Эльф и лимонные дольки.Поппи проснулась от ощущения, что вот-вот прозвенит будильник, но это ожидание не оправдалось. Потянувшись, она выбралась из теплой постели и привычно босиком пошлёпала в ванную. Только она совсем не учла, что полы тут не ламинатные, как в квартире, где Маша прежде жила, а из настоящего дикого камня. Потому Поппи быстро взбодрилась от распространяющегося по ногам жгучего холода, и старалась идти как можно быстрее, чуть поджимая озябшие пальцы.
Закончив с утренними гигиеническими процедурами, она тем же торопливым шагом вернулась в комнату да так и застыла в изумлении. Ей в глаза сразу бросилась постель, аккуратно застеленная чьей-то заботливой рукой. Поппи твёрдо помнила, что уходя, не потрудилась её убрать. Посторонние не могли попасть в комнату, так как перед сном, памятуя привычку некоторых бесцеремонных личностей заявляться нежданно-негаданно, она специально, надрываясь, подтащила тяжелое кресло от камина к самой двери. Сейчас кресло так и стояло, подпирая дверь, потому Поппи логично заключила, что дверь не открывалась.
Вспомнив о Снейпе, она припомнила и то, что он говорил о каких-то домовых. Решила, что, возможно, непрошеные помощники - это именно они. Во всякую мистику Маша не очень-то верила, разве что в НЛО, и то, совсем немножко, потому её познания о домашней нечисти были очень скудны. Правда, их хватило на то, чтобы начать обыскивать и разглядывать большой камин, более всего остального в комнате походящий на печку, где, как она считала, и должны обитать домовята.
− Барабашка, домовой, выходи, покажись, − смущаясь нелепости своего занятия, тихо, чуть нервно причитала девушка. Из-за этого напряжения она вздрогнула, подпрыгнув на месте, когда за её спиной раздался тихий хлопок. Резко обернувшись на звук, Поппи увидела на уровне своих коленей диковинное существо, совсем не соответствующее её представлению о домовых, как о пушистых косматых гномиках. Домовёнок был совершенно лыс, серокожий и худосочный, с тонюсенькими узловатыми ручками, с смешной мордочкой, украшенной длинным вздёрнутым носом-пятачком и непропорционально большими поникшими ушами. Одет он был в потёртую тунику неопределимого цвета.
− Мадам Помфри звала домового эльфа. Тинки пришёл, − пропищало существо, моргая глазами размером с теннисные мячи.
Поппи очень осторожно, будто боясь спугнуть резким движением, приблизилась к Тинки и медлено протянула к нему руку. Прикоснуться к такому существу, наверняка, большинство людей бы побрезговали из-за неаккуратного вида его одеяния и неприятного земленистно-серого цвета кожи. Но Маша, как и всякий медработник, относилась к тому особому подвиду человека, что генетически лишён чувства отвращения и боязни, зато она была чрезвычайно любопытна. Потому Поппи не удержалась от того, чтобы присесть перед эльфом и легонько потыкать в его плечо пальцем. Тинки испуганно замер, а его огромные глаза будто увеличились вдвое от удивления. Убедившись в его реальности и не обнаружив ничего необычного в плотности тельца и кожи эльфа, Поппи улыбнулась и двумя пальцами почесала его за ухом. Домовой эльф захихикал, прижимая лысую голову к плечу, чтобы избежать щекотки. Вернее, Поппи посчитала звук, издаваемый домовиком за смех, хотя он совсем не походил на что-либо ранее ею слышимое и был совершенно невозможен для воспроизведения человеческим речевым аппаратом. Она отстранилась, поднимаясь. Эльф смотрел на неё смущенно и с каким-то толи восхищенным удивлением, толи обожанием.
− Тинки, а что тут у вас с пропитанием? − вернулась к насущной проблеме Поппи.
− Тинки принесёт завтрак Мадам Помфри! − счастливо пролепетал домовик и с тихим хлопком исчез.
Оставшись одна, без отвлекающих факторов, Поппи тут же вспомнила о пробирающем до костей холоде. Поспешно переоделась из длинной в пол ночной рубашки в свой вчерашний наряд, с особым удовольствием натянув на ноги шерстяные чулки. Только успела обуться, как сопровождаемый тем же хлопком вновь появится Тинки уже с полным подносом еды.
***
Сытно и вкусно покушав, Поппи в весьма благостном расположении духа надумала повторно осмотреть своё нынешнее жилище, в этот раз более тщательно. Оттащив от двери кресло, она принялась за экскурсию. Переворошила каждый шкаф, заглянула в каждый ящик в спальне, небольшом кабинете с высоченными книжными полками, в большой палате и примыкающей к ней кладовке со сменным бельём, медными тазами, лекарствами и прочим необходимым для нормального функционирования лазарета.
Разобралась по картотекам в кабинете, что сейчас всё тот же тысяча девятьсот девяносто второй год, а значит переместилась она не во времени, а в пространстве, угодив в какую-то параллельную реальность, где она уже совсем не юная школьная медсестра. В том, что находится в школе, она узнала из тех же бумаг. О возрасте ей услужливо подсказало отражение в зеркале и найденная старая медицинская карточка ученика Слизерина Северуса Снейпа с заметками в ней от медсестры Помфри . Утешало лишь то, что эта карточка лежала в самой глубине полок, там, где начинались архивы с первого года работы в школе, наверное, когда Поппи ещё была ровесницей Маши. Подивившись тому, как эта женщина все свои лучшие годы отдала работе в одной школе, Маша осознала, что теперь ей придется лечить детей. Привычных себе медикаментов она не нашла, даже таких простых, как зелёнка и аспирин.
"Потом нужно обязательно выведать у Снейпа, что тут используют вместо этих препаратов" - подумала Поппи. При этом, она искренне надеялась, что ей не придется заниматься кровопусканием, скармливанием ученикам сырых лягушек, рыб, пиявок, мухоморов и пользоваться прочими альтернативными методами исцеления. При упоминании всего этого безобразия, Маша всегда вспоминала слова своего преподавателя в медицинском училище о том, что у нас и так каждый второй врач - приверженец нетрадиционной медицины, а именно лечения через жопу.
Не рискнув продолжить разведывательную деятельность за пределами больничной территории, Поппи подошла к большому окну в палате. Белочки-орешки! За окном были высокие горы, серо-коричневые скалистые образования с синими тенями и с изумительной красоты зелеными холмами в изножье. Маша ранее никогда не видела гор в живую. Они её сразу покорили своей величественностью. Внизу темнел смешанный лес, мерцала в полуденном солнце вода горного озера, стояли небольшие постройки, оранжереи, а правее, спрятанный от взгляда углом здания, немного был виден стадион.
Настежь распахнув окно, Поппи высунулась по пояс наружу осмотреть фасад здания. Больничная часть располагалась на втором этаже, а стены здания уходили вверх ещё на шесть этажей. Это был самый настоящий старинный замок с высокими величественными башнями, построенный из грубого камня.
От созерцания пейзажных и архитектурных изысков Поппи отвлекло тихое покашливание за спиной. Обернувшись, она встретилась взглядом со старикашкой, что вчера за ужином восседал в центре стола и потому был определен ей как самый тут главный. Старик мягко, как-то покровительственно и снисходительно улыбался в свою белую бороду, поглядывая на Поппи сквозь половинные стекла очков. Невольно нервно, Поппи одёрнула свой передник и поздоровалась.
− Поппи, добрый день, милочка, как ты себя чувствуешь? Северус пожаловался, что ты вчера приболела, вот я и зашёл выпить чаю и проведать тебя.
"Чудесно, просто замечательно, он придумал меня проведать и сам себе предложил горячительный напиток, а где мне его брать?" - мысленно возмутилась Поппи, прикинув в случае чего симулировать частичную амнезию.
− Спасибо, что зашли. Я вчера поскользнулась и упала, вот, дышу воздухом, − махнула она рукой в сторону открытого окна, − а то лёгкое головокружение и рассеянность ещё случаются, но это скоро пройдёт.
Старик сам призвал из кладовки чайник и продемонстрировал те же фокусы с указкой, что и Снейп, наполнив посуду водой. Не иначе как волшебством за секунды вскипятил воду, достал из ниоткуда красивые фарфоровые чашки, заварку и мармелад в виде лимонных долек.
"Сосенки-шишечки! Как ведьму меня в этом мире не сожгут! Сожгут как не ведьму." - мысленно успокоила себя Маша.
А пока она справлялась со своими переживаниями, то и моргнуть глазом не успела, как уже сидела с ним за столиком в углу лазарета, а перед ней стояла чашка с ароматным чаем.
− Поппи, милочка, тебе следует быть осторожней! Я волнуюсь за тебя, − заявил старик, шумно отпивая из своей чашки.
Поппи согласно покивала и они немного помолчали.
− Сегодня уже приедут ученики, − как в пространство сообщил старикашка.
Поппи в очередной раз кивнула, поспешно схватила из вазочки на столе лимонную дольку и запихнула её в рот. Они ещё помолчали. Когда на дне обеих чашек оставалась лишь по глотку, старик вновь заговорил:
− Ты ведь присоединишься к нам за ужином в Большом зале?
− Да, точно же, мне ещё много чего подготовить нужно. Столько дел, столько дел... − вскочив со стула, затараторила Поппи, имитируя повышенную активность и стараясь не позволить собеседнику сказать что-либо ещё.
Старик поднялся следом:
− Конечно, и у меня ещё масса дел, я не буду тебе мешать, − чинно поглаживая свою длинную бороду, согласился он. − Встретимся за ужином.
***
Поппи как раз домыла чашки, когда раздался тихий хлопок и уже знакомый писклявый голосок известил:
− Тинки принёс Мадам Помфри лекарства от профессора Снейпа!
− Тинки молодец, − раздраженно буркнула Поппи, обходя эльфа, окруженного огромным количеством склянок и пузырьков, чтобы убрать чайный сервиз в кладовую. Домовик от этой простой и не очень-то искренней похвалы расплылся в такой счастливой улыбке, что Поппи стало стыдно. Вернувшись к нему, она склонилась почесать его вислоухую голову. Тинки млел и доверчиво подставлял ухо.
− Как много всего, куда же я теперь всё это богатство дену, − деланно покачала головой Поппи. Её расчёт оправдался, и эльф, ещё более счастливый, аж подрагивая от плещущегося в нём энтузиазма, залепетал:
− Тинки помогать Мадам Помфри! Тинки убирать Бодроперцовое в шкафчик на полку к лекарствам от холода и чиханий! Тинки убирать мази от ушибов, Кроветворное и Костерост на полку от бо-бо. Тинки убирать...
− Стоп-стоп-стоп, Тинки! Дай-ка мне бумагу и чем писать. Мне нужно всё это законспектировать, то есть учесть и посчитать. Инвентаризацию проведём. Ты ведь поможешь мне?
− Тинки счастливый помогать Мадам Помфри! − подобно болванчику закивал головой эльф. И тоже будто из воздуха, достав свиток и перо, передал их Поппи.
До позднего вечера Поппи ходила за эльфом по лазарету, записывая и зарисовывая всю информацию о здешних лекарствах и их местонахождении. Они даже прерывались на чай. Эльф с невероятным удовольствием и скоростью уплетал лимонные дольки, оставленные стариком, который, в свою очередь, оказался ни кем иным как директором школы Хогвартс Альбусом Дамблдором. И это далеко не всё, что Поппи смогла узнать у домовика, хитростью и лаской растормошив его так, что он болтал не замолкая.
***
Убрав в сервант притаившийся в кабинете медсестры последний пузырёк с какой-то микстурой для уменьшения зубов, уже не удивляясь её странному назначению, потому как это было отнюдь не самое неожиданное из того, что ей сегодня встретилось, Поппи повернулась к Тинки:
− Ещё чайку?
− Тинки нужно готовиться к приезду учеников, совсем скоро начнётся Торжественный ужин, − горестно заламывая руки, залепетал домовик ещё более поникнув и без того вислоухими ушами.
− Мне тоже нужно идти на этот ужин, − посетовала ему Поппи. − Иди тогда, готовься. Завтра почаёвничаем.
− Тинки придёт завтра! Тинки счастлив пить чай с Мадам Помфри! − обрадовался домовик, неловко помялся на месте, переступая с ноги на ногу, и исчез с тихим хлопком.
***
Оставшись одна, Поппи подумала, что, может, стоит переодеться к этому их празднику, но уставшая от впечатлений и колоссального потока информации, махнула на свой внешний вид рукой. Большой зал в этот раз нашёлся на диво легко, словно даже лестницы в замке ей подыгрывали, и будто стояли не так как ранее.
Впервые побывав в Большом зале, Поппи была и без того так взволнованна и напугана, что просто не заметила, как он восхитителен. Будто прозрачный потолок отражал бескрайнее звездное небо, такое глубокое, что хотелось раскинуть руки и упасть туда, прямо в небо. Сотни горящих свечей как будто парили над столами. Свет от их тёплого мягкого мерцания падал и отражался радужными бликами от золотой посуды, которой были сервированы столы.
Ученики уже прибыли и распределились за четырьмя большими столами. Все дети были в черных робах, многие в остроконечных шляпах. Мрачноватую, на вкус Поппи, школьную форму разнообразили лишь оторочки из желтых, синих, красных и зелёных лент да галстуки под цвет этих лент. Про себя Поппи так и окрестила школьников: ученик с желтого факультета, синего, красного и зелёного соответственно.
За банкетным столом преподавателей остался лишь один свободный стул. Смущенная своим опозданием, Поппи постаралась как можно тише и незаметней пробраться на это место. Молча, кивками головы она поздоровалась с собравшимися за столом людьми и повернулась к говорящей шляпе, на которую все смотрели.
- Ну, шляпа. Ну, поёт. Довольно-таки нудно надо заметить и излишне пафосно, - подумала, уже уставшая от всех этих чудес, Поппи и переключила своё внимание на разглядывание преподавателей. Вернее, одного конкретного преподавателя.
Он сидел чуть в стороне от неё, между взлохмаченной очкастой особой и коротышкой. На нём был яркий аквамариновый плащ и его было совершенно невозможно не заметить. Статный невероятно привлекательный мужчина, озарял всё вокруг своими ослепительными улыбками. Сияние сотен свечей запуталось в его волосах, придавая светлым локонам золотистый цвет.
Должно быть почувствовав взгляд Поппи, он посмотрел на неё глазами цвета незабудок, дружелюбно улыбнулся и подмигнул.
Поппи смутилась так, что щёки казалось запылали. Ей стало очень неловко от того, что её застукали за столь бесцеремонным разглядыванием. Дополнительной плошкой пепла, что она мысленно посыпала свою голову, стала ехидная усмешка Снейпа, бесспорно, адресованная её глупому поведению. Кривую ухмылку Снейпа она заметила краем глаза, отводя взгляд от прекрасного мужчины.
Самобичевание Поппи сопровождала вздохами сожалея, что она теперь старая. Но не имея привычки обманывать себя, признавала, что и на юную, но невзрачную Машу такой потрясающий мужчина не взглянул бы. Таким как она на таких красавчиков оставалось лишь любоваться издалека, обычно встречая их лишь на глянцевых обложках журналов.
Занятая своими переживаниями Поппи рассеяно смотрела как пожилая надменная учительница в шляпе, какую обычно рисуют на картинках с Мерлином, впустила в зал восхищенно озирающихся по сторонам детей. Она называла их имена и усаживала на табурет, надевая на них музыкальную шляпу. Головной убор выглядел столь непрезентабельно, что Поппи мысленно сделала себе пометку о необходимости проведения малышам проверки на наличие вшей. Шляпа что-то говорила и ребёнок отправлялся к столу одного из факультетов, где его встречали бурными аплодисментами. Лениво скользя взглядом по взволнованным ученикам, Поппи заметила болезненно зеленеющего карапуза. Заподозрив у него возможные проблемы с желудком, Поппи коршуном налетела на ученика, схватив своего потенциального пациента, увела в свою обитель здравоохранения.
***
Спаивая ребёнку третий по счёту стакан кипячёной воды, заботливо предоставленный Тинки, медик выведала, что корень зла крылся в батончиках. Какой-то старшекурсник решил подшутить над несмышлёной малышней, подсунув ему сладость, которая вызвала расстройство желудка. Сладость так и называлась Блевательный батончик. Доверчивый ребенок название проигнорировал и честно парочку батончиков съел. Поппи было жаль малыша и она тихо злилась. Более всего в этой ситуации её напрягало, что дети добираются до школы поездом без сопровождения взрослых.
Промыв желудок несчастному дитю, напоив его некрепким чаем и уложив спать в больничной палате, Поппи отправилась сама готовиться ко сну. Когда через полчаса она заглянула в палату больной уже спал тихонько посапывая. Поппи потрогала ему лоб, проверяя температуру, подоткнула одеяло и ушла спать в свои покои.
