Битва за ХогвартсПосле опьянения победой возникает всегда чувство великой потери: наш враг мертв! Даже о потере друга мы жалеем не так глубоко, как о потере врага.
Ф. Ницше.
Битва за Хогвартс велась всю ночь и лишь с рассветом прекратилась. Величественный Хогвартс, каким его знали поколения учеников и магов, был предан этой ночью забвению. Развалины замка напоминали сцены, разворачивающиеся на страницах средневековых романов: осажденный замок пал, неприятели почти сравняли его с землей, испытывая лютую ненависть видимо не только к магам, что жили не по законам, выдуманным Волан‒де‒ Мортом, но и к самому зданию школы, олицетворяющему их мысли и идеи, все, во что они верили и ради чего боролись.
Двор Хогвартса превратился в кладбище. Запекшаяся кровь на камне, сломанные волшебные палочки, удивленно‒распахнутые глаза окоченевших волшебников, которые лежали в странных позах, будто замершие театральные актеры, что вот‒вот подпрыгнут со своих мест со звонком, погаснет свет и начнется представление.
Высокий худощавый волшебник возвышался над мертвецами, будто их негласный главарь. Взгляд его быстро скользил по телам, оглядывая их.
В шагах десяти находилась скрюченная фигура парня в школьной форме с зеленой эмблемой. Юноша подошел ближе и присел возле мертвеца. Это был его однокурсник Маркус ‒ всегда уверенный в себе и по‒глупому бесстрашный Маркус. Он был одним из немногих студентов факультета Слизерин, кто, увидев, что творят Пожиратели смерти, переметнулся на сторону Ордена Феникса и сражался до конца за Хогвартс. Рука его была вытянута вперед, и на ней можно было рассмотреть метку, которая вся была исполосована надрезами сделанными, по видимости, тупым ножом. Рядом телом лежала выпавшая из кармана брюк потертая фотография. Драко взял ее, еще раз взглянув на Маркуса, словно проверяя. А вдруг тот схватит его за руку и отчитает за то, что он, Драко, смеет трогать чужие вещи? Но молодой волшебник остался лежать неподвижно.
Малфой поднес фотографию ближе и, сощурившись, пытался рассмотреть ее. Там, на этой фотографии Маркус, сдержанно и гордо улыбающийся, стоит рядом с сидящим в кресле отцом, опустив свою руку на его крепкое плечо. Мужчина смотрит строго в объектив, вовсе не оборачиваясь на юношу, который что‒то ему прошептал…
‒ Красивая смерть, не правда ли? ‒ за спиной Драко произнес расслабленным голосом кто‒то из преподавателей.
Юноша тяжело выдохнул и положил фотографию на землю.
‒ Его убил собственный отец, ‒ продолжал говорить учитель, ‒ красивая смерть, но трагичная…
Драко, не одарив даже взглядом того человека, пошел прочь от него, немного пошатываясь. Его столкнул с ног какой‒то парень, который тяжело дышал, а его в ссадинах лоб был покрыт потом.
‒Ну что ты слоняешься здесь, как призрак! Помоги мне отнести его к остальным, ‒ человек указал на Маркуса, ожидая помощи Драко, который лишь стоял и недоуменно взирал на парня перед собой, словно лишившись слов. Так и не дождавшись ответа, парень махнул на него рукой, будто на безнадежного, а затем направился к Маркусу. Он уже перевернул его на спину и начал поднимать за плечи, как вдруг почувствовал прикосновение к своему плечу. Не глядя на Драко, он коротко кивнул и отошел в сторону, позволяя тому отнести своего однокурсника самому.
Тела убитых переносили в огромную душную комнату. Их, молчаливых и таких уже безвольных, клали на холодный грязный пол, укрывая разноцветными одеялами, которые студенты притащили из своих комнат.
Драко зашел в помещение и осторожно зашагал в самый конец зала, где еще было несколько свободных мест. Он тащил тяжелого Маркуса, взвалив его на плечо. Под ногами хрустело стекло из разбитых окон.
В самом центре комнаты рыдало над одним из близнецов семейство Уизли. Драко не знал, над кем именно, хотя есть ли разница? Ведь он их никогда не различал. Переминавшаяся с ноги на ногу в стороне Грейнджер выглядела подавлено, словно была не к месту.
Гермиона уже сбилась со счету, сколько раз протягивала и отдергивала руку, боясь, что Рон попросту не нуждается в ее сочувствии. Она взглянула в глаза миссис Уизли. Она не плакала ‒ стояла, удивленно смотрев перед собой.
Девушка услышала шаги и устало глянула на светловолосого человека, несущего какого‒то ученика. Она отвернулась и на секунду застыла. Ее взгляд вернулся к сутулой фигуре Малфоя. Девушка нахмурилась, его движения казались волшебнице какими‒то механическими, словно он был созданием тех самых маглов, которых он так крепко ненавидит.
Драко прошел мимо Грейнджер, лицо которой приобрело то же выражение, что и у большинства людей в этой комнате, чья смерть застала их врасплох. Он остановился, чтобы немного отдышаться. Тело Маркуса окоченело, и поэтому нести его было довольно трудно.
Сейчас Малфой стоял, внимательно рассматривая мертвеца со своей обыкновенной скользкой улыбкой.
Гермиона отошла от Рона, лежащего на груди своего мертвого брата, и решительно направилась в сторону Драко.
‒ Если ты собираешься над ним издеваться за то, что он перешел на нашу сторону, Малфой… ‒ встав у волшебника за спиной, заговорила Гермиона, высоко вздернув подбородок.
‒ Что ты сделаешь в таком случае? – тихо поинтересовался Драко.
Последнее время ему все меньше хотелось произносить слова. Драко старался говорить тихо и кратко. Такая манера вести разговор была присуща Темному Лорду. Так говорят люди, которые знают, что точно будут услышаны.
Он начал сосредоточенно искать по карманам волшебную палочку, точно зная, что ее нет. Ему вдруг захотелось немного повеселиться. Устроить маленькое представление и отвлечь от скорби присутствующих в зале зрителей. Он буквально чувствовал отвращение к себе, стоящему над своим холодным однокурсником.
‒ Что ты творишь? – озадаченно спросила Гермиона, глядя на показательное выступление.
‒ Начинаю издеваться. Подожди немного, ты не останешься равнодушной… ‒ пробормотал Драко, повернувшись к девушке лицом. У него был злой и немного потерянный вид.
‒ Ты бы так же делал, стоя над своей матерью, Малфой? – Гермиона вдруг почувствовала себя глупо, из‒за всего этого цирка, из‒за того, что позволила этому случиться с ней.
‒ Никто не знает, ‒ просто ответил он, пожав плечами и криво улыбнувшись, ‒ ты ведь хотела бы видеть ее мертвой?
‒ Дело не в ней… ‒ девушке не дали закончить фразу.
‒ Будь там, где тебя хотят видеть, Грейнджер, ‒ подняв однокурсника, обронил напоследок Малфой.
Дойдя до стены, Драко опустил парня на пол и накрыл цветастым лоскутным одеялом, валявшимся неподалеку. Он обернулся ‒ рядом несколько крепких старшекурсников небрежно опустили, даже скорее бросили, одного из Пожирателей смерти. Драко помнил этого грузного мужчину, он был частым гостем на светских приемах в особняке семейства Малфой. Драко отчего‒то скривил рот, улыбка вышла злой и неприятной. Вытащив из кармана старую фотографию, он, на секунду замешкавшись, вложил ее в руку Пожирателя и, развернувшись, стремительно направился к выходу.
Гермиона, следившая за его действиями, облегченно вздохнула. Малфой быстро шел к выходу и почти сравнялся с ними. Девушка ухватила его за лацкан пиджака. Драко резко остановился и посмотрел на Грейнджер.
‒ Она жива, ‒ все, что сказала волшебница.
Сырой воздух вряд ли можно было назвать спасением: на улице было душно, и вдохнуть полной грудью у Драко не получилось, хотя, может быть, это вовсе и не от сырости зависело.
Юноша побрел в сторону каменного моста, все еще надеясь встретить родителей, но ни среди живых, ни среди мертвых их не было. Малфой вспоминал вид родителей Уизли, скорбящих над убитым сыном. Как бы вел себя Люциус, глядя на мертвого Драко? Все бы зависело от обстоятельств смерти, думал волшебник. Будь это героическая смерть за чистоту крови, то отец бы гордо принимал соболезнования от своих союзников, а если наоборот… Уизли бы в любом случае рыдали над своим ребенком, даже будь он на противоположной стороне.
‒ Драко! ‒ окликнул его сорванный голос матери. Он обернулся, и тут же ощутил, как погружается в теплые объятия Нарциссы. Юноша открыл глаза и увидел Люциуса, который стоял близко, с вымученной улыбкой наблюдая за происходящим.
‒ Ты выглядишь отвратительно, Драко, ‒ только и сказал отец.
Отвратительно. Словно из него живого вытащили все кости одна за одной.
‒ Но лучше, чем те, что под одеялами, ‒ проговорил юноша, и не заметил, как вздрогнул Люциус.
‒ Нам пора уходить, Драко, ‒ тихо проговорила Нарцисса, озираясь по сторонам, и крепко схватила сына выше локтя, ‒ мы окажемся в опале в ближайшее время…
Люциус лишь кивнул, подтверждая слова жены, и отвернулся, любопытно озираясь по сторонам. Он сделал шаг назад и почувствовал что‒то под своим ботинком. Это была ладонь неизвестного Драко ученика, вероятнее всего грязнокровки. Палочка, находившаяся возле кончиков пальцев ученика, треснула под ботинком Люциуса.
‒ Хорошо. Трансгрессируйте, ‒ Драко все еще смотрел на волшебную палочку, ‒ Я скоро появлюсь, ‒ и, помедлив, добавил, ‒ у меня осталось незавершенное дело здесь.
Нарцисса метнула недовольный взгляд в сторону мужа, который, видимо, что‒то обдумывал.
‒ Будь осторожен, ‒ Люциус отвернулся от него и протянул руку Нарциссе. Через секунду они исчезли.
Малфой тяжело вздохнул, рукой дотронулся до разбитого виска. Рану саднило, но пользоваться своей волшебной палочкой не хотелось. Пусть останется шрам, в конце концов.
Он снял пиджак и укрыл одного из погибших.
Безмолвная громада замка Хогвартс осталась за спиной.
Малфой шел в сторону моста. Драко даже почудилось, что тот парень со Слизерина шел рядом с ним, шаг в шаг, отчего‒то улыбаясь, а когда лучи солнца все же пробили толщи угрюмых облаков, он исчез.
Отсюда вполне отчетливо можно было различить стоящего на мосту с поникшей головой Гарри Поттера. Малфой в нерешительности застыл, не зная, стоит ли заводить сейчас разговор с Поттером о том, что произошло, когда на рассвете последний раз видели Темного Лорда.
Гарри в одиночестве стоял на мосту и неотрывно глядел в бездну, которая только что приняла в свои объятия несколько мертвых троллей, истощающих отвратительный запах. Даже сейчас казалось, что он все еще владел воздухом. Поттер брезгливо вытер испачканную слизью ладонь о ткань штанов и поморщился.
Все это напоминало ему концовку хорошей, но дешевой бульварной книги, где в конце добро побеждает зло, одерживая победу в решающей битве. И все бы хорошо, но… Это необъяснимо, но смерть Тома Реддла принесла ему только чувство потери.
Волан-де-Морт повержен теперь.
‒ Он наверняка зачитывался Ницше в школе, ты знаешь?
Приглушенный голос принадлежал никому иному, как Драко Малфою, Пожирателю Смерти, чья семья выступала на стороне Темного Лорда во время битвы.
Гарри обернулся и, прищурившись, оглядел Драко, стоящего в белой несвежей рубашке с закатанными рукавами неподалеку. Метка Пожирателя смерти виднелась на его руке.
‒ Будем вести непринужденную беседу о литературных вкусах Тома Реддла? Он ненавидел маглов, Малфой, и вряд ли читал их книги.
Драко исподлобья посмотрел на Поттера, но ничего не ответил. Он подошел к краю обрыва и носком пыльного ботинка толкнул странной формы красный камешек в пропасть.
‒ Почему ты бросил мне палочку? ‒ смотря перед собой невидящим взором, спросил Гарри.
‒ Я лишь понял, на чьей стороне преимущество, Поттер, ‒ гримасничая, проговорил Драко, ‒ не обольщайся. К тому же, теперь, когда суд – мое уверенное будущее, такая карта в рукаве не помешает, не правда ли? Представь только, заголовки газет: «Палочка, убившая Воландеморта, принадлежала Драко Малфою!», «Кто убил Темного мага, если не Гарри Поттер?!»
Гарри тяжело вздохнул и взглянул Малфою в глаза, пытаясь понять, правду он сейчас сказал? Тот на секунду растерялся, легкая улыбка сошла с его лица, и теперь он серьезно, даже хмуро вглядывался в глаза Поттеру.
‒ Когда‒то давно один мальчик протянул мне руку, ‒ задумчиво начал Гарри, вытирая грязную потную ладонь о ткань джинс, ‒ и я не ответил на предложенное рукопожатие, ‒ Поттер посмотрел на ладонь своей правой руки и, сощурившись, перевел взгляд на недоумевающего Драко.
Малфой угрюмо смотрел на Гарри. Он понял, что тот собирается делать.
‒ И значит я должен прекратить все бессмысленные прошлые перепалки, ‒ тихо продолжил Гарри, ‒ позволь предложить тебе перемирие, Драко.
Произнеся это, он согнул руку в локте. Кисть была сложена в кулак. Гарри медленно разжал пальцы и протянул руку своему недавнему школьному врагу.
Прошла по меньшей мере минута, в которую уложились все их общие моменты и истории, злоба, обиды, зависть, вражда и предательства. Эта минута подошла к своему исходу, и Гарри почувствовал, как его руку несильно сжали. Поттер испытал похожее чувство, когда убил Тома Реддла. Легкость и опустошение, обещающие перемены.
У Малфоя были холодные пальцы и на удивление спокойный взгляд. Он попытался улыбнуться, но не вышло. В этот момент он почувствовал нечто похожее на сожаление от того, что одиннадцать лет назад Гарри Поттер не принял его дружбы. Но впервые за долгое время, Драко не чувствовал себя зверем, пойманным в капкан, заготовленный Темным Лордом и расставленный собственным отцом. Сейчас капкан разжат, пусть кровь и вобрала в себя яд.
‒ Никому ни слова, Поттер, ясно? ‒ почти по‒смешному угрожающе произнес Малфой, ‒ одно дело бросить тебе палочку и совсем другое дело…, ‒ он выразительно указал на их ладони.
Гарри тихо рассмеялся. Наверняка, Драко ‒ единственный, кто не хочет афишировать свое рукопожатие с человеком, который, по всеобщему мнению, избавил мир от зла.
‒ Не переживай, Малфой. Твоя репутация не пострадает.
‒ Ты ведь видел нас с Томом в схватке? Ты свидетель его смерти, ‒ Гарри сжал кулаки, а затем продолжил, ‒ но смерти ли?
Драко тяжело сглотнул. Он посмотрел на небольшие прорехи в хмурых утренних облаках, сквозь которые лилось золото восходящего солнца.
«Гарри Поттер и Драко Малфой, потомственный Пожиратель смерти, стоя на каменном мосту, наблюдали за рождением нового дня. Первого дня Новой Эры в магическом мире» ‒ так будет написано в утреннем выпуске газеты «Еженедельный пророк» под фотографией со спины двух юных волшебников.
