Другая история

Глава 1: Чувства Петуньи

Проснувшись, Петунья первым делом решила осмотреть дом. Она уже знала, что он принадлежит родителям этого странного чудака в цилиндре, но те из-за соображений безопасности покинули Англию и любезно разрешили использовать дом целях Ордена как - его - там. Феникса, кажется.

Снаружи он выглядел вполне прилично и опрятно. Свежевыкрашенные доски и зеленая черепица на крыше смотрелись вполне презентабельно, а позади был разбит небольшой садик. Любой проходящий мимо магл ничего бы не заподозрил, и это место в небольшом магловском городке было идеальным укрытием. Но кто знает, что скрывается за этим фасадом? Пока что она видела только комнату Дадли и свою с Верноном спальню (которые, к слову, выглядели вполне обыкновенно, что наверняка было делом рук этого Дедалуса, хотевшего непременно произвести хорошее впечатление на своих гостей - маглов), но вчера она была так напугана и измотана, что на исследование своего будущего жилища не хватило сил.

При мысли о том, что теперь это ее дом, Петунью передернуло. Если бы ей кто-то хотя бы два года назад сказал, что она будет жить в доме волшебника, она бы выставила этого нахала за дверь и вычеркнула из своей жизни. Подумать только, какие повороты делает судьба.

Да, два года назад она совершенно искренне ненавидела и презирала всех волшебников, считая их заносчивыми, высокомерными бездельниками, лезущими не в свои дела выскочками. Уродами. Ненормальными, от которых лучше держаться подальше любому цивилизованному человеку. Петунья не доверяла им. Людям, которые забрали у нее сестру.

Когда - то она искренне любила Лили, играла с ней в одни и те же игры, делилась сокровенными тайнами. Они любили ночью забраться с ногами на кровать и, укрывшись одеялом, болтать обо всем на свете. Но все изменилось, когда сестре исполнилось одиннадцать, когда она познакомилась с этим угрюмым сальноволосым мальчишкой. Вот тогда-то все и разбилось. Она отдалилась от нее, погрузившись в свой сказочный, удивительный мир, куда Петунье не было доступа. Ведь она родилась обычной и не умела превращать чашки в лягушек, а листья - в настоящие цветы. Да, она всегда была некрасивой, а сестрой восхищались все прохожие, да, самые лучшие игрушки всегда доставались ей, ведь Лили была младше. Но они все равно были равны, а теперь сестра была слишком, слишком далеко. На недосягаемой высоте, и Петунье оставалось лишь глядеть снизу вверх да смиренно восхищаться.

Да, наверное, Петунья завидовала сестре, но к этому чувству примешивалась еще и злость и обида. Обида за то, что родители говорят только о своей ненаглядной ведьмочке, за разрушенную дружбу. Теперь Лили занимали совсем другие вещи, о да, она стала черствой эгоисткой, которой было плевать на чувства сестры. Иначе она разве прочитала бы не предназначенное для нее письмо?

Предательница.

Ее племянник, конечно, пошел по этой же дорожке. Конечно, унаследовал эти ее "способности". Хотя, если говорить откровенно, он ей никогда не доставлял слишком много хлопот, помогал по дому, не перечил ей. Иногда ей даже хотелось сказать ему что-то доброе, пожалеть ребенка, оставшегося без родителей. Но это желание испарялось сразу же, стоило ей взглянуть ему в глаза.
Глаза, в которых она видела отражение Лили.

И тогда она срывалась на него, вымещая на Гарри всю свою застарелую ненависть, эту детскую обиду, которая не потускнела с годами. А потом в душе корила себя за это, и это презрение привычно выливалось в резкий тон и раздраженные наставления.

Все изменилось прошлым летом, когда она увидела, как он тащит на себе ее сына, сам едва не падая от усталости. Конечно, тогда она не могла думать ни о чем, кроме состояния Дадли, и не была способна что-то трезво оценивать, обвинив во всем племянника. Но много позже, когда к ней вернулась способность нормально соображать, она вновь перебрала в памяти все, что случилось, и поняла, что если бы не Гарри, вряд ли ее сын сейчас спокойно спал наверху. Нет, она по-прежнему не любила племянника, не могла себя пересилить и отбросить прошлое. Но теперь она чувствовала к нему что-то вроде благодарности, и уже не обращалась с ним так жестко. Теперь она видела в нем не только волшебника и сына своей сестры, она могла разглядеть в нем просто Гарри, человека, спасшего ее сына.

Она не могла не заметить, как изменился Дадли после этого случая. Будто все хорошие качества, что дремали в нем, вдруг выплеснулись наружу. Он стал заниматься спортом, даже взялся за учебу. Стал самостоятельнее и...взрослее? При всей своей безграничной любви к сыну, Петунья очень волновалась, что же из него вырастет. К счастью, теперь об этом можно было не волноваться. Может ли такое быть, что это ее племянник приложил к этому руку?

Вернон громко храпел, развалившись на своей половине кровати. Стараясь не шуметь, Петунья выскользнула из комнаты и аккуратно прикрыла дверь. Перед ней был небольшой коридор, в конце которого находилась лестница, ведущая на первый этаж. Миссис Дурсль двинулась по нему, по пути заглянув в соседнюю комнату, где, как она помнила, должен был быть Дадли. Он еще спал, раскинув руки и скинув на пол одеяло. Петунья облегченно выдохнула - сын никуда не исчез - и двинулась дальше. Рядом находились еще две спальни, но она не решилась войти. Вдруг эти двое еще спят, не хватало ей еще их разбудить! Бесшумно прошмыгнув мимо, она спустилась на первый этаж. Заглянула на кухню, заполненную всякими странными приборами и неизвестными продуктами. Побоявшись что-то трогать в этом царстве магии и решив перешагнуть через себя и расспросить обо всем Гестию, Петунья приступила к осмотру гостиной. Перед ней был просторный зал, такой же, как и в любой английской гостиной, разве что не было телевизора, вообще не было никакой техники, а на журнальном столике лежали странного вида газеты. Петунья наклонилась над ними, и даже не очень удивилась, заметив, что фотографии на них двигаются. Она уже хотела идти дальше, но тут что-то привлекло её внимание. Она знала это лицо, эти пронизывающие синие глаза, эти очки - половинки и длинную седую бороду. Старик, наклонив голову, мягко улыбался ей со снимка.

Альбус Дамблдор.