Глава 2— Гарри, — строго сказала Гермиона, придя в Выручай-комнату как раз тогда, когда Гарри ломал голову над дневником некоего Кроноса Нуара, найденным в библиотеке Блэков. Сириус готов был достать любимому крестнику звезду с неба (тот заверил, что одна, самая яркая, у него уже есть), не то что предоставить в полное распоряжение собрание старых пыльных книг. Тёмномагических... — Ты совсем отбился от коллектива. И друзей позабыл.
Гарри, которому, откровенно говоря, до коллектива дела не было, рассеянно поднял голову от пожелтевших листов со строчками, написанными убористым почерком, обрадовался:
— О, Гермиона! Ты-то мне и нужна! Ты же пользовалась хроноворотом. Мне нужно повернуть время вспять в заданной точке, чтобы спасти вымирающий вид! Тут, кажется, шифр, но я никак не могу его разгадать...
Гермиона вздохнула.
— Это тебе не хроноворот нужен, — к слову, мы совершенно варварски разгромили отдел Министерства, где они хранились, так что во всей Британии едва ли сыщется несколько штук у частных лиц, которые афишировать это не будут, — а синяя полицейская будка. Вместе с обитателем*. Честное слово, это куда проще.
Гарри поморгал непонимающе и снова уткнулся в дневник одного из представителей французской ветви рода Блэков, пытавшегося победить время. По крайней мере, похоже, имя своё он пытался оправдать.
— Гарри, — сказала Гермиона, посозерцав немного взъерошенную макушку друга. — Ты нас совсем забросил. Рон грозился взорвать котёл на Зельях, раз уж единственный, чьё мнение тебе небезразлично, — профессор Снейп. Невилл уже согласился его проконсультировать.
Рон сидел на Зельях вместе с Гарри, и нетрудно было догадаться, кому именно достанутся уничижительное шипение и отработки за взорванный котёл и испорченное зелье. Общаться на отработках профессор решительно не желал, а подружиться с грязными котлами и флобберчервями у Гарри как-то не выходило. Наверное, желания недоставало.
Гермиону Гарри уважал — та и кентавра на скаку остановить могла, и акромантулу лапы узлом завязать, если б тому вздумалось по глупости встать между ней и знаниями. Рон обожал выпендриваться и влезать в авантюры, дабы не теряться на фоне ярких братьев, был упёрт до невозможности и ухитрялся разгильдяйство, возведённое на пьедестал почёта, совмещать с гением по части игры в шахматы. А на Невилла следовало бы пожаловаться в Общество Защиты Котлов, если б такое существовало, — за зверское убиение вышеупомянутых различными способами на уроках зелий, не будь он при этом парнем добродушным и неглупым. Пусть и с наклонностями подрывника-диверсанта и с крайней степенью снейпофобии при том. Впрочем, той фобией страдала треть школы.
И была ещё Луна, умножающая сущности, придумывая неведомых зверей. Честно говоря, ею Гарри втайне восхищался, и совсем не удивился бы, встреть и вправду мозгошмыга или морщерогого кизляка. Если он сам выводил диковинных зверей, то Луна их создавала, выдумывая, а это куда как труднее. Когда он получит образование (которое в понимании Гарри включало и окончание маггловского университета, пусть и придётся многое нагонять на подготовительных курсах; он только не решил — учиться на зоолога или генетика, и то и то ему бы пригодилось для возрождения исчезнувших видов зверей и сохранения существующих) и займётся делом своей мечты, магозоологией, то пригласит Луну к себе помощницей. Как специалиста по выдуманным зверям.
В общем, друзья у Гарри были хоть куда. Хоть на Волдеморта, хоть на Министерство с ними. Но его любви к животным они не разделяли. Как и его мнение о том, что профессору Снейпу необходим друг.
— Гермиона, — сказал он убедительно. — Ты не представляешь! Ты знаешь, сколько в мире осталось особей грифонов? А возможность возродить, скажем, вторую разновидность сфинксов? Тот, египетский, с которым я играл в загадки во время Турнира...
— И так увлёкся беседой с уникальным видом магического зверя, что забыл про собственно Турнир, и тебя вытащили из лабиринта только к вечеру, — фыркнула Гермиона.
Гарри пропустил это мимо ушей. После того, как он проиграл Турнир, и впрямь увлёкшись беседой с мудрым созданием, а Кубок, оказавшийся портключом, перенёс в неизвестном направлении Седрика Диггори, школа попыталась объявить Гарри новый бойкот. Гарри об этом узнал задним числом от заботливых друзей: ему было не до того. Сперва он устроил безобразную сцену в кабинете директора, не без тайного удовольствия (ох, тётя Петуния не одобрила бы!) разгромив большую его часть и разбив всё, что билось. Если бы кому-то не нужно было, _очень_ нужно было не просто участие Гарри, но и его присутствие на финишной черте, Седрик бы не пропал без вести! Потом отправился утешаться к Хагриду и любимым зверям, увлёкся сперва сравнительным анализом мгновенных перемещений в пространстве фениксов и дириколей — Хагриду удалось раздобыть пару экземпляров последних для уроков, — а потом Хагридовой проблемой скрещивания фестралов и гиппогрифов. Хагрид знать не знал о Запрете Экспериментального Разведения*, а директор смотрел сквозь пальцы на незаконные эксперименты лесника и его лучшего ученика, пока эти эксперименты не ели учеников на завтрак и не поджигали Хогвартс. Со всем этим даже едва не завалил контрольную по Трансфигурации — пришлось срочно нагонять упущенное, и снова нарвался на отработки по Зельям (всё же профессору Снейпу явно было одиноко!), так что полтора месяца пролетело незаметно, а бойкот к тому времени сам собой закончился.
— Ты не понимаешь, Герми! Если я смогу таким образом спасти животных, которые уже вымерли — это же грандиозный шаг для всего человечества!
— Ещё раз назовёшь меня «Герми» — и я тебя прокляну, — предупредила Гермиона, на которую глобальность мыслей Гарри, как тот втайне надеялся, упоминая человечество, впечатления не произвела. — А твой Хайнлайн — ненаучен. Путешествовать во времени на длительные временные промежутки невозможно.
— Мерлина ради, Гермиона, это же фантастика! — обиделся за фантаста, замечательно понимавшего кошек, Гарри, который, между прочим, до одиннадцати лет тоже надеялся найти и открыть _нужную_ дверь. — Она не обязана быть научной — она лишь даёт идею, показывает направление, в котором мыслят творческие люди, в том числе и те, кто отвечают за изобретения! А хроноворот, которым некая умная девушка злоупотребляла, тоже ненаучен.
Гермиона слегка порозовела.
— Работа хроноворота основана на свойствах определённого вещества. Одни вещества взрывоопасны, другие — переносят во времени.
Гарри взъерошил и без того растрёпанные волосы и сказал озадаченно:
— Вот чего понять не могу... Мы же и впрямь уйму хроноворотов грохнули в Министерстве — сколько песка времени рассыпали... Почему это занудное учреждение до сих пор в нашем пространстве? Логичнее было бы предположить, что здание обретёт возможности гигантского хроноворота... В крайнем случае — выпадет из нашего пространства-времени, оказавшись в своеобразном коконе.
— Может быть, это как-то связано с присутствием двух могущественных волшебников? — оживилась Гермиона. — Да и ты у нас волшебник отнюдь не слабый, тем более тогда ты был в растрёпанных чувствах...
В общем, когда Рон, потерявший друзей, явился в Выручай-комнату, Гарри и Гермиона спорили до хрипоты и чертили какие-то схемы и руны.
— Народ, — сказал Рон. — Вы в курсе, что отбой был полчаса назад? Филч со своей драной кошелкой уже рыщут по коридорам и заглядывают во все ниши. А Гаррин пухокраб загнал на кровать Симуса и не позволяет ему ступить на пол.
— ...ваши магии объединились и нейтрализовали эффект воздействия песка времени — пользование хроноворотом, как и любым артефактом, подразумевает визуализацию конечного результата — в данном случае, времени и места, куда ты намереваешься попасть, а вы трое твёрдо знали, _где_ и _когда_ вы! — победно закончила Гермиона и сдула прядь со лба.
К сожалению, под мантией-невидимкой они втроём уже не помещались. Гарри и Рон галантно уступили мантию Гермионе, но та отказалась: как вдруг эти двое куда вляпаются — и без неё? Хотя не преминула напомнить о баллах — и, конечно, на магическое слово баллы» будто из воздуха тут же возник профессор Снейп.
— И что же трое студентов делают после отбоя в коридорах школы? — шёлковым голосом осведомился он.
— А мы тут это... — затруднился с ответом Рон, прожигая нелюбимого профессора взглядом.
Гарри дружелюбно улыбнулся профессору, отчего тот как-то странно дёрнулся и отступил на шаг, и пожелал доброй ночи. Профессор на всякий случай ещё отодвинулся, будто опасаясь что этот странный Поттер в конце концов взбесился, покусанный кем-то из своих экспериментов, и вот-вот начнёт бросаться на окружающих.
— А мы Гарри выгуливаем! — нашлась Гермиона, подтаскивая друга за шиворот поближе к себе. Если Невилл страдал снейпофобией, то у самого профессора Снейпа определённо развивалась поттерофобия.— Видите, бледный какой, день и ночь за книгами...
Профессор Снейп скривился, бросил:
— Сто баллов с Гриффиндора, — развернулся на каблуках и умчался ловить других нарушителей. Даже отработок не назначил.
Гермиона хотела было привычно отругать мальчишек за потерянные баллы, но вовремя сообразила, что и сама в этой потере участвовала.
— Хоть бы раз что новенькое придумал, — неприязненно пробормотал Рон. — Брр, и что ты в нём такое разглядел, Гарри?
— Рон, — проникновенно сказал Гарри. — Разве я лезу в ваши с Гермионой отношения?
Гермиона только вздохнула.
— Так что там с Симусом? — уточнил Гарри, прикидывая, далеко ли ему до линчевания разъяренными соседями по комнате.
— Полагаю, — фыркнула Гермиона, постучав по портрету Полной Дамы, радующему её отсутствием, — Финниган снова нелестно отозвался о тебе, Гарри. Пух отчего-то очень болезненно к этому относится.
— Слушай, Гарри, а ты в курсе, что щипок твоего пухового огнекраба действует как укус бякоклешня? Малфой сам не свой с той поры, как его осчастливили здоровенным синяком на за...
— Рон!
— Я только хотел сказать, что ему теперь явно не везёт, — Рон назвал пароль вернувшейся Полной Даме. — Да ладно, он сегодня, когда в Большой Зал входил, умудрился лбом врезаться в косяк, а за столом — опрокинуть на себя овсянку!
— Надо же, какой неожиданный эффект... — задумчиво сказал Гарри, прежде чем был втянут в гостиную совместными усилиями обоих друзей.
Он всё ещё обдумывал этот эффект и открывающиеся возможности, когда был препровождён Роном в комнату наверху. Навстречу, тут же забыв о гневно шипящем Симусе Финнигане, со всей скоростью, доступной пуховой помеси краба и черепахи, радостно устремился Пух.
* * *
Снейпоотступление
Это _неправильный_ Поттер. Здесь Северус Снейп был полностью согласен со своим крестником. Правильный, нормальный Поттер, вроде бы случайно оставленный наедине с думосбросом С. Снейпа непременно сунул бы туда нос, не упустив случая. Туда, а не в банки с образцами ингредиентов на полках! И не закатывал бы сцену, упираясь всеми конечностями при попытке выставить за двери и бешеным луа прыгая по классу: «эти саламандры — практически вымерший вид, а вы их — на ингредиенты?!», в результате едва не схлопотав банкой с сушёными тараканами в лоб. Хорошо хоть увернулся, отвечай потом перед директором.
Правильный Поттер не будет сторониться многочисленных поклонников, предпочитая им общество зверей. А как же слава и всеобщее поклонение?!
И не будет выводить гигантских гусениц, колючих полукниззлов, пуховых огнекрабов и прочих мохнатых монстров, которые таскаются за ним, как привязанные! Дай ему волю — и дракона лохматого выведет!
И правильный Поттер уж точно не будет улыбаться третирующему его с самого первого дня преподавателю так дружелюбно и понимающе, что хочется его заавадить. Хотя, пожалуй, надёжнее заавадиться самому.
Единственно, что правильного было в этом Поттере — это его способность действовать на нервы некоему С. Снейпу. Это точно фамильное, иначе можно было бы подумать, что Лили и рогоносный второй родитель не уследили, а в сказках о подмёнышах фэйри есть доля истины...
* * *
Ускользнуть из замка незаметно у Гарри выходило не всегда, да и для проведения различных экспериментов он предпочитал Выручай-комнату, по просьбе экранировавшую все подозрительные выбросы магии, — не хватало, чтоб о его экспериментах узнала декан или, скажем, профессор Снейп. Директор — тот, если и не знает, то догадывается, но, пока Гарри не захватывает Магическую Британию, директор Дамблдор будет только улыбаться себе в бороду, лукаво поблёскивая глазами, да кушать лимонные дольки. А Гарри, отложив пока дневник Кроноса Нуара, упорно пытался скрестить трансфигурацию, — пытаясь трансфигурировать пространство, — с чарами и создать некое магически замкнутое пространство, независимое от прочего мира. Свой собственный магический мир, который можно заселить зверьми, которым грозило исчезновение, — магическими и не очень. То есть его модель для начала. Чары Разнаваждения и Ненахождения здесь явно не годились, нужен был другой подход, но лавры творца пока не давались — последняя попытка закончилась взрывом и художественно обуглившимися стенами комнаты. Хорошо, что Гарри, натаскивая на защиту других (несчастного профессора Люпина, обернувшегося волком при учениках, Трио чуть не задавило щитами, поставленными с трёх сторон; там растерянный волк, оставшийся без ужина, и сидел, как в треугольной клетке, до прихода профессора Дамблдора), — и сам щиты ставил на автомате. Поработаешь с разными животными, поневоле выучишься резво прыгать и лихо ставить щиты...
При такой занятости (ведь были ещё и уроки — бесчисленные футы эссе и отработка заклинаний, подготовка к проверочным работам) повидаться с крёстным, на которого надо было благотворно влиять, удавалось не всегда, и тогда Бродяга тайком навещал его сам. Тайком потому, что в школьном уставе, где не запрещалось (до поступления в школу Гарри!) заводить ученикам огнекрабов в качестве фамильяров, в качестве дозволенных животных указывались кошки, совы и жабы. Даже карликовые разноцветные пушистики, выведенные Фредом и Джорджем из обычных кремовых клубкопухов, протаскивались контрабандой, на что преподаватели смотрели сквозь пальцы, а про особаченных крёстных там вообще ничего не было сказано. Сам Гарри привык трактовать «а про дракона там ничего не сказано» как «дозволено», но профессора придерживались противоположной точки зрения. К тому же после частичного пребывания за пеленой Арки чёрный волкодав стал куда больше походить на Грима. И даже глаза у него в темноте симпатично-зловеще красным отливали. Встретишь такого в коридоре, освещаемом факелами...
Едва завидев кошачье привидение, до этого вполне чинно шествовавший по потайному узкому коридору рядом с левой ногой Гарри Грим бросился за ним.
Кошачье привидение Минни, которое Гарри второй год тщетно учил улыбаться и исчезать по частям, — профессор Макгонагалл почему-то очень обиделась, узнав имя маленькой полупрозрачной кошечки, — в панике взвыло и бросилось наутёк.
— Сири, сидеть! — прикрикнул строго Гарри, которому привычно было справляться с невоспитанными псами.
Сириус так удивился, что остановился посреди прыжка и действительно в растерянности сел.
— Молодец, — Гарри потрепал наконец-то перекинувшегося в человека крёстного по взъерошенной голове, успешно подавив порыв дать ему косточку или собачье печенье — ведь послушание должно поощряться, тогда закрепится положительный рефлекс.
Принцип ушкопочесания — вот в чём соль. И только потом испугался, что крёстный на такое обращение обидится.
Сириус помотал головой и вдруг расхохотался.
— Ну, крестничек...
— Мя, — ехидно сказало кошачье привидение, взмахнув прозрачным хвостом.
Сириус зарычал.
— Извини, Сириус, — повинился Гарри, показав привидению кулак. То надменно вздёрнуло хвост и горделиво удалилось в одну из стен. — Привычка... Ты же ладил с Косолапусом, чего вдруг за призраком погнался?
— Укротитель! — хохотнул Сириус, поднимаясь и отряхивая мантию. — Я за Косолапусом тоже попытался погоняться — инстинкты, сам понимаешь. Он мне всю морду расцарапал, пока доступно объяснял мою неправоту. Это потом уж, после драки, поговорили — с обычными-то кошками не о чем порядочному псу разговаривать, а он же полукниззл, совсем другое дело.
Вновь обрётший способность менять облик Сириус почему-то не горел желанием возвращаться домой, в родовой особняк. Тут, сказал он, куда веселее! И даже посуленные крестником новые интересные книги из тех, что не полагается читать отпрыску древнейшего и благороднейшего рода, не соблазнили. Звери Гарри — гусеница Буся и пухокраб Пух (он же Винни) Сириуса уже испробовали на прочность — Бродяга вылез из общей свалки слегка ощипанным, но не побеждённым, — и приняли в свою компанию, Клык намёк понял с полувзрыка, а выдрессированный Пушок, живший в вольере позади хижины Хагрида (в компании с пушистой Бусей, которую многие девчонки почему-то пугались до визга, а потому приводить её в школу Гарри запретили, хоть он и упирал на то, что в правилах ходить по школе в сопровождении гигантской гусеницы не запрещается), получив строгое внушение от Гарри, против общества чёрного чужака не протестовал. Сообщать кому бы то ни было о вернувшемся человеческом облике воплощенье собачьей звезды на Земле не собиралось.
* * *
Буся, сопровождавшая Хагрида, кокетничала. И колечком лохматым сворачивалась, и разворачивалась, и на дыбы приподнималась, и то одним, то другим боком поворачивалась.
Драко Малфой, которому предназначалась пантомима, красовался дивным нежно-зелёным цветом лица, что очень шло к его слизеринской форме.
Панси Паркинсон ободряюще погладила его по руке.
— Уберите... это! — потребовала она.
— Она не любит капризных детей, — с намёком сказал Гарри.
Малфой намёка не оценил и вообще явно с фольклором был знаком слабо. Буся кокетливо подморгнула всеми глазками с правой стороны; Малфой пошёл некрасивыми розовыми пятнами. Он был брезглив и на дух не переносил всё ползающее и многоногое.
Гриффиндорцы тихо хихикали; слизеринцы надменно их не замечали.
Гермиона закатила глаза.
— Ты волшебник или нет, Малфой? Думай о чём-нибудь постороннем, и она перестанет обращать на тебя внимание*.
Малфой с трудом сглотнул и попятился, когда Буся игриво ткнула его головой.
— Уб-бери её, Поттер!
— Ты ей нравишься, — безмятежно отозвался тот.
— Как твоему ненормальному гиппогрифу?!
— Доброе слово и кошке приятно, — всё так же безмятежно сказал Поттер. — Не то что гиппогрифу. А ты Клювокрылу сразу нахамил. Я б тоже на его месте тебя клюнул.
Его долготерпение объяснялось тем, что Малфой, как оказалось (доказано профессором Грюмом, ну, или тем кто его замещал), тоже имел отношение к любимым Гарри зверушкам. К тому же дома его, похоже, мало чешут за ушком, иначе бы так не выпендривался перед ровесниками. Внимания бедняге не хватает, как профессору Снейпу — дружбы.
— Да ты... — взвился Малфой, мигом сдувшись, когда Буся сделала попытку подобраться поближе и свернуться кольцом вокруг его ног.
— Малфой, — вздохнул Рон. — Хорёк из тебя куда симпатичней, чем человек. Правда же, Невилл?
— Да, — подтвердил честный Невилл. — Белый и пушистый.
— Вы эта... — сказал Хагрид. — Не отвлекайтесь от темы урока. Сегодня мы, значится, луа проходим...
Гигантский заяц сидел смирно в клетке и недобро косился на Драко Малфоя. По крайней мере, нервному Драко так казалось. Луа фыркнул и коротко отбарабанил передними лапами по поилке. Драко на всякий случай спрятался за широкие спины флегматичных Крэбба и Гойла.
* * *
Стены древнего замка дрогнули. Директор Дамблдор подавился печенькой (лимонной!), а феникс едва не рухнул с жердочки от волны магического возмущения. Вредноскоп на полке обречённо пискнул и умер.
— Мама-магия! — охнул, когда рассеялся дым, Поттер, втайне мечтавший вывести котоцербера, а никак не то, что у него получилось.
— Мя! — панически заявила колючая кошка... котоёжка с люстры, явно отказываясь иметь какое-то отношение к происходящему.
Кто-то из учеников плохо присматривал за своей питомицей, потому что, насколько Гарри помнил, пока он разбирал составленное заклинание, никаких кошек в поле зрения не было. Как видно, киске не понравилась запертая дверь Выручай-комнаты, вот она и просочилась внутрь — кошкам для этого и магии не надо.
— Ква, — басом сказала громадная зелёная лягушка с чёрно-шоколадными лапками. — Альбус Дамблдор. Известен тем, что...
Нежданное создание ещё и цитировало наизусть содержание вкладышей к шоколадушкам. Нет, не зря в школе запрет на спиртное! На трезвую и здоровую голову он бы такого не выдумал. А всё вчерашняя победа в игре, которую отмечали всем факультетом, и профессор Снейп, в нелюбви которого нетрезвый Гарри вчера уверился, врезавшись в него посреди коридора и попытавшись обнять и предложить дружбу, а потому горе залил ещё большим количеством сливочного пива. Чего туда близнецы намешали, пока он не видел? И что вчера он сам впихнул в готовую магосхему заклинания?
Гарри сунул в пасть шоколадной лягушке шоколадку — и та, как ни странно, замолкла. Лягушка, понятно, — шоколадка была обычная, маггловская, не пыталась уползти или заговорить.
— Урчин*, иди сюда. И откуда ты взялась только... Хочешь, мышку трансфигурирую?
Котоёжка болталась на люстре и слезать не собиралась, невзирая на все посулы Гарри.
Определённо надо будет найти или заказать магопортрет Дж. Даррелла, который явно был магглом не больше, чем сам Гарри. Для консультаций по выведению невиданных зверей — взялись же откуда-то странные лунные тельцы, невозможный гибрид тельцов и улиток?.. Повторить успех кумира у Гарри не выходило — почему-то в Шотландии очень трудно достать даже ахатину. Обычные прудовики слишком уж малы... разве попробовать яркополза... где б его раздобыть? И как всё-таки скрестить яркоползов с лунными тельцами, обитающими в Магическом мире, так, чтобы магические составляющие зверей не конфликтовали? А если выводить гоночных улиток, как в Бесконечной книге, тут, пожалуй, надо бы скрещивать не с тельцами, а с антилопами. С магическими — теми, о которых в сказках говорится, способными дарить сокровища.
Прекрасные улилопы — с тёмными глазами, точёными мордочками газелей, с витыми рогами, с короткими рожками, с изогнутыми лирой рогами ориксов... И, если уж они будут потомками оленей и антилоп, дарящих сокровища ударом копыта оземь, то слизистый след улиткоантилоп должен получаться драгоценным.
Гоблины, главные финансисты Магического мира, его четвертуют. Или вновь объявят войну всем магам.
* * *
У входа в Большой зал Гарри привычно посторонился, пропуская вперёд Гермиону — по части манер тётя Петуния была очень строга.
Всё ещё невезучий Малфой (надо полагать, синяк на неудобосказуемом месте ещё не сошёл), величаво шествуя на завтрак в сопровождении Крэбба и Гойла, одарил Гарри презрительно-высокомерным взглядом, испортив всё впечатление тем, что подскользнулся на ровном месте и не упал только благодаря вовремя поймавшему его за шиворот Крэббу.
— Молодец, Гарри, — хором сказали подошедшие близнецы и одинаково ухмыльнулись. — Сразу видно, выживать ты умеешь профессионально!
Честно говоря, Гарри, находившего симпатичными даже акромантулов (большие, пушистые и говорящие!), иногда жуть от близнецов Уизли брала, хотя они ещё после истории с приручением цербера и совместной дальнейшей прогулкой («щеночка выгуливать надо, а вы на привязь его!») по школьным коридорам на первом курсе прониклись к нему подобием уважения. Ну нельзя же быть настолько одинаковыми и всё делать одновременно!
— О чём это вы двое говорите? — с подозрением осведомился Гарри, отлично помня, что этим вот рыжим верить нельзя, и даже если видишь что-то собственными глазами в их присутствии — всё равно верить нельзя.
И конечности пересчитать не помешает — вдруг лишние образовались, вон Рон накануне только ходил полосатым и с пушистым хвостом, выпив безобидного тыквенного сока. А Гарри, к тому же, не далее как позавчера попытался проклясть одного из близнецов, решившего, что привязать вопящие, как баньши, банки к хвосту миссис Норрис забавно. И не промахнулся бы, если б не проклятые очки, из-за которых видел только прямо перед собой.
— О том, как ты пропускаешь вперёд Гермиону в дверях, — хором.
— И что? — с ещё большим подозрением осведомился Гарри, украдкой проверяя себя на соответствие природному виду и цвету и пересчитывая на всякий случай пальцы на руках и ногах. Проверять наличие хвоста в присутствии девушки было неудобно.
— А это, Гарри, — пояснил с хитрой ухмылкой Джордж, — с давних времён повелось...
— Нынешние аристократы и не знают, не помнят... — продолжил Фред.
— Что обычай пропускать женщину вперёд — это не дань вежливости...
— А вопрос выживания...
— Ведь мужчин всегда было меньше...
— Тем более в те времена, когда люди жили в пещерах...
— А в пещерах водились львы, медведи и саблезубые тигры...
— Возвращаешься домой — а там тебя тигр караулит...
— Вот и пропускали вперёд женщину — авось тигр подавится...
— Нехорошо, конечно, но со временем тигры усвоили...
— Что с женщинами лучше не связываться...
— Себе дороже — усы выдерут, за хвост оттаскают, ещё и мышей ловить заставят...
— А обычай — остался! — победно завершил Фред. Или Джордж.
— Балбесы, — беззлобно сказала Гермиона, всё это время искавшая что-то в сумке.
Гарри подумал, что на месте тигра он бы тоже с мамой близнецов, скажем, не связывался. И решил отныне всегда входить первым — манеры манерами, но тигра или медведя-то встретить хочется...
*Сериал «Доктор Кто» шёл в Британии с 1963 года, так что Гермиона вполне могла иметь о нём представление.
*...фантаста, замечательно понимавшего кошек ...тоже надеялся найти и открыть нужную дверь - отсылка к книге Р. Хайнлайна "Дверь в Лето"
* Запрет Экспериментального Разведения, согласно мадам Ро, был принят в 1965 году, чтобы предотвратить выведение в Британии новых, не поддающихся приручению монстров. Судя по всему, Хагрид о нём не слышал.
*Дириколи — согласно мадам Ро, птички, называемые в маггловском мире «додо», яркополз — гигантская ядовитая улитка; укус бякоклешня приносит укушенному неудачу, действуя противоположно «феликс фелицис».
* «Думай о чём-нибудь другом, и она перестанет обращать на тебя внимание» — в английском фольклоре есть существо, называемое «боуги зверь» — один из видов хобгоблина, который досаждает капризным детям, одновременно оберегая их от неприятностей — не подпуская к омутам, чужим садам и огородам. На острове Уайт боуги-зверь принимает обличье огромной волосатой гусеницы. Он способен причинить вред, лишь когда на него обращают внимание, поэтому лучший способ защиты — думать не о звере, а о чём-то постороннем.
*Урчин — «urchin» переводится как «еж»; также — прозвище фэйри, т. к. некоторые виды мелкой нечисти (боуги и пикси) могут оборачиваться в ежей, а днём в таком виде бродят рядом с людьми.
*Луа (луэ) — огромный заяц в корнуоллском фольклоре, его можно увидеть в полнолуние, когда он скачет по вершинам холмов. В некоторых легендах утверждается, что это дух девушки, которая ищет бросившего ее парня, или дух утонувшего рыбака. Согласно другим, луа — сбежавший от ведьмы фамильяр.
