Глава втораяГлава вторая
Никогда ранее он не занимался чем-то подобным. Тема искусства всегда была отдалённой от восприятия Алекса, окутана занавесом загадочности и неясности. Всё свободное время он посвящал лишь собственному спортивному хобби, отчего ему никогда не представлялось возможности заниматься культурным самообразованием, времени засесть за детальное изучение шедевров изобразительного искусства или попробовать себя в творчестве, но и не то чтобы он горел стремлением к этому. Никакого интереса, никакого таланта и навыков, ничто не могло заставить его творить, по крайней мере, так он думал раньше. Парень на протяжении всей сознательной жизни не испытывал ни малейшего интереса к теме искусства, в голове не было и мысли даже попробовать написать картину, почему же именно сейчас он решился на первые попытки? Ответ был очевиден – он устал сдерживать собственные эмоции. С каждым разом чувства Алекса, подавляемые им же глубоко внутри собственного «Я», становились всё сильнее под напором рационального рассудка, всё сильнее желая вырваться наружу. Среди одноклассников, товарищей и даже друзей, он уже долгое время сохраняет образ спокойного, холодного, в чем-то даже отстранённого от большинства молодого человека. Он не был похож на социофоба, который боится людей и общения с ними, скорее он предпочитал громким компаниям и времяпрепровождению с друзьями уединение с самим собой и собственными мыслями о своей жизни. Сам не понимая того, каждый раз, садясь за учёбу, посещая очередную тренировку, он будто старался таким образом отвлечь себя от собственных же мыслей, не дающих покоя его душе. Каким бы спокоен он не казался снаружи, он уже давно перестал ощущать внутреннюю стабильность. Любимое занятие уже не могло оказать на него того же эффекта, что и раннее, постепенно превращаясь в надоедающую рутину, и ведь именно этого он и боялся больше всего, ибо баскетбол был главным аспектом в его жизни уже долгое время, по крайней мере, так было всю его сознательную жизнь раньше. В один момент, всё могло резко измениться, но возможно, это будет лишь иллюзия настоящих изменений?
Сидя за столом, он продолжал крепко сжимать между пальцев карандаш, чертя одну линию за другой, резкие, будто бы оборванные движения кончиком грифеля по пустому листу, который постепенно начал наполняться всё новыми «деталями». Он не мог остановить собственную руку, добавляющую в это произведение всё новые линии, мелкие детали, нарисованные поспешно, неаккуратно и криво, но в точности передающие внутреннее его состояние именно этой небрежностью. Ни о какой эстетической привлекательности не могло быть и речи, откровенно сказать, рисунок становился всё более отвратным с каждой новой деталью, будто бы совершенно случайный набор линий, геометрических фигур и попыток изобразить размытые визуальные образы, которые Алекс просто не мог передать на бумаге так, как видел их сам в рамках собственного воображения, в виду абсолютного отсутствия таланта к этому делу, опыта или малейших навыков. Однако, сейчас, уже ничто не могло остановить его, процесс был необратим, вплоть до своей финальной точки. Шли секунды, за ними минуты, а после и часы, а Саша всё продолжал сидеть над своим творением, не сколько занимаясь созданием рисунка, сколько пытаясь просто вылить эмоции на бумагу. Раздался глухой звук удара, карандаш выпал с его руки, покатившись по столу в случайном направлении, пока сам художник, не обращая на это никакого внимания, медленно начал брать в руки собственное творение. Не одну, не две минуты он тщательно всматривался в него, пытаясь найти то самое отображение эмоций, которые он пытался передать, которые так сильно хотел показать через свой рисунок. Увы, Саша не смог разглядеть даже их тени. Весь рисунок напоминал неаккуратные художества ребёнка, не ведающего, что именно он делает и зачем. На бумаге был сплошной неразборчивый хаос, не более того. Впрочем, чего ещё стоило ожидать от человека, не нарисовавшего в своей жизни ничего сложнее многоугольников по геометрии под линейку? Быстро вырывая листок из тетрадки, он тут же скомкал его и выбросил в дальний угол комнаты. Пусть лучше результата он не ожидал, ему всё равно было противно смотреть на собственный рисунок. Он не видел в нем того, что действительно хотел изобразить, не видел в нем чувств и эмоций, лишь небрежно нарисованные линии, кривыми движениями руки, это он никак не мог назвать настоящим искусством. В этот момент, парень твёрдо решил – если он хочет действительно продолжать заниматься этим, становясь всё лучше, то должен посвящать этому гораздо больше времени, нежели час, два или даже три в день, гораздо больше, но оставался вопрос, а была ли у него такая возможность вовсе? Каждый день он приходил после тяжёлого школьного дня, чтобы направиться на тренировку, после чего у него и оставалось времени только на учёбу, в виде домашнего задания и подготовки к экзаменам, на нечто большое у него просто не хватало времени. Даже выходные он зачастую проводил за длинными тренировками, стараясь не упустить возможности в очередной раз уйти от давящей реальности при помощи очередной игры в баскетбол. До сегодняшнего дня он видел своё спасение только в этой игре, спорт был единственным лучиком надежды в его жизни, помогающей убежать подальше от самого себя и окружающей действительности хоть на какое-то время, но всему ли в мире оставаться на своих предыдущих местах?
Смириться с собственным провалом, оставаясь наедине с гнетущей мыслью: «Это просто не для меня», Алекс не мог позволить себе нечто подобное. Ещё с самого детства он прилагал невероятное количество усилий ради достижения наилучших результатов в баскетболе. Пока остальные дети относились к этому как к обычной приятной игре и возможности весело провести время, со временем отношение Саши к каждой последующей игре становилось всё более серьёзным, он хотел видеть себя в этом, хотел быть успешен, видеть повод гордиться собой, найти понимание того, кто же он такой, чем хочет увлекаться и в чем он по-настоящему хорош. Тогда, это всё казалось ему главным, стать лучшим в любимом спорте, покорить всевозможные вершины своими успехами порадовать и себя, и своих близких в лице родителей, возлагающих огромные надежды на талант своего чада, и тренера, который, наблюдая за невероятным стремлением своего ученика становиться лучше и сопутствующим этому желанию успеху, также возложил на него большие амбиции.
Окинув взглядом брошенный на пол смятый клочок бумаги, Воронцов загорелся идей тут же сжечь противный рисунок, не оставить от него ни следа, как и от его желания заниматься творчеством дальше. Он был ужасен в этом деле, никакого таланта, никакой видимой мотивации продолжать делать это, никаких навыков, лишь ощущение собственной ничтожности после полнейшего провала.
– Допустим, я наивно решу прям-таки серьёзно заниматься всеми этими художествами, продолжать свои неудачные попытки рисовать и так далее. В таком случае, как я посмотрю на своего тренера, который вложил сколько усилий и собственного времени ради моего обучения? А что я скажу родителям? Мам, пап, я решил, мягко говоря, упустить невероятно перспективную для себя возможность и пустить коту под хвост все свои и ваши усилия, приложенные для совершенствования меня в баскетболе, чтобы заниматься тем, что раньше мне вообще было неинтересно? – секундное молчание. Он не отрывал взгляда голубых глаз от помятого, выкинутого как мусор, листка. Десятки, а может и сотни самых разных мыслей в одно мгновенье пронеслись в голове Алекса. Он пытался обдумать каждый вероятный исход, найти самую оптимальную стратегию, понять, как же ему следует двигаться дальше в конечном итоге. Сколько мыслей, сколько вариантов, не меньше вопросов, но он так и не смог найти одного конкретного ответа. В последний раз бросив взгляд на кинутый в угол рисунок, он медленно поднялся со стула. Несколько шагов, он уже стоит над этим неудачным творением изобразительного искусства и плодом эмоционального давления, медленно разрывающего его душу на маленькие кусочки. Сейчас он хотел думать об этом всем в последнюю очередь. Завтра последний учебный день на этой неделе, он должен основательно подготовиться к нему, после чего, наконец-то сможет хоть ненадолго отдохнуть от всего этого, отдохнуть, в очередной раз сыграв со своими товарищами в баскетбол. По крайней мере, сейчас он видел в этом своё единственное спасение.
Сплошная рутина, кажись, в этих четырёх стенах не происходит абсолютно ничего интересного, всё насколько привычно и знакомо, но при этом до жути отталкивающее, вызывает по себе желание уйти отсюда поскорее и как можно дольше не возвращаться в этот серый мини-мирок. И вновь, он забрасывает школьные принадлежности в ранец, быстрым шагом забрасывая рюкзак на спину, игнорируя и минуя толпу мимопроходящих подростков, он стремительно направляется к выходу. В этот момент, всё должно было пойти своим привычным чередом. Он вновь вернётся домой, моментально схватит в руки форму и направиться в единственное место, где может отвлечься от всех нагнетающих мыслей, но вновь, вновь возник этот противный вопрос: «А так ли всё было на самом деле? Быть может, моей жизни уже давно было суждено измениться? Что если, баскетбол – не более чем давно пройдённый жизни этап? Я перегорел? Уже получил от этого спорта даже больше, чем хотел и теперь, неужели мне просто стоит забыть о нем? Будто не было ничего, не было тех усердных годов тренировок, не было многочисленных знакомств, состязаний, провалов, успехов, слёз и улыбок?».
Зимний ветер, как холодная сталь, оставлял после себя ощущение порезов на коже, продолжая неприятно дуть парню прямо в лицо, пока он продолжал шаг за шагом продвигаться по тонкой прослойке снега, укрывшей всё вокруг. Снаружи стоял невыносимый холод, тем временем как внутри Алекса впервые за долгое время начал разгораться настоящий огонь. Это была не мимолётная искра импульсивности, которой суждено потухнуть в следующие несколько минут. Этот огонь также туманил ему рассудок, будто приступ ярости. Он не ощущал злости, ей на замену пришли совершенно иные чувства – растерянность и непонимание. Как долго он думал, что уже досконально знает себя, свои собственные желания, стремления, таланты и амбиции, но не было ли это всё просто поверхностным взглядом на самого себя? В этот момент, он был готов застыть на месте навеки, остановиться, попробовать найти ответ на вопросы, терзающие изнутри, наконец-то понять, а кто же он самом деле и какой выбор ему действительно нужно совершить? Холодный ветер продолжал бить по красным щёкам, крепко сжав руки в кулаки, он держал их в карманах, не в состоянии сдвинуться с места.
– Что же тянет меня назад, не давая продолжить своё обычное существование? Неужели…то самое неконтролируемое желание испытать новые чувства? Понять нечто новое, абсолютно чужое для самого себя, чтобы просто ощутить полноту всей картины жизни? – он не хотел повторять предыдущий день вновь, он не хотел, чтобы «сегодня» в точности копировало «вчера» и полностью отображало «завтра». Впиваясь ногтями руки в ладони, он попытался сделать шаг, привести себя обратно в чувство, избавиться от всех лишних мыслей, не дающих ему сдвинуться с места. Из-за них, он давно застрял на одной точке, но теперь – ещё и в буквальном смысле.
Он вновь очутился дома. Более приятная атмосфера, родное помещение, где знаком наизусть буквально каждый уголок, он мог часами оглядываться вокруг, вспоминая произошедшие с ним приключения в рамках этой квартиры. Здесь он должен быть ощутить себя свободнее, возвращаясь в родное уютное гнездо, но на деле – это были такие же четыре стены, а внутри лишь пустота. Рюкзак в следующую секунду оказался на полу, уставшими, уже подкашивающимися будто от холода ногами, он уселся за стол. Тяжёлый вздох, он медленно начал собираться с собственными мыслями, морально настраивая себя на предстоящую тренировку, всё было в порядке обыденного, как вдруг его взгляд обратил пристальное внимание на лежащий рядом помятый листик бумаги. Весь помятый, его небрежно пытались разгладить, пусть видимого результата от это явно не было, но теперь можно было разглядеть, что же было на нем.
– Вчерашняя ошибка…, – он презрительно всматривался в собственный рисунок. Желание уничтожить его сейчас было даже сильнее, нежели вчера, когда он породил нечто столь бесталанное и отвратное. Ему захотелось вновь бросить бумагу на пол, смять её в руках и выкинуть как можно дальше, навеки позабыв об этом куске мусора. Рука поднялась над столом, приближаясь к листку с художественным творением, взгляд резко обращает внимание на лежащий рядом карандаш. Будто машинально, он тут же потянулся к нему, вновь, как и вчера, крепко сжимая его между пальцев, не в состоянии отвести взгляд. За считанные секунды в голове пронеслось безумное количество мыслей, вновь он не мог понять, какой выбор ему всё же нужно сделать? Рука начала нервно подрагивать, он был готов выкинуть этот кусок грифеля с деревом вокруг куда подальше, прям как свой рисунок, никогда больше не брать в руки что-либо с мыслью вновь творить, он хотел избавиться от одной мысли об этом навсегда, но в самом ли деле было это так просто сделать? Крепко сжимая инструмент для рисования в руке, он начал медленно опускать его вниз, он вновь готов был скользить по бумаге, в очередной раз рисуя самые разные образы, которые парень не мог передать, бесцельно изливая их на бумагу. Тяжёлый вдох, выдох, кончик карандаша вот-вот коснётся белоснежной бумаги. Осталось несколько миллиметров, ещё секунда и повториться вчерашняя история, в этот момент, Саше не было уже чего терять. Очередной выдох, решительный миг, он вновь готов без цели, без смысла, без порядка, вновь излить на бумагу свои чувства, проводя по ней карандашом, будто художник, который бездумно льёт краску на холст, вовсе не думая о конечном результате.
– Я не хочу этого…, – эта мысль будто само озарение срывается шёпотом с его уст. Карандаш падает с его рук на стол, медленно скатываясь в направлении пола. Взгляд голубых глаз сосредоточен на лежащей неподалёку баскетбольной форме, сотни мыслей в голове, каждая тренировка тут же пронеслась перед его глазами быстрее скорости света, каждая из них. Он вспоминал. Вспоминал, как много времени потратил на исполнение своей цели – стать лучшим. Он не желал побед, он не желал общего признания, он не желал удовлетворить чьи-то чужие амбиции, как только начинал играть, всего, чего он желал, это просто стать как можно лучше в этой игре, долго и усердно добиваться своего, через собственные пот и кровь, подниматься вверх, чтобы после больно падать вниз. Испытываемые в такие моменты чувства, именно заставляли его чувствовать себя по-настоящему живым, не бездумно существующей марионеткой, но человеком, способным испытывать яркие чувства, способным поддаться влиянию всепоглощающих эмоций на короткий миг, полностью отдаться им и позабыть обо всём остальном, отбросить лишние мысли, лишние размышления и раздумья, убежать от самого себя и собственных мыслей при помощи собственных чувств.
– Тернистый путь, полон успехов и провалов, моментов, когда я хотел было забросить всё это, забыть навсегда из-за собственной никчёмности, чтобы после пробиться через это собственными усилиями и ощущать себя на вершине Олимпа…, – каждый раз побеждая в очередной состязании, получая повсеместную похвалу, признание и гордость, он пытался оттолкнуть всё это, называя незаслуженным и лишним. Он забыл, каким трудом добивался подобных результатов чуть ли не всю жизнь, думая, будто этот талант был дан ему с самого рождения. – Нет, вовсе нет. Талант, это далеко не единственная причина, по которой я смог достичь такого успеха, – он не отводил взгляда от сумки. Сейчас он встанет со стула, схватит её в руки и побежит на очередную тренировку, вновь повторяя привычный цикл, вновь давая себе призрачную надежду ощутить себя живым, как было уже не раз до этого. Сказочная идиллия прерывается, внутренний голос вновь кричит, желая прорваться сквозь холодный расчёт и достучаться до сознания Алекса, говоря ему: «Исчезли причины, из-за которых ты когда-то начал играть! Теперь, в баскетболе для тебя не осталось места собственным переживаниям, слишком большие надежды возложены на твои плечи, ты не хочешь подвести близких тебе людей, продолжая играть ради них, вовсе позабыв про самого себя».
На экране смартфона открыт Google, в строчке поиска вбит запрос: «Рисование с нуля», карандаш вновь выводит линии не поверхности бумаги, вновь и вновь, не желая останавливаться, рисуя очередную простую фигуру.
– Я не хочу просто бесцельно изливать эмоции на бумагу… Я хочу создать нечто осмысленное, – резкое движение карандаша по бумаге, нарисован очередной, по-прежнему кривой круг, – я хочу передать эти чувства через образы, цепляющие самые тонкие и скрытные струны души! – очередная попытка больше походила на пытку, он уже не мог сосчитать, сколько бумаги ушло на это безрезультатное обучение. Простейшая форма, но почему каждый раз она так далека от желаемого результата? Он будто не способен рисовать, кажется, что руки сами отказываются держать в руках не баскетбольный мяч, а орудие рисования, сама Вселенная подбивает парня прекратить эти жалкие потуги, но он глухой к её словам. Его упорство уже помогло ему однажды достичь вершин, забраться на самую гору и ощутить результат собственных усилий, в этот раз, он не намерен сдаваться, особенно в самом начале этого тяжёлого и невообразимо длинного пути.
Рисунок за рисунком, нескончаемые попытки и десятки, а иногда казалось сотни, небрежно помятых выброшенных листков бумаги. Всё будто застряло в одной точке, с которой Алекс не мог сделать и шагу вперёд. Сколько времени нужно ему, чтобы стать лучше в этом? Сколько ещё своих творений ему придётся выбросить перед как, как он в конечном итоге взглянет на одно из них с мыслью «Вот оно! То, к чему я так долго стремился». Не было ни малейшего желания или мысли просто смириться с посредственностью собственных навыков, если он брался за это, он хотел довести свои умения до идеала. Чем больше он погружался в процесс, в тему искусства, начиная понемногу изучать работы известных авторов, пытаться анализировать их, вникать в детали и осознавать, а что же именно выделяет эти произведения на фоне миллионов остальных? С каждым рисунком он всё ближе подступался к факту того, что рисование постепенно становиться лучшим способом для него показать собственные эмоции, по-настоящему дать им волю, почувствовать, как раскрепощается собственная фантазия, создавая всё новые картины в стенах разума, будто на экране транслируя их. Остаётся лишь воплотить эти шедевры на бумаге, но действительно ли это так просто, как может показаться на первый взгляд? Передать нечто столь сложное, отобразить всю глубину собственных чувств одним лишь рисунком. Смотря на многие работы, парень мог увидеть это, он видел, как мастерство становилось умелым инструментов в руках человека, которому было что показать своими картинами, каждая из них просто отнимала у него дар речи, хотелось лишь всматриваться в неё часами, будто бы проникая во внутренний мир автора через его творения, насколько искусной была эта передача.
– Гораздо проще изобразить собственные чувства через книгу или музыку, они чувствуются просто и буквально сразу, напрямую, – продолжая водить карандашом по бумаге в голос начал размышлять юноша. – Но гораздо сложнее передать мысли и эмоции через рисунок… Как правильно через визуальный образ отобразить всю глубину этих ощущений в душе? Ты не можешь напрямую сказать о них, лишь передать это, передать при помощи своей картины. Мало кто будет по-настоящему вникать в это, многие предпочтут просто пройти мимо, не увидев твоего истинного замысла, не увидев души, которую ты вложил в этот рисунок…, – очередное ловкое движение пальцами, карандаш отрывается от бумаги, дабы вновь опуститься вниз, добавляя очередную деталь рисунку. Уже было ясно – это далеко не то, к чему он стремился, этот результат был безгранично далёк от желаемого, Алекс прекрасно понимал это, продолжая добавлять деталь за деталью. В очередной раз бросать всё, не доведя до конца, лишь потому что ты не способен создать шедевр? Нет, он не мог бы в очередной раз простить себе подобного. Если он собирается действительно стать лучше, нужно научиться мириться с собственными ошибками, с собственной не идеальностью.
– Никто не рождается гением, всё достигается непомерным трудом, бесконечными усилиями на ряду с невыносимыми страданиями. И конечный результат этого долгого выматывающего путешествия, вот что действительно называют успехом, – несколько часов работы, а сколько уже было неудачных попыток создать нечто стоящее, брошенных буквально после пяти минут от начала. Он хотел всего сразу и сейчас, хотел сразу стать настоящим мастером этого дела. Всей душой парень желал создавать настоящее искусство, а не просто его дешёвую подделку. Кипящие внутри эмоции, амбиции и собственные желания не давали ему покоя, заставляя бросать каждую неудачную попытку, так и не доведя до её конца, вынеся приговор слишком рано, отправив собственное творение в мусорное ведро, на этот раз, он не стал повторять своих предыдущих ошибок. Держа в руках черно-белый, даже не разукрашенный рисунок, он смотрел на него как на самое прекрасное, что он создавал в своей жизни. Образ одинокого паренька, сидящего на скамье и смотрящего вдаль. Ужасная анатомия лица и тела, криво выглядящая лавочка и нечёткий пейзаж природы вокруг, сколько косяков этой картины можно было заметить с первого же взгляда на неё, далека от чего-то стоящего и ещё дальше от шедевра. Так почему он столь очарованно смотрел на неё? Один только пристальный взгляд его голубых глаз передавал одну мысль – это самое прекрасное, что он создавал за всю свою жизнь.
– Первая моя законченная работа…, – с улыбкой он продолжал рассматривать нарисованное. Наткнись он на этот кусок искусства в поисках художественного мнения, определённо пропустил бы мимо как очередное «недохудожество» возомнившего о себе слишком много автора, но понимание того, сколько сил он вложил в это, сколько его души находиться в этом кривом, не доскональном, моментами даже откровенно уродском рисунке, он не думал о недочётах. Это была первая законченная им работа, не важно, какой она была, это был его первый полноценный шаг на пути к успеху, первый шаг, после более чем недельного беспрерывного упрямства и попыток самосовершенствования. Семь дней назад в школе объявили каникулы, всё это время Алекс не выходил за стены своей картины, продолжая рисовать сутками напролёт, сейчас держа плод своих усердных стараний. Беспокойство родителей, не понимающих, почему их драгоценное чадо не мчится на очередную тренировку, позабыв обо всем остальном. Неоднократные звонки от товарищей с вопросами: «С тобой там всё хорошо? Давно уже не появлялся на тренировках». Ничто из этого не волновало его. Забывая о том, как жил раньше, забыв о своих предыдущих планах на всю оставшуюся жизнь, эти семь дней он провёл исключительно за рисованием, не отвлекаясь ни на что более. Стоящая рядом корзина была напрочь заполнена разрисованными бумажками, которые вот-вот начнут вываливаться наружу. Насколько много раз он хотел выбросить свой буквально минуту назад начатый рисунок, несчётное количество раз, а был ли какой-то смысл во всем этом, доволен ли он конечным результатом на самом деле, или это просто попытки убедить себя в том, что все эти старания были не напрасны? Может, на самом деле, он хочет скомкать этот рисунок, как всё остальные, кинуть его в корзину, а после сжечь каждый из них, оставляя лишь пепел, выброшенный в мусорный бак. Самоубеждение, невероятная сила, способная заставить нас думать совершенно иначе, чувствовать абсолютно по-другому, и мог ли Алекс просто убедить себя в том, что этот рисунок не стоит выбросить к остальным? Что это действительно тот стуками напролёт ожидаемый «Первый шаг к заветному успеху»? Чем больше он задумывался над этим, тем сильнее начинало казаться, что он мог бы твёрдо ответить «Да, так и есть», что не удивительно, именно этот ответ от самого себя он больше всего боялся услышать. Не хотелось даже думать о чем-то подобном, осознавать, что всё это время, проведённое за рисованием, было не более чем пустой тратой времени, впрочем, теперь, было уже слишком поздно отрицать эту мысль. Как бы он не пытался убежать от неё, он продолжала возвращаться к нему раз за разом, усиливая желание выбросить этот чёртов рисунок, который из лучшего творения его жизни начал медленно превращаться в худшую его ошибку в глазах Саши. Он не достиг того, к чему стремился изначально, столько времени, но каков итог? Этот ужасный рисунок, нарисованный будто ребёнком из второго класса? Закрадывались мысли бросить попытки заняться рисованием раз и навсегда, позабыв об этой неделе своей жизни как о страшном сне, вернуться к баскетболу, столь привычной «среде обитания», будто ничего этого не было, будто всё это лишь ужасающий сознание кошмар, не более того. Вернуться туда, где он успешен, где получил признание и уважение, а продолжая работать над собой сможет добиться ещё больших высот, но что уже не приносит ему такого же удовольствия, как и раннее, что утеряло свой изначальный смысл, вкладываем Алексом в это увлечение. Или же остаться там, где не наблюдается и близко желаемого успеха, где все попытки стать лучше сходят на «Нет», где даже титанического труда и силы воли будет недостаточно в полной мере для реализации его высоких амбиций, но которое помогает ему справляться с собственным напором эмоций, позволяет ему ощутить нечто новое, получить новый опыт, совершенно не похожий на то, что он делал раньше, что дарует ему новые ощущения и окрашивает жизнь новыми цветами, но в чем он насколько плох, что с каждым разом смотря на свой рисунок постепенно начинает убеждаться в собственной жалости и ничтожности. И где же лучше быть: там, где ты успешен, но не испытываешь к этому давно минувшей страсти, или же там, где ждут тебя неизведанные, иные и абсолютно новые ощущения, добавляющие горячо желаемого разнообразия, но где придётся выкладываться даже больше своего максимума на постоянной основе, дабы добиться хоть малейших заметных успехов? Столь неоднозначный выбор, он заставляет не просто думать о том, чем заниматься в свободное от учёбы время, но переосмыслить всю свою собственную жизнь, свои приоритеты, свои желания и планы на будущее. Сейчас весь выстроенный его годовыми усилиями мог рухнуть в один миг, стоит ему выбрать совершенно иную тропу, отправится в неизведанные опасные земли, сможет ли он выбраться живым и найти то, о чем даже мечтать не мог, или эта тропа слишком опасна для юного путника, и стоит придерживаться назначенного пути, продолжая следовать по нарисованной им же давным-давно карте? И имеет ли этот выбор какой-то смысл? Приведут ли эти пустые размышления к чему-либо, если он так и не настроен действовать решительно?
Сумка в руках, быстро осмотревшись в зеркале после попыток привести свой внешний в порядок и подобие аккуратности, он отпрянул от собственного отражения в сторону двери. Он не мог сказать наверняка, насколько правильным было это решение, не пожалеет ли он о нём после, а может будет корить себя за то, что не принял его раньше, как всегда так много вопросов кроется в юном сознании Александра, но он так и не способен отыскать желаемые ответы. Последний раз окинув взглядом квартиру, стены которой он не покидал уже около недели, он, воспроизводя в своей голове досконально изученный путь, последовал по нему. Сколько бы времени не прошло, кажись, он никогда не сможет забыть его, ноги будто сами несли его по этой дороге. Хотелось раз и навсегда сделать выбор, решить окончательно и не жалеть ни о чем, тщательно взвесив обе чаши весов и ответить на вопрос: «В какую же сторону они склонятся в конечном итоге?».
Привычный маршрут и уже чуть ли не родное ему помещение, всё это успело стать таким чужим за мизерный промежуток времени, но даже так, он, будто умышленно не изменяя своим традициям, вновь пришёл раньше всех остальных, лишь Михаил Геннадьевич, одиноко стоя в зале, раскладывал баскетбольные мячи. Услышав звук открытия двери, он тут же поспешил оглянуться назад, взглядом смерив неожиданно явившегося гостя. За те первые несколько секунд, которые мужчина смотрел на юного брюнета, создавалось впечатление, что он буквально впервые видит этого юношу и что тот просто немного ошибся дверьми, чувство удивления и непонимания, вот что сразу бросалось в глаза невооружённым взглядом. «Возвращение блудного сына», так можно было назвать всю ситуацию. После семидневной паузы, он вновь вернулся сюда, понимая, что в самом деле соскучился по этому месту, а в частности по людям, которых давным-давно встретил здесь. Продолжая наблюдать за недоумевающим тренером, Алекс тут же поднял в руки лежащий неподалёку баскетбольный мяч, благо, что тот оказался совсем рядом, после чего, резко кинул его в сторону мужчины. Последний будто машинально тут же поймал летящий в него «снаряд».
– Как всегда, превосходная реакция, Михаил Геннадьевич, – слабо улыбаясь проговорил парнишка, как ни в чем не бывало, заходя внутрь и окидывая взглядом помещение, будто пытаясь понять, изменилось ли что-то за время его отсутствия здесь? Прошла всего неделя, но кажется, что пролетели месяцы и годы, как давно он не ощущал свои ступни в кроссовках, пока ступал на холодный пол в этом зале. Сзади в его сторону полетел мяч, прерывая размышления парня ударом в спину. С удивлением взглянув за спину, он увидел, как тренер выжидающе смотрит на своего подопечного, взглядом очевидно указывая на лежащий внизу мяч, всё было очевидно и без лишних слов.
– Перед началом основной тренировки у нас с тобой ещё есть двадцать минуток. Просто кто-то, как всегда, приходит слишком рано, – с громким смехом проговорил мужчина, глядя на юное дарование. Прекрасно понимал, что за неделю тот вряд ли изменился, по крайней мере, внешне, но казалось годы он не видел его здесь, не слышал его голоса, разъясняющим очередную стратегию, не слышал топот его ног во время бега в сторону вражеского кольца, не видел, как тот забрасывает в корзину мяч, обходя даже самую лучшую защиту и совершая превосходный бросок. Поднимая из пол мяч, Алекс взглянул на стоящее вдали кольцо. Раздались звуки удара упругого мяча о поверхность деревянного пола, а вместе с ними и ускоряющиеся шаги парня, совсем немного он приблизился вперёд, ещё мгновение и мяч в воздухе направляется в сторону кольца. Так давно он не делал этого, даже сейчас, не сказать, что он вложил все свои силы в эту попытку, кажись, сейчас, ещё буквально секунда, и точно пролетит мимо, с грохотом падая на землю…
– Трёхочковый! – раздался радостный возглас юного баскетболиста. Опасения касательно собственных игровых навыков были напрасны, он уже никогда не сможет утерять свои навыки в любимой игре. Вся картина вокруг напоминала некое воссоединение сына и отца, когда последний сомневался в том, что сможет увидеть своё ненаглядное дитя когда-либо вновь, и от того сложно было словами передать все те смешавшиеся внутри него эмоции в тот миг, как он увидел Александра на пороге у входа. И не было лишних вопросов или упрёков, это было абсолютно ненужным, вместе их объединила игра, впервые, за долгое время, они полноценно сыграли вместе, друг против друга. Двадцать минут по ощущениям продлились дольше часа, каждый раз, когда мяч вот-вот должен был попасть в сетку, время вокруг будто останавливалось, заставляя обоих застыть в ожидании решающего момента. И сложно было представить времяпрепровождение лучше после этой недлительной разлуки, весёлые душевные долгие разговоры для них заменялись расслабляющей игрой, в которой не было мысли думать лишь о победе, не было необходимости продумывать заранее каждый свой шаг и разрабатывать очередной план, всё просто, зависит от решения в текущее мгновение, а сам процесс приносит лишь сплошное удовольствие. Буквально на секунду, на короткий миг, в голове парня пронеслась мысль: «Именно таким когда-то для меня раньше и был баскетбол…»
Конец второй главы
