Глава 2Лучик солнца пробился сквозь толстые стекла класса Зельеварения. Словно напоминая ребятам, что есть еще что-то живое, и про них никто не забыл. Он быстро оббежал мрачный кабинет, внося на миг немного света, и запутался в волосах Лили. Они вспыхнули золотом и заставили сидящих позади однокурсников невольно отвлечься на них.
Девушка вздохнула и с раздражением откинула перо. Всё то, что рассказывал профессор Слизнорт, она знала. Знания, похоже, единственное, что осталось от её дружбы со Снейпом. Не считая воспоминаний. Воспоминания – одни из немногих вещей, которые человек не в силах изменить. Да, можно попробовать забыть или создать более яркие и запоминающиеся. Но в определенный момент времени они вернутся. Возможно, на следующее утро или через несколько лет. И тогда, кто знает, вдруг вы посмотрите на них с другой стороны. И будете чувствовать себя по-дурацки, когда вспомните, что пытались их стереть.
Через это Лили прошла. Правда, частично. Совместные прогулки с Северусом, их посиделки допоздна в библиотеке за уроками, долгие разговоры обо всём, начиная с новостей в мире, заканчивая планами на взрослую жизнь, Эванс научилась вспоминать с улыбкой. Да и просто выбросить пять лет дружбы невозможно.
А вот отношение к той злополучной ссоре в конце пятого курса ей так и не удалось изменить. Не то чтобы Лили была злопамятна и не умела прощать людей. Нет. Просто, как бы вы себя чувствовали, если бы друг детства предал вас? Что бы ни говорила девушка потом, что она его простила и всё понимает и верит, что слово «грязнокровка» просто слетело с языка. Ведь трудно не подцепить то, что постоянно повторяют в твоем окружении. Согласны? Все через это проходили. Но внутренний голос бунтовал в такие моменты. И требовал, чтобы Лили высказала Снейпу всё то, что она о нем думает. Ну, или хотя бы не говорить того, во что сама не верит, а просто уйти было бы правильней. Но нет, всеми решениями Лили управляла голова. Словно у неё был пунктик – делай что хочешь, главное, чтобы окружение было довольно. Девушка очень легко забывала о своих чувствах и желаниях, вспоминала о себе поздно, когда уже не было сил.
Вот она - главная проблема Лили. Она не умела ловить моменты, следовать своим мечтам. И вечно упускала шансы.
Лили посмотрела в окно: погода определенно издевалась над учениками. Но надо отдать ей должное, за дождливое лето она отплатилась солнечным сухим сентябрем. Как всегда вовремя. Учиться совсем не хотелось. А тем более слушать лекции, которые когда-то уже звучали. Но Эванс прекрасно понимала, что этот материал нужен, ведь в этом году ЖАБА. Не до отдыха.
Рядом засопела Алиса, но этот звук был настолько ничтожным в огромной аудитории, что слушала его только Лили. Девушка умиленно улыбнулась, но не стала будить подругу. Ночью она слышала, как Алиса ворочалась и не могла заснуть. А утром проснулась с насморком и температурой. Всё утро подруги проспорили друг с другом. Одна настаивала на больничном крыле и отдыхе, другая напоминала об экзаменах и наполовину забытом материале. Победила МакАртур. Собственно, что толку? Хотя, в одном она была права: сон на уроке имеет преимущество. Он всегда настолько внезапный, что бороться с ним нет сил. Засыпаешь, даже не замечая этого, не то, что ночью.
Лили обвела взглядом класс, при этом пытаясь хоть немного размяться. Многие, кому для будущей карьеры нужно было Зельеварение, усердно записывали за профессором. Те, кто более ответственно относился к учебному процессу в прошлые годы и сохранил конспекты, откровенно скучали. Марлин Маккинон и Мэри Макдональд тихонько разговаривали, то и дело оглядываясь на Слизнорта. Фрэнк писал, кажется, письмо, подперев рукой голову. Блэк, как и Алиса, спал, дергаясь во сне, будто с кем-то боролся. Поттер, сидящий рядом с ним, морщился и толкал в бок Сириуса, когда тот мешал ему. Лили с удивлением обнаружила, что Поттер не просто сидит, а записывает. Лили даже присмотрелась, лекции ли он пишет или же что-то своё. Поттер обладал многими качествами и способностями, которые помогали ему во время учебы. Многими, кроме усидчивости и точности. Без этого Зельеварение не поддается. Самое время взяться за ум.
Солнце било в глаза, и Лили закрыла их, наслаждаясь пением птиц за окном. То чувство душевного подъема, что так отчетливо ощущалось несколько дней назад, вновь зарождалось. Эванс взглянула на птиц, на то, как они плавно скользят по облакам: то спускаясь, то вновь взмывают ввысь. Вот она, настоящая свобода. Возможность летать, преодолевая сопротивление ветра.
Лили любила ветер. То, как он бьет в лицо, взлохмачивает волосы. Любила за то, что он обладает удивительной способностью приносить свежесть и прохладу. Как от сильных порывов захватывает дыхание так, что становится страшно. Девушка вздохнула и отвела взгляд от окна. Глянув на часы, она с приятным удивлением обнаружила, что до конца урока не более двух минут. Удар колокола оповестил об окончании урока. Пока Слизнорт еще что-то бубнил о практике на следующем занятии, семикурсники собирали свои вещи, громко переговариваясь и толкаясь.
- Алиса, - позвала Лили подругу и несильно потрясла ее за плечо. - Вставай, соня. Всё на свете проспишь, - Алиса нехотя шевельнулась, недовольно что-то пробормотала и с трудом подняла растрепанную макушку.
- Что уже всё? - она встала, как попало побросала чистые листы в сумку и вылезла из-за парты. - Знаешь, - девушка зевнула, - когда спишь, лекции не такие и скучные.
- Даже не сомневаюсь, - ответила Лили, и девушки громко рассмеялись.
- Может, всё-таки пойдешь в больничное крыло? Ну, или в комнату. Хоть поспишь спокойно, - вновь завела Эванс и потрогала лоб подруги. Алиса вывернулась из-под ее руки и с раздражением сказала:
- Ой, Лили, не надо снова? Со мной всё отлично. Чувствую себя как огурчик.
- Ну-ну, я вижу, - рыжая с сомнением посмотрела на подругу, когда та чихнула. От её взгляда девушка поморщилась, а потом улыбнулась.
- Не волнуйся, и знаешь, неохота сейчас сидеть в одиночестве. А здесь наш курс, рядом. Мы не виделись три месяца. Даже я успела соскучиться. В родном шуме засыпается лучше.
На выходе они услышали возглас и обернулись в дверях:
- Бродяга, твою мать, - недовольно проговорил Поттер, и от души пнул спящего Блэка.
Девочки закатили глаза. За все семь лет учебы эта картина уже стала обыденной.
- Агуаменти, Поттер, - в один голос сказали девочки и засмеялись.
- Спасибо, - едва различимо донеслось до них. Затем послышались ругательства Блэка и смех Поттера.
Подруги не торопясь шли на следующий урок. Они подошли к кабинету Трансфигурации, намереваясь оставить сумки и немного пройтись. Почти весь поток учеников стоял чуть в отдалении от дверей, чтобы профессор МакГонагалл не услышала разговоры, которые совсем не предназначались для её ушей. Хотя все понимали, что для того, кто может превращаться в кошку, несколько метров не играют большой роли. Слух у профессора отменный. Многие неторопливо прогуливались по коридору, но далеко не уходили. Хоть им уже не по двенадцать лет, но получать нагоняй за опоздание от декана Гриффиндора боялись.
Лили прошла к их с Алисой парте, бросила сумки на стулья и уже разворачивалась для того, чтобы выйти, как услышала:
- Мисс Эванс, - усталым голосом позвала МакГонагалл. Лили обернулась и подошла ближе. Профессор отложила чью-то работу и посмотрела на свою ученицу.
- Что-то случилось, профессор? - девушке совсем не понравился взгляд декана. В нем смешалось сочувствие и непонятная Лили боль. У девушки побежали мурашки от этого взгляда; в груди зародилось какое-то нехорошее предчувствие. Хоть МакГонагалл ничего не сказала, но Эванс поняла, что новости отнюдь не хорошие. – Что? - на этом голос её дрогнул, но она мысленно заставила себя собраться.
- Лили, успокойтесь. К сожалению, я не могу вам сказать, что произошло... - Минерва жестом попросила Лили не перебивать её. - Вас ждет профессор Дамблдор у себя в кабинете.
Как только Лили услышала конец фразы, она резво выскочила из классного кабинета и побежала к кабинету директора. Она не обратила внимания ни на удивленных ее поведением однокурсников, ни на возглас Алисы, которая ждала её у кабинета. Сердце стучало как сумасшедшее, в голове роем проносились мысли одна хуже другой. Но Лили приказала себе не паниковать раньше времени. Ведь, если бы произошло что-то серьезное, она бы почувствовала? Она произнесла пароль горгулье, но от быстрого бега язык заплетался, и разобрать, что она сказала, было невозможно. Девушка попыталась отдышаться, пригладила растрепавшиеся волосы, глубоко вздохнула, успокаиваясь, и четко произнесла:
- Слезы Феникс.
Горгулья отъехала в сторону, и Лили стала подниматься по ступенькам. Перед самой дверью она остановилась, уже было подняла руку, чтобы постучаться, как вдруг замерла в нерешительности. Готова ли она услышать это? Она встряхнула головой. Какая разница готова, не готова. Её душевное состояние сейчас не главное. Девушка отрывисто постучала, и как только услышала приглушенное «войдите», зашла в кабинет.
- А, мисс Эванс. Проходите, я Вас ждал. - Девушка неуверенно подошла к столу и взглянула на директора. Румянец, вызванный быстрым бегом, пропал. Сейчас она как никогда была похожа на фарфоровую куклу. Лицо, белое и неподвижное. Широко распахнутые, ярко горящие глаза приковывали взгляд, словно маяк, не дающий странникам затеряться в бесконечном морском просторе. В море, которое сейчас расплескалось в мутно-зеленых из-за переживаний глазах Лили. Сейчас они выдавали чувства девушки: страх и нетерпеливость.
- Присядьте. Может, стакан воды? - вежливо предложил Дамблдор. Лили покачала головой, садясь в кресло и набираясь смелости для разговора. Она опустила глаза, а когда подняла их снова, ей не пришлось озвучивать свой вопрос. Всё было понятно без слов.
- Лили, хочу сразу вас успокоить, никто из ваших родных не пострадал.
Девушка шумно выдохнула, встряхнула руками, тень улыбки заскользила по её губам и в глазах появилась благодарность. Словно Дамблдор сам подставил спину под шальное заклятие, летевшее в неё. Но она быстро вернула себе настороженный вид, так как она поняла, что это ещё не все. Тем временем директор продолжил:
- Вчера ночью отряд Пожирателей Смерти уничтожил много жилых магловских районов. И ваш, к сожалению, не стал исключением. - Он сделал паузу, после которой заговорил медленней, давая время, чтобы всё переварить. - По счастливому обстоятельству, ваших родных не было дома. Что нельзя сказать о соседях. Конечно, есть выжившие, наши люди успели спасти некоторые дома, но, - директор покачал головой, словно винил себя, что не мог предугадать выходку Пожирателей, - многие потеряли своих родных. Министерство пока умалчивает об этом, чтобы не сеять панику среди волшебников. А на самом деле прикрывают свои посты и должности. - Он посмотрел на девушку и замолчал.
У Лили кружилась голова. В глазах потемнело и защипало. Девушку трясло, она не могла поверить, что её дома больше нет. Её знакомых нет. Никого. Она просто не верила. Может это просто сон, и сейчас она проснется? В легких не хватало воздуха, грудь сдавливало все сильней и сильней. Она собрала все силы и спросила:
- Вы знаете, кто выжил? - она подняла взгляд. Пустой потухший взгляд. Однако что-то в нем всё же было. Надежда.
Дамблдор помолчал пару минут. Девушка не двигалась. Наконец, он ответил:
- На вашей улице, выжила только ваша семья. Я сожалею, Лили.
Лили вздрогнула, и боль стала настолько сильной, что девушка даже подняла руки к груди. Словно хотела собственноручно зашить рану в груди. Она зажмурилась. Тех, кого она знала, больше нет. Нет, этого не может быть.
Она вспомнила семью Смитов. Прекрасная пара, недавно купившая домик напротив. В июне Лили была свидетелем того, как миссис Смит возвращалась в компании друзей домой вместе с новорожденными близнецами. Молодая мама светилась счастьем, с улыбкой принимала поздравления.
А миссис ДиЛауренсис. Она жила в конце улицы. После смерти мужа открыла частный детский сад. Своих детей у нее не было, но она отдавала всю свою любовь и заботу соседским чадам. На праздники готовила потрясающий пирог с патокой и раздавала всем желающим.
Джонсоны, Андерсоны, МакМилланы, Холливелл. И все мертвы.
Каждый был неотъемлемой частью её детства. И теперь Лили чувствовала, как от нее оторвали большой кусок. И во всем виновата какая-то кучка людишек, возомнившая, что они вправе решать, кому жить, а кому умирать. Ненависть и боль схлестнулись внутри Лили. И невозможно было понять, что из них сильнее.
Из глаза девушки выкатилась слезинка, за ней другая. Эванс очень старалась не расклеиваться, тем более на глазах у директора, но что поделаешь, когда слезы так и бегут из глаз. Водопад нельзя повернуть вспять. Так и со слезами.
Лили увидела, что профессор протягивает ей стакан с чем-то, по характерному запаху Лили узнала Умиротворяющий бальзам. Но девушка покачала головой и попросила просто воды. После, того, как с трудом успокоилась, Лили спросила:
- И что теперь? Где родители и Петуния? - едва различимо просипела Лили. Голос её был ломким, в горле было сухо даже после выпитого стакана. Она прокашлялась. - Где они?- уже громче повторила Эванс.
- Ваш дом полностью разрушен. Сейчас на месте трагедии работают Мракоборцы. Ваши родители и сестра еще не вернулись из поездки. Поэтому я хотел поговорить о последствиях. – Директор дождался кивка девушки в подтверждение, что она его слушает, и продолжил, - Наша магия сильна. Нам известно прекрасное заклинание, которое может вернуть разрушенное здание в прежний вид. Но… Мисс Эванс, Ваши близкие находятся в опасности, и у меня есть к вам два предложения. С вашего согласия, мы можем предоставить вашей семье другой дом, в другом районе. Никто ничего не заподозрит, воспоминания им изменят. Как и всем остальным. Об этом инциденте будете помнить только вы. Министерство несет всю…
- Я не могу так с ними поступить, - перебила директора Лили. В её голосе была решительность. – Они должны знать правду.
- Я ожидал этого, Лили, поэтому у меня к вам другое предложение. Как только ваша семья вернется назад, я лично поговорю с ними. И они уже сами будут думать, как поступить. Независимо от того, что они решат, наши люди смогут защитить их. К сожалению, я не могу обещать круглосуточную защиту, сами понимаете. Но нужные меры будут предприняты.
В кабинете была идеальная тишина. Лили неподвижно сидела в кресле. Взгляд её затерялся в ногах. Создавалось ощущение, что она находится где угодно, только не в этой комнате.
- Мисс Эванс?
- Могу я сама всё им рассказать? Пожалуйста? - красные глаза, полные слез умоляюще смотрели на директора.
- Лили, я сожалею, но это невозможно. Ради вашей же безопасности. Вы не можете сейчас покинуть Хогвартс.
Лили поникла. Чувство вины грызло её изнутри. Она понимала, что глупо винить себя за то, что она родилась, но ничего не могла поделать. Теперь они её возненавидят.
Дамблдор внимательно смотрел на девушку и думал о том, сколько еще страданий придется вынести подрастающему поколению. Молодые, задорные, с многочисленными планами и мечтами на будущее, они должны забыть о них, сосредоточится на защите от темных сил.
- Лили, не вините себя. Я бы посоветовал вам обратиться к мадам Помфри. Они поможет вам успокоиться. Я дам знать, когда поговорю с вашей семьей.
Девушка кивнула и молча пошла к двери. Уже на пороге она услышала:
- Мисс Эванс, помните, счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться у свету.
И одному Мерлину известно, как Лили хотелось верить в это. Идя по коридору к кабинету Трансфигурации, Лили думала только об одном. О том, что детство кончилось. И взрослая жизнь совсем такая веселая и захватывающая, как представлялась.
