«Клянись остротой своего скальпеля»Правда необычнее вымысла,
потому что вымысел обязан держаться
в рамках правдоподобия, а правда - нет.
Машина, в которую затолкали хирурга, ехала минут двадцать, и Гордеев прикинул, что они уже должны были выехать за город. Похитители почему-то молчали. Абсолютно. За всю дорогу они не произнесли ни слова, и это было как-то странно. В начале пути Гордеев громко ругался, подбирая все более красочные обращения и проклятия. Почему-то ему было не страшно, только злость накатывала неудержимыми волнами. На себя, на преступников, исхитрившихся похитить его накануне важнейшего события, на Ковалец… А потом одна единственная мысль заставила Гордеева похолодеть и заткнуться. Мысль о том, что если это похищение как-то связано с Леркиным расследованием полугодичной давности, то где и в каком состоянии сейчас его невеста? Да уж, а еще час назад Саша считал, что этот день хуже быть уже не может. Но решить, что делать и как себя вести, Гордеев не успел. Машина остановилась и доктор услышал, как открывается дверь. Потом его, все так же молча, но достаточно аккуратно взяли под руки и вывели из машины. Саша не сопротивлялся, подумав, что если Лера тоже у этих людей, то злить их не надо. Глаза хирурга были все так же закрыты какой-то тряпкой, а руки связаны, но двое, взяв его под руки и не давая упасть, повели куда-то. И опять молча. Долго идти не пришлось. Буквально через несколько метров ему помогли подняться на ступеньки и, судя по всему, ввели куда-то в здание. А еще через несколько метров его, судя по ощущениям, посадили на крутящийся офисный стул со спинкой. Вокруг послышались шаги еще нескольких человек, затем зажегся очень яркий свет, пробивавшийся к хирургу даже сквозь тряпку на лице. Похитители молчали. Саша тоже. От части, потому что все мысли были заняты беспокойством о Лере, от части, потому что принимал правила преступников. А потом кто-то неожиданно сдернул тряпку.
Первые несколько секунд Гордеев, ослепленный ярким светом, ничего не видел, а когда зрение вернулось, и он смог рассмотреть лица окруживших его мужчин, осталось только одна мысль – «убью засранцев. Вот тем самым ректоскопом и убью».
Напротив него стояли Глеб Лобов, Владимир Рудаковский и Дениска. Справа от хирурга стоял Толик Смертин, а слева – Куратов. Все как один были одеты в белые рубашки и черные костюмы. Обстановка дома тоже была знакомой – дача Вадима. Пережитый стресс грозился вылиться в бесконтрольное и жестокое кровопролитие, и Гордеев в очередной раз пожалел, что у него связаны руки. Пока Александр Николаевич пытался испепелить горе-похитителей взглядом, Денис Чехов сделал шаг вперед и заговорил очень серьезным голосом:
- Гордеев Александр Николаевич, уже завтра ты возьмешь в жены мою родную сестру, Денис сделал паузу, и его слова продолжил Глеб:
- Мою названную сестру…
Следом за Глебом заговорил Пинцет:
- Мою… - легкая заминка - почти сестру…
И снова Денис:
- ...Валерию Чехову в законные жены, а потому, доктор Гордеев, гроза всего хирургического корпуса и кара несчастных студентов, клянись сегодня всеми лампочками в операционной, остротой своего скальпеля и запасами колбасы доктора Степанюги, что никогда не оставишь и не предашь нашу Леру, что всегда будешь любить ее, заботиться о ней, и что дашь нам всем хоть шанс спастись бегством от твоего гнева. Клянись при свидетелях Куратове и Смертине.
Сказать, что Саша был в шоке, значит не сказать ничего. Дико хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить в происходящее. А еще хотелось ржать. Не смеяться, а именно истерически ржать. И все это на фоне никуда не ушедшей жажды крови.
Все, что смог сделать Гордеев – это повернуть голову к Куратову и вытаращить на него глаза. Сил не было даже как следует выругаться. Но Вадим лишь пожал плечами, как бы говоря, что это не его идея, и сказал:
- Клянись, Гордеев, уже, там ужин остывает и водка с коньяком киснут.
Все, кто были в комнате, услышали тихое, но четкое:
- Клянусь.
А потом, когда голос доселе незамеченного Фрола объявил: «Снято, парни!», Гордеев пожалел, что так быстро согласился на последний пункт клятвы.
TBC…
PS. Мне бы очень хотелось знать, что Вы об этом думаете?
