НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАССТАВАНИЯХ И ВСТРЕЧАХ
Разве у тебя есть выбор?
Есть расставания, которые я ненавижу больше всего. Они похожи на большие ржавые ножницы: на одном лезвии написано никогда, на втором – навсегда. Они неотвратимо сближаются и разрывают крепко-накрепко вросшую в душу нитку, которая связывает тебя и близкого тебе человека. Вы расстаетесь навсегда и никогда больше не увидитесь.
– О чем тут думать? Разве у тебя есть выбор? – повторил Дан, видя, что я все еще кусаю губы перед порталом, не торопясь в него шагать. Моя нерешительность слегка выводила его из себя, но он сдерживался. Именно поэтому я не выдержала и повисла-таки у него на шее, отчаянно, по-белужьи, рыдая.
– Ну, ну… Ты ведь не ребенок! – обреченно вздохнул он, но все же погладил меня по голове. – Мы же уже все обсудили, рационально так, с учетом всех тонкостей. Ты не можешь остаться. Я не могу себе позволить твои похороны.
Я прекрасно об этом знала, да и умирать мне не хотелось. Хотелось сказать, что я без него непременно пропаду, что теперь мне будет в два раза сложнее одной и что его дурацкие психологические приемы не действуют, но я не могла набрать в легкие воздуха, чтобы все это выпалить одним залпом. Получалось только отрывочно бормотать через всхлипы, а я всегда недолюбливала такую манеру речи. Поэтому я замолкла и попыталась вернуть себе спокойствие.
– Мне кажется, вон та яркая звезда похожа на метеор. Вот-вот он прилетит сюда, и раздавит нас своим весом, – озабоченно заметил Дан и оторвал меня от своей шеи.
Я отрывалась с трудом, но он был явно сильнее. Впервые я оставляла близкого мне человека на произвол этих проклятых никогда и навсегда.
– Прости, пожалуйста, – как можно тверже сказала я, наконец, ладонями вытирая мокрое лицо. – Я еще не умею прощаться.
– Учись, – как всегда серьезно отозвался он и махнул рукой.
Я вошла в портал с одним твердым намерением – больше никого к себе не подпускать, как бы сильно не душило одиночество. Оно сжимает гораздо больнее, когда ты расстаешься с тем, с кем его делил.
Ну вот. Как через дверь. Только что под ногами был пол среднестатистического российского дома, и вот он сменился на сочные ярко-зеленые травяные стебли.
Я поставила на них сумку и обернулась, чтобы закрыть портал, и тут он выплюнул мою дражайшую подругу, с которой я вроде бы распрощалась на веки вечные. И затянулся сам собой – очевидно, я неловко махнула рукой, пытаясь удержать равновесие, и он принял это за команду.
Наверное, замечательное зрелище мы представляли со стороны…Двое среди громадного пространства зеленой травы, которую даже ветерок не колышет, неподалеку течет неширокая, что в общем-то нетипично для равнинных, речушка… Хотя мало кто мог нас видеть.
– Что за… Катя, ты что, сдурела?
– Я сдурела? Я споткнулась! Что за привычка бросать на полу…всякие…вещи… - Катя не сразу сообразила, что произошло, но осознание заставило ее зачарованно подняться на ноги. – Где это мы?
– Ты не понимаешь, – едва не схватилась за голову я. – Я не смогу тебя вернуть! У меня нет координат!
Девушка подняла голову к синему-синему небу, не знавшему, что такое выхлопные газы.
– Да я и не тороплюсь…
– Даже если я никогда не смогу вернуть тебя назад?
Подруга вздрогнула и обратила на меня внимание, воззрившись на меня широко открытыми зелеными глазами.
Я миролюбиво кивнула на местечко рядом с собой.
– Садись, лягушка-путешественница, не думаю, что нам стоит ссориться…
Она пожала плечами и устроилась напротив меня, не сводя настойчивого взгляда с моего лица.
– Мы в Третьей Параллели, – со вздохом и явной неохотой начала я, – по совместительству она является моей родиной. Хочется верить, что необходимые координаты мы сможем найти в ближайшем населенном пункте. При этом, мы сидим где-то в середине Больших Равнин – единственной абсолютно ненаселенной части этой Параллели.
Я обвела рукой действительно абсолютно бездушное пространство. Ни птиц на небе, ни насекомых в траве, ни рыбы в реке здесь не было.
– И где же в таком случае находится "ближайший населенный пункт"?
– В пределах… – я растерялась, – В пределах… я не знаю, в каких пределах… Большие Равнины то растут, то сужаются. Да и их размеры вообще волнуют в основном животных, рыб, насекомых, и некоторые виды растений, а людям… точнее их здешнему аналогу просто не слишком удобно, да и просто не по себе жить в такой обстановке. Пожалуй, лучший вариант – двигаться вдоль этой речки пока не выйдем куда-нибудь… к какому-нибудь городку.
Вставать, тем не менее, не хотелось, и не мне одной. Катя тоже не горела желанием куда-то идти – вместо этого она вытянулась на траве, заложив руки за голову. Я последовала её примеру, не забыв сунуть дневник на место и застегнуть сумку.
– Довольно обычно, – протянула подруга, потягиваясь, – Прихожу я к тебе, и мы идем куда-то идти. А куда, откуда, с кем – это уже мелочи.
Я фыркнула. Насыщенно синее безоблачное небо располагало к размышлениям и воспоминаниям. И Катя не преминула этим воспользоваться.
– Может быть, расскажешь, как жила-была на своей родине, и почему ты отсюда ушла, и кто ты такая, и… многое-многое другое? – единым духом выпалила она.
Я тут же собралась и встала с травы, подхватив сумку. От расслабленности остались только приятные воспоминания.
– Давай-ка я поведаю тебе эту наиувлекательнейшую историю по пути. Не будем терять время.
Занесенная в чужую Параллель девушка с готовностью поднялась, пожимая плечами. И заблестела по левую руку от нас река…
– Если честно, то свою полную биографию сроду никому не рассказывала. Даже не знаю с чего начать…
– Есть разумное предложение начать сначала.
– Тогда рассказывать особо нечего. Я найденыш, родных не знаю. По закону найденного ребенка отдают бездетной семье, которая согласна на подобный расклад, способна вырастить чадо, и пользуется неплохой репутацией. Я досталась учителю небольшой школы, которую городской не назовешь. Нельзя сказать, чтобы мои приемные родители были согласны, но они не отказывались. Семья, согласившаяся пригреть под крылышком ничейного ребенка, здесь пользуется большим уважением, родство признается только кровное, а приютившая меня семейная пара была строгим блюстителем традиций. Я не знала даже имен своих "благодетелей", только официальные звания. Мужчину я звала Учителем, женщину… женщину никак не звала. Удивительно, как я вообще научилась говорить в той обстановке безоговорочной официальности, которая царила в их доме. Едва научившись понимать хоть что-нибудь, я стала ходить с учителем в школу, слушать его лекции. Молча, конечно, в уголке, стараясь быть как можно незаметнее. Но там в любом случае было веселее, чем дома… Они никогда не повышали на меня голоса; в детстве мне хватало неодобрительного взгляда, а повзрослев, я научилась отвечать им взаимностью. Мы ничего не были должны друг другу…
Когда мне исполнилось лет десять, я оставила учителя в покое, предоставив ему ходить на работу в одиночестве, и уходила в Равнины – мы жили совсем недалеко от ближайшей их границы. Брала с собой еды, иногда, если собиралась заночевать, тащила с собой одеяло, – я улыбнулась, вспоминая, как волокла за собой сумку, наполненную книгами на три четверти. Катя внимательно слушала. – Еще лет десять я прожила таким вот полукочевым-полуоседлым образом, читая все подряд и ни с кем из сородичей не общаясь: к нам иногда захаживали жители иных Параллелей, и без подробных расспросов с моей стороны и не менее подробных ответов со своей, мимо меня пройти не могли. Иногда даже отдаривались от меня…
В конце концов, мои приемные родители погибли. И я не знала, и не знаю, почему. Кому, интересно, могли не угодить безобидный, хоть и немного чванливый, учитель и его жена? Их отравили газом. В нашей Параллели никто никого не травит таким образом, так что… – я скрипнула зубами и торопливо закончила. – Здесь у меня никого не осталось, а я никогда не любила эту Параллель. Всегда мечтала отсюда исчезнуть. Представился случай, и я, захватив с собой учебный журнал-дневник Учителя, махнула прочь отсюда.
– Нечего рассказывать, говоришь? – задумчиво переспросила моя подруга. – А почему же ты вернулась?
– Как бы тебе сказать… – Я переложила сумку в другую руку, и вытерла мокрую ладонь о джинсы. – Когда живешь в чужой Параллели… она чувствует, что ты чужак. И терпит, пока ты ей не надоешь. Когда же это происходит, Параллель дает понять, что терпение кончается. Сначала мелкими неприятностями, которые растут, растут, пока не заканчиваются несчастным смертельным случаем для самых непонятливых.
– Тогда почему ты ушла именно сюда? – не сдавалась Катя.
– Из-за недостатка сведений. Я-то все думала: поскитаюсь по Параллелям, готовых координат хватало. В среднем я нигде не задерживалась больше года, вот и не ожидала, что в Шестнадцатой поселюсь надолго. Но пока меня не трогали, я не собиралась уходить. Мне понравилась такая размеренная жизнь, – мечтательно пояснила я. – Потом познакомилась с тобой, привыкла к родителям, к брату, едва не забыла, кто я такая… Думала, удастся остаться насовсем. Не вышло. А когда заглянула в дневник, все координаты, кроме моей родины, оказались просрочены …
– Сколько же тебе лет? – нехитрые арифметические подсчеты не могли не угнетать, и подруга решила подкрепить свои догадки.
– Столько, на сколько выгляжу, – я картинно отбросила с лица прядь волос. – Есть одно полезное свойство при путешествиях из Параллели в Параллель – твое время, возраст, бытие, так сказать, остаются в твоей настоящей жизни. В новом мире ты вольна начать жизнь сначала, если знаешь, как это сделать. Вот вернулась я на родину, и мне столько, во сколько я её покинула. Так, конечно, можно жить вечно, вот только Параллель, которая однажды тебя прогнала, больше никогда тебя не примет. Они вовсе не бесконечны, да и терпение у них не вечно. Рано или поздно не успеешь вовремя среагировать на предупреждение и – бум! – нелепая смерть от кирпича, а то и от удара молнии …
– Очень-очень мило… Я так понимаю, ко мне это тоже относится? – Катя внимательно смотрела себе под ноги, словно ожидая коварной кочки, которая вот-вот кинется ей наперерез.
– Думаю, да, – улыбнулась я. – Пока что можешь не беспокоиться – минимальный срок проявления недовольства Третьей Параллели – три дня – зарегистрирован по отношению к… Хотя, какая разница, "Шестнадцатые" до тебя здесь не бывали. Хм, что это там?
Я прищурилась, пытаясь разглядеть какое-то деревянное строение, высившееся на приличном расстоянии от нас, но не выходящее, судя по всему, за границы Равнин. Строение было явно деревянным, потому что в Равнинах камни взять неоткуда. А дерево тут самый захудалый житель вырастит без проблем. Строение идентификации не поддавалось, для этого требовалось подойти поближе.
– Настя… – медленно протянула моя подруга, – Скажи, пожалуйста, ты уверена насчет трех дней?
– Абсолютно, – отмахнулась я, делая шаг вперед.
Вопрос о происхождении деревянного жилья занял все мое внимание, поэтому, когда мне в спину раздалось громкое "Стой!", я едва не упала. Упала бы, если бы меня не схватили за запястье и не заставили выровняться. Дело определенно не Катиных рук, в отличии от выкрика, автором которого была именно она.
Я осторожно подняла глаза – на меня уставился острый на вид наконечник стрелы. Я сглотнула, переводя взгляд на подругу. Её на прицеле держал второй лучник. Мое запястье отпустили – третий, похоже, предводитель отряда, даже не потрудился достать свой лук из-за спины.
– Здрасьте. – Клянусь, это сорвалось с моего языка абсолютно помимо моей воли.
Подруга моя взглянула на меня как на совсем уж сумасшедшую, и поделом. Оторопев, я на несколько секунд перестала соображать и сказалась привычка, приобретенная в Шестнадцатой Параллели. В ответ на мое неуместное приветствие тот, кому оно предназначалось, нахмурился и бросил что-то резкое. При звуке его странно мелодичного голоса я вгляделась повнимательнее и звучно выдохнула. Лучники опустили оружие, но дружелюбнее при этом не стали. Даже напротив, один из них за плечи развернул Катю в ту сторону, куда я за минуту до этого собиралась идти. Предводитель отряда, сжав челюсти, проделал ту же операцию со мной и кивнул в сторону строения, очевидно показывая, что от нас требуется. Дальнейший наш путь пришлось проделать в таком вот малоприятном сопровождении.
Потихоньку помаленьку Катя сравнялась со мной, и наша группа стала походить на неровную пирамиду – впереди предводитель, следом мы, позади нас подчиненные.
– Кхм, это кто? – шепотом поинтересовалась моя спутница.
– Приглядись, – немедленно воспоследовал ответ с моей стороны.
– Гляжу, – нетерпеливо фыркнула подруга, – Вижу худощавых, вооруженных луками мужчин в одежде не по современной моде, не говорящих по-нашему… по-русски, я хотела сказать...Узоры красивые на одежде, кстати… Что-нибудь еще?
– Это жители Восьмой Параллели, которых тут быть не должно. У них "дома" магия на невысоком уровне, а житье-бытье застыло где-то в развитом средневековье. Они обладают смазливой внешностью и спортивным телосложением. Никто и никогда не встречал располневшего или неприглядного представителя их рода. Характерной чертой их внешности являются заостренные уши. Мои сородичи, которые вообще-то довольно тщеславны, и донельзя гордятся своей жизнью и происхождением, обожают объяснять эту особенность тем, что Восьмые слишком близки к природе и недалеко ушли от животных, среди которых заостренные уши не редкость. У них даже прозвище бытует среди Третьих – "кошки". Аналоги прослеживаются?
– Эльфы классические по Джону Толкиену? – смекнула, наконец, Катя, обратив внимание на заостренный кончик уха, выглядывающий из-за собранных в хвост волос предводителя отряда.
Очевидно, из-за снизошедшего на нее озарения она забыла понизить голос, и вышеназванный "классический эльф" тут же обернулся, сердито сверкнув на нас глазами.
– Он что-то понял? – еще тише, чем прежде, поинтересовалась отпрянувшая было жительница Шестнадцатой Параллели.
– Ничегошеньки он не понял. И я не говорю на их языке…Но проблема в том, что сами они ходить через Параллели не умеют. И здесь им делать нечего, – озадаченно повторила я.
***
Остаток пути до цели прошел в молчании. Катя осмысливала всю информацию, полученную ей за последние несколько часов, и не решаясь задать мне хоть маломальский уточняющий вопрос, ибо моя физиономия была мрачнее тучи. Положение вещей абсолютно не укладывалось в моем сознании. Никогда с появления письменности в моей родной Параллели не происходило настолько наглого вторжения. Никогда и никто не жил на территории Равнин – фактически запретной территории, настолько свыклись Третьи с их незаселенностью. И никогда еще я не попадала в руки к эльфам. Изнемогая от невозможности продумать свои будущие действия, я ухитрилась не заметить, что мы приблизились к высоким деревянным воротам. С абсолютно пустым взглядом, игнорируя даже размеры города, раскинувшегося за ними, я чуть было не ткнулась носом в спину идущего впереди предводителя отряда. От столь непорядочного поступка меня уберег его правый подчиненный. Он столь резво и цепко поймал меня за плечо, что я чудом не упала по инерции на спину, от чего меня спасла его же хватка.
Я поморщилась – пальцы вдавились в кожу очень ощутимо, несмотря на то, что выглядели ирреально тонкими. Впрочем, пальцы пианиста, к примеру, наверняка могут похвастаться такой же силой. Моя бедовая головушка на тот момент была занята вовсе не пианистами, и я неблагодарно рявкнула, с трудом отодрав от себя чужую конечность, только что спасшую меня не только от падения, но и возможных проблем:
– Руки не распускай, братец!
К моему удивлению и удивлению Кати эльф вскинул брови, помешкал и необыкновенно серьезно покачал головой, как будто так и надо было.
– Не слишком ты бурно реагируешь? – шепотом поинтересовалась моя подруга, знакомая с моими принципами в отношении малознакомых людей.
Я неопределенно хмыкнула и отвернулась. Я нечасто позволяла себе выражаться даже подобным образом, и всегда была на редкость неконфликтным, незлобивым человеком. Пора лечить нервы.
В очередной раз скривившись, я потерла злосчастное плечо. Было такое чувство, что теперь на моей коже на веки вечные поселился синяк в виде четырех совместных и одного отстоящего овалов. Отвлек меня двинувшийся вперед провожатый.
– По-моему, нам уже начинает не везти… – мрачно заметила я, наблюдая как ворота – удивительно древние, из темного дерева, покрытые замысловатыми узорами – вместо того чтобы с подобающим скрипом распахнуться, бесшумно раздвинулись, открывая кучке новоприбывших захватывающее зрелище.
Не мог, не мог полноценный город, со всеми улочками, домами и жителями-эльфами вырасти посреди Равнин за то время, которое по моим расчетам прошло в Третьей Параллели. Он не мог вырасти здесь вообще, не позволили бы мои сородичи. Никак не мог, но приходилось верить ушам, глазам и носу своему – город гремел на сотни голосов, щеголял всевозможными оттенками древесины и источал мириады ароматов. Конечно, не у самых его ворот, но не почувствовать всего этого можно разве что будучи новичком в "средневековом" городке, да и вообще новичком в такого рода путешествиях. Катя, что совершенно естественно для любого человека в её положении, не принюхивалась, не прислушивалась и даже не особо глазела по сторонам. Она просто поглядывала то влево, то вправо, как бы невзначай, как туристка.
Только оказавшись на полноценной улице, я оправилась от удивления и удосужилась заметить, что мы продолжали идти, беспрепятственно проскальзывая сквозь толпу. На нас не обращали ни малейшего внимания, как будто почетный эскорт из трех лучников, сопровождающий человека и химеру, здесь обычное зрелище.
Не успела я полноценно удивиться в очередной раз, как наши спутники мастерски обогнули пустующий прилавок и втолкнули нас в переулок, образованный двумя домами и тупиком. Дома не имели окон, зато дверьми были снабжены в избытке. И около одной из них мы и остановились.
– Под своими мрачными физиономиями вы подразумеваете необходимость нас запереть? – поинтересовалась скорее для порядка, чем в ожидании ответа Катя.
Прочная даже на вид дверь отворилась, как только предводитель захватившего нас отряда к ней прикоснулся; нас недвусмысленно подтолкнули в спины.
– Поаккуратнее, – пробормотала я. – Здесь ведь и крысы могут быть, и… и продолжать жутко…
Мою малодушную попытку отступить встретило нечто острое, кольнувшее между лопаток сквозь легкий свитер. Проверять, не стрела ли это случайно, не было смысла – я шагнула в темноту помещения, спасая свои пятки от идущей сзади Кати.
За нашими спинами зловеще скрипнула дверь, и мы остались в полумраке. По сторонам слабым сиянием обозначали свое местонахождение стены нашего нового обиталища. Размером обиталище было где-то три на три – довольно просторно. Я с некоторой опаской дотронулась до светящейся поверхности и с облегчением выдохнула:
– Всего лишь особый вид мха. Значит, не стоит бояться ни крыс, ни тараканов, ни мокриц.
Я притянула к себе сумку, с которой не расставалась ни на секунду, и уселась на корточки, безбоязненно опершись спиной о "светило". Моя сокамерница не спешила следовать моему примеру и осталась стоять на месте. Мне виден был только ее четкий силуэт на фоне светящейся противоположной стены.
– Почему ты уверена, что тут нет никакой живности?
– Мох настолько плотно прилегает к поверхности стен, что никто не пролезет. К тому же он несъедобен, и прогрызть его зверушки не покушаются. Самопроизвольно они в темницах не заводятся, знаешь ли.
– А пол?
– Каменный. – Для пущей убедительности я шлепнула ладонью по полу.
Темная фигура, наконец, сдвинулась с места и двинулась ко мне.
– Прямо-таки королевские апартаменты, – пробурчала Катя, присаживаясь рядом. – Так ты определилась, как здесь очутились эти "кошки"?
– Точно не скажу. Нужно посмотреть в учительской литературе. При таком освещении, конечно, это будет затруднительно.
Я хотела было развести руками, но передумала, опасаясь задеть собеседницу ненароком.
– Ты колдовать умеешь или нет? Скажем, "Да будет свет!" – полюбопытствовала собеседница, и я пожалела, что отказалась от своего намерения. Возможно, она бы отвлеклась.
– Как бы выразиться… – закусив губу в предчувствии неприятной темы, замялась я. – Среди моих сородичей не колдующих нет – для них это обычно, как для людей приготовить себе яичницу на завтрак. Кое-что надо уметь, не без этого. Кое-что надо иметь, и научиться может любой. Согласись, если человек даже яичницу приготовить не в состоянии, он либо не вполне нормален, либо лентяй, каких поискать… В любом случае не такой как все. И большинство, конечно же, относится к таким людям с предубеждением.
– Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь.
– Я не совсем не в состоянии колдовать. Просто у меня "яичница" то мимо сковороды на пол лавирует, то пригорает, то вовсе испаряется, не коснувшись тарелки. Поэтому в моем арсенале только скромные действа, которые в случае неудачи не причинят никому вреда, вроде наложения иллюзий, или совсем уж необходимые, вроде вызова портала. Как несложно догадаться…
– Устраивать где-нибудь пожар в твои планы не входило, и ничего подобного ты и знать не знаешь? – закончила Катя. – А что скажешь про людей?
– Интересный, кстати, вопрос! – встрепенулась я, но голос предательски сорвался, и мои восторги прозвучали весьма хрипло. Я кашлянула: – Тебе не жалко меня, нет? Я только и делаю, что рассказываю, рассказываю…
Катин силуэт пожал плечами. Надеюсь, лицо у нее в этот момент было хоть чуть-чуть виноватым.
– Ладно, внимай крупицам мудрости мироздания, – сдалась я, поерзав, чтобы удобнее устроиться. – Кроме Шестнадцатой Параллели люди населяют еще несколько миров. В одном из них они развили не технику, а магию, как эльфы. То есть эльфы уравновесили одно другим и застряли на одном месте, не нуждаясь в развитии ни одного, ни другого. Людям же вечно чего-то недостает, поэтому в твоей Параллели они стараются вовсю использовать науку, а в Двадцать шестой точно так же эксплуатируют магию. Сами по себе, конечно, люди колдовать не умеют, так же как не умеют заправляться бензином и гудя мотором, ездить на громадные расстояния. Двадцать шестым, как и Шестнадцатым для подобного рода деятельности необходимы приспособления. Как в сказках – посохи, амулеты, талисманы. Люди по природе своей пользователи.
Катя хмыкнула – то ли согласилась, то ли поставила под сомнение. Я воспользовалась заминкой, чтобы перевести дух и продолжила:
– То есть, по сути дела, как если одного из них поместить в вашу Параллель его можно научить водить машину, то и тебя реально научить колдовать. Как, кстати, тебе такая идея? Если вдруг придется прорываться с боем, даже едва обученная азам ты будешь полезнее, чем такая неумеха, как я. Нельзя не признать, – совсем уж уныло закончила я.
– Как представитель исключительно пользовательской породы людей, я не буду против, – не удержалась от ехидства Катя. – Вопрос в другом, где нам взять означенный амулет-талисман-посох? Где их вообще берут?
– Производят с помощью исконно волшебных существ, которым не требуются подобные "батарейки".
– А откуда они их берут в твоей Двадцать шестой? – полюбопытствовала пользовательница.
– Они у них в и Двадцать шестой водятся, – отрезала я. – По зеленым полянкам скачут единороги, по голубому небу драконы с жар-птицами наперегонки летают и прочее.
На некоторое время будущая чародейка замолчала, раздумывая о чем-то своем. Хотя как выяснилось секунду спустя, не только о своем…
– В этой "темнице" водишься только ты. По-моему, в качестве волшебного существа ты ничуть не хуже единорогов.
Утверждение было сказано очень серьезным и глубоко деловым тоном, но я все-таки фыркнула.
– Я все думала, придет тебе в голову такой вариант, или нет?
– Пришел-то он сразу, я просто раздумывала, как бы тебе помягче его преподнести, – парировала моя подруга.
– Мягче мягкого, нечего сказать! На память, впрочем, ритуала я не помню и... что это ты там возишься?
Катя чем-то активно шуршала, причем в полумраке было не разобрать, что именно она делает. В общем, учитывая обстановку, её действия не могли не настораживать. Тем временем, она сделала какое-то резкое движение, заставившее меня отпрянуть, и я, наконец, поняла, к чему были все эти шорохи. Неяркий, но куда более действенный, чем светящийся мох, огонек вспыхнувшей спички осветил и без того сияющее Катино лицо.
– Случайно обнаружила – в магазине на сдачу дали, – довольно сообщила она.
– Да ну, – скептически скривилась я, – и сколько потребуется спичек, чтобы найти рекомендации и провести какой-нибудь сложный ритуал? Хотя, возможно тут смогу помочь я! Смотри-ка, берем один источник света…
Я отковырнула со стены пласт мха. Небольшая проплешина, под тихий присвист моей подруги тут же затянулась новыми побегами. Скатав добытый мох в трубочку и проделав в нем парочку разрезов, я установила импровизированную свечку на пол, предварительно отобрав у ошалевшей Кати угасающую спичку, и подплавив нижний конец изделия. Действо заняло немногим меньше минуты.
– Вуаля! – торжественно сказала я по завершении. – Поджигаем его другим источником света.
Коробок спичек так же был изъят из несопротивляющихся рук, и вскоре мы были обеспечены не дымящимся и ярким, как качественная лампа дневного света, подобием свечи, которое озаряло уже мое довольное лицо.
– Здорово… – протянула Катя. Горящий мох осветил большую часть комнатушки, и я удовлетворенно убедилась в том, что пол действительно каменный, а стены покрыты именно тем видом растительности, которым я предполагала.
– Теперь не грех и почитать, – под эту фразу из сумки был извлечен письменный труд в темно-синей плотной обложке. Секунды прошли в поисках нужной страницы, и я торжественно погрузилась в чтение, предварительно заметив:
– Поищи пока, что заряжать будем, – застав тем самым свою сокамерницу врасплох.
Когда я подняла взгляд от текста, Катя хлопала себя по карманам в полной растерянности. Обнаружив, что я уже освободилась и жду результатов, она виновато развела руками.
– Одежда не подходит – слишком недолговечна, ровно как и спичечный коробок – по той же причине. У тебя нет чего-нибудь типа браслета, броши… чего-нибудь металлического… – она с подозрением потрогала серьги, – Но не золотого, – ехидно закончила я.
Пальцы перестали теребить сережки и спустились к шее.
– Крестик пойдет?
– Ну, думаю религия и магия друг против друга ничего не имеют… Так что пойдет. Давай сюда.
Небольшой крестик на цепочке перекочевал в мою когтистую длань, и я села поудобнее, поставив дневник себе на колени, сжала будущий талисман в ладони и приступила к выполнению "ритуала". Пока я неподвижным взглядом смотрела перед собой, произнося положенные фразы, свеча, казалось, разгоралась все ярче и ярче, пока свет не заслонил собой всю коморку с встревоженной Катей на переднем плане, потом отрезало все звуки и я осталась наедине с крестиком и дневником в белесой невесомости… Причем удержаться и не упасть вниз, куда попадать было очень нежелательно, стоило мне больших усилий, очень больших усилий…
– Ай! – я схватилась за вспыхнувшую щеку, – Я уверена, я не заслужила подобного с собой обращения!
Катина пощечина мигом вернула меня с "небес" на землю не самым приятным образом, но я все равно была рада обрести под ногами почву, а то уж очень усталой я себя почувствовала.
– За рукоприкладство извини, конечно, – одновременно недовольно и с толикой заботы прозвучал голос моей подруги, – но пять минут – это одно, а десяти минут созерцания седой желтоглазой подруги с каменным взглядом не стоит никакая магия. Я уже Бог весть что подумала… А ты сидишь себе. Сначала хоть бормотала что-то, а потом совсем замерла. Ты в норме хоть?
Я выслушала всю тираду, расслабленно откинувшись на стенку и нерешительно, распрямляя палец за пальцем, освободила крестик из тисков собственной руки. Извлеченная на свет божий подвеска, казалось, не изменилась, вот только в отличии от моей ледяной руки была теплой, и как ни в чем не бывало мерцала в свете самодельной свечи.
– В норме. В порядке. Окей, – отрывисто, пытаясь восстановить дыхание, ответила я, протягивая ей крестик, – Только выжатый лимон для меня слишком мягкое сравнение.
– Да, смотришься ты соответственно. Даже с учетом вычета изменившейся внешности, – согласилась Катя, принимая подношение.
– И если ты не против, я попробую восстановить потраченную энергию традиционным способом, – найдя в себе силы не закрывать слипавшиеся глаза пробормотала я.
– Да пожалуйста, только может, дашь мне хотя бы начальные сведения о всякой там магии? Чтобы время даром не пропало.
Я безропотно подняла когда-то успевший упасть с моих колен дневник и, прошептав переводную формулу над первыми попавшимися страницами, бросила взгляд на приписку к ритуалу наполнения энергией. Крупно, четко… Как я раньше не заметила?
"Обязательно заручитесь поддержкой кого-нибудь, кто остановит ритуал, как только амулет получит необходимый заряд, иначе есть вероятность смертельного исхода. Внимание! Длительность ритуала не более десяти минут…"
Оставшихся сил хватило только на то, чтобы с косой усмешкой протянуть "кому-нибудь" дневник с не пригодившимся предупреждением, а потом, собственнически притянув к себе свой багаж, уснуть в положении сидя, чего со мной ранее не случалось никогда.
