Клоуны
— Может, стоит подарить тебе зонт? — Майкрофт укоризненно смотрит на меня, отпивая черри-бренди из бокала.
— В этом нет смысла, всё равно забуду где-нибудь, — тяну руки к огню камина, с волос капает вода.
Я сижу в кресле, поджав ноги, и кутаюсь в слишком большой для меня мужской халат. Холмс рядом со мной, сегодня он выглядит непривычно расслабленным. Две верхние пуговицы светлой рубашки расстёгнуты, а запонки покоятся на журнальном столике.
— Значит, будешь и дальше реквизировать мою одежду, вымокнув под дождём? И что бы ты без меня делала?
— Сидела бы у себя дома, пила чай и ностальгировала, — решаюсь попробовать ликёр и делаю маленький глоток. Очень неплохо. Вишнёвый аромат оттеняется тонкой сухой ноткой и приятной миндальной горечью. На секунду прикрываю глаза, наслаждаясь терпким вкусом. — Дождь к этому очень располагает.
— И о чём бы ты вспомнила сейчас? — мужчина смотрит на огонь, его пальцы поглаживают тонкое стекло бокала.
Он нередко спрашивает меня о вещах, которые не поддаются сухой логике. Конечно, ведь чувствам нельзя присвоить картотечный номер и подколоть к досье. Должно быть, во мне ещё остались неразгаданные тайны. Приятное чувство.
— О том, как отец повёл меня в цирк, когда я была маленькой.
— Ты любишь цирк? — Майкрофт не особо старается скрыть удивление в голосе.
— Не очень. Как и зоопарки. Даже в раннем возрасте я думала, что льву не место в клетке, и уж тем более на арене, — я не могу расшифровать обращённый на меня пристальный взгляд Холмса. — Я бы вспомнила, как мы с папой ели сладкие пирожки в антракте и как он купил мне клубничную жвачку… Да, и ещё мне жутко не понравились клоуны.
— В детстве я боялся клоунов.
— Что? — я даже приподнимаюсь в своём кресле, чтобы получше разглядеть лицо собеседника в свете камина — не шутит ли он надо мной? Слова настолько не вяжутся с привычным образом всегда строгого и собранного мистера «Британское Правительства», что я еле сдерживаю нервный смех.
— Меня пугала невозможность прочитать это существо. Непонятно, что за лицо спрятано под ярким гримом. Мимика искажена и совсем не похожа на человеческую. Для ребёнка, который привык понимать всё об окружающих с одного взгляда, эти персонажи действительно выглядели жутко.
— О… — я немного теряюсь от такой искренности и выпаливаю первую пришедшую в голову глупость: — Знаешь, однажды отец сказал мне, что в своих красных накладных носах клоуны хранят кокаин. Потому-то они такие неадекватные.
Майкрофт поражённо молчит, но через мгновение я слышу его тихий смешок:
— А у мистера Хупера было необычное чувство юмора.
— Да, жаль, мне не передалось. — Решаюсь ответить на неожиданную откровенность Холмса: — А я в детстве боялась темноты. Видишь, ничего необычного.
— Сейчас не боишься, — слова мужчины звучат как утверждение, а не вопрос.
— При моей профессии нельзя быть суеверной. Во тьме не кроется ничего, только глупые фантазии, — я допиваю ликёр и ставлю пустой бокал на столик.
— Не только, — Майкрофт встаёт, и мне приходиться запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Пойдём.
Мужчина протягивает мне руку, и я поднимаюсь из кресла, держась за неё. Мы шагаем давно знакомым нам маршрутом: гостиная, лестница, второй этаж. Спальня.
— Мы не включим свет?
— Нет.
Я оказываюсь в кольце сильных рук, горячие губы невесомо касаются шеи. Мои пальцы привычно пробегают по пуговицам его рубашки, Холмс тянет пояс моего халата. Полы бесстыдно распахиваются — больше на мне ничего не надето…
Темнота придаёт происходящему странный оттенок нереальности. Может быть, я здесь. Может быть, меня нет. Это неважно, пока Майкрофт целует мои губы. Ничего не имеет значения, пока мы можем упиваться близостью друг друга…
Меня будит рассвет, врываясь в нашу комнату первыми лучами солнца сквозь неплотно задёрнутые шторы.
Ночь не оставила после себя ни страхов, ни сомнений.
