Глава 2
- Мел! Мел, девочка моя, посмотри на маму!
Лаванда с трудом разлепила глаза и тут же зажмурилась от яркого солнечного света, врывавшегося в окно. Открыла рот, но из него вырвалось только хриплое карканье.
Тут же у ее губ оказался стакан с водой, слабо пахнувшей лимоном. Жидкость была кисловатой, и Лаванда жадно выпила почти половину, отметив, что рука, в которую она взяла стакан, маленькая, с обкусанными ногтями.
Женщина, подавшая ей этот стакан, была красивой, темноволосой, лет, пожалуй, двадцати пяти на вид. Она носила платье-мантию, излюбленную одежду всех колдуний-аристократок, явно видавшее лучшие времена, но замечательного оливкового цвета, удивительно подходящего к ее серым с прозеленью глазам.
- Как ты себя чувствуешь?
- Н-не знаю, - прошелестела Лаванда. Женщина вдруг подалась вперед, сжала ее руки своими и ткнулась в них лбом:
- Ох, Мел, ты меня так напугала! Зачем тебе понадобилось лезть на дерево?
- Мел? - переспросила Лаванда. Кажется, что-то пошло не так...
- Ты... - женщина пристально вгляделась в ее глаза. - Что последнее ты помнишь?
- Ничего, - вздохнула Лаванда. Женщина побледнела.
- Совсем?
- Совсем.
Ее звали Мелиссой. Мелиссой Эштон, дальней родственницей Ребекки Эштон, чей локон они с таким трудом добыли. Ей было одиннадцать, и письма из Хогвартса она не получила, потому что была сквибом.
Ее мать, Роза Эштон, жила среди магглов на жалкие гроши, которые выделял ей отец, старый лорд Эштон. Внучка-сквиб, рожденная от магглокровного сокурсника, не пожелавшего даже сочетаться с Розой браком, была старику как бельмо на глазу. Позор старинной семьи. Еще раньше таким позором была Ребекка, упавшая с метлы старшего брата - полукровная, почти не способная к магии, бесполезная. Но Ребекка жила примерно за пятьдесят лет до рождения Мелиссы.
Лаванда промахнулась на пару десятилетий. Риддл жив, он уже собирает сторонников и ищет Старшую палочку. Это еще не превратилось в идею-фикс, пока его больше заботит создание хоркруксов. Сколько их должно быть сейчас, пять или четыре? Она современница Джеймса Поттера. Она не попадет в Хогвартс. Ей не присылали письмо. Она всего лишь бесполезная сквибка, которая ничего не сможет сделать, чтобы изменить историю. Ни-че-го.
Тупая ярость накатила на Лаванду. Значит, ей предстоит смотреть на все еще раз, но уже в роли беспомощной жертвы! Без палочки в кармане, без возможности защититься! Как скоро к ним с Розой придут? К предательнице крови и ее ублюдку-сквибке? Их будут пытать или просто убьют, придавая значения не больше, чем пыли под ногами?
- Нет, - простонала она. - Нет!
Девочка молотила кулачками по кровати, выкрикивая бессвязные протесты, и не замечала, что от ее крика начинают подниматься в воздух предметы, дрожат стекла в окнах и ходит ходуном тяжелый стол. Перепуганная Роза колотила в дверь, пока не удалось ее вышибить, и тут порывом неконтролируемой магии женщину отбросило к стене. Когда женщине удалось подняться, она обнаружила, что в комнате дочери не осталось ни единой целой вещи, только щепки и клочки, бывшие некогда мебелью и портьерами. Сама девочка, обессилев от плача, лежала, свернувшись в клубочек, на чудом уцелевшей кровати.
- Мелли, - Роза опустилась на краешек, протянула руку к дочкиным волосам. - Мерлин, Мел... Я и не надеялась, что ты...
А Лаванда вдруг счастливо захохотала: сквибом была Мелисса, а не она. Мелисса умерла, а она жива, и еще есть время и шанс все сделать, как надо.
- Мама, - произнесла она неожиданно для себя, и Роза тут же схватила ее в охапку, прижала к груди.
- Все будет хорошо, мама.
Министерские посетили их сразу же, и Розе пришлось долго объяснять, почему она не контролировала выбросы стихийной магии у дочери. Наконец справка из Сейнт-Мунго их убедила, что до сего для Мелисса Эштон считалась сквибом, а значит, оснований для контроля не было, и двое чиновников поспешили откланяться, бурча под нос, что колдомедики в Мунго совсем идиоты стали, не могут сквиба от позднеспелого ребенка отличить. Лаванда подумала, что позднеспелыми, наверное, называют тех, чья магия просыпается незадолго до одиннадцатилетия - или позже...
А потом в их несчастную квартирку заявился лорд Эштон собственной персоной. О чем-то тихо переговорил с Розой, осмотрел учиненный Мел разгром и, хмыкнув, довольно покивал седой головой. И мать тут же бросилась собирать в ридикюль немногие ценные для нее вещи.
А еще полчаса спустя Мелиссу уже осматривал колдомедик, личный врач лорда Эштона.
- Не понимаю, - качал он головой. - Я осматривал девочку при рождении, и могу поклясться, что магия спала в ней настолько крепко, что никакие силы не смогли бы ее разбудить. Абсолютный, бесспорный сквиб. А теперь - потенциал намного выше среднего, осмелюсь сказать, куда выше, чем в свое время был у вашей дочери, лорд... Нет, не понимаю.
Лаванде показалось, что старый лорд рассматривает ее слишком уж пристально.
- А физически она здорова? - поинтересовался Эштон.
- Как ни странно, да. Видимо, именно падение спровоцировало первый выброс стихийной магии, девочка просто слевитировала на землю.
- Спасибо, Коллинз, вы больше не нужны. Роза, я хочу поговорить с Мелиссой.
Роза, за все время осмотра не проронившая ни слова, так же молча вышла. Коллинз оставил несколько флаконов с зельями и листок с назначениями, поклонился и тихо затворил за собой дверь.
Лаванда, укрывшаяся за плотным одеялом, проводила его глазами. Потом глянула на старого лорда и поняла, что лучше будет рассказать правду, потому что в "позднеспелую" внучку лорд не поверит никогда.
- Меня зовут Лаванда Браун. Ваша внучка умерла, простите. Мы проводили ритуал, и что-то пошло не так, потому что я должна была получить тело Ребекки Эштон, которая умерла лет пятьдесят назад по вашему времени. Я могла бы извлечь воспоминания, если бы у меня была палочка... Или Веритасерум, думаю, вы сможете его достать...
Вместо ответа лорд Эштон поймал ее взгляд.
... "Хогвартс-экспресс" набирает ход, маленькая Лаванда не может забросить тяжелый чемодан на полку, и старшекурсник-хаффл помогает ей, а потом угощает шоколадной лягушкой...
... "Гриффиндор побеждает в соревновании факультетов!" - и алые знамена сменяют зелено-серебристые...
... - Грейнджер окаменили тоже, это ужасно, девочки, я хочу домой!
- Заткнись, Вэйн, директор Дамблдор что-то придумает...
... - Гарри? Почему вы думаете, что убийца искал Гарри?..
..."Экспекто патронум!" Серебряная рысь с забавными кисточками на ушах послушно садится у ее ног, улыбающийся парнишка в очках одобрительно кивает...
... Кровь, везде кровь, и камни летят отовсюду, вспышки заклятий сверкают, и люди кричат... Бежать, бежать скорее, там Парвати и профессор Трелони, надо им помочь... "Вкусная," - рычит громадный зверь и наотмашь бьет ее лапой, голову будто огнем обожгло, она падает, падает...
... "Пей кофе, просыпайся, и отправляйся в прошлое. А то настоящее слишком паскудное". Вымученная улыбка Грейнджер...
- Приди в себя.
Лорд Эштон тряхнул ее за плечо, и Лаванда очнулась. Она обнаружила, что по ее спине и лбу стекает пот, а мозги будто кто-то большой ложкой перемешал.
- Сколько ваших погибло тогда?
- Пятьдесят три. Почти все шести- и семикурсники с Гриффиндора, половина Хаффлпффа и Рейвенкло. Двое слизеринцев... с нашей стороны. И взрослые - все авроры, пришедшие на зов, и почти весь Орден Феникса. Я убила двух Пожирателей, не знаю, сколько ранила... Что вы сделаете со мной?
Лорд Эштон долго молчал. Лаванда не смела поднять на него глаз.
- Ребекка была моей сестрой. После смерти отца мать вышла за магглорожденного, ей позволили, потому, что уже был чистокровный наследник - я. Заклятье... Ребекка была слабой, и потому ее защищал амулет, магия рода. Он не дал тебе забрать ее тело. Мне не понравилось твое будущее, девочка, и Риддл не понравился. Мне надо о многом поразмыслить. Не говори ничего Розе.
Лорд тяжелой походкой уставшего человека побрел к двери. Уже толкая массивную створку, произнес:
- Будь как дома.
У Лаванды камень с груди свалился.
К ней приставили домовика. Совсем юное создание по имени Линни боготворило юную хозяйку, и не смело перечить ни в чем. Лаванда... нет, теперь уже Мелисса знала, что к матери вернулся ее домовик Тэнни, и что лорд Эштон уже возвестил о счастливом возвращении дочери и внучки в лоно семьи. Всего через неделю должен был состояться бал в их честь, и Линни спешно приводила хозяйку в божеский вид, носясь за ней с притираниями, всевозможными ароматическими маслами и зельями для смягчения, отбеливания и прочая, прочая...
Как только Мелисса добралась до зеркала, ее настроение взлетело почти до небес: она уже была хорошенькой, и при умелом уходе через несколько лет могла превратиться в настоящую красавицу - почти точную копию матери. Мелисса поблагодарила Мерлина, что от своего неизвестного папаши не унаследовала ни одной черты - впрочем, иначе и быть не могло. Старинное заклятье, хорошо известное в любой чистокровной семье, не давало ни единого шанса проявиться генам случайного любовника или насильника. Если партнер аристократки не был законным мужем, ведьма рожала ребенка, как две капли воды похожего на ее саму. Если был - рождалась маленькая копия папы, реже первый ребенок нес черты обоих родителей. "Вот почему Гарри был копией отца," - подумалось Мелиссе. "Лили была магглорожденной, она просто не могла передать сыну свою внешность... разве что глаза как-то получились, а может, в роду Поттеров тоже случались зеленоглазые, просто все слишком хорошо помнят его мать..."
Расчесывая длинные, до пояса, гладкие черные волосы, Мелисса мысленно помечала, чем следует заняться в первую очередь. Бал... Там будут все сливки магической Британии, ей придется постараться, чтобы не посрамить деда. Она больше не винила лорда Эштона за то, что тот прогнал из дому ее беременную мать. Согласно кодексу Эштонов, ему полагалось бы убить и ее, и ребенка, иначе лорд поплатился бы магией, и, возможно, жизнью тоже. Дед же нашел возможность сохранить ей жизнь, и сумел выделять некоторую сумму на содержание - вряд ли скудость этой суммы была достойна порицания. Скорее порицания была достойна Роза - за то, что, зная о правилах, подвергала опасности жизнь отца. Мелисса с запозданием поняла: то, что она заняла это тело, сбило с толку заклятье. Роза назвала ее дочерью - и магия рассматривала ее как приемыша, фактически констатировав факт смерти Мелиссы Эштон и сразу же - удочерение. Все эти тонкости были довольно интересны. Девочка подумала, что надо бы разобраться, насколько теперь она отвечает понятию "внучка лорда Эштона" - магически, кровно, юридически... Впрочем, это не было делом первостепенной важности.
Письмо из Хогвартса не заставило себя долго ждать, и, к ее удивлению, было точно таким же, что получила она в бытность свою Лавандой Браун. Видимо, стандартный текст не менялся десятилетиями, разве что с поправкой на авторов учебников. На Диагон-аллею за покупками был послан домовик, а модистка приходила в Эштон-холл сама - и кроме хогвартских мантий, сняла мерки, чтобы сшить для Мелиссы весь гардероб. Конечно, мода нынешняя заметно отличалась от моды будущего: девочкам, например, запрещалось носить в Хогвартсе платья выше колен, не говоря уже о брюках, или оголять руки полностью. Не одобрялись короткие стрижки, и макияж был запрещен в повседневности: только в торжественных случаях, и только начиная с пятого курса. Впрочем, Мелисса все равно собиралась играть скромную умницу из старинной семьи, которой не пристало эпатировать публику нарядами. Палочку - кедр и сердечная жила дракона - ей тоже доставили лично, оказалось достаточным отправить Олливандеру платок, смоченный каплей ее крови. Подошла она как нельзя лучше: поскольку в стенах Эштон-холла Мелисса могла безнаказанно колдовать хоть до посинения, лорд устроил ей небольшой экзамен, и остался доволен его результатами. "Хоть сейчас можете сдавать некоторые ТРИТОН, хотя я уверен: в Хогвартсе вы еще сможете научиться многим полезным вещам". Мелисса была уверена, что старик ей польстил: боевые заклятья и трансфигурация у нее и правда от зубов отскакивали, а вот остальное явно стоило освежить в памяти...
Бродя по Эштон-холлу, Мелисса не могла вспомнить, когда в последний раз имя Эштонов упоминалось в хрониках. Кажется, как раз-таки во времена юности Джеймса Поттера - и немудрено, поскольку Роза наследовать не могла, а сам лорд Эштон был последним в роду. Кому после его смерти отошел Эштон-холл? В любом случае, теперь линия не прервется: Роза легко сможет выйти замуж и родить наследника.
Холл был старым. Старше Хогвартса, пожалуй - но комфортнее. Мелисса вспомнила, какие сквозняки гуляли в гриффиндорской башне, и передернула плечами. Здесь же - ничего подобного, температурные чары паутиной опутывают весь дом, и стоит только обитателю или гостю почувствовать дискомфорт, как микроклимат тут же меняется. Домовики топили камины, и яркое пламя добавляло уюта небольшой спаленке Мелиссы. Обитая желтой с золотым тиснением тканью, комната была похожей на шкатулку; с одной стороны к ней примыкала пустая пока гардеробная, с другой - ванная комната, где Мелисса подолгу блаженствовала в теплой воде, приводя в порядок сроду не знавшие настоящего ухода ногти, волосы и кожу. Входить в спальню предполагалось через гостиную, отделанную в тех же золотистых тонах, и все это составляло личную Мелиссину территорию. По ее приказу Линни притащила из библиотеки книг, и девочка в срочном порядке училась, какой вилкой следует есть салат, а какой ложкой - десерт, изучала родословные старинных семей и перечитывала кодекс Эштонов - раз теперь она была принята в род.
Обряд выполнял сам лорд Эштон. Ничего особенного, просто вписал ее имя в книгу, а уже на следующий день ее портрет оказался вышит на гобелене в малой гостиной, и тоненькая ветка соединяла ее с портретом Розы. Впервые за долгое время Мелисса почувствовала, что не одинока более. У нее был дом, была семья, и она собиралась бороться за их сохранность - и за чету Браунов, у которой в далеком будущем не родится девочка с магическими способностями, не поедет в Хогвартс и не навлечет гнев Пожирателей на своих родителей.
Утром в день бала Линни не стала будить ее слишком рано - у девочки и без магии должен быть свежий цвет лица. Все приготовления уже были сделаны, и первые гости ожидались к обеду. Мелисса как раз успела завершить свой туалет, и была весьма довольна результатом. Из зеркала на нее смотрела хорошенькая ухоженная девочка, похожая на дорогую фарфоровую куклу в своем легком белом платьице с пышными оборками и рукавами до локтя. Две толстых черных косы, перевитые голубой лентой в тон вышивке на платье, спадали на грудь, никаких украшений и косметических заклятий на случай, если кто-то из гостей захочет проверить, на самом ли деле Эштон-самая-младшая так хороша.
Роза тоже оказалась на высоте: она тоже по требованию отца оделась в белое, как приличествует дебютантке. Таким образом лорд хотел подчеркнуть, что, несмотря на наличие признанной внучки, он не прочь рассмотреть брачные предложения для своей дочери. Белое платье подчеркивало красоту молодой женщины, ни капли не испорченную материнством и нелегким существованием вне дома, а дорогие изумрудные украшения подчеркивали, что старый лорд благоволит к дочери и не намерен отдавать ее за первого встречного. Мелиссе подумалось, что Роза недолго будет одна - на такую красавицу найдется много желающих. Странно, что в свое время тот безымянный сокурсник бросил ее, даже не попытавшись стать зятем лорда Эштона.
Большой зал холла был убран цветами, множество свечей были расставлены в канделябрах - их зажгут вечером, когда стемнеет и свет перестанет литься сквозь стеклянный потолок, укрепленный магией. Мелисса рассматривала убранство, когда позади нее послышались шаги.
- Мне сказали, ты много читала в последнее время.
- Я теперь Эштон, дедушка. Это имя дает права, но обязанностей тоже никто не отменял, - отозвалась Мелисса.
- Выглядишь хорошо, - довольно отметил лорд Эштон. - И говоришь разумно. Если бы Роза в свое время уделяла хоть толику того внимания кодексу, что уделяешь сейчас ты...
- Мне выпал шанс начать жизнь заново, я буду последней дурой, если не воспользуюсь им! - фыркнула Мелисса.
- Все хотел спросить: тот ритуал... Неужели он так прост? Ведь тогда каждый, кого не устраивает его жизнь, может переиграть все и прожить ее в другом теле, в другом времени...
- Для того, чтобы все получилось как надо, нужно, чтобы не осталось, чего терять. У меня не оставалось, - горько сказала девочка. - Ни родителей, ни друзей, ни меня самой.
Старый лорд, видевший в ее воспоминаниях обезображенную Лаванду, согласно кивнул.
- Да, пожалуй. И это убеждает меня в том, что теперь тебе есть что терять, а раз так, то ты полностью соответствуешь духу нашего рода.
Девочка повторила девиз, высеченный над парадным входом в холл:
- "Своего не уступлю". Да, это так, дедушка.
Лорд Эштон помолчал немного, а потом совершенно неаристократично присел на край подоконника. Поглаживая пальцами набалдашник трости, он посмотрел прямо в глаза девочке:
- К слову, о правах и обязанностях. Сегодня на балу ты сможешь познакомиться со своим будущим мужем.
Мелиссу словно обухом по голове огрели. Она опустила глаза и машинально затеребила кончик собственной косы.
- Что?
- Существует давнее соглашение, заключенное еще моим отцом. Наша семья должна была породниться с Малфоями, но в моем поколении родились только я и Абраксас, а Роза... Невеста может быть старше лет на пять, но не на четырнадцать. Так что условия соглашения придется выполнять тебе и Люциусу. Прости, что не сказал раньше.
- Когда будет объявлено о помолвке?
- Сегодня вполне подходящий день, как думаешь?
Девочка вымученно улыбнулась:
- Да, почему бы и нет? Хорошо, лорд Эштон, я постараюсь соответствовать своему статусу.
А через несколько часов Мелисса уже машинально отвечала на вопросы гостей, машинально улыбалась и делала реверансы, стараясь подмечать малейшие мелочи и отдав приказ Линни слушать, что станут говорить о ней, Розе и дедушке. Абраксас Малфой с сыном прибыли первыми - и неожиданно произвели на Мелиссу неплохое впечатление. Грейнджер ненавидела все, что было связано с их фамилией, но для Лаванды и Драко, и его высокородный отец всегда были чем-то вроде кинозвезд, чья жизнь проходит параллельно ее жизни, но никак не соприкасается с нею. Теперь же положение ставило ее на одну доску с Малфоями, даже более: она, сама того не желая, должна изменить историю этой конкретной семьи, став в будущем леди Малфой - вместо Нарциссы.
Сестры Блэк, прибывшие почти сразу за Малфоями, вызывали у Мелиссы смешанные чувства. Старшая, Беллатриса, и средняя Андромеда были похожи, как две капли воды - только Андромеда была тиха и доброжелательна, а Беллатриса, казалось, всегда начеку, всегда готова ответить ударом на удар. Уже сейчас ее черные глаза сверкали неистово, а красивый рот то и дело кривила презрительная жестокая гримаса. Нарцисса, непонятно в кого беловолосая и голубоглазая, показалась Мелиссе пугливой и слабой. Она была моложе ее на год, и держалась поближе к кузену Регулусу, с которым должна была вместе поступать в Хогвартс в следующем году.
Гости активно интересовались Мелиссой и Розой, и девочка неоднократно замечала заинтересованные взгляды мужчин, адресованные ее матери. То и дело кто-нибудь приглашал ее танцевать, и порозовевшая от удовольствия Роза подавала руку очередному кавалеру. Лорд Эштон казался вполне довольным происходящим, он с видом сытого удава оглядывал зал, и полуулыбка весь вечер не сходила с его лица. Мелисса краем уха подслушала его разговор с каким-то важным старикашкой, чьи пальцы были сплошь унизаны перстнями.
- Я слышал, ваша дочь долгое время не жила в Эштон-хаусе...
- Да, это так. Видите ли, Мелисса, как полукровка, не могла находиться здесь до тех пор, пока ее магия не проявится - небольшие нюансы, связанные с нашим кодексом... Но теперь мы очень рады вновь стать одной семьей, а то, что девочка так одарена, только увеличивает нашу радость. Поистине, стоило ждать одиннадцать лет...
Теперь эта версия станет всеобщим достоянием. Как ее интерпретируют - только Мерлин знает, но подвергать сомнению слова лорда Эштона никто не станет.
Весь вечер она исподволь рассматривала Люциуса, пытаясь представить, как это будет: быть с ним вместе, всю жизнь. Малфой выглядел типичным представителем своего круга: безупречный от макушки до кончиков ногтей, в превосходной атласной мантии цвета спелой сливы, он охотно беседовал с другими гостями и иногда бросал любопытные взгляды на саму Мелиссу.
Стоило гостям усесться за стол, как хозяин дома привлек всеобщее внимание позвякиванием серебряной ложечки о собственный бокал.
- Я бесконечно рад видеть всех вас здесь сегодня, и рад тому поводу, что собрал нас вместе. Моя дочь и моя внучка наконец здесь, со мной, но это еще не все. Лорд Малфой, прошу вас.
Абраксас поднялся, тодже держа в руке бокал с шампанским.
- Между нашими семьями существует давнее соглашение, честь исполнения которого принадлежит моему сыну и юной леди Эштон. Сегодня в полночь будет заключена помолвка, а после достижения Мелиссой совершеннолетия я надеюсь увидеть всех присутствующих на свадьбе!
Гул одобрения прокатился по залу. Девочке показалось, что большая половина гостей вовсе не удивлены, а те, кто не знал наверняка, скорее всего догадывались о предстоящем. Интересно, знал ли Люциус? Она перевела взгляд на своего нареченного, но по непроницаемому лицу младшего Малфоя не смог бы ничего прочесть даже заправский физиономист. Разве что он казался чуть бледнее обычного. Мелисса глянула на деда, ожидая подсказки: что ей надо делать? Может, как-то выразить свое отношение к происходящему? Но лорд Эштон молчал, и она решила, что ее время еще не наступило.
Потом гости ели, пили и смеялись, танцевали и беседовали, а Мелисса все смотрела на большие часы, отмерявшие время до полуночи. Почему в полночь, кстати? Почему не днем? Но о магических помолвках она еще не успела почитать, так что пребывала в полном неведении относительно того, как и что полагается делать.
Наконец часы пробили полночь, и взгляды всех обратились к возвышению у северной стены бального зала. Там эльфы уже приготовили все необходимое: на низком столе красного дерева стояла чаша из темного металла, украшенная вычурной резьбой. Девочка рассмотрела виноградные лозы, яблоки и цветы, и символы, смутно знакомые по урокам древних рун - точнее, это Парвати изучала древние руны, а она только листала от нечего делать ее учебник.
- Просто повторяй все за Люциусом, - шепнула ей Роза, подталкивая дочь к возвышению. Мелисса усилием воли отогнала от себя мысль о приносимой в жертву девственнице, и зашагала к помосту. С другой стороны к нему уже подходили лорд Эштон и Люциус.
Когда она хотела вслед за Малфоем-младшим занять место за столиком, дед незаметно придержал ее, развернул вполоборота к гостям и произнес:
- По праву старшего в роду отдаю тебе ее руку.
Люциус поклонился и помог Мелиссе подняться. Его рука показалась ей холодной и слегка дрожала, выдавая нервозность, и Мелисса незаметно потерла большим пальцем его ладонь, пытаясь не то подбодрить, не то просто показать, что он не один. Люциус бросил на нее едва заметный удивленный взгляд, а в следующую секунду его тонкие губы уже произносили слова, призванные связать его и Мелиссу отныне и навеки - потому, что помолвка в кругу аристократов была сродни Нерушимой клятве, а брачная церемония, по сути, являлась только напоминанием о клятве уже данной. Его серые глаза смотрели прямо в глаза Мелиссе, и девочка не знала, было ли это непременным условием ритуала или желанием самого Люциуса.
- Я, Люциус Абраксас Малфой, клянусь быть верным Мелиссе Эштон отныне и навеки. Клянусь быть опорой и защитой ей и детям, рожденным от нашей крови и магии. Клянусь оберегать ее дух, тело и честь ее, как свои собственные. Путь поразит меня собственная магия, если я предам мою клятву.
Он быстро бросил взгляд на кончик своей красивой палочки из темного дерева с головой змеи на рукояти. Повернув левую руку Мелиссы, которую он не отпускал все это время, запястьем вверх, Люциус подставил под нее чашу. Эштон уже поняла, что будет дальше: невербальным заклятьем Люциус быстро сделал разрез чуть повыше ее запястья, где сквозь белую кожу просматривались голубоватые вены. Дав паре капель упасть на дно чаши, он торопливо наложил еще одно заклинание, уже вербальное - чтобы остановить кровь. Мелисса знала это заклятье - из курса ТРИТОН, наложенное не совсем верно, оно оставляло шрам. Впрочем, Люциус справился, и уже через полчаса на месте нынешней алой царапины не останется и следа. "Похоже, это своеобразная демонстрация," - решила девочка. Слова клятвы, произнесенные Люциусом, более подходили для мужчины, и она заподозрила, что в женском варианте должно быть еще что-то насчет покорности, но решила повторить все слово в слово. Потом сошлется на незнание, в случае чего.
- Я, Мелисса Эштон, - начала она твердым голосом, четко проговаривая слова. Не хватало еще собственную клятву пропищать, как испуганная девочка, впервые увидевшая кровь. - Клянусь быть верной Люциусу Абраксасу Малфою отныне и навеки. Клянусь быть опорой и защитой ему и детям, рожденным от нашей крови и магии. Клянусь оберегать его дух, тело и честь его, как свои собственные. Путь поразит меня собственная магия, если я предам мою клятву.
Она поднесла палочку к такому же бледному, как и ее собственное, запястью, и наколдовала невербальное "Секо" - производное от "Сектумсемпра", пока еще неизвестное в этом времени. Кровь выплеснулась быстро, Люциус не успел еще ничего почувствовать, как Мелисса заживила рану заклинанием из арсенала колдомедиков - моментально и бесследно. За время учебы под присмотром Пожирателей было на ком попрактиковаться...
К их смешавшейся крови Люциус долил вина, и Мелисса уже внутренне поморщилась, ожидая, что им придется это выпить. Но, слава Мерлину, содержимое чаши полагалось выплеснуть в горящее пламя камина, а саму чашу очистить заклятьем.
Гости в один голос воскликнули:
- Услышано и засвидетельствовано!
Все огни в зале вдруг погасли, а под потолком замерцало призрачное пламя. Секунда - и свет зажегся вновь.
- Нашу клятву приняли, - вполголоса сказал Мелиссе Люциус. В ответ она снова потерла большим пальцем его ладонь. Так, рука об руку, они сошли с взвышения и с головой погрузиись в водоворот поздравлений, пожеланий и восторгов по поводу предстоящей свадьбы. Девочке хотелось бы перемолвиться с Малфоем хоть парой слов, но увы - пока подобное не представлялось возможным.
Так что Мелисса была просто счастлива, когда ее и остальных детей отослали спать. Было уже начало первого, бал в самом разгаре, но она устала настолько, что едва добрела до спальни. Линни немедленно раздела ее, подала ночную рубашку и расплела косы, укрыла одеялом - и Мелисса провалилась в глубокий сон.
Спустя два дня дед выразил желание увидеть за обедом и Мелиссу, и Розу. Обычно они ели порознь, каждый в удобное ему время, тем более что у лорда Эштона нередко находились важные дела, но по такому случаю собрались в столовой западного крыла - небольшой, уютной, с большим окном в пол, выходившим в сад. Портрет Лютеции Эштон, прапрабабушки Мелиссы, с удовлетворением наблюдал за ними, пока домовики подавали первое.
- О, луковый суп, - потянула носом Мелисса. - Нет, Сэлли, спасибо, я не буду, лучше бульон.
- Ты вежлива даже с домовиками, - отметил лорд Эштон.
- Да, дедушка. Видите ли, мне кажется, что домовики заслуживают этого.
Старик хмыкнул и попробовал свой суп. Роза ела молча, было видно, что она все еще не привыкла к новому положению и боится вызвать неудовольствие отца, уже пострадавшего от ее легкомыслия.
- Я получил несколько заманчивых предложений насчет твоей матери, - лорд Эштон внимательно оглядел дочь и внучку. - Роза, твоей руки просят шесть достойных джентльменов. Двое из них вдовцы, их кандидатуры я даже не рассматриваю - у них уже есть наследники, и твои дети будут на вторых ролях, мне бы этого не хотелось. Еще двое, как по мне, беспросветные тупицы, каким не стоит размножаться - наследники Крэбба и Гойла, ты их знаешь.
- Это те двое, что все время сидели за столом, ели и пили виски, а один даже напился допьяна еще до десяти вечера? - Мелисса фыркнула. - Думаю, им будет нелегко найти девушек, находящихся в настолько бедственном положении... - продолжать она не стала. Лорд Эштон улыбнулся:
- Я тоже так считаю. Остается Рабастан Лестранж и Блез Забини...
- Лестранж? - вырвалось у Мелиссы. Дед внимательно глянул на нее.
- Да, младший сын, не претендующий на наследство - у них майорат. Впрочем, старый Лестранж еще крепок и не скоро соберется на тот свет, так что и Родольфус, и Рабастан пока находятся на иждивении. Родольфус через год женится на Беллатрисе Блэк, и будет иметь свой небольшой доход, а Рабастану еще долго не вырваться из-под отцовской опеки. Он согласен сделать первого родившегося у вас мальчика наследником Эштонов, и только второго - своим. Блез Забини родом из Италии, он из нуворишей, и будет рад породниться с таким старинным семейством, как наше.
Мелисса задумалась. Отказ может здорово настроить против них Лестранжей, и когда те примкнут к Волдеморту, Эштонам придется опасаться. С другой стороны, Рабастана можно будет привлечь на свою сторону, и тогда в их рядах появится сильный союзник - Мелисса помнила, каким непростым противником был младший Лестранж. К тому же Забини - темная лошадка, будет опрометчиво ствить на него...
- Почему вы рассматриваете только эти предложения, дедушка? - спросила Мелисса. - Ведь могут поступить еще... Или вы не хотите иметь дела с теми, кто выжидает?
- Ты умна, - рассмеялся лорд Эштон. - Да, именно так. И поскольку твоя мать уже однажды сделала неверный выбор, второго шанса ей я не предоставлю. А вот твои соображения выслушаю. Кто больше нравится тебе в качестве отчима?
Мелисса задумалась.
- Пожалуй, Лестранж, потом скажу, почему. Но мне, честно говоря, очень неловко, что я выбираю вместо мамы...
- Ничего, милая, - улыбнулась Роза, отнюдь не выглядевшая опечаленной таким выбором.
Обед они закончили, беседуя о менее значимых делах: приближалось первое сентября, и скоро Мелиссе придется обживаться на новом месте. Лорд Эштон пожелал лично проводить внучку на вокзал, а Роза беспокоилась о том, на какой факультет попадет ее дочь. Мелисса смеялсь и уверяла, что хоть ее комнаты и отделаны в желтых тонах, Хаффлпафф ей не грозит, а лорд Эштон выражал надежду, что и Гриффиндор тоже - поскольку львы "сначала делают, а потом думают". Лютеция уверяла, что Рейвенкло будет самое то для такой не по годам умной юной леди, и вспоминала, как сыро бывает в гостиной и спальнях Слизерина.
После обеда дед пригласил ее в свой кабинет. Закурил длинную трубку и, выпуская аккуратные кольца, спросил:
- Так что с Лестранжем?
- Он примкнет к Пожирателям, если его не переубедить. Забини в мое время мертв, свернул шею, упав с гиппогрифа.
- Да, у него есть питомник. Думаю, вряд ли мне удастся убедить его не садиться в седло, а оставлять дочь вдовой не входит в мои планы. Что до юного Лестранжа... Говорят, их отец не терпит споров и правит твердой рукой...
Мелисса устроилась в кресле с ногами и подперла голову кулаком.
- Он симпатичный, на год моложе Розы и, похоже, она ему действительно понравилась. А если вы не станете давить на него и предоставите видимость свободы действий, Рабастан преподнесет вам свою верность на блюдечке.
Лорд расхохотался:
- Мне нравится, как ты сказала. "Видимость свободы действий", м-да...
- Из них, пожалуй, выйдет неплохая пара: Рабастан жаждет показать себя мужчиной, Роза нуждается в опеке. Да, дедушка. Лестранж. И собаки его любят...
Лорд Эштон держал множество такс, и длинноухие лакомки весь вечер умильно заглядывали в глаза гостям. Отлично дрессированные, собаки не мешали веселиться, но злоумышленника сумели бы выявить в момент.
Мелисса побарабанила пальцами по подлокотнику.
- Скажите, лорд Эштон, почему все так... Так хотят породниться с вами, ведь я незаконнорожденная, а Роза, выходит, опозорена? Вы так богаты? И как вышло, что Роза не была помолвлена? Ведь будь она помолвлена, клятва не позволила бы ей изменить жениху...
Старик на мгновение прикрыл лаза.
- Да, ты права. Ты ведь ничего не знаешь о роде Эштонов, так? Тогда слушай. Самый первый Эштон был пиратом. Он грабил корабли, и накопленных сокровищ хватило, чтобы купить землю и выстроить этот замок. Он подал прошение о присвоении титула - подкрепив большим денежным взносом. Эштон был очень удачливым пиратом, да... Он превосходно владел погодной магией, и умел подавить волю противника, умел вызвать приступ панического страха - как магглам было с ним тягаться? Ты, наверное, знаешь, что у магглов существует забавное разделение на всяких там графов, баронов и герцогов, так вот, Эштон стал графом. И смог жениться на высокородной красавице Эмбер, за которой давали солидное приданое. Он прекратил заниматься пиратством и весьма преуспел в торговле - теперь колдовство служило защитой от желающих напасть на его корабли. Впоследствии Эштоны традиционно занимались торговлей, хоть это всегда считалось не слишком подходящим занятием для лорда. Хороший доход приносит и графство, как маггловская его часть, так и магическая: у нас есть несколько питомников, где разводят наших, магических животных, и есть, например, конный завод - совершенно маггловский. У меня хорошие связи в обоих мирах, именно это манит других чистокровных. Джулианна была прекрасна, - лорд Эштон заумчиво вгляделся в портрет за спиной Мелиссы. Девочка обернулась и посмотрела прямо в глаза мечтательной золотоволосой леди на картине. Она действительно была прекрасна, и очень юна, что тоже добавляло прелести.
- Здесь ей шестнадцать, портрет написан за год до нашей свадьбы, - пояснил лорд Эштон. - Она так и не смогла полюбить меня, а я был привязан к ней всем сердцем. Моя жена умерла через три года после рождения Розы. От тоски. Ее магия пожирала сама себя, ничего нельзя было поделать. Магическую помолвку еще можно разорвать, брак - нет. Но если бы я мог... После ее смерти я нашел письма - письма Джули к человеку, которого она обозначила буквой "Р". Исключительно пристойные, никаких вульгарностей - но в каждом слове такая любовь, которая мне и не снилась. Я не стал искать его. Джули любила его, тайно, но не стала перечить воле отца. Тогда я поклялся, что моя дочь сама выберет себе мужчину по сердцу, и жестоко ошибся. Роза совсем не такая, как ее мать...
Мелисса задумалась. Люби она кого-нибудь, смогла бы выйти замуж за другого? Вспомнился Рон Уизли, потом хаффлпаффец Эммет Хупер... Нет, пожалуй, она их не любила. Так, играли в любовь, хотели поскорее стать взрослыми. Но почему-то казалось, что ее разум сильнее чувств.
Она станет хорошей женой Малфою. У них есть еще время, чтобы все сделать правильно.
