чем из-за Рождества, мама долго расспрашивала меня. Папа увлеченно слушал и тоже задавал уточняющие вопросы, но было видно, как он устал и как сильно сдал, что вообще-то было странным и волнительным для меня. Да и мама изредка бросала на него мимолетные беспокойные взгляды. Ал угрюмо ковырялся в своей тарелке, оставаясь тем же маленьким занудой, а моя немаленькая уже красотка Лили больше не скрывала свою радость по отношению ко мне и была милой сестренкой, не перебивая и с интересом слушая мой рассказ.
- А правда, что вы с Малфоем друзья? – спросил Альбус.
- Правда.
- Прекрасно, и это после того, как он отравлял мне всю жизнь в школе, - насупился маленький поганец.
- Альбус, - вмешалась мама, делая ему замечание. Гаденыш понурил голову.
- Ну конечно, ведь это якобы он ябедничал на тебя учителям, - язвительно бросил я.
- Джеймс, ну вы как дети, - мягче, но довольно строго сказала мама и для меня.
Я только кивнул, чтобы она успокоилась, хотя вовсе не собирался отступать.
- А мне нравится Малфой, - вдруг высказалась Лили, улыбаясь.
- Познакомить? – шутливо спросил я. А она вдруг залилась краской и согласилась. Хм…
- Я пошутил, тебе не нужен такой парень, Лил, - серьезно ответил я, пронзая сестру взглядом и пытаясь понять, насколько сильно она изменилась и выросла, учитывая, что я запомнил ее как взбалмошную школьницу – точную копию меня. И это настораживало и пугало, совсем не веселило. – Кстати, у тебя есть жених?
- Нет, - отрезала она.
- Он был у Лили, - вмешалась мама, посматривая на мою сестру. – Но кое-кто слишком прямолинеен и непостоянен.
Я грешным делом подумал на парня, но Лили зарделась и надулась, что означало лишь то, что мама говорила о ней. Сестренка хотела горячо возразить, но папа накрыл ее ладонь своей, тем самым, «попросив» промолчать. Да, пожалуй, что хоть ненамного, но Лил повзрослела.
- А с работой как? – спросил я у нее.
- Никак, - надувшись, сказала Лили.
- Лили хотела быть журналисткой, но не вышло, - ответил за нее папа.
- А что ты про меня ничего не спросишь? – пробубнил Альбус, искоса посмотрев на меня. «Мерлин, это что, ревность?», - подумалось мне.
- Ну, Ал, рассказывай о себе, - усмехнулся я его странному выпаду.
- Я, между прочим, был на первом задании в качестве стажера, - гордо заявил он. Я подавил смешок.
- Ооо, поздравляю, мужик! – весело произнес я. Мама, меж тем, достала утку и разрезала, папа отвлекся на Лили, которая что-то шептала ему, поэтому они не заметили, в отличие от меня, как исказилось лицо Альбуса. Я почуял страшное.
- Ты всегда надо мной издевался, Джеймс! – прокричал он, со злостью ударив по столу вилкой и вскакивая со своего места. Сколько экспрессии… - Весь Хогвартс превозносил тебя! Учителя ставили в пример! А я учился лучше тебя, но меня будто не существовало для всех! Ладно школа, но ведь и дома мы говорили только о тебе! А ты, Джеймс, около трех лет не приезжал, плевать хотел на родителей, Лили и девчонок, что страдали по тебе. Я уж молчу про себя, которого ты всегда ненавидел.
Его голос утих, и он опустился на стул. Мама застыла с открытым ртом, держа в руках нож, которым нарезала утку. Папа, казалось, убьет Альбуса взглядом, хотя в его зеленых глазах проскальзывало и сожаление. Лили вытаращила глаза на брата. А я просто охеревал, поэтому застыл с каменным лицом, не понимая, с чего бы Альбусу так срываться, тем более что все его слова – ложь. Ну, кроме того, что я не приезжал. Но я не забывал о семье и уж точно не ненавидел Ала! Я заметил, что взгляды родителей и сестры прикованы ко мне.
- Ты придурок, Ал, если думаешь, что я специально хотел всей той славы, когда учился в Хогвартсе. Я занимался любимым делом, мне нравился Квиддич – вот и все. И уж тем более я не собирался в чем-то превосходить или ущемлять тебя. Я подшучивал над тобой, никогда не имея на самом деле в виду ничего плохого. Ты всегда был моим братом, Альбус, моим младшим несмышленым братишкой, и я не мог тебя не любить, даже если бы вдруг захотел.
Я признался в том, что люблю Альбуса, хотя в действительности никогда не рассуждал на эту тему. Любовь к брату – дело всегда само собой разумеющееся, не требующее раздумий. И оказалось, признаться в этом вслух – не так просто. А когда я сделал это, то почувствовал, как мне стало легче дышать. Удивительно даже…
Какое-то время держалась гробовая тишина. Все не шевелились, а Альбус поднял на меня взгляд. У него на глазах появились слезы. Я хотел, было, сделать кислую мину, но внезапно понял, что и мои глаза щиплет. Никогда не думал, что могу быть настолько сентиментальным. И уж тем более не мог предположить, что поднимусь и подойду, чтобы обнять Ала, который начал называть себя «идиотом», просить прощения у меня…
В общем, тот вечер закончился на позитивно-сопливой ноте. Мы дарили друг другу подарки, поздравляя с Рождеством, походили вокруг елки, что была в тот день просто сверхкрасивой и сверхнарядной. Несмотря на такое количество, казалось бы, пафосности, я остался очень доволен, почувствовал, как же важно навещать свою семью, особенно моих младшеньких.
На следующий день мы ходили к Уизли. Бабушка Молли навязала свитеров и шапок, я их, кстати, просто обожал и собирал в коллекцию. Дедушка Артур подарил мне прикольные маггловские ботинки, как он сказал «солдатские». Я повидался с Фредом, чего давно ждал. Мой кузен не простился с Квиддичем, обучался на тренера, чему я несказанно обрадовался. Ну и многое узнал о многочисленных Уизли, что находились в тот день в Норе, правда, признаюсь, что куча новостей просто не уместилась у меня в голове, и я забыл о половине. Хе. К тому же, всего через день я вернулся в свою отдельную квартирку, чтобы возобновить тренировки.
