Глава 2Гермиона пристально вглядывалась в шар, в котором плавала лёгкая пелена, как будто кто-то вдохнул в него сигаретный дым.
– Ничего особенного сказать не могу, вижу только группу студентов, которых объединяют общие интересы или идеи… и связано это с их происхождением. Они очень гордятся своим происхождением, все… кроме одного… – и Гермиона нарочно замолчала. До этого момента Риддл не проявлял никакого интереса к тому, что говорила девушка, он разглядывал стены, увешанные амулетами, талисманами и оберегами. Лёгкий дымок от благовоний успокаивал и располагал к созерцанию. Но как только Гермиона осеклась, он тут же повернул голову, поняв: девушка увидела ещё что-то, но не захотела говорить.
– Действительно, в том, что вы сказали, мисс Певерелл, нет ничего особенного: людям свойственно примыкать к единомышленникам или к тем, кто понимает их. А у вас, мисс Певерелл, есть друзья одинаковых с вами убеждений? – спросила Кассандра.
– Нет, профессор, я всегда одна. Меня боятся, думаю… так же, как и вас, – ответила Гермиона.
– Понимаю. Выходит, что мы с вами друзья по несчастью! – профессор засмеялась, подошла к девушке и, положив руку ей на плечо, мельком бросила взгляд на шар, и тут же вздрогнула.
– Задержитесь на секунду, – еле слышно сказала она.
Как только комната опустела, Кассандра подошла к Гермионе и взволнованно произнесла:
– Мисс Певерелл, вам угрожает опасность. Сегодня ночью вас попытаются убить прямо в спальне.
Девушка побледнела и опустилась на стул.
– Это сделает Риддл, да? – тихо спросила она.
– Я не видела лица, – ответила Кассандра.
– И как это произойдёт? – по телу Гермионы пробежал холодок.
– Вас попытаются задушить… подушкой. Надо срочно рассказать обо всём Дамблдору, и, я думаю, что сегодня же вы должны вернуться в своё время, – проговорила Кассандра.
– Вернуться... вот так, бросить всё на полпути? – Гермиона потёрла лоб. – Профессор, вы сказали, что это произойдёт ночью в моей спальне. Но ведь я там не одна, и шум может разбудить девочек, – рассуждала Гермиона.
– Скорей всего, злоумышленник использует усыпляющее заклинание, и вы, и ваши соседки погрузятся в глубокий сон, и никто ничего не услышит, – с грустью ответила Кассандра.
– Когда я готовилась к экзаменам, профессор, я не спала ночи напролет, в этом мне помогло бодрящее зелье, – Гермиону приободрила эта мысль. – Если вы поможете мне достать его, то сонное заклинание не подействует на меня, я окажу достойную встречу ночному гостю, и нам не придётся беспокоить профессора Дамблдора.
Кассандра отправилась в больничное крыло и через некоторое время вернулась с флакончиком в руках:
– Пообещайте мне, мисс Певерелл, быть как можно осторожней.
* * *
Гермиона лежала на кровати, укрывшись одеялом. Она крепко сжимала волшебную палочку и не боялась, что сон сморит её: снадобье не даст заснуть. Время тянулось медленно, и она задумалась: «Как быстро Риддл решил разделаться со мной. В беседах с Гарри, Дамблдор неоднократно говорил, что Том обладает колоссальным терпением и выдержкой, неужели профессор ошибался? И странно, что разыгранная мной способность к прорицанию не привлекла его, – а на этом строился весь план. Пережить бы эту ночь, а там… видно, придётся покончить с Риддлом, и сделать это надо во время прогулки в Хогсмид».
Дверь легонько скрипнула, Гермиона насторожилась, в темноте трудно было что-либо различить, и она вся обратилась в слух. Кто-то осторожно зашёл в спальню, затем Гермиона услышала шёпот. Девушка догадалась, что непрошенный гость шепчет заклинание.
Шаги затихли рядом с её кроватью, кто-то рывком раздвинул занавески полога и накрыл её подушкой, тяжело навалившись всем телом. Гермиона не сопротивлялась, притворяясь спящей, но подушка перекрыла ей доступ воздуха. Она сконцентрировалась и мысленно произнесла: «Ступефай».
Человека отбросило к двери, он с грохотом врезался в неё, и та открылась. Гермиона откинула подушку и, жадно вдохнув воздуха, села на кровати. Злоумышленник поднялся на ноги, в темноте девушка видела лишь его очертания, и неожиданно у него за спиной возникла другая фигура. Она схватила непрошенного гостя за шею и поволокла в гостиную. Гермиона вытащила из-под матраца мантию-невидимку и, накинув её, тихонько спустилась по лестнице.
Риддл ударил Лейстрейнджа кулаком в лицо, от чего тот отлетел к дивану.
– За что?! Ты ведь сам сказал, что её надо прикончить, – воскликнул Лейстрейндж, пытаясь сесть.
– Я сказал, что надо прикончить, но разве я приказывал тебе сделать это сегодня, идиот, – процедил Риддл. Он шёл на перепуганного юношу, тот, пятясь, забрался на диван. Риддл схватил его за волосы и, перекинув через спинку дивана, поволок к стене, а потом со всей силы ударил об неё головой. Юноша завыл:
– Остановись! Прошу тебя, хватит!
– Ну что, кретин, тебе не удалось её убить? Ещё бы, она всё знала и ждала! И хватит ныть, это послужит тебе уроком, никогда ничего не предпринимай без моего ведома, – проговорил Том.
– Но тебя же не было в спальне, спрашивать было не у кого, и я решил, что сделаю это сегодня, – произнёс юноша, вытирая платком окровавленный нос.
– Я перестарался, напугав Певерелл. Сам сделал глупость! В моих руках был шанс узнать всё о своём будущем, ты понимаешь? Она могла предсказать мне: кто опасен для меня, какие безвыходные ситуации могут возникнуть в моей жизни. Певерелл могла бы помочь избежать их… а я дурак! – сокрушался Риддл.
– А может подвергнем её пыткам? Применим Круциатус, а потом, когда узнаем всё, что нас интересует, сотрём девчонке память, – гнусавя, проговорил Лейстрейндж, смачивая платок водой из графина.
– Ты спрашивал, где я был? Я тайком пробрался в библиотеку, меня очень заинтересовал именно этот вопрос, можно ли путём пыток выведать информацию о будущем? И оказалось, что нет! Прорицатели не могут ничего предсказывать, когда испытывают боль, для этого им необходимо находится в позитивном, спокойном настрое, – объяснил Риддл.
– Это плохо… а что если мы подмешаем Певерелл любовного зелья, а? Она влюбится в тебя и будет находиться в состоянии эйфории, а это позитивное расположение духа, – Лейстрейндж даже улыбнулся своей догадке.
– А ты и правда начинаешь соображать… когда тебе морду набьёшь, – засмеялся Том. – Отличная идея. Я отправлю письмо с совой – у меня есть кое-какие связи в Лютном – и через час получу все необходимые ингредиенты, за ночь сварю зелье, и уже к утру оно будет готово. Ладно, ложись спать, а я – в совятню.
Гермиона стояла на лестнице под мантией-невидимкой и слышала весь разговор.
«Так, так, – подумала она, – любовное зелье? Ну что же, придётся притвориться влюблённой дурочкой»
* * *
Том вернулся в спальню на рассвете и от усталости свалился на кровать.
– Ну что? Получилось? Лейстрейндж рассказал, что произошло ночью, она нас не выдаст? – с беспокойством спросил Эйвери.
Том подложил руки под голову и безучастно произнёс:
– Если бы донесла, то нас бы уже вызвали на ковёр к директору, а может, и в другое место. – Том тихо засмеялся. – Всё сделано: зельё в стакане с тыквенным соком. На кухню пробраться нетрудно, как вы знаете.
– А вдруг стакан попадёт к кому-нибудь другому, что тогда? – предположил Мальсибер.
– Не попадёт, колдовство, мой друг, магия! Или ты сомневаешься в моих способностях? А теперь оставьте меня, я не пойду на завтрак: спать хочу.
Как только студенты расселись по своим местам, на столах тут же появилась еда, и рядом с Гермионой материализовался стакан с тыквенным соком. Гермиона сидела на краю стола слизеринцев, и все были на месте: Мальсибер, Розье, Эйвери и Лейстрейндж – отсутствовал только Риддл. Девушка взглянула на Лейстрейнджа, на его лице не было синяков или ссадин.
«Видно, Риддл постарался убрать с помощью магии все следы с его физиономии», – подумала она и незаметно достала волшебную палочку, которой слегка коснулась стакана. Заклинание было простым, его часто использовали в зельеваренье при выпаривании. Гермиона лишь делала вид, что пьёт, и каждый раз, когда ставила стакан на место, жидкость заметно уменьшалась. Мальсибер, сидевший рядом, украдкой наблюдал за ней, и когда стакан опустел, он толкнул Розье в бок, шепнув:
– Всё в ажуре.
На занятиях Гермиона вела себя как обычно. Она знала, что теоретически действие любовного зелья начинается через несколько часов, поэтому на Риддла не обращала никакого внимания. Но за ужином Гермиона разыграла спектакль, бросая на Риддла влюблённые взгляды, полные обожания. Он заметил это и, покончив с ужином, подошёл к ней:
– Гермиона, ты не против прогуляться со мной после ужина?
Девушка захлопала ресницами и, глядя на него с невыразимой нежностью, ответила:
– Конечно, Том, с удовольствием.
– Тогда через полчаса жду тебя в гостиной, – проговорил Риддл.
Гермиона снова захлопала глазами, обворожительно улыбаясь. Ей казалось, что нужно немного утрировать своё поведение для большей убедительности. Она развернулась на каблуках и помчалась к себе в спальню.
– До чего у девочек глупый вид, когда они влюблены, – иронично улыбаясь, сказал Том, обращаясь к Розье и Мальсиберу.
Обойдя замок, Гермиона и Том вышли на мост. Девушка вспомнила, как часто она стояла здесь с Гарри и Роном и, вздохнув, спросила:
– Почему ты молчишь, Том, тебе нечего сказать мне? – Гермиона посмотрела на юношу, с обожанием заглядывая в глаза.
«Мерлин мой, и вот так будет продолжаться всё время, пока она пьёт любовное зелье, ну до чего нудно, скучно и тошно!» – подумал Риддл, а вслух сказал:
– Мне хочется послушать тебя, Гермиона. По руке Слизнорта ты предсказала будущее, может, и мою посмотришь, мне любопытно.
Гермиона, практически не преставая улыбаться, взяла его ладонь и нежно погладила её.
– Я сделаю все, что ты хочешь, – начала она. – Ты не любишь своё имя, Том, даже ненавидишь его. Из-за отца… какой ужас, он бросил вас, когда ты ещё не родился. А твоя бедная мама так страдала, так убивалась…
– Страдала… убивалась… по этому подонку , а обо мне не думала, бросила на пороге приюта! – с негодованием, выпалил Том.
– Нет… нет… она так любила тебя, что сердце её разрывалось от боли в тот день, когда она оставила тебя на пороге приюта. Семья отказалась от неё, пойми, она была в отчаянии и только так могла поступить. Твоя мама не хотела, чтобы ты жил среди волшебников, она проклинала магию. Я знаю, ты жалеешь её, потому что помнишь, – Гермиона сказала наугад, но Риддл вдруг отдернул руку:
– Хватит!
Он быстро зашагал по мосту, удаляясь от Гермионы, потом оглянулся и сказал:
– Чего ты встала, пойдём… можешь взять меня под руку.
Гермиона изобразила радость на своём лице, и, догнав Риддла, с благоговением опёрлась на его руку, Том ухмыльнулся.
* * *
На посиделках у Слизнорта Том искусно подтолкнул профессора к обсуждению темы власти. Декан пространно говорил о власти, сосредоточенной в руках одного человека, о том, что право повелевать опьяняет сознание, и это одно из самых сильных удовольствий. Непреодолимая сила повелевать, чувствовать себя богом погубила многих завоевателей.
– Яркий пример – Александр Македонский, – сказала Гермиона. – Он был обожествлён, и как только полководец вознамерился захватить весь мир, то был убит. Заметьте, отравлен своими же сподвижниками, как обычный смертный. И с Наполеоном приключилась та же история: соратники его предали и заключили на острове святой Елены, где великий полководец почил на веки. Почему так складывается судьба великих завоевателей, профессор? – спросила девушка.
– Вы абсолютно правы, мисс Певерелл, так заканчивается путь всех захватчиков: сначала последователи восторженно подхватывают твои идеи, затем помогают воплотить их в жизнь, а потом появляется зависть – одна из причин предательства. Другая причина в том, что некоторые люди из окружения полководца или захватчика начинают понимать: всё медленно, но верно идёт к неминуемому концу, – объяснил Слизнорт.
– И вы полагаете, профессор, что любого человека, добившегося власти, рано или поздно ждёт предательство? – спросил Риддл.
– Как это ни грустно, но предательство неминуемо! – заключил Слизнорт.
Риддл изменился в лице, слова профессора ему не понравились.
На следующий день, около четырёх часов, Том пригласил Гермиону тайно прогуляться в Хогсмид, и, воспользовавшись потайным ходом в статуе горбатой старухи, они вышли в «Сладком Королевстве», откуда Риддл повел девушку в Визжащую хижину. Гермиону это удивило. Она думала, что только мародеры знали о существовании тайных ходов.
Внутри Визжащая хижина выглядела по-другому, в последний раз Гермиона была здесь, когда они впервые увидели Сириуса, тогда кроме матраца ничего не было. Теперь же тут стояла кое-какая мебель. Том уселся в кресло, а Гермиона собиралась присесть рядом на диван, но юноша остановил её:
– Не садись, он может развалиться, лучше присядь ко мне на колени.
Гермиона удивилась, но вида не подала и села к Тому колени. Юноша обнял её:
– Тебе приятно находиться в моём обществе, Гермиона, я нравлюсь тебе?
– Очень нравишься, Том, – ответила она, восторженно глядя ему в глаза.
– Тогда сними куртку. – Гермиона подчинилась. – Расстегни блузку, – приказал Том, Гермиона покраснела, но всё же сделала так, как он сказал.
– Ты дрожишь? – спросил Риддл.
– Здесь холодно, – солгала Гермиона, её била мелкая дрожь от страха, она не знала, чего больше боится: того, что было на уме у Тома, или того, что он раскроет обман.
Том отдернул блузку и, глядя на её грудь, сказал:
– Красивое бельё.
Он нежно провёл рукой по ажурной отделке бюстгальтера, так, что его пальцы касались кожи Гермионы. Та залилась краской, а он, заметив её смущение, засмеялся:
– Не надо так смущаться, а то меня совесть замучит. – Том погладил её колено, и его рука юркнула под юбку, девушка напряглась как струна. Надо было что-то придумать, иначе она не выдержит и ударит его. Гермиона убрала руку Тома со своего плеча и с нежностью погладила ладонь, посмотрев на неё, она неожиданно испугалась. Он тотчас заметил это:
– Что ты увидела?
Гермионе только это и надо было:
– Том, ты добьешься известности, и твоё имя люди будут произносить со страхом, а многие вообще будут бояться называть его. За тобой пойдут волшебники, ты соберёшь армию своих сторонников. Тебя ждут великие, но ужасные дела, и всё будет так, как ты задумал, но не долго… внезапно всё закончится, – как только Гермиона произнесла эти слова, Риддл убрал руку с её ноги, встал и заходил по комнате:
– Почему закончится, из-за чего? Как это произойдёт?
– Этого я не вижу, по крайней мере, сегодня. Я тебя расстроила? – спросила Гермиона с нежностью, она неплохо играла свою роль.
– Одевайся, пора возвращаться, – сухо сказал он.
Вернувшись в гостиную, Том пожелал ей спокойной ночи и пошел спать.
«Вот гад, хоть бы спасибо сказал за предсказание», – подумала Гермиона и пошла в свою спальню.
По окончании урока трансфигурации, Дамблдор попросил Гермиону задержаться.
– Как продвигается ваше дело, мисс Певерелл?
– Пока никак, я рассказываю Тому о его будущем, но до главных событий ещё не дошла, – ответила она.
– Я об одном прошу вас, если вы хоть на долю секунды почувствуете, что не хотите смерти Риддла, послушайтесь себя. Иногда внезапно вспыхнувшее предчувствие оказывается самым правильным, но при других обстоятельствах самое худшее придётся сделать вам самой. Я живу в этом времени и не могу вмешиваться в него, тогда как до вашего рождения ещё очень далеко. И если вы поймёте, что другого выхода нет, то делайте то, зачем пришли, а я сделаю так, чтобы его тело исчезло, – проговорил Дамблдор.
Вечером Риддл опять куда-то собирался.
– Опять свидание? Ну, ты хоть целовался с ней? Она рассказала тебе что-нибудь о будущем? – спросил Розье.
– Как много вопросов. Отвечаю по порядку: я не целовался с ней, кое-что она мне поведала и весьма полезное для меня, – ответил Том.
– Ты, видимо, не очень ласков с ней, возможно, тогда бы она открыла тебе больше. Или зелье слабое, может, новое сварить, посильнее. Правда тогда девчонка станет очень навязчивой и будет нагло приставать к тебе, хотя у неё и развяжется язык, – проговорил Эйвери.
– Я не хочу делать из неё шлюху. Она и так всё расскажет, торопиться некуда, – ответил Том и вышел.
Дождавшись Гермиону, он повел её на седьмой этаж.
– Тут есть укромное место, где никто не помешает, это выручай-комната. – Том остановился, прошёл мимо стены три раза, потом сосредоточился, глядя на пустую стену… и тут же появилась дверь. Совсем недавно Гермиона и её друзья прятались в ней от Риддла, а сейчас он сам привел её сюда.
– Комната принимает вид в зависимости от твоего желания, сейчас, как ты видишь, она стала комнатой отдыха. Здесь может появиться что угодно, кроме еды, – проговорил Риддл.
–Надо сосредоточиться на этой мысли и откроется проход в «Кабанью голову»… может быть, – проболталась Гермиона.
Риддл в упор смотрел на неё, и вдруг прогремело:
– Легилименс!
Риддл вошёл в её мысли. Он увидел маленькую девочку, рядом с которой находились двое мальчиков: один был темноволосый, в очках, другой – рыжий. Тут же всё поменялось: девочка уже выглядела старше и с ней опять были те же мальчишки. Том видел, как темноволосый вынырнул из воды, и Гермиона поцеловала его. Потом картинка снова изменилась: он увидел высокого мужчину, который падал в чёрную арку, время проносилось перед его взором, Риддл увидел хрустальный гроб и плачущих людей… потом опять всё изменилось: он увидел зал и лежащих на полу волшебников, мелькнуло чьё-то уродливое лицо с красными глазами…
– Экспеллиармус!
Это Гермиона выкрикнула заклинание, волшебная палочка Риддла отлетела в сторону, девушка сделала рывок и захватила её. Гермионе хотелось вывернуть Тома наизнанку, тяжело дыша она нацелила на него обе палочки… но подумав о своей миссии, ради которой явилась в прошлое, она поборола свой гнев и бросила палочку Риддлу. Девушка опустилась в кресло и, заплакав, сказала:
– Зачем ты так, Том?
Риддл молчал, наверное, он и сам не знал, зачем это сделал.
– Эти двое… твои друзья из Дурмстранга? – спросил он.
– Да, и мне их очень не хватает, – всхлипывая, ответила она.
– А меня ты разве не любишь? – в голосе Риддла чувствовалось подозрение.
– Конечно, люблю… а ты меня… нет.
