Глава 2. Попытка номер один Джордж очнулся, когда семейный «Форд», мягко приземлившись, подкатил к самым воротам замка.
Их никто не встречал – они прибыли на полдня раньше намеченного времени. Дети, не ожидая разрешения взрослых, дружно покинули машину, и, весело болтая, убежали осматривать окрестности.
Взрослые же сохраняли молчание и неподвижность.
Однако совсем недавно и движения, и криков было более чем достаточно.
План Джинни не одобрил никто – за исключением Анджелы и Гермионы, и, как это ни странно - Артура. Больше всех, конечно, бушевала Молли - все ее сдерживаемые страхи мгновенно выплеснулись наружу, как только она поняла, что угроза потерять Джорджа стала реальной. Артуру потребовалось много усилий, чтобы сначала прекратить истерику жены при виде неподвижного сына – а затем попытаться хоть как-то успокоить взрыв негодования в доме.
Все без исключения семейные пары разругались вдрызг – скандал закончился только тогда, когда разъяренная Джинни запустила в Гарри своим фирменным Летучемышиным Сглазом. Гарри парировал – и полка, на которой красовался новенький сервиз на двадцать персон, разлетелась по всей кухне дождем осколков, поранив и поцарапав всех участников спора.
Пока охали и ахали, пока обрабатывали раны и порезы - чуть успокоились.
Наконец Артур сказал, глядя в заплаканные глаза Молли:
- Я знаю, это плохая идея. Я знаю, что можно было бы долго рассуждать и взвешивать – но скажи мне, милая, – разве мы не были осторожны с Джорджем все эти годы? Разве не щадили его чувства, разве не пытались всеми способами помочь ему? Разве Анджела не старалась исцелить его боль своей любовью?
Молли снова всхлипнула, пытаясь что-то возразить.
- Не говори сейчас ничего. Просто послушай меня. Мы можем оставить все, как есть – перенесем Джорджа в его комнату, утром отправимся в Хогвартс, делая вид, что все хорошо. Мы опять поверим твоим пустячным предлогам, чтобы не отправиться вместе с нами. Ты снова просидишь всю ночь под его дверью, замирая от страха и отчаянно надеясь, что утром найдешь его живым и крепко спящим. Мы можем забыть обо всем этом, – Артур неопределенно махнул рукой в сторону разбитой полки, - и смотреть, как каждый день, каждую минуту умирает наш Джордж.
- Он уже давно уже не тот, мама! – со слезами отчаяния кинулась к матери Джинни. – Прости, прости меня, но так больше продолжаться не может!
Артур порывисто обнял мать и дочь.
– Мы должны решить это все вместе. Джордж уже почти мертв – на этом свете его не держит ни наша любовь, ни жена, ни дети.
- Мамочка, я знаю, что это звучит жестоко – глухо пробормотала Джинни, уткнувшись в мамино плечо, - но надо либо вернуть Джорджа – либо отпустить его навсегда…
Детей подняли немыслимо рано, быстро накормили завтраком, и, полусонных, погрузили в машину.
Роксана и Фред-младший были несказанно рады, что папа впервые летит вместе с ними в Хогвартс. Восторг с ними разделил только Джеймс, но, под строгим взглядом отца быстро угомонился, и скоро дети спали на заднем сиденье, закинув на бесчувственного Джорджа руки и ноги.
Всю дорогу Молли вытирала бегущие из глаз слезы, а Гермиона утешала ее, держа за руку.
И вот они на месте.
И, как всегда, у всех потеплело на сердце при виде благословенного замка.
И, как всегда, словно тени на глади озера, мелькнули в памяти лица тех, кто навсегда обрел здесь свой покой…
«Может быть, все-таки Джинни права, и нам стоило давно привезти Джорджа сюда» - взволнованно размышлял Гарри, разглядывая крыши замка, блестевшие в лучах утреннего солнца. «В конце концов, Дамблдор в свое время много раз говорил о том, что тот, кто нуждается в помощи, здесь обязательно ее получит. Что ж, в помощи сейчас нуждаемся все мы. А значит, всем нам здесь сегодня самое место».
С этими мыслями он решительно распахнул дверь и вышел из машины. За ним вышли все остальные. Только Джордж на заднем сиденье «Форда» потерянно озирался по сторонам.
- Выходи уже. Нечего штаны протирать! – грубовато буркнул Рон, помогая Джорджу выбраться наружу.
Артур аккуратно, но крепко взял под руку Молли, и повел ее вслед за детьми. За ними ушли Анджелина, Гермиона и Джинни.
- Хогвартс… это же… Хогвартс! - вдруг хрипло крикнул Джордж. И, сорвавшись с места, кинулся к замку. Рон и Гарри, переглянувшись, устремились за ним.
Распахнув тяжелые двери, Джордж кинулся внутрь. Он бежал, сломя голову, по коридорам и лестницам, и его шаги и сбившееся дыхание многократно усиливало эхо каменных сводов.
Дверь гриффиндорской гостиной. Розовая дама, едва увидев Джорджа, вдруг тоненько завизжала и резво выбежала за раму. Что тут началось! Портреты взволнованно показывали на Джорджа пальцами, что-то кричали, перебегали из рамы в раму – но Джорджу было все равно. Отшатнувшись, как от удара, он развернулся и снова устремился куда-то.
Рон и Гарри молча рванули за ним.
Вот и Большой Зал. Распахнув двери, Джордж увидел знакомые столы, флаги на стенах и полный зал детей – в Хогвартсе вовсю шел завтрак.
Наступившее было молчание взорвалось криками восторга, когда школьники разглядели за спиной неизвестного верзилы двух своих запыхавшихся кумиров – Гарри Поттера и Рона Уизли.
Через минуту всю троицу на руках донесли до стола преподавателей, а овации и приветственные крики смолкли только тогда, когда директор МакГонагалл применила Сонорус.
- Тихо! Успокойтесь наконец, ради Мерлина! Какой неожиданный и прекрасный сюрприз, мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Уизли! Позвольте от имени всей школы приветствовать вас здесь и выразить нашу всеобщую радость по поводу вашего прибытия! Хогвартс, приветствуй своих героев - Гарри Поттер! Рональд Уизли! И - наш самый долгожданный гость – Джордж Уизли!
Зал ахнул.
Взъерошенный Джордж ошалелыми глазами оглядывал зал – а сотня глаз также ошалело разглядывала его.
-Мерлин меня побери! Это же близнец Уизли! - как гром среди ясного неба, проскрипел чей-то знакомый голос. Аргус Филч торопливо ковылял по проходу между столами, пристально вглядываясь в новоприбывших.
- Глазам своим не верю... Джордж Уизли! Ну надо же! Собственной персоной! – выкрикнул сквиб и неожиданно разрыдался, повиснув на шее у своего бывшего самого заклятого врага.
- А помнишь, как я вас по всей школе гонял, а? Эх, золотые денечки! Куда этим молодым шалопаям до вас! Как вспомню, что вы тут вытворяли – так и рассержусь, бывало, как в старые добрые времена! У меня же все ваши подвиги досконально записаны – хоть сейчас на отработку! – бормотал Филч, заглядывая Джорджу в глаза и со всей силы тряся его сжатую ладонь.
Джордж морщился и с удивлением разглядывал Филча, словно видел его в первый раз.
А вот и Хагрид, прогудев что-то, сгреб всех четверых – включая завхоза - в свои медвежьи объятия.
Завтрак был сорван окончательно. Впрочем, как и все занятия в этот день.
МакГонагалл с великим трудом удалось отогнать школьников от троицы легендарных гриффиндорцев. Однако плотное кольцо школьников проводило их до самого директорского кабинета.
«Уизли – наш король!» - звучала со всех сторон знакомая старая песня, а Рон и Гарри то и дело толкали друг друга в бок, не в силах совладать со своим изумлением.
Откуда-то на всех мантиях появились значки – судя по всему, у каждого школьника Хогвартса был свой кумир.
Такого раньше друзья не видели – хотя чему тут удивляться? На торжественный прием и праздничный ужин школьники вряд ли оденут такую несерьезную вещь, как фанатский значок. А сегодня Герои войны свалились на Хогвартс, как снег на голову, и от привычного официоза не осталось и следа.
На значках мелькали лица Гарри и Рона, Гермионы и Полумны, Невилла, Джинни и даже Добби! Но больше всех было сдвоенных портретов – улыбающихся во весь рот близнецов Уизли. И подавляющее большинство таких значков красовалась на груди представителей Слизерина.
Джордж растерянно пожимал протянутые к нему руки, невпопад отвечал на сыплющиеся со всех сторон вопросы, покорно пробираясь сквозь толпу следом за директором.
Наконец, горгулья дрогнула бронзовыми крыльями, и движущаяся лестница унесла их прочь от криков и восторгов в тишину директорского кабинета.
Каждый год Гарри входил в эти двери - и каждый раз знакомое с детства чувство благоговения и умиротворения охватывало его.
Все здесь привычно и знакомо – странные серебряные механизмы в шкафах вдоль стен, старая Распределяющая шляпа, пустой насест Хоукса… Даже портрет Дамблдора за последние годы стал неотъемлемой частью этого места.
Портреты, по всему видно, уже кем-то предупрежденные о почетных гостях, взволнованно поприветствовали вошедших. Дамблдор выразил искреннюю радость при виде гриффинорцев, однако по тому, как директор задержал свой взгляд на Джордже, Гарри понял, что от мудрого волшебника не укрылись перемены, произошедшие с выжившим близнецом.
И Джордж, и Рон располнели в последнее время, но если полнота Рона была добродушной слабостью счастливого отца семейства, то с Джорджем случилась совершенно другая история. Он стал просто огромным – в сочетании с высоким ростом Джордж казался великаном. Не зря школьники его не узнали по началу – огненная шевелюра близнеца выцвела, став невыразительно русой. От былого шарма практически не осталось следа – Джордж был уныл, тих и невыразимо сер.
Также быстро серыми стали его эмоции – проснувшееся было удивление, радость, горечь и восторг сменились вежливым равнодушием. Джордж послушно жевал предложенный МакГонагалл завтрак, но на вопросы отвечал односложно или вовсе не отвечал.
Так и прошел целый день. Джордж ходил по Хогвартсу в сопровождении неизменной толпы своих поклонников; заглядывал в классы, выуживал из каких-то немыслимых тайников богатый ассортимент близнецов Уизли двенадцатилетней давности. Кровопролитные конфеты, Блевальные батончики и раритетные Забастовочные завтраки мгновенно разлетались по рукам школьников, и скоро всей школе было известно, что со временем волшебство не выдохлось, и старинный ассортимент Уизли находится в полном боевом порядке.
Рон вызвался повсюду следовать за братом – а Гарри решил упросить МакГонагалл побеседовать с Дамблдором с глазу на глаз – ибо первый метод шоковой терапии с треском провалился.
