Love is in the airВ Гриффиндорской гостиной царила приятная полу-тишина: в камине потрескивало пламя, шуршали по пергаменту перья, кто-то бормотал себе под нос, готовясь к тесту. Поначалу Гарри пытался читать учебник по зельеварению, но бросил притворяться, будто в его усталой голове хоть что-то сейчас отложится. Он устал после тренировки по квиддичу и заниматься уроками решительно не хотелось. Отложив книгу, он откинулся на спинку кресла, лениво почёсывая устроившегося на коленях Живоглота. На правах шестикурсников, они отвоевали себе места возле самого камина, где было теплее всего и можно было сидеть прямо на тканом ковре. Под «они» имелись в виду Рон и Гарри, конечно, Гермиона пребывала в блаженном неведении их отъявленной дедовщины. Она никогда бы не воспользовалась своим статусом старосты, а ведь это было её любимое место. Потому совесть их не мучила.
Хорошо, что Гермиона сидела, откинувшись спиной на его ноги. Так она не заметила ещё, что Гарри вот уже минут двадцать лодырничал. Всё её внимание занимал какой-то трактат по Аримантии. Она читала его, попутно делая заметки и зарисовки в своём блокноте. Несмотря на то, что глаза её не сходили с книги, когда Гарри заглянул ей через плечо, то убедился, что её конспект хоть сейчас можно было в рамочке на стену вешать. Во многом и потому, что Гермиона не заморачивалась с пергаментами и перьями, когда дело не касалось эссе. Во всё остальное время она пользовалась обычными маггловскими блокнотами на кольцах и шариковыми ручками, чтоб случайно не смазать написанное ладонью.
Напротив неё сидел Рон, и его вытянутые длинные ноги практически лежали на укрытых пледом коленях Гермионы. Лаванда, увидев подобное, точно бы озверела, так что то, что её тут не было, только к лучшему. Гарри в принципе не очень жаловал её общество. Нет, сама по себе она ничего, но в паре с Парвати (с которой она практически не расставалась) они немного пугали его. К тому же её присутствие угрожало нарушать хрупкий мир, едва установившийся между Роном и Гермионой. Лаванда и Рон были слишком похожи, взрывные и упрямые, поэтому во время их разборок летели обвинения, руки и перья. Гарри понятия не имел, почему всем девчонкам так уж поперёк горла стояла Гермиона. Хотя, может, в случае Рона и неспроста.
Словно почувствовав, что Гарри сейчас думал о нём, Рон поднял голову и учебник, ткнул пальцем в раскрытую страницу. «Посмотри, это ты», — беззвучно сказал он. Там был нарисован невероятно уродливый огр с торчащими из ушей чёрными волосами. Рон чрезвычайно довольно улыбнулся, хотя улыбка погасла, когда его взгляд опустился обратно на чистый пергамент, не считая написанного имени и заголовка эссе. Гермиона пообещала, что если он напишет за сегодня половину, то она научит его как зачаровать факультетную толстовку. Служа Рону постоянным стимулом, на её рукаве сейчас сидел сбежавший с вышитого на груди гриффиндорского герба лев, игриво помахивая хвостом.
Живоглот открыл один глаз. Кто-то остановился прямо над ними и требовательно кашлянул. Троица уставилась на вторженца, нарушившего их покой.
— Хэй, Грейнджер, — Кормак МакЛагген облокотился на спинку кресла, в котором развалился Гарри. — Есть минутка?
— Зачем? — одновременно спросили все трое.
Возможно, МакГоннагал была права и у них и вправду один мозг на троих. Принадлежал мозг, естественно, изначально Гермионе, это Гарри и не попробовал бы оспорить. МакЛагген на них внимания не обратил, только вперил свой напряжённый взгляд в Гермиону, будто она тут одна была.
— Поговорить надо, — буркнул он, — это ненадолго.
— Так говори, — неуверенно сказала Гермиона.
— Наедине, — отрезал он.
Взгляд этот Гарри немного напряг. Он весь подтянулся, ленивое состояние как рукой снесло. Неужели МакЛагген понял, что Гермиона его брякнула Конфундусом? Пришёл угрожать? Шантажировать? Пожаловаться на неё? Мстить? Пусть только попробует, Гарри ему скажет, что и так в команду брать не хотел, она тут не при чём вообще. И никто ему не мешает взашей из запасных его выпереть. Или может, догадался, что она пригласила его на Рождественскую вечеринку только затем, чтоб Рона позлить?
Гермиона подумала пару мгновений и всё же встала, опираясь на Гаррино колено. Легонько коснулась уха Живоглота. Лицо МакЛаггена загорелось торжеством, и Гарри едва удержался в своем кресле. Ух как же хотелось врезать ему. Пусть он и не сделал ещё ничего и Гермиона вполне могла за себя постоять. Напустит на него своих птичек. Примерно того же заключения, видимо, достиг и Рон, который сжал руки в кулаки, но молчал. Ровно до того момента, как Гермиона и МакЛагген вышли из гостиной.
— Если что, ты его хватаешь за руки, я за ноги, и кидаем его из окна, — решительно сказал он, буравя взглядом тёмный проход к выходу из гостиной.
— Чего, прям при свидетелях?
— Я староста, пусть попробуют только рот открыть, мигом отправятся натирать кубки. Да и тем более, МакЛаггена большинство терпеть не может, думаю, никому и в голову не придёт крысятничать.
Рон так и не дождался новостей. Минутный разговор растянулся, и в гостиную успели вернуться Лаванда с Парвати. Парвати подсела к Джинни, Дину и Симусу. Гарри не помнил, чтоб она была дружила или хотя бы просто общалась с ними, но она без проблем включилась в разговор и улыбалась, даже не переглядываясь ехидно с подружкой. В это время Лаванда поздоровалась с Гарри и даже улыбнулась ему, наклонилась и чмокнула Рона в щёку. Рон нехотя поддался на её уговоры (он не хотел с ней ссориться после потом и кровью добытого перемирия), и они ушли «смотреть кино». Гарри называл так своеобразное развлечение волшебников. Это было что-то вроде комиксов, только картинки на страницах двигались и издавали звуки. Симус подарил ему один номер на Рождество в третьем году, они с Дином просто тащились по такому. Возможно, поэтому Джинни и сошлась с Дином, у неё тоже была целая коллекция, она даже как-то предложила показать, но увы Гарри в тот момент не проявил достаточного энтузиазма.
Гермиона вернулась только спустя полчаса, когда он уже заволновался и подумывал открыть Карту Мародёров. Она выглядела немного взъерошенной — более взъерошенной, чем обычно — и ошарашенной. Её глаза глядели как будто бы сквозь Гарри, когда она села на своё место и начала по инерции гладить спрыгнувшего к ней Живоглота.
— Помочь спрятать тело? — спросил Гарри.
Её губы чуть дрогнули в реакции на его шутку. Гермиона тряхнула головой.
— Не понимаю, — наконец призналась она.
Брови Гарри взлетели, скрываясь за чёлкой. Чтобы Гермиона и чего-то не понимала?
— Он…
— Пригрозил? Нагрубил? Напугал тебя?
— …пригласил меня на свидание?
Гарри понадобилась целая минута, чтобы обработать эту информацию.
— Чего? — последовал интеллектуальный вопрос.
— Он спросил, не хочу ли я пойти с ним в Хогсмид на следующих выходных. Сказал, что приметил меня ещё в начале года, в Косом Переулке, а после Рождества вообще не мог выкинуть из головы… Сумасшествие какое-то!
— Может, это какой-то хитрый план? Чтобы выманить тебя?
— Да нет, не думаю, — покачала головой Гермиона, — он казался вполне искренним.
— А что ты ответила? — вопрос подразумевал «каким сглазом ты пальнула в него за такую наглость?»
— Я согласилась, — замялась Гермиона.
Мозг Гарри отключился. Очевидно, что в этот момент их единственная мозговая клетка находилась у него, поэтому Гермиона и согласилась оказаться наедине с МАКЛАГГЕНОМ, а теперь даже эта клетка сломалась.
— Но почему? — воскликнул Гарри, чем тут же заслужил шиканье со стороны подруги и любопытные взгляды остальных.
— Сама не знаю, — честно призналась она.
— Он заколдовал тебя?
— Гарри, не выдумывай.
— Он шантажирует тебя?
— Да перестань!
Её руки взлетели к копне волос. Она всегда ворошила и дёргала себя за волосы, когда волновалась. Гарри вздохнул. Ладно, Гермиона сошла с ума. Ну и что, с кем не бывает. Он просто проследит за ними на следующих выходных в мантии-невидимке, вот и всё…
— Гарри, я знаю, о чём ты сейчас думаешь, и нет, не смей даже думать об этом.
— Я забочусь о твоей безопасности.
— Гарри, нет!
— Гарри, да!
Они рассмеялись над нелепостью ситуации. Кто бы мог подумать, МакЛагген запал на Гермиону! По всем законам природы ему не должно было хватить ума, чтобы осознать её крутость.
На самом деле, Гарри в этот момент безумно захотелось рассказать Гермионе о произошедшем на Рождество. Разве с одной Гермионой творилось что-то непонятное? Они все дружно чокнулись! Кто поймёт, как не она? Но почему-то Гарри не мог никому даже намекнуть на это. Хотя ему казалось, что каким-то образом Гермиона и сама уже всё знала. Она его как открытую книгу читала, иногда даже страшно становилось.
После вечеринки Слизней Гарри стал как-то больше времени проводить с Луной. Времени не хватало ни на что, с уроками Дамблдора, с квиддичем, с мучениями Снейпа, со Слизонортом, с домашкой. Луна нравилась ему, потому что ничего не требовала от него. Рон был занят своей личной жизнью, Гарри тяготили обеспокоенные взгляды Гермионы, когда хоть как-то всплывала тема Сириуса. Он любил Рона и Гермиону больше жизни, но он не был готов говорить об этом. Луна не стремилась вызвать его на разговор об этом, она просто понимала его, была рядом с тихой поддержкой. С ней было легче.
И вот в один из вечеров, сидя с ней на окне Рейвенкловской башни, он засмотрелся на то, как её белокурые волосы струились по лопатке, как она высунула кончик языка, вырисовывая что-то на оставшемся под эссе пустом месте на пергаменте. На её лице красовалось пятнышко от чернил после того, как она задумчиво потёрла подбородок.
— Гарри? — она почувствовала его взгляд и подняла к нему лицо.
Гарри не выдержал, наклонился и поцеловал её.
Она не оттолкнула его, но и не ответила — он отшатнулся сам, так резко, что упал с подоконника. Да так и остался на полу, глядя в высокий потолок и слушая её негромкий смех. Потом над ним возникло её лицо. Мягкие длинные волосы спрятали их за ширмой.
— Я не сержусь, — сказала Луна.
Они поцеловались ещё раз, по-настоящему. Но после этого всё вернулось на круги своя. Они не начали встречаться, не обсудили даже ничего толком. Гарри только спросил взволнованно: «Мы ведь всё ещё друзья?» — а Луна ответила: «Конечно». И всё. Они не стали общаться как-то по-другому, не вспоминали это больше, и если с ней было хоть как-то менее комфортно, то это исключительно из-за Гарри. Её присутствие, впрочем, неизменно успокаивало его. Зато в её отсутствие возвращалась душевная мясорубка.
Был ли Гарри козлом? Наверное, был. Он вечно сначала делал, потом думал. Он не знал, что ему думать, как он относился к Луне, а ещё ему нравилась Джинни, но у Джинни вообще-то был парень, и это несправедливо по отношению к Луне, которая к тому же подруга Джинни, но в тот момент он искренне хотел поцеловать Луну… Одно было ясно. Ему срочно нужен был совет Гермионы. Но для этого нужно было прежде всего открыть рот и рассказать об этом Гермионе, а она вполне могла выкинуть его за такое из окна Гриффиндорской гостиной, и несмотря на количество свидетелей, никто и не заикнётся об этом, будь Гарри хоть четырежды Избранным. Голова кипела.
Гермиона посмотрела куда-то ему за спину, и в этот момент лицо у неё приобрело поистине девчачье хитрое выражение. Гарри обернулся, но сзади были всего лишь Джинни, Дин, Парвати и Симус.
— На что ты смотришь?
— Парвати.
— А что с ней?
— Вроде бы носишь очки, — закатила глаза Гермиона. — Посмотри внимательнее, как она сидит.
Несмотря на то, что места на диване было предостаточно — Джинни и Дин сидели на широком кресле — Парвати умостилась рядышком с Симусом. Не замечая, что его засекли, Симус зевнул, прикрывая рот и плавным, естественным движением опустив руку на спинку дивана аккурат за Парвати. Гарри осенило.
— А!
— Ага.
— Вот прохвост.
— Не обольщайся. Всё это от и до спланировано ею. Вы, мальчишки, такие наивные.
— А вы, девчонки, злые гении.
— С вами это не так уж и трудно.
Они все посходили с ума. Словно с цепи сорвались. Война на носу, а они только об одном думают. Гарри фыркнул и взъерошил и так торчащие во все стороны волосы.
— Значит, с МакЛаггеном ты тоже всё спланировала? — внезапно ухмыльнулся он.
— Что? — опешила Гермиона. — Вовсе нет! Даже не думала!
— Ну что, закончится ваше первое свидание в Хогсмиде поцелуем? Или это уже, считай, второе свидание?
— Прекрати нести чушь!
— А свадьба когда?
— Гарри, я перестану помогать тебе с Трансфигурацией.
— Молчу-молчу, не надо крайних мер, — в примирении поднял руки Гарри. — Как думаешь, МакЛагген предложит тебе свою куртку?
— Гарри!
