Глава 2Что я могу сказать… прожитый месяц перед Игрой прошел плодотворно.
На третий день после аудиенции, рано утром, я бодро прискакала на ипподром учиться верховой езде. Мне было сказано явиться к заднему входу, где меня будет ожидать учитель. Когда мне это сказали, я только радостно кивнула головой, забыв уточнить, где у ипподрома находится оный. Справедливо рассудив, что где-то сзади, я решила обойти по широкой дуге ипподром, идя вдоль длинной и высоченной стены. Минут через десять в этой стене я обнаружила небольшую калитку, возле которой нервничали трое мужчин. Я аж растерялась. Что, все трое будут учить мою тушку? Перебор, товарищи. Спасительная мысль, что эти господа тоже учиться пришли, тоже не особо порадовала. Трое взрослых и я, маленькая, не сможем конкурировать. Понятно, что впереди будут именно эти нехорошие личности. Упомянутые личности дружно смерили меня взорами, сделали выводы и переглянулись.
– Эй, пацан, – сказал один из них, в камуфляжных штанах, в ботах со шнуровкой и голым торсом. Он мне сразу чем-то не понравился. Особенно своим лысым, блестящим на солнце, черепом, – ты кто будешь?
Какой вопрос… аж не знаю, что ответить.
– Ты Ив Ромаш, верно? – спросил другой мужчина. – А я льер Сет Морок.
Этот был в старых джинсах, кроссовках, в обычной черной футболке и красной кепке, одетой задом наперед. Выглядел он дружелюбно, смотрел с интересом, без насмешки. Интересно, откуда он знает мой ник в Игре? И почему я не знаю их?
– Да, мое имя в игре льер Ив Ромаш, – насторожено ответила я. – Рад знакомству льер.
– Тоже из благородных, значит… – презрительно протянул бритоголовый и смачно сплюнул на землю.
Вот это воспитание! Он себя со стороны представляет или как? Варвар… который истинно верит, что является образцом мужеского племени. Я решила держаться от него подальше. От него явно стоит ждать проблем. Видимо к тому же пришел и третий мужчина, которого просто перекосило. Может тому поспособствовал плевок, который шлепнулся в землю в миллиметре от носков блестящих черных туфель.
– Послушайте, вы… – прошипел этот джентльмен, с утра пораньше одевший костюм и галстук.
– Ну? – лениво спросил его бритоголовый, демонстративно расправив плечи, на которых заиграли мускулы.
Джентльмен набрал в грудь побольше воздуха и… резко сменил тональность:
–… не знаете, сколько времени? Мы уже полчаса здесь стоим!
Так-с… этот трус, брезгливый, немного высокомерный, интеллигентный трус. Будет с огромным удовольствием комментировать любой мой промах. Уверена, он быстро войдет в пару с этим бритоголовым и будет портить мне жизнь. Знаю я этот тип людей.
Настроение резко снизилось до уровня плинтуса.
– А чё, у тебя часики встали? – заржал бритоголовый.
Неизвестно, что было бы дальше, если бы в этот момент не открылась с легким скрипом калитка. Мы дружно повернули головы и увидели пожилого мужчину, невысокого роста, в старых спортивных штанах, линялой футболке и растоптанных кроссовках.
– О, а вы уже здесь! – сказал он и почесал пальцем усы. – А я-то думал еще рано. Ну, пойдемте что ли?
Махнув нам приглашающе рукой, он нырнул за калитку. Джентльмен, красный как рак, поспешил за ним. Бритоголовый пошел вслед, а мы с Сетом были замыкающими. В таком порядке, в молчании, мы добрели до конюшни.
– Входите-входите, – бодро позвал нас четверых в эту обитель старик. – Первым делом выберем вам лошадок. Познакомитесь с ними, покормите, почистите. Это важно. Вот подружитесь, дальше пойдем. Покажу сбрую, научу седлать.
– А ездить когда будем? – возмутился интеллигент.
– Ездить вы, уважаемый, на трамвае будете, – отрезал старик. – Вы галопом не гоните. Вы здесь учиться будете, а для начала должны усвоить, как с животным сладить, как ухаживать за своим другом, дабы не угробить, а уж затем «ездить» пытаться будете. Костюмчик у вас, к слову, плохонький.
– Да он пять тысяч стоит!
– Вот я и говорю, плохонький. Может фартучек вам выдать? – задумчиво вопросил в воздух старик.
Интеллигент явно был зол и расстроен одновременно. Видно понимал, что одет, как говорится, «не в тему». Вот только деваться ему было некуда. Буркнул что-то под нос и снял пиджак, ослабил галстук. Фартук ему наш провожатый таки всучил, дабы он рубашку белоснежную не испачкал.
Учителя нашего звали прозаически, как говаривала моя учительница по русскому и могучему, Пал Палыч. Он так и представился нам:
– Меня зовут Пал Палыч. А вас как, молодые люди?
– Алексей, – представился Сет.
– Орк, – лениво отозвался бритоголовый.
Угу, мне теперь ясно кого он отыгрывать будет в Аркаме.
– Как-как? – моргнул Пал Палыч. – Орк? М-да, вот же люди над детьми издеваются…
– Кликуха это, – буркнул Орк, набычась.
– А имя есть? – с какой-то жалостью спросил Пал Палыч, смотря так участливо, будто на больного.
Мы с Алексеем-Сетом дружно заинтересовались обитателями конюшни. Так и тянуло на улыбку, а это гарантия психоза от одной личности.
– Стас я! – рыкнул «орк».
– Стася значит, – умиленно кивнул головой Пал Палыч.
«Стасю» вынесло в астрал ко всеобщему удовольствию. Мужественный орк не перенес издевательства, превратившись в статую с нервным тиком. Алексей вовсю улыбался рыжей лошади в стойле справа и поглаживал бархатистый нос, под тихое фырканье.
– А у вас, «кликуха» имеется? – поинтересовался Пал Палыч у нашего интеллигента.
– Виктор Николаевич, бизнесмен, – представился скромно он.
– У меня внучка тоже бизнесвумен, – радостно отозвался Пал Палыч.
Орк вышел из астрала, громко расхохотавшись. У Алексея дрожали плечи от сдерживаемого смеха. Я некультурно хихикала за спиной орка и «бизнесвумена». Ну, Пал Палыч!
– Я бизнесмен! – взвыл Виктор Николаевич.
– Тихо ты! Лошадей не пугай! – смеялись морщинки у глаз Пал Палыча. – Ну, не обижайся ты меня старика. Просто вы, Виктор Николаевич, уж больно важны в своем от «кутюр» и в нашем фартучке. Лошадки-то у нас простые, не оценят. О, Алеша, вы уже со Звездочкой поладили? Вот и хорошо. Значит, вы у нас первыми будете. Во-о-он там, как видите, пара мешков, и ведро с морковкой. Берите морковочку, пару-тройку штук, и продолжайте налаживать контакт. Комплименты говорите всякие, женщины даже с копытами, это любят. С морковками закончите, берите вот эту щеточку, – Пал Палыч вытащил из ящика рядом со стойлом массивную округлую щетку, – и начинайте чистить свою красавицу. Вот так вот… вот так… Первое дело, чтобы уважение заслужить. И запомните крепко, к лошади подходить только спереди и слева. Глаза у лошадок так устроены, что плохо видят, что сзади творится. Сзади подойдешь, они услышат, занервничают, и сразу копытом бьют. А у нас справку по инвалидности вам не выдадут. Ясно? Ну, а мы дальше пойдем. Тебя, малец, как зовут?
– Ив, – представилась я. – Я знаю, странное имя.
– Почему? Нормальное имя, английское. Тоже родители модой на иностранные имена в свое время заразились? У меня внуков четверо – Марк, Кир, Индира и Ян. Так что своего имени зря стесняешься.
На самом деле меня назвали в честь дерева, которое росло у дома бабушки, и которое она очень любила. Когда дерево погибло, и его были вынуждены срубить, она очень переживала. Через месяц родилась я и родители, в утешение, обозвали меня Ивой. Бабуля этому благородному поступку зятя до сих пор умилялась. Я нет. Так что Англия и мода здесь совершенно не причем, но не объяснять же?
– Алеши с лошадкой повезло. В учебном корпусе она самая молодая, с легким нравом. Остались вы… Виктор, у вас есть какие-то предпочтения?
– Нет, – сердито отозвался тот. – Мне без разницы.
Пал Палыч хмыкнул.
– Ну, как скажете. У Мирона только два подшефных. Старый мерин, но крепкий. Надежный. С него и малыши не падают. Ив?
Я задумалась. Мерина себе я не хотела. Звездочка Алексея по моему мнению была самой обычной лошадью. Не было в ней огонька, а я любила животных с характером. Без разницы, с каким, но с характером.
– С характером, – твердо сказала я.
Пал Палыч удивился.
– С характером?
– Понимаете, я не могу общаться…
– Ты чё, пацан, с конем лясы точить собрался? – влез «Стася», гнусно кривя губы.
Ух, как бы я ему врезала… орангутангу полысевшему!
– Стас, я уверен, что для вас лошадки в учебном корпусе не найдется, – твердо сказал Пал Палыч. – Вам нужен совершенно особенный конь. Мощный, сильный, быстрый.
Орк довольно раздулся от осознания собственной значимости и бросил на нас с Виктором полный презрения взгляд.
– Правильно, старик. Я не эти заморыши…
– М-да, вам подойдет только Джигит, – с легким неодобрением сказал Пал Палыч. – Ив, я сейчас покажу Стасу Джигита, а ты пройдись по конюшне, присмотрись. Может, и найдешь себе по нутру.
Я неуверенно кивнула в ответ. Пал Палыч увел самозваного орка, а я пошла вдоль стойл с лошадьми. Конюшня на удивление была большой. По моему скромному мнению. Всего в конюшне обитало двадцать непарнокопытных самой разной масти. В основном все были гнедые, но был тут и серый в яблоках, и черный, и совершенно белый конь, на стойле которого была прибита табличка с кличкой «Мирон». Виктор тут же довольно улыбнулся и пошел за морковкой. В принципе правильно – принцу-«бизнесвумену» и конь под стать, а то что это мерин дело уже десятое.
Я прошла конюшню до конца, любуясь на обитателей стойл, которые совершенно меня не замечали. Расстроилась. Никто не показался. Как же я учиться буду? Прошлый опыт с животными подсказывал, что с равнодушным животным, или которому ты резко не по нраву, как не подлизывайся, а дружбы не получится. От тебя при первом удобном случае избавятся.
От расстройства вытащила из кармана соленые сухарики, раскрыла зашуршавший пакетик… и лошадь слева тут же навострила уши. Я покосилась на нее. Она протопала к ограде, вытянула морду, и, нисколько не сомневаясь, осторожно вытащила пакетик из моей руки.
– Это мое, – сообщила я лошади.
Лошадь и ухом не повела. Бросила пакетик к себе под копыта, наклонилась и захрустела сухариками, что рассыпались горохом под копыта. Через минуту с ними было покончено, а после лошадь вновь подошла к ограде и требовательно посмотрела на меня.
– У меня есть еще яблоко, – сообщила я. – Будешь?
Лошадь фыркнула. Это явно был знак согласия.
Вот так я познакомилась с Астрой. Умной, хитрой, вреднючей сластеной, с которой я быстро подружилась. Выбор мой Пал Палыч одобрил.
– Хорошо работать можно с той лошадью, в которой есть часть тебя. И характер у нее есть… Проблем у вас с Алешей не будут, а остальные сами виноваты.
Проблем у меня с Астрой и в самом деле не было. После того как я скормила ей сухарики, яблоко, пару морковок и хорошо почесала спинку щеткой, она ко мне прониклась истовой привязанностью. Пал Палыч прочел нам с Алексем лекцию по уходу за лошадьми: как кормить, поить, чистить, что можно делать, чего нельзя. Я, например, не знала, что лошади нельзя давать пить холодную воду, если она только что проскакала пару километров. Или простояла долгое время под палящим солнцем. Для разгоряченной лошади это верная пневмония. Это человеку все нипочем, разве что сопли будут. Мне тотчас стало не по себе, припомнив, как в детстве напоила привязанную у дома бабули лошадь соседа. Стояла страшная жара, коняшка опустила голову к самой земле, с таким грустным видом, что я, добрый ребенок, притащила от колонки полведра леденящей воды. На следующий день меня забрали домой, в город, и я понятия не имею, заболела лошадь от моей доброты или нет?
Признаваться в преступлении я не стала, а то Пал Палыч решит не подпускать меня к Астре. Во избежание так сказать.
Всю первую неделю Пал Палыч «вбивал» в нас азы. Мы и стойла чистили, и лошадей купали-чистили, и кормили-поили, копыта с подковами осматривали. Лишь на четвертый день Пал Палыч стал нас троих учить надевать уздечку, разъяснил все по поводу седла. Все было совсем не просто. Во всех книжках написано, что герой надел седло и поскакал на подвиги. Теперь я в этом сильно сомневалась.
– Перед седловкой лошадь следует почистить от носа до хвоста, – начал лекцию Пал Палыч. – Вот скажи Ив, что надевают первым – уздечку или седло?
– Уздечку?
– Не верно. Если лошадь стоит на развязке, то удобнее сначала седлать, а потом заниматься уздечкой. Если седловка проходит в деннике, то сначала обуздание, а потом надевание седла. Но прежде всего вы должны проверить состояние холки и спины лошади. Проведите рукой от холки до поясницы, чтобы убедиться, что на спине, где будет лежать седло, нет неровностей и шероховатостей, соринок и прочего, что может привести к натираниям и травмам. Следует также проверить область, где будут подпруги, на предмет загрязнений и слипшейся шерсти. Все в порядке – начинайте седлать. Берем вальтрап, он же потник по-простому, проверяем чистый ли? Даже маленькая соринка на внутренней стороне может натереть кожу спины до крови. Кладем его на холку и немного сдвигаем взад. Ни в коем случае, не делайте наоборот! Кошка такого не терпит, когда против шерсти гладишь, а лошадь вам не кошка. Царапиной не обойдетесь. Затем… Седло берется на левую руку, к лошади, напоминаю, следует подходить строго слева…
Все, что показывал Пал Палыч, казалось простым и очень легким делом. Но я, Алексей, Виктор, раз двести седлали и расседлывали своих бедолаг, пока не стали делать правильно с точки зрения нашего учителя. Почему только мы трое? Потому что «Стася» решил, что сам с усами. Забыл самое первое правило – не нервировать лошадку. Подошел сзади и громко свистнул… Теперь наш крутой «орк» лежит перебинтованный в больнице с частичной потерей памяти. Мы же трое стали очень уважать правила и копыта. Виктор Николаевич своего тихого и миролюбивого Мирона менять на Джигита или на другую «коняшку», по выражению Пал Палыча, отказался наотрез.
– Это самый безопасный зверь в конюшне! – заявил он всем нам.
У меня есть подозрение, что Виктор был бы рад не приходить больше на ипподром. Почему он терпел, с содроганием взбираясь на Мирона, я не знаю…
Лишь спустя неделю Пал Палыч стал учить нас правильно садиться и слезать с коня. Причем в начале мы отрабатывали это на гимнастическом коне. Потратили день, но зато на следующий день все без эксцессов восседали на своих животных и даже сделали первые круги по манежу тихим шагом. Мои мечты к концу месяца скакать обгоняя ветер, лихо перепрыгивая заборы с меня ростом, рассеялись как дым. Наивный человек! К исходу месяца я довольно уверено сидела в седле, усвоив правильную осанку, научилась не мешать лошади, со смыслом натягивать поводья, подавая команды, освоила рысь, но на этом мои достижения и закончились. А в книжках герои за день осваивали науку ездить верхом! Уникумы, что тут скажешь…
Но не только ипподромом ограничивалась моя жизнь в тот месяц. После занятий на ипподроме, которые длились обычно часа полтора-два, я мчалась в клуб лучников, где пролетало время до обеда. Занималась я в секции классического лука и, следовательно, работала с простым деревянным луком, а не с полужелезным монстром, уродливым гибридом между луком и снайперской винтовкой.
В клубе я занималась уже третий год и все меня там хорошо знали. Тренер был сердит, когда узнал о моем участии в ролевке. Он рассчитывал выставить меня на соревнования, а тут я, со своим баловством. Но ему пришлось смириться.
После клуба и обеда, бегом бежала в школу. Наступила пора контрольных, зачетов, подтягивания хвостов и клятвенном уверениям, что ты в следующем году будешь учить наизусть все формулы-параграфы. Правда, я не собиралась просвещать учителей, что фактически бросаю школу… Уж они бы точно меня не поняли.
Родители меня точно не поняли.
Витор действительно сам поговорил с ними. Причем приехал к нам домой вместе с женой и сыном. Во время серьезного разговора меня и его сына выставили за дверь. Чтобы я и он свежим воздухом городских улиц подышали. Он так и заявил под удивленными взорами родителей:
– Вы, юноша, погуляйте, пока я обсужу ваш рабочий контракт. Сын, налаживай контакт с новоподданным, – и закрыл дверь перед нашими возмущенными носами.
Сын Витора, долговязый, худой парень, хмуро зыркнул на меня и сказал:
– Дуб.
Я аж обалдела. Ничего себе начало…
– Я?! – прошипела я по змеиному, уже на полпути к тому, чтобы подарить ему фонарь.
– Да нет, ты не понял. Я Дубрав, короче Дуб.
Я выпала, что говориться, в осадок.
– А я думала, это мне так с именем повезло.
– А тебя как предки обозвали?
– Ивой, – вздохнула я.
– Как девчонку?! – вытаращился он.
Упс, спалилась…
– Не боись, не выдам, – «успокоил» меня Дуб. – Я же понимаю. Эти предки вечно отчебучивают, а нам расхлебывай!
С Дубом я почти подружилась. Контакт мы с ним наладили, когда я поняла, что он все же дуб. В смысле, так и не понял, что я действительно девчонка. Закрепили мы налаживание контакта с помощью моего лука. Мы пошли во двор и я дала ему немного пострелять из оного.
– Я больше с мечом тренируюсь, – признался мальчишка. – У меня глазомер плохой. Да и отец не одобряет. Говорит, он для слабаков. Ты только не обижайся! Это он так считает, а не я.
– Между прочим, – ледяным тоном процедила я, – я могу отжаться ровно сто пятьдесят раз.
– Подумаешь, я могу и сто шестьдесят, – фыркнул мальчишка.
Нет, с этим человеком я дружить не собиралась…
Олигархи наверно умеют убеждать. Мои родители, скрипя сердце, согласились. Витор даже смог заслужить расположение моего отца, сыграв с ним в дартс. С последующим проигрышем своего джипа.
