Глава №2. Посвящение Гермиона устала. Устала от всего, но не могла даже подумать о том, чтобы отдохнуть. Сейчас было именно то время, когда все следили за каждым шагом Министра – в этом году начинался Турнир Трех Волшебников, и именно в этот раз школой для его проведения выбрали Дурмстранг. Конечно же, все заботы и проблемы легли на плечи нового Министра Болгарии.
Просить помощи у директора школы не было смысла. Он всегда пускал все на самотек и редко регулировал организационную часть. Он был великолепным магом, строгим преподавателем, который держал в страхе всю школу, но совершенно отвратительно занимался бумажной волокитой и прочей «неинтересной работой». В Министерстве задумывались о смене руководства в школе, но на его место мало кто подходил.
Гермионе пришлось столкнуться с тем, что среди выпускников школы, которые были достаточно компетентны в плане руководства, не нашлось мага с совершенно чистой репутацией. Каждый преподаватель или достаточно известный маг был замешан в каком-либо нелицеприятном деле. Другие же, чья репутация была либо чиста, либо просто успели вовремя не засветиться, сразу же отказывались даже от возможности стать директором Дурмстранга.
Гермиону это настораживало, но как бы она не искала ответ на вопрос, почему из всех кандидатов на этот пост, согласился лишь Константин Волчанов, приходящийся родственником сильной ведьмы, которая когда-то тоже была директором этой школы, ничего не нашла.
Прошлый Министр тогда без каких-либо вопросов поставил Константина на это место, но сейчас, разбирая личное дело нынешнего директора, Гермиона находила много не состыковок, но прямых фактов, указывающих на то, что его необходимо сместить с должности, не было. Но опять же, замены ему тоже не было, и приходилось исправлять ошибки Константина в плане ведении отчетности и заниматься организацией мероприятия.
С предстоящим турниром ее задача усложнилась, и теперь Крам жалела, что вообще хотела оказаться на этом месте. Уж лучше сидела бы в своем отделе международных отношений и не волновалась о том, как разместить гостей из двух школ, как распределить их время.
Вот прямо сейчас иди и утверждай себя на пост директора, отказавшись от своего. Ничего нового делать не придется, а вот обязанностей поубавится. Конечно же, никто ее слушать не будет, да и глупо это. Хотя бы по той причине, что выпускницей Дурмстранга она не была, даже не преподавала там.
«Хотя бы репутация не запятнана», − про себя усмехнулась Гермиона. − «Но с такой работой это скоро изменится, и Министра обвинят в убийстве небезызвестного директора».
Она устало откинулась на спинку кресла. Помимо этого на голову свалились проблемы с Роуз. Раньше она списывала ее бунтарство и неподчинение на подростковое желание перечить взрослым. Хотя глубоко в душе понимала, что дело еще и в ней. Например, с Виктором дочь почти всегда была послушной, лишь выказывала свои капризы, а еще, что удивительно, ее авторитетом был нынешний директор Дурмстранга. Других преподавателей она принимала в штыки, заявляя, что они не могут научить ее чему-либо новому, а когда появился Константин, ее будто подменили − она начала посещать все его лекции, стала его любимицей и единственной ученицей, с которой тот лично занимается внеурочно.
Гермиону это, мягко говоря, напрягало и в какой-то мере пугало. Она знала лишь о существовании этих занятий, а вот то, чему Роуз учил Константин, проходило ее стороной. Дочь и так не рассказывала ей о своих школьных буднях, а об этом вообще не заикалась, и Гермиона узнала это только во время плановой проверки, когда какой-то учитель заикнулся, что ее дочь удивительным образом посещает внеурочные занятия.
Да, Роуз не просто так бросалась словами о том, что здесь ее уже нечему учить, потому что от матери ей досталась черта, помогающая в учебе. Вот только если Гермиона хотела знать о том, что ее окружает, Роуз двигало чувство превосходства – стать лучше, чем другие студенты, пренебрежительно относиться к преподавателям, высмеивая их познания в предмете и прочее.
Гермиона часто слышала жалобы от учителей, которых возмущало поведение ее дочери. Помимо перепалок с ними, она любила прогуливать занятия, обосновавшись либо в тренировочном зале, либо на поле для квиддича.
Крам надеялась, что всегда вежливый и воспитанный Александр хоть как-то сдержит ее нрав, но даже он не мог повлиять на свою сестру. Хотя она признавала, что тот, помимо Виктора, играет в ее жизни большую роль, ведь они росли вместе и всегда помогали друг другу. К несчастью, родители Александра погибли – мать от болезни, а отец из-за нападения темных волшебников, но они с мужем приняли его как собственного сына.
Иногда в его речи проскальзывало обращение, как к родителям, но чаще он вежливо обращался к ним, хотя так и не назвал Виктора дядей.
Впрочем, было хорошо и то, что Роуз хотя бы не влияла на него плохим образом, так что проблема была одна, хоть и большая.
Гермиона не знала, когда пропустила самый важный момент в воспитании дочери, но сейчас ей казалось, что та вела себя так… всегда. Это было странно и возникало чувство, что в младенчестве ее подменили на совершенно другого ребенка.
Но опять же, Виктор в глазах дочери был героем и настоящим отцом, тогда как Гермиону та матерью даже не называет. Всегда смотрит осуждающе, немного надменно и часто так, будто перед ней стоит совершенно незнакомая женщина.
Наверное, именно так реагируют обиженные дети, когда отец или мать приводят в дом человека, который по идее должен заменить тем умершего или просто ушедшего родителя.
Но такого ведь даже в теории не может быть, тогда почему Роуз так относится к ней?
Эта проблема комом встала в горле и волновала ее гораздо больше, чем предстоящий турнир.
***
Роза прекрасно помнила тот день, когда черный ворон принес ей заветный конверт с письмом.
Она знала, что это случится, но сам факт приносил ей невероятное удовольствие. Она достойна. Она станет самой сильной ведьмой в своей новой школе.
Письмо было набором формальностей, оно даже не отличалось от письма, который когда-то получил отец. Разве что подписывал документ другой директор. Еще с тех самых пор, когда в ней проявились способности к волшебству, Роза стала зачитываться письмом отца, который он показал ей в тот момент.
Это стало ее мечтой. Пусть и досягаемой, но невероятно долгожданной мечтой. У нее даже не возникло мысли, что можно поступить в Хогвартс, школу ее матери, и именно поэтому на аналогичное письмо ответили отказом.
Роза видела то, что Гермиона хотела бы, чтобы та училась в Британии, но душа тянулась к строгой и суровой школе, что, естественно, видели родители.
Еще одним фактором было то, что Алек учился именно в Дурмстранге и расставаться с любимым, пусть и не родным, братом ей совсем не хотелось.
Роза с волнением сжимала порт-ключ, полученный вместе с письмом. Чтобы попасть в школу, нужно было использовать его в необходимый промежуток времени.
Алек уже отправился в школу, с родителями она попрощалась, но именно в этот момент ее окатило волнение. Ее могли и не принять или отправить на факультет, где учились одни девушки.
Решившись, она активировала порт-ключ и вихрь охватил ее, перенося сквозь большое расстояние.
Дыхание сбилось, когда она с грохотом приземлилась на каменный пол. Ее появление мало кто приметил, так как многие первокурсники так же неловко появлялись, наверное, впервые применив телепортацию.
Крам это осадило. Как она могла в первые же минуты своего пребывания здесь оплошать, если такие перемещения уже несколько раз испробовала. Но было похоже, что никого ее небольшой провал не волновал.
Помещение было небольшим и довольно мрачным. Стены из грубого камня и создавали атмосферу подземелий. Роза не удивилась бы, если бы они действительно оказались там. Как она узнала позже, ее догадки оправдались.
Кругом суетились первокурсники и пытались с кем-нибудь познакомиться, чтобы было не так скучно ждать начала посвящения. Крам не горела желанием поступить тем же образом, поэтому отошла к стене. Знакомых она и так найдет, но именно тех людей, с которыми в будущем будет изучать боевую магию.
У Розы не было сомнений, к какому факультету она предрасположена. Она желала стать Фламми и быть достойной волшебницей, а другие факультеты меркли перед ее представлением об ордене рыцарей.
Она знала, что после поражения Воландеморта боевых магов стало меньше, обуславливалось это тем, что в них более не нуждались, а значит, пришло время для науки и новых открытий.
Именно по этой причине Гласиас, прежде называемый факультетом интриг и лжи, стал орденом, принимавшим великолепные умы. Эти выпускники становились непревзойденными зельеварами, медиками и профессионалами в области точных магических наук.
С каждым годом этот орден начал набирать все больше студентов, оставляя два других в меньшинстве.
Куда хуже с количеством студентов обстояли дела у Венери. Допускались туда только девушки, которых в этой школе было многим меньше, чем парней. Розу не интересовала перспектива становиться «боевой подругой».
Она вообще не собиралась уступать мужчинам и планировала стать лучшей, если не в школе, то хотя бы на курсе. И уж точно прослыть сильной ведьмой, с которой другие будут считаться.
Конечно, был риск того, что ритуал покажет иной результат, но что-то в Крам кричало о том, что только в Фламми она найдет свое место, и силы, отбирающие студентов, знают об этом.
Наконец в комнату зашла высокая девушка явно не старше тридцати лет. Ее блондинистые волосы были затянуты в высокий хвост, она осмотрела всех пронзительными серыми глазами.
− Отлично, все успешно прибыли, − она мило улыбнулась, но эта доброжелательность казалась какой-то ненастоящей. Точнее, лицемерия в ней не было, но ощущалась какая-то потаенная жесткость и властность. Роза помнила, что у Гермионы иногда проскальзывали такие нотки, но эта девушка вселяла трепет и некий страх. – Сперва представлюсь. Для вас я профессор Брен, преподаю у средних курсов лечебные зелья.
Ученики с интересом рассматривали ее. Она была красивой, с этим никто не спорил, а предмет, который она преподавала, должен был характеризовать ее, как милую и добрую особу.
Во всяком случае, такой ее видели другие студенты, но Роза не могла отделаться от первичного чувства. Возможно, кто-то тоже с осторожностью отнесся к девушке, но никто не высказывал своего мнения.
− В соседней комнате находится реликвия школы – Кубок истины, − она кивнула головой в сторону противоположной двери. – Я буду называть имена, и вы проследуете за мной в Зал посвящения. После полного распределения я отведу вас в главный зал школы.
Ученики начали переговариваться, в их речи проскальзывало волнение. Роза храбрилась и не подавала виду, что тоже немного беспокоится. Быть гордой она привыкла, а показать это сейчас было не сложно.
Когда ее фамилию назвали, разговоры вокруг стали активней. Кто же сейчас не знает знаменитого Виктора Крама. Всем было интересно посмотреть на его дочь.
Роза высоко подняла голову, встречаясь с заинтересованными взглядами будущих сокурсников.
Зал посвящения встретил ее холодом. В прошлой комнате и так тепло не было, но здесь стены будто пропитались северным морозом. Ей даже казалось в тот момент, что это все уловки и нужны они для устрашения и придания ритуалу особой атмосферы.
Профессор Брен подвела ее к постаменту в самом центре комнаты. Помимо кубка в комнате отсутствовали какие-либо предметы интерьера.
Кубок был великолепен, хоть это и не была гоблинская работа, потому что изящества в нем не было, как и других тонких ювелирных работ и обилия золота, присущих известным мастерам. Он представлял собой воплощение величия и силы. Неудивительно, что он считался символом Дурмстранга.
− Выпей половину.
Роза послушно обхватила кубок и прикоснулась губами к холодной поверхности медного изделия. От неожиданных ощущений захотелось отбросить его, но Крам удержала свой порыв и выпила половину кристально чистой воды.
Девушка забрала у нее кубок и поставила на место. Секунду спустя жидкость окрасилась в цвет, который в дальнейшем решил ее судьбу. В насыщенный кровавый цвет.
__________
Хоть это и не утверждено каноном, но в моей работе Дурмстранг привязан именно к Болгарии. Также при описании системы обучения этой школы была взята информация из разнообразных источников, некоторая изменена, а что-то лично моя задумка.
